Золушка из таверны Дикий Бык

               
Работа дальнобойщиком в Америке – работа на любителя. Надо любить огромные траки и надо любить Америку… И если к Америке у меня было смешанное чувство, то американские траки я просто обожаю. И ничего с этим поделать не могу – видимо, в некоторых случаях, медицина бессильна.

…

 Мой приезд в Америку был обусловлен не какими-то объективными причинами, я ехал чисто погонять траки, посмотреть страну, увидеть ее “изнутри”. По приезду, я, как и многие, отучился в траковой школе. Получил права и пошел покупать себе трак. Поскольку я собирался работать сам на себя, как владелец-контрактор, то и выбор мой пал на  Freightliner Classic XL. Большой, мощный и комфортабельный тягач. Я немного переделал его “под себя”, дополнил. И побежали мили под колесами моего «Фреда»  и дни моей жизни в Америке….Со временем привыкаешь к этому ритму жизни и уже не представляешь иного. Трак становится и рабочим местом, и домом, а дорога превращается в твой мир. В моем “доме” всегда чисто, есть свежие фрукты и газированная минералка, и кое-что на “черный” день. Но кушать все равно предпочитаю на трак-стопах или придорожных кафе.  Знаете, с течением времени у вас появляются даже любимые дороги…  и любимые кафе. Если я ехал через Монтану,  я всегда останавливался в таверне “Дикий Бык”. Необычайно живописное место недалеко от горы Апикуни, хорошая еда… и Салли…
Знаете, есть люди, за которыми приятно наблюдать. Где-то я слышал, что можно вечно смотреть на дорогу, огонь и что-то там еще... Так вот я ручаюсь, что можно вечно наблюдать и за некоторыми людьми. Салли была одной  из них. Молодая, красивая, прекрасно сложенная, она была украшением “Дикого Быка”. Наблюдать за тем, как она двигается, разговаривает с клиентами, улыбается – было одно удовольствие. И я вам скажу, что если красоте и суждено спасти этот мир – то только такой…
Так эта история и началась. Я сидел в любимом закутке “Дикого Быка”. Через огромные окна открывался красивый вид на горы, на фоне этих гор то и дело мелькала Салли, а наблюдать за тем и другим, поедая местную отбивную – с этим мало что может сравниться! Ловко вальсируя между столиками с кофейником в руках, она, наконец, добралась и до меня.
- Привет, Пол! Как дела? – спросила Салли. Надо сказать, что меня и в Англии все звали Пол, и я привык. Вообще-то, я русский, долго живущий за границей.
- Все хорошо, спасибо, - ответил я.
- Я смотрю, ты всегда здесь садишься. Ты тут о чем-то думаешь? – снова спросила она.
- О скоротечности бытия…, - ответил я и потупил свой взгляд.
- О ЧЕМ?! – спросила Салли и смешно наморщила носик.
- О том, что жизнь так коротка… я бы целую вечность мог просидеть здесь, смотря на эти горы, на тебя и поглощая вашу отбивную, - сказал я, и мы дружно рассмеялись.
- Да ну тебя, Пол! – улыбаясь, сказала Салли, - будешь что-нибудь  еще?
- Два больших сэндвича с ветчиной и кофе в термос, пожалуйста, - ответил я.
- Черный, как обычно? – спросила она уже уходя.
- Как обычно, - подтвердил я.
Салли отправилась с моим термосом на кухню, а я продолжил свой ланч, поглядывая в окно. Покончив с отбивной, я стал лениво разглядывать посетителей, ожидая Салли. Она не заставила себя долго ждать.
- Мои, фирменные,- сказала она улыбаясь. Это означало, что она тайком положила в сэндвичи в два раза больше ветчины и салата…
- Спасибо, Салли. Ты меня балуешь…, - сказал я в ответ.
- Кто-то же должен поддерживать силы романтика дороги! – сказала Салли, протягивая мне бумажный пакет с сэндвичами.
- С чего это я романтик дороги? – удивленно спросил я, вскинув брови.
- А с того, что все водители траков говорят только о том, где и как можно сэкономить, а ты говоришь о скоротечности бытия, - ответила Салли
Я расплатился и вышел. Уже подходя к траку, я услышал, как кто-то зовет меня. Оглянувшись, я увидел, бегущую с моим термосом, Салли.
- Пол, ты забыл взять свой термос, - запыхавшись, сказала она.
- Я забыл взять или ты забыла вернуть? – шутливо спросил я.
- Ай, ну какая разница? Ты забыл – я забыла...,  - в тон ответила она.
Я уже сидел во Фреде, когда она спросила:
- Когда снова будешь в наших краях?
- Сейчас в Сан-Франциско, затем в Аризону…, через неделю, наверно, - ответил я.
- Я буду скучать, - крикнула она, когда я уже завел мотор.
Я высунул руку в окно в знак прощания и потихоньку тронулся с места. Как показали дальнейшие события, скучать нам не пришлось. Никому…

…

Через восемь дней я сидел в своем траке на парковке у “Дикого Быка” и смотрел на его обгоревшие остатки. “Салли МакКой из-за ссоры на бытовой почве, убила своего отца Джека МакКоя, свою пятилетнюю дочь Джессику МакКой и свою собаку по кличке Чарли. Около пятнадцати свидетелей утверждают, что видели, как Салли МакКой обливала бензином “Дикого Быка” и затем подожгла. Собственно, там она и была арестована полицией округа. Обгоревший труп Джека МакКоя был обнаружен в развалинах “Дикого Быка”. Труп собаки обнаружен во дворе дома МакКоев. Тело девочки пока не обнаружено…” – утверждала местная газетенка, лежащая на руле моего трака. “Вот такие пироги…”, - подумал я и не поверил в очевидное…
Я сделал пару важных звонков по телефону. Отцепив трейлер на ближайшем трак-стопе,  я поехал в полицию округа. Я побеседовал с шерифом, и он разрешил мне увидеться с Салли в  присутствии полицейского. Мое сердце облилось просто Ниагарой крови, когда я увидел ee…
- Пол! – в ее голосе звучало и удивление, и отчаяние.
- Как ты, Салли? – спросил я.
- Я… я нормально…, а знаешь, приходил Рой и сказал, что между нами все кончено… - сказала Салли и тихо заплакала.
- Салли, я не верю, что ты это сделала, - спокойно сказал я. Она быстро подняла голову и посмотрела на меня… Я увидел столько невыносимой боли в ее глазах.
- Салли, что с Джессикой? –  задал я самый важный вопрос.
- Ее…, я убила ее, Я УБИЛА ЕЕ! – закричала Салли и даже не заплакала, а завыла, закрыв глаза и раскачиваясь вперед назад. Полицейский положил мне руку на плечо, надо было уходить.
- Я найду ее, Салли, - тихо сказал я. Салли вдруг остановилась,  широко открыв глаза, подбежала к решетке вцепилась в нее своими руками…
- Я убила ее, Пол! Я убила ее! – кричала Салли, но в ее глазах я читал другое, - спаси ее, Пол!!! Спаси ее…
Я вышел из полицейского участка и забрался в свой трак. Зашторив все окна, я сел на кровать и заплакал. Никто не должен видеть слезы мужчины, а тем более, бывшего бойца спецназа. Потому что после этого они вытирают слезы, и идут до конца…
Через два дня я снова сидел в своем траке на парковке у “Дикого Быка”. Надо было все взвесить и разложить по полочкам. Салли в состоянии аффекта из-за конфликта на бытовой почве убивает свою собаку, дочь и отца. Сжигает таверну.
Факты: собака мертва, отец мертв, кафе сгорело. Слабое место: Джессика. Её тело так и не нашли.
Факты: четырнадцать свидетелей видели, как Салли обливает бензином таверну и поджигает ее. Слабое место: никто не слышал звука выстрела, а следствие утверждает, что Джек был сначала застрелен.
Вопросы: Где Джессика? Где был убит Джек?
Выводы: У любой криминальной истории должен быть мотив. Деньги? Она не получит страховку за кафе – она сожгла его сама. Она не получит страховку за отца – она сама его убила. Деньги отпадают. Салли с отцом были - не разлей вода, Джессика была смыслом ее жизни. Теперь отец мертв, а Джессика… а Джессика – слабое место! А что если Джессика заложник? И Салли берет все на себя, чтобы спасти самое дорогое, что у нее осталось в этой жизни. А значит, есть те, кто это подстроил, кто держит в заложниках Джессику – и у них должен быть свой мотив…
Взять с МакКоев было нечего, кроме таверны, а она сгорела… Хотя осталось еще прекрасное место. Надо расспросить местных, может, кто слышал о предложениях, о продаже от старика Джека. Надо покопаться в интернете, возможно, что-то найду. Следующим вечером меня навестил шериф и попросил прекратить мои расспросы. Местным жителям не нравится. К тому же, у меня нет полномочий. Шериф был прав, но я не мог просто сидеть и ничего не делать. Все вокруг смирились с тем, что это сделала Салли, и успокоились. А я не верил и должен был что-то делать! Немного поразмыслив, я решил работать ”на живца”. Буду тыкаться с разных направлений, и однажды те, кто все это подстроил, проявят себя. Возможно, это будет стоить мне жизни, но если есть хоть один шанс для Салли и Джессики, то цена меня устраивает…

…

Я ходил и везде рассказывал о том, что я делаю и очень точно запоминал, кому и что я говорил. Рассказывал о проверке страховых компаний, банков, проектных бюро (на тот случай, если кто-то решил что-то построить здесь), но всё безрезультатно. Когда я в очередной раз навещал Салли, я попросил у неё разрешение осмотреть дом. После этого я спросил разрешение у шерифа. Шериф дал разрешение, но настоятельно просил ничего не трогать и не менять местами. У меня появилось чувство, что он мне сочувствует.
В доме МакКоев было очень уютно и светло. Ничто не напоминало о той трагедии, которая здесь разыгралась. Абсолютно ничего! Я обошел весь дом. С каким-то непонятным трепетом я зашел в спальню Салли. Никаких трусов и бюстгальтеров – все убрано, все на своих местах, все заправлено – все идеально. На тумбочке маленькая фотография, где Салли и Джессика вместе -  такие счастливые… “Прости, шериф”, - подумал я, достав фотографию из рамки и пряча её в карман. Я обошел дом еще раз. Ничего. Уже стоя в дверях, я оглянулся, и тут мое внимание привлек фотоаппарат, стоящий на книжном стеллаже. Он стоял на верхней полке, объективом к книгам. Хозяева обычно ставят объективом в комнату, так эстетичнее. Особенно здесь, в доме МакКоев. Я осмотрел фотоаппарат – ничего особенного, ни одной фотографии. СТОП! Все фотографии стерты 27 мая, а это день, когда все произошло! Выходит, что у МакКоев могли быть гости в тот день. Они фотографировались, но затем фотографии были стерты. Возможно, это были друзья или родственники.
Я вернулся к шерифу и спросил, знает ли он родственников и друзей МакКоев. Шериф дал мне несколько телефонов. Я обзвонил всех - результат нулевой. Все в шоке, все сочувствуют, но “увы и ах”… Я не сдавался, я не имел на это права. В какой-то момент я понял, что это дело стало для меня смыслом жизни. Снова и снова я куда-то звонил, что-то выяснял… И я понял, что начинаю сходить с ума. Надо было срочно сменить обстановку и отдохнуть. Зайдя в очередной раз к Салли, я поехал к друзьям в Канаду, в Монреаль. Жуя гамбургер в Макдоналдсе на полпути в Монреаль, я с грустью вспоминал отбивные Джека в “Диком Быке”…
- Родственников не выбирают! – услышал я спор молодой пары за соседним столиком.
- И очень жаль! – отвечала девушка.
“Милые бранятся -  только тешатся”, - вспомнил я слова некогда популярной песни. Покончив с гамбургером, я зашел в туалет прополоскать рот после всей этой “еды”. Пройдя по довольно большой парковке, я сел в свой трак. Мотор заводить я не стал, а включил проигрыватель дисков. Захотелось послушать песню Electric Light Orchestra – “Ticket To The Moon”… «Родственников не выбирают!» - вспомнил я спор молодой пары в Макдоналдсе. И я почему-то решил позвонить Саллиной тетушке Мэри. Помнится, это была словоохотливая бабулька. Проговорив с тетушкой Мэри сорок минут и обсудив все последние новости МакКоев, я узнал, что в детстве Салли была очень дружна со своей троюродной сестрой Дженни. Но потом их пути внезапно разошлись. О Дженни уже очень-очень давно никто из МакКоев ничего не слышал и не знает. Она даже дала мне номер телефона, который когда-то принадлежал Дженни. Я завел трак и повернул обратно в Монтану…
Куда я только не звонил, чтобы узнать о дальнейшей судьбе бывшего обладателя телефонного номера, который дала мне тетушка Мэри. Сколько времени и нервов было потрачено. В конце концов я стал обладателем долгожданного адреса в Луизиане. Уже было назначено слушание дела Салли в суде, когда я мчался на «Фреде» на другой конец Америки…

…

Южная Луизиана – та еще “жемчужина”, сплошные топи да болота. По крайней мере, мне так показалось, пока я искал дорогу к заветному адресу. Место, где жила Дженнифер, я бы назвал гиблым. Последние три мили я вообще шел пешком, на траке не проехать! Собираясь общаться на щекотливую тему, я не слишком спешил стучать в дверь. Осмотрелся вокруг…
Когда я постучал, мне открыл огромный мужик с трехдневной щетиной, а надо заметить, что я сам ростом 196 сантиметров…
- Простите, я ищу Дженнифер Капретти, - сказал я.
- Это я, - послышался голос из глубины дома, и из-за плеча гиганта показалась миловидная женщина.
- А раньше вас звали Дженнифер МакКой? – осторожно спросил я.
- Что вам надо?! – резко спросила она.
- Я бы хотел поговорить о Салли, - уже чувствуя тревогу, сказал я.
- Это мама? – услышал я детский голосок со второго этажа.
И тут я понял все! По крайне мере, так мне показалось в тот момент… Это какой же больной сукой надо быть, чтобы придумать такое?! Дженнифер и Салли что-то не поделили подростками, и Дженнифер все эти годы мечтала отомстить. Со своей гориллой они едут в Монтану. Она появляется в доме Салли одна, что мол надо помириться после стольких лет. Что, мол родственники, то да се. Радостная Салли звонит отцу, а тот уже закрыл таверну и собирался ехать домой. В этот момент этот не бритый и убивает Джека. Затем он врывается в дом к Салли. Угрожая Дженнифер, он заставляет Салли застрелить собаку. Отсюда и отпечатки пальцев на пистолете, из которого был убит Джек. Эта горилла введет себя, как маньяк-садист, чем доводит Салли до состояния аффекта. Всячески запугивая Салли, он требует, чтобы она никогда не упоминала о Дженнифер или он убьёт Джессику. Она должна всем говорить, что она убила Джессику, если хочет, чтобы ее дочка оставалась живой. Он приказывает ей сжечь “Дикого Быка” и Салли сжигает его, не зная, что на кухне лежит труп ее отца. Там ее в состоянии полного шока и задерживает полиция. А в это время, эти двое уничтожают все улики в доме и, прихватив Джессику, уезжают. Они точно все рассчитали – Салли никогда не сделает ничего, что может хоть как-то навредить родственникам, а тем более дочке!   
Видимо, он тоже понял, что я догадался обо всем. Коротким, но необычайно сильным ударом в солнечное сплетение, он сбрасывает меня с крыльца. Едва не сделав сальто в воздухе, я падаю на землю. В глазах темно. Такое состояние, что хочешь дышать, но забыл, как это делать. Аритмия сердца из-за недостатка кислорода. Состояние шока, в общем. А этот еще прыгает сверху и начинает бить по лицу, смакуя каждый удар.
- Дорогая, еще один дядюшка Джек! – прокричал он Дженнифер и засмеялся. Так он еще и издевался над бедным стариком, прежде чем застрелить… Я не знаю, откуда взялись эти силы! Я вспомнил Джека, слезы Салли, маленькую Джессику – все то, ради чего я здесь… Я схватил его за грудки, со всей силы сжал и вывернул, а за тем ударил ладонями по ушам. Он на время потерял ориентацию,  я успел выскользнуть из-под него и встать на ноги.
- Ну что, размялся, животное? – спокойно спросил я.
Улыбка пропала с лица Дженнифер, а этот только зарычал и бросился в атаку. Я крутился вокруг него, как волчок. Я не просто его бил – это был какой-то танец возмездия. С каждым ударом, я возвращал ему ту боль, что накопилась в моем сердце при виде страданий Салли…
- Ружьё! – уже хриплым голосом крикнул он, и Дженнифер исчезла из дверного проема, где стояла с широко открытыми глазами. Я продолжал крутиться вокруг здоровяка. Боковым зрением я заметил Дженнифер уже вскинувшую к плечу двустволку. Моментально скользнув за спину противника, я обхватил его левой рукой и попытался развернуть на линию огня. В этот момент грянул выстрел. Видимо, калибр был большой, и она выстрелила с двух стволов сразу, потому что нас опрокинуло на землю. Откинув тело здоровяка, я увидел, что Дженнифер снова заряжает ружье. В три прыжка я оказался рядом, схватил правой рукой за ствол и успел поднять его вверх, когда прозвучал новый выстрел. Отпустив ствол, я со всей силы врезал ей в челюсть и, видимо, сломал ее. Дженнифер пролетела три метра и рухнула где-то в глубине дома. Я никогда раньше не бил женщину, но думаю, что за этот раз Бог меня простит… И только тут я ощутил боль и посмотрел на себя… Видимо, стреляла картечью - я был ранен трижды в левую руку, которой держал здоровяка, и один раз в левое плечо, видимо не успел до выстрела полностью уйти за громилу. Как мог, одной рукой, я связал своим брючным ремнем Дженнифер – она была без сознания. На кухне в аптечке нашелся бинт. Я порвал на себе футболку и, зажав конец бинта в зубах, правой рукой наложил повязку на левую. Это уменьшило поток крови. Затем, как мог, отмыл лицо от крови и грязи, и пошел на второй этаж к Джессике. Маленький комочек плакал, забившись в угол комнаты.

…

- Все хорошо, Джессика, все хорошо… Мы возвращаемся к маме, - сказал я. Она перестала плакать.
- Ты дядя Пол, да? – вдруг спросила она из угла.
- Да, - удивленно ответил я.
Она вышла из угла, подошла ко мне и взяла за руку.
- Мама говорила, что ты хороший, - глядя мне в глаза, сказала маленькая Джессика. И тут тихо заплакал я… А потом мы шли с ней три мили к моему траку – надо было вызвать полицию по рации, мой телефон был разбит в драке. Джессика ни на минуту не отпускала мою руку. Я терял кровь, и силы покидали меня. Когда уже был виден трак, Джессика практически тащила меня к нему. Из последних сил, я забрался в трак и взялся за рацию.
- Рэдио чек! – сказал я.
- Рэдио чек вокин, - услышал я ответ….
Пока я лежал в госпитале, на другом конце Америки в зал суда вошел клерк и, пройдя через зал, подал какие-то бумаги судье. Судья поднял очки на лоб и дважды прочитал эти бумаги. Затем опустил очки на глаза и посмотрел в притихший зал.
- В связи с новыми обстоятельствами, открывшимися в деле – суд снимает все обвинения с Салли МакКой. Она подлежит незамедлительному освобождению в зале суда. Дело закрыто, - произнес судья и ударил молоточком. Ничего не понимающая Салли привстала со своего стула оглядываясь по сторонам. В этот момент в зал суда вошла Джессика в сопровождении сотрудницы департамента полиции.
- МАМА!!! – взвизгнула от радости малышка.
- Пол… - тихо прошептала Салли.
Практически здоровый, я вышел из дверей госпиталя и направился через парковку к своему траку. И тут я их заметил. Их было трое – Салли, Джессика и большой чемодан, стоящий на асфальте. Салли стояла и смотрела на меня, держа за руку Джессику, которая порывалась побежать мне на встречу. Я остановился и посмотрел на них, а потом улыбнулся и широко раскинул руки. Салли отпустила Джессику и сама побежала следом. Где-то на полпути она обогнала малышку и просто влетела в мои объятия, прижавшись всем телом. А маленькая Джессика, подбежав, просто обняла меня за колено.
- Пол, отвези меня в свою сказку…, - тихо попросила Салли, не поднимая головы.

…

Было уже темно. За моей спиной, на кровати, мирно спали Салли и Джессика, а я все гнал вперед свой Freightliner. Я хотел к рассвету попасть в Калифорнию, где у меня был большой дом с огромным садом, в котором уже созрели апельсины. Откуда могла знать Салли, что в Англии я входил в первую тысячу самых богатых людей. Я не был семи пядей во лбу – просто выиграл деньги в лотерею. Затем вложил их и получил прибыль, а затем вложил снова и снова. На каком-то этапе я понял, что надо жить мечтой, а водить американские траки я мечтал всегда. Так я отправился в Америку. А может вся моя предыдущая жизнь была лишь подготовкой к приходу в нее этих двух, самых дорогих мне людей?.. А еще я понял, что никогда в жизни не допущу, чтобы кто-то их обидел. А если найдутся те, кто причинит им боль – то я сначала заплачу, а потом найду и убью их всех…