Джимми... Джимми! Ача - ача - ача...

   Борис  Петрович на цыпочках подошел к двери в спальню, прислушался. Судя по тишине, жена уже уснула. Пробрался на кухню, осторожно открыл дверцу  шкафчика и достал  баночку с растворимым кофе. Положил в кружку две ложечки, подумал, и опасливо косясь на дверь, сыпнул еще одну.
 
«В самый  раз, для бодрости! И вдохновения!» — подумал он  размешивая пахучую пенку. Борис Петрович месяц назад отметил свое семидесяти трехлетие. Застолья особого не было. Как обычно  пришел сын с женой, внученька. Жена пригласила Лидию Михайловну, которая за много лет незаметно стала не только другом, но и непременным антуражем квартиры. Посидели часок – другой, распили бутылочку сухого вина и разошлись.
 
Здоровье пенсионера пока не подводило, тело было послушно, хотя конечно и не настолько  крепкО, как хотелось бы. Но – увы! «Все мы, рано или поздно, подходим к незримой черте небытия! Такова природа, и этой фатальности – никому не избежать!» — грустно размышлял по этому поводу именинник.
 
Выйдя на пенсию, Борис Петрович обнаружил уйму освободившегося времени, и  незаметно для  себя увлекся философией, историей и конечно, политикой! Более того, определенные размышления о сущности бытия, и сделанные им на основании этого некоторые, как ему думалось – весьма значимые выводы, сами потребовали своей классификации и естественного изложения на бумаге. Борис Петрович начал вести регулярные записи, а затем, оценив огромные возможности интернета, осмелился открыть свою страницу на одном из популярных литературных сайтов.
 
Его удивлению не было предела, когда выяснилось – что все то, о чем он пишет, оказалось востребованным. Появились знакомые, открывались горизонты нового общения. Правда, в связи с этой деятельностью пришлось изменить распорядок своего дня, но и это, несмотря на активное сопротивление супруги, оказалось вопросом разрешимым. При том, пришлось дать клятву озабоченной таким поворотом жене: не засиживаться дольше трех ночи, не пить кофе и выкуривать только три сигареты.
 
Первое время Борис Петрович добросовестно исполнял данное  жене обещание, но дальше, по мере совершенствования его открывшегося таланта публициста, все оказалось гораздо серьезнее. Ну как, объяснить женщине, что означают внезапные идеи и пришедшее вдохновение! И как, позвольте узнать, не закрепить эти прекрасные моменты крепкой сигаретой и чашкой – другой, бодрящего сознание  напитка?
 
Вот и сегодня, Борис Петрович хотел закончить начатую два дня назад статью под броским названием – «Милосердие как основа жизни социума человека!» Труд  был почти дописан, остались мелкие правки, штрихи и можно нажать заветную  кнопку – «опубликовать», а затем проследить за все возрастающими прочтениями, возможными отзывами и рецензиями…
 
Тема, конечно, была не нова, но все-же, приятно осознавать, что ты сам дошел до понимания сути, пусть и известных всем, вещей. На десяти страницах, Борису Петровичу удалось совместить, казалось бы радикально  не схожие  взгляды и убеждения:  религию и атеизм, в плане  сущности понимания  сочувствия и взаимопомощи среди  людей. Прихлебывая кофе, он подошел к окну, продумывая заключительные строки своего  творения.
 
Весна только началась. Погода стояла ветреная, холодная, сырая. По стеклам стекали редкие капли, слышно было как в ночи шумел голыми  ветками деревьев порывистый ветер. Борис Петрович невольно поежился, посмотрел на плед, на кресло. Но тут, обрисовавшийся уют квартиры, разорвало непривычно громким звонком в дверь. Пенсионер вздрогнул, глянул на спальни и быстро прошел в прихожую. Второпях он даже не подумал о  том  что сейчас глубокая ночь. Не глянув  в глазок открыл дверь.
 
На лестничной площадке стоял  мужчина. Борис Петрович с удивлением всмотрелся в него. На вид, тому было лет пятьдесят. Рыжеватая бородка, худое лицо. Мужик виновато моргал через толстые стекла очков близорукими глаза. Серая, не по погоде легкая шляпа разбухла. С уныло обвисших краев на плечи плаща капали капли. Человек смущенно переступал сырыми ботинками. В руке держал черный  саквояж «ридикюль!»
 
«Где он его раздобыл? Таких уже сто лет как нет! И вообще, старомодный какой-то!» — успел подумать хозяин квартиры. Нежданный визитер смущенно улыбнулся,  заговорил:
 
— Простите! Я только что с вокзала, и хотел бы увидеть Анну Сергеевну! Ради бога, еще раз простите…
 
— Кого? – удивился Борис Петрович.
 
— Анну Сергеевну! Звягинцеву! Это моя тётя! У меня, вот, и адрес записан! – человек торопливо достал из кармана подмокший листочек.
 
— Да! Это мой адрес! – Борис Петрович внимательно прочел запись на тетрадном листе: — Но, теперь – вы, простите меня! Я ничего не понимаю!
 
— Анна Сергеевна! Разве ее здесь нет? Может она заболела, она ведь очень старенькая!
 
— Молодой человек! – строго ответил ему хозяин: — Я  проживаю в этой квартире уже десять лет! И никакой Анны Сергеевны  не знаю! Вы  вероятно ошиблись! –  повернулся, потянув дверь на себя.
 
Борис Петрович уже почти закрыл дверь, как  вдруг его что-то  остановило. Обернулся.
 
— Жаль! – упавшим голосом пробормотал незнакомец: — Очень жаль! Что теперь делать? Но вы простите меня, я пойду…

Он повернулся к хозяину спиной. Плечи горестно обвисли. Шагнул к лестнице…
 
— Погодите! – неожиданно для себя, Борис Петрович проникся сочувствием к незнакомцу: — Я и вправду, не знаком с вашей тетей! Но лет пять назад, соседка говорила о своей умершей подруге! Вроде как, ее звали Анной! Точно! Анна! Вы давно видели свою родственницу? Вероятно, она умерла! А квартира осталась невостребованной, без наследников! Как то так! Но уверяю вас, у нас все по закону!
 
— Наверное, вы правы! – обреченно кивнул незнакомец: — Я ничего не слышал о тете почти двадцать лет! Так вышло! – он вздохнул, и снова заговорил, более горячо и уверенно: — Но вы не беспокойтесь, я не стану вмешиваться в дело о наследстве! Если оно и  есть! Но что мне делать? Что? А соседка, она  еще здесь?
 
— Сожалею! – качнул головой Борис Петрович: — Недавно ее забрала к себе дочь. Квартира, также, продана…
 
Не глядя на хозяина, человек осунулся по стене, присел на корточки. Поднял к верху усталое лицо, закрыл глаза. Потянулось тягучее время вынужденного молчания.
 
«Откуда его принесло? – внезапно раздражаясь, неприязненно разглядывая незнакомца, подумал  Борис Петрович: — С виду нормальный! На бомжа, алкаша – не похож!  Лицо – умное, чистое! Говорит хорошим языком: значит, как и я, интеллигент! Одет только странновато, как из восьмидесятых вышел!». Выждав паузу приличия, деликатно кашлянул. Человек вздрогнул…
 
— Вы, еще раз, простите меня! Нелепая ситуация, не более того! Я не знал что Анна Сергеевна умерла! Я жил далеко, в другом регионе! – ровно и бесстрастно заговорил незнакомец, глядя перед собой невидящим взором. Он не замечал что новый хозяин квартиры начал нетерпеливо перетаптываться на месте.
 
— Неделю назад я похоронил жену! Она сильно болела! И теперь остался один! Родственников, детей – никого нет! Представляете, как горько думать, что вокруг тебя почти сто пятьдесят миллионов человек, а ты никому не нужен! Среди людей и вто-же время, совершенно один!
 
— Нет, нет! – вдруг загорячился он, поднимаясь на ноги: — Не думайте, я не бомж! У меня и паспорт есть, и денег немного осталось! Смотрите! – человек лихорадочно зашарил по карманам, вынул паспорт и смятые в комок купюры: — Правда, прописки нет! Когда жена заболела я продал свою  квартиру, чтобы оплатить лечение! Она не знала об этом! Я думал, что с ней вдвоем, после болезни —  мы как-нибудь выкрутимся, проживем! Главное, чтобы мы снова были вместе… Но она умерла… И я решил, ехать к Анне Сергеевне! Но и здесь опоздал…
 
Борис Петрович сочувственно кивнул. У него начали застывать обутые  в комнатные тапочки ноги. Снова  деликатно откашлялся.
 
— Ах да! – спохватился незнакомец: — Зачем я вам это говорю? Простите, расслабился! Извините меня, я пойду! До свидания!
 
Борис Петрович смотрел ему вслед. Он понимал  что так нельзя, обязательно нужно что-то сделать, помочь. Но как и что – не знал. От этого начал сердиться. Внутри нарастало глухое раздражение к несчастному человеку, переходящее в неоправданную  злость. И верно, пришел невесть откуда, нарушил налаженную  жизнь и покой. Оторвал от дел, заставил думать о том, что он должен решать сам, без него, без  старого пенсионера.
 
«Может пригласить в квартиру! Напоить чаем, а там и утро! Что-нибудь и решится!» — подумал он, а вслух, вспомнив об уютно мерцающем компьютере и кофе,  непроизвольно  сказал совсем иное:
 
— Подождите! Я конечно вам сочувствую, но согласитесь, чем я могу помочь? Квартирка у меня, вы и сами  наверно знаете если были у тети, маленькая! К тому же, жена приболела… Ей, понимаете ли, нужен покой! –  Борис Петрович  про жену соврал, сказал первое что посчитал за неотразимый довод к тому чтобы не приглашать чужака в дом. От этого он рассердился еще больше. Нахмурил брови,  засопел.
 
— Конечно! – кивнул, спустившийся на несколько ступеней вниз, незнакомец: — Я понимаю! Спасибо вам за сочувствие! – и пошел дальше.
 
— Да погодите же вы! – уже почти крикнул раздраженный  пенсионер: — Нельзя ведь так, взять и уйти! Мы все люди, и обязаны помогать друг другу! Давайте поступим следующим образом…
 
…Через пять минут Борис Петрович вернулся в квартиру. Отхлебнул кофе, поморщился. Остывший напиток был горек и невкусен. Можно было приготовить свежий, погорячее, но  — его жена, строго следила за количеством кофе в банке, а потайных запасов – Борис Петрович отродясь не делал. Подошел к форточке, закурил.
 
Только что, он вручил незнакомцу визитную карточку своего товарища, уверив его в том, что отставной военный, занимающийся на досуге в какой-то благотворительной организации – непременно поможет тому  обустроиться на первое время. Борис Петрович вспомнил, как  признательно блеснули глаза бедняги  поверившего в  его помощь, и снова поморщился. Он действительно не обманул человека, только не сказал ему – что общественник,  день назад звонил, и сказал, что уезжает из города на неделю – другую  по своим делам. Раздражение и недовольство нарастали все сильнее. Пенсионер выбросил недокуренную сигарету, прошел в зал. Мерцал экран, показывая недоделанную работу. Настроения не было. Борис Петрович неосмысленно пробегал глазами по строкам статьи.
 
«И вправду! – сердито подумал он, прогоняя страницы: — Пришел, невесть кто! Ну – паспорт… Ну – внешность… И что? Мало ли благообразных проходимцев бродит, пенсионеров жалобят! Да если и правда все, чем я ему помогу? Проснется жена, а на кухне – беседа задушевная! Что она обо мне подумает? Дописался, скажет! Дофилософствовался  до безумия? И будет права!»
 
Внутреннее раздражение нарастало еще больше, сметая бывший  еще не так давно  благодушный настрой на работу. Требовался  какой-то выход, довод, что-бы убедить  самого себя в правильности своих действий.
 
«Дожил! – вдруг вознегодовал Борис Петрович: — В своем же доме – и оправдываюсь! И перед кем? Перед неудачником? Почему он довел себя: ничего нет, никого нет! Каждый сам хозяин своей судьбе! Значит, не совсем правильно этот человек оценил свои действия и возможности! А я при чем? Пусть государство, общество – заботится о своих непутевых гражданах! Хватит думать! Он сам виноват, каждому свое!»
 
Борис Петрович поднялся, прошел на кухню. Решительно выплеснул холодный кофе в раковину, открыл банку  и положил в кружку  три ложечки.  «Не зима, не пропадет! –  постепенно успокаиваясь,  думал он: — Деньги у него есть, я сам видел! Немного – но на пару дней хватит! А дальше, не дитя, сам решит!»
 
Вскоре он сидел за компьютерным столиком и  работал. Статью о нравственности общества нужно было дописать. И непременно – сегодня! Читатель не должен ждать…
 
 
…Тем временем, незнакомец  спустился  к выходу из дома. Усилившийся ветер вырвал из его рук дверь, хлестнул  холодными каплями дождя. Под навесом было темно, лампочка не светила. Человек шагнул вперед, но вернулся назад, решив переждать дождь под  бетонным козырьком. Зябко поежился, засунул застывшие руки в рукава.
 
В темноте послышалось шлепанье шагов по лужицам, кто-то приближался к подъезду  освещая путь фонариком. Тонкий луч скользнул по входу в дом.
 
— Зачем стоишь? – услышал он тонкий голос: — Не надо прятаться! Нехорошо!
 
Луч фонаря ослепил человека, он непроизвольно прикрыл локтем свое  лицо.
 
— Ты не наш! – продолжал голос: — Я своих, всех знаю! Может тебе надо уйти? Тогда уходи, не надо тут стоять! …Подвинься пока…
 
Темный силуэт вошел под навес, стукнуло об  пол что-то принесенное им.  «Голос» с кряхтением взобрался на подставку: взвизгнула выкручиваемая из патрона перегоревшая лампочка.
 
— Вот теперь хорошо! – удовлетворенно произнес  человек, когда загорелся неяркий свет: — А то смотрю – не горит! Как люди ходить будут? А ты зачем здесь, пришел к кому?
 
Перед незнакомцем стоял невысокий, широкоплечий и плотный  мужчина. Раскосые глазки на широком лице недоверчиво оглядывали стоящего приезжего. Под сплюснутым носом топорщились редкие,  азиатские  усы.
 
— Уже ни к кому! – вымолвил чужак, закутывая лицо в воротник плаща: — Ни к кому!
 
— Тогда уходи! – потребовал азиат.
 
— Хорошо! – покорно согласился проезжий: — Скажите, как до вокзала добраться?
 
— Такси надо! Автобус утром пойдет, пересменка у них! А зачем тебе – вокзал?
 
— Переночевать! А там – видно будет!
 
Азиат внимательно смотрел на стоящего перед ним мужчину.  Взгляд  его узких глазок смягчился.
 
— Не надо вокзал! Там менты, проверки! Деньги потребуют, в «обезьянник» посадят! Зачем тебе такое?
 
— Больше некуда! Нет у меня здесь никого! А можно я тут до утра постою? Или в подъезде?
 
— Подъезд нельзя! – покачал большой головой азиат: — Люди утром пойдут, а тут – ты живешь! Что люди скажут? Ахмет бомжей пускает? Нет, нельзя! У меня – порядок! А здесь, ты до утра замерзнешь! Холодно, утром может мороз быть! Весна!
 
Незнакомец согласно кивнул и шагнул из-под бетонного козырька под  холодный дождь.
 
— Куда пошел? – удивился азиат: — Такой погода и собака дома сидит! Пойдем ко мне, тут рядом!
 
Они быстро обогнули дом, вошли в подвал. В длинном коридоре было сухо и чисто. Неоновые лампы заливали помещение приятным для глаз светом. Вдоль стен тянулись толстые трубы, вентили. В них пощелкивала текущая горячая вода.  Ахмет закрыл за собой дверь на щеколду.
 
— На всякий случай! – пояснил он: — Разный народ лазит! Имущество здесь казенное! – кивнул на трубы:- Отвечать надо, охранять! Пойдем!
 
Азиат уверенно шагал впереди. Незнакомец шел за его широкой, почти квадратной спиной.
 
— Заходи! Гостем будешь! – Ахмет распахнул  перед ним очередную дверь. Они вошли в небольшую комнатушку. Обстановка в ней была самая простая: старый деревянный шкаф для посуды, стол, пара стульев, в отгороженном занавеской углу – топчан для спанья. И самое главное – тепло! Сухое, настоящее! Пахнущее краской  нагретых  труб  и камнем…
 
Незнакомец снял плащ, сел, прижавшись к горячей трубе отопления.
 
— Я тут дворником работаю! – пояснял Ахмет, наливая в «Тефаль» чистую воду: — Чай будем пить! Давно, очень долго  работаю! А тут – живу! Мне много не надо, главное крыша и тепло! Начальник мой, женщина – человек хороший! Недавно восьмое марта было, гуляли они, а я их – ведром поздравил! Видел как: «Джими – джими! Ача – ача- ача!». Смеялись! Ты, говорят, Ахмет – артист! А я не артист, я – дворник!
 
Дворник рассказывал, добродушно посмеивался над собой. Руки его были заняты делом: расставил посуду, хлеб – сахар. Из допотопного, грозно рычащего холодильника — вынул кусок промерзлой куриной ветчины. Гость, наблюдая  за ним,  невольно сглотнул голодную слюну.
 
— Садись, кушай! Чай пей! – дворник подсыпал в заварник какую —  то траву: — Не бойся, это мята! Из дома привез! Тебе надо сейчас мед, но нету! Дорогой очень! И не купишь  хорошего! Что такое: совсем с едой плохо, везде обманывают!
 
Изголодавшийся гость ел деликатно и аккуратно. С удовольствием прихлебывал пахучий чай.
 
— Я тут давно живу! Иногда земляки ночуют! Но у меня порядок: участковый не трогает! Платить ему нечем, так – когда попросит что сделать – отработаем! Так и живем! – Ахмет подкладывал гостю куски: — Хорошо кушай, завтра еще купим!
 
— Деньги у меня есть! – вскинулся  тот, запуская руку в карман.
 
— Е-ей! Ты что, глупый! Зачем обижаешь! Я что, не вижу – что тебе плохо! Плохо – это ерунда! Сегодня плохо – завтра хорошо!
 
Гость разомлел. От горячего чая на его лице выступили капельки пота.
 
— Покушал? Теперь говори, если хочешь! Как зовут, зачем тут? Рассказывай! Потом – спать будем! Я тебе раскладушку поставлю!
 
Дворник сидел на топчане, скрестив  ноги в теплых носках, откинувшись спиной к стене. Припухлые веки его глаз, на внешне бесстрастном лице, были закрыты: слушал молча, не перебивал. Только слегка раскачивался, как болванчик: взад – вперед! Наверное, ему так было удобнее…
 
— Знал я твою тетку! – сказал он, когда гость выговорился: — Мало – но помню! Теперь не знаю, дадут – не дадут ее квартиру тебе! Я ваших законов про такое  не знаю! Тут ты, Мишка – сам решай!
 
— Не буду я связываться! – спокойно ответил Михаил: — Суды, доказательства: могут годы уйти! Проживу как ни-будь! Что мне одному, много не надо!
 
— Дело твое! А как жить будешь? Что делать станешь?
 
— Не знаю! Как жену потерял, мне все равно стало! И живу, и – не живу! Не понятно!
 
— Да! – проговорил дворник: — Без семьи плохо! Нельзя человеку одному!
 
— Так вышло!
 
— Бывает! Я то-же  скучаю! Редко домой езжу, далеко! Дороги, границы! Половину России и весь Казахстан проехать надо! Скажи, зачем оно нам, работягам? Была страна – куда хочешь ездили! А теперь  я – «Джимми», гастарбайтер! Во как, говорить такое слово тяжело! А я не – гастарбайтер, человек я!
 
— Так бывают случаи! – замялся гость: — Не совсем…
 
— Бывают! – согласился дворник: — Среди нас разные люди есть! И наркоманы, и воры, лодыри! Из-за таких и нам плохо! Только, ваши начальники, закон – сами виноваты! Зачем всех подряд брать? Смотреть надо! Говорят потом: приехали, не наши! Закон не уважают! А я думаю – все просто: закон у всех один! Живи как человек, и тебя – уважать будут! А как иначе?
 
— Что? Дома совсем плохо?
 
— Плохо! Работы мало, денег мало! Богатые и у нас хорошо живут! Бедных много! Всё – домой отсылаю! Слушай! – дворник  внезапно оживился: — Через неделю я домой поеду! Отпуск, полтора года детей не видел! Начальница говорит: найди замену хорошую, такого как ты, тогда отпущу! А земляков моих – не хочет! Давай ты – иди, зачем тебе вокзал? Начальник, — она хорошая! Меня послушает! Сашка, участковый – не человек что-ли? Поймет!
 
— Не знаю! – засомневался Михаил: — Неожиданно как-то! Я все-таки  токарь, разрядник! Да и прописки нет…
 
— Ерунда! Решать будем! Пока меня дождешься, по сторонам смотри! Ищи свою работу! Соглашайся! Сейчас легко работать будет! Эта зима дурная была: то мороз – то тепло, то снег – то дождь!  Теперь  ты справишься!
 
— А почему  ты думаешь, что я – как ты? Позвал к себе, не боишься! Странно…
 
— Мы с тобой уже не молодые! Нас не обманешь! А бояться – зачем мне бояться? Что с меня, плохому – взять! Давай спать, поздно уже…
 
Дворник вытащил из угла раскладушку, постелил постель. Михаил прилег. Сквозь наплывающую дрему слышал мерный голос гастарбайтера.
 
— У нас дома  всегда так! Гость, он  в дом – праздник несет! Мне еще дед говорил: люди только вместе жить могут! Иначе – не было бы нас! У меня все хорошо: скоро дома буду, жена – дети! Родственники придут, барана будем кушать, той – делать! У тебя хуже! Как я мимо тебя пройду? Что мне бог скажет, если не помогу! И мне, плохо будет, неспокойно! Надо будет – ты мне  поможешь! Теперь – ты мне друг…
 
…Дней через десять весна властно вошла в свои права. Солнечным днем, Борис Петрович – разомлев от тепла, сидел  на лавке в начинающем зеленеть сквере. Распускались липкие, пахучие почки деревьев. Гуляли женщины, ведя с собою детишек. Пенсионер  сегодня был доволен собой: ночью он написал очерк о нравственном состоянии молодежи в современном обществе. Очерк – удался, хорошо читался посетителями сайта и друзьями. Борис  Петрович отдыхал.  Незаметно придремалось…
 
Из дремы его вывели ритмичные, шуршащие звуки. Осмотревшись, Борис Петрович увидел приближающегося к нему дворника, старательно сметающего с дорожек мусор. Пенсионер недовольно поморщился и снова закрыл глаза. Дворник был совсем рядом и заметил это.
 
— Простите! – услышал его голос Борис Петрович: — Я наверное побеспокоил вас! Я сейчас уйду!
 
Борис Петрович глянул в его сторону, и в груди у него неприятно засосало, заныло. Он узнал человека с метлой: это был тот самый, странный и беспокойный  ночной гость. Пенсионер уже почти позабыл об этом визите. Правда, все-таки, больше для оправдания перед самим собой – позвонил своему товарищу, отставному военному. Но тот ответил, что к нему – никто не обращался.
 
«Ну и славненько! – с облегчением подумал он тогда: — Не маленький! Все само и решилось!». Тогда же, еще и подумалось: а что, неплохая тема, для миниатюры или рассказика! Но и это, отложил до поры…
 
Дворник, вероятно, то-же узнал пенсионера: смутился и быстро ушел.
 
— Что ты  Боря – не в духе вернулся? Случилось что? – озабоченно спросила  его жена, заметив изменившееся к худшему настроение пришедшего с прогулки мужа.
 
— Да  отдохнуть не дали! – возмущенный Борис Сергеевич казалось ждал этого вопроса: — Только присел, дворник приперся! И давай – метлой: туда – сюда, туда- сюда…
 
— Что ты с них хочешь взять? Гастарбайтер и есть – гастарбайтер! Понаехали тут! Чурки  еловые…
 
— Да не чурка он! – впопыхах возразил  жене Борис Сергеевич, и осекся: — Вроде как….наш!