Разговор

Василий сидел на завалинке и теребил помятую шапку в мозолистых руках. Стояла хорошая погода. Солнышко плавало в светлой воздушной голубизне, маневрируя между облаками, как машина, которую вел опытный водитель.  Иногда оно скрывалось за перистыми островками белых пятен на небе, но незамедлительно выруливало из-за них вновь. Солнышко напоминало горячий колобок, только что вынутый умелой хозяйкой из русской печи. От него во все стороны шли какие-то всполохи света и тепла. Казалось, что до носа доходил его приятный сдобный запах.
        Не сказать, чтобы Василий был стариком. Да, он был уже не молод, но ни о какой дряхлости при взгляде на него не могло быть даже речи. Он крепко сидел на лавке, подавшись вперед, и его расставленные ноги в поношенных сапогах-опорках отдыхали после труда. На его слегка морщинистом лице можно было увидеть тень озабоченности. Казалось, что он что-то напряженно обдумывает. По прошествии нескольких минут лицо приняло обычное выражение. По телу разлилась умиротворенность. Он отдохнул, силы вернулись к нему.
        Всю первую половину дня мужик провозился, поправляя дранку на крыше и заделывая щели в стенах. Через них в избу попадала дождевая вода во время дождя. Он приустал совсем немного, но торопиться было некуда, никто за ним не гнался с кнутом, погоняя, как вола на пашне. В главном, ему удалось крышу поправить, и она обещала ему послужить еще несколько лет. Для их старой бревенчатой избы она была достаточно подходящей. Конечно, Вася знал, что теперь в моде современные кровельные материалы из железа или пластифицированной черепицы, но они были слишком дорогими для его скромного домашнего бюджета.
         Недалеко от их старой деревеньки, насчитывавшей всего-то каких-нибудь двадцать домов, недавно вырос богатый новый коттеджный поселок. Несмотря на тот факт, что его еще до начала строительства обнесли непроницаемой высоченной оградой, ему все-таки удалось зайти в один из строящихся домов. Стройка подходила к концу. В доме, который походил скорее на дворец, уже были настланы литые полы из современного дорогостоящего материала, стены были оштукатурены и покрашены на какой-то чудной манер, а подвесные потолки были почти натянуты под межэтажной панелью. Василию все это, конечно, понравилось, но его до глубины души поразило, насколько сильно отличалась внутренняя отделка новомодного коттеджа от его простенькой избенки, хотя он и старался поддерживать ее в полном порядке. Мужик постоянно что-то подправлял то тут, то там, следил, чтобы дело не дошло до полного разрушения. Раз в пять лет делал косметический ремонт.
        А дело было так. Как-то раз сломалось у Василия, который был неплохим столяром и плотником, полотно пилы. Он обошел соседей, но запасного ни у кого не оказалось. Одолжить нужную пилу ему тоже никто не захотел, так как было самое горячее время для ремонтных работ: мужики подправляли то, что обветшало и сломалось за зиму. До ближайшего магазина, где продавались ручные нехитрые инструменты, было километров двадцать пять. Гораздо ближе находился строящийся поселок для современных богачей. Туда он и пошел в надежде заполучить или каким-то образом выменять на бутылку с деревенским самогоном желанное полотно пилы вместо сломавшегося.
        Отряхнув картуз, на который налипли частички дранки, Василий степенно натянул его на начинавшую плешиветь голову. Он старался не обращать внимания на выпадение когда-то буйных золотистых вихров. Почему-то они начали вдруг выпадать, оголяя неровности черепа небольшой аккуратной головы, но причины этого неприятного явления он не знал. Не ко врачу же ехать в город из-за такой пустяковины! В конце концов, женихаться ему было не к кому, потому что вот уже почитай тридцать лет с ним разделяла все тяготы жизни его жена Дуся. Он ей нравился и лысым, но если быть точными, то они давно уже перестали обращать внимание на внешность друг друга. Да, она постоянно заботилась о том, чтобы он всегда был аккуратным, одет в чистую и, если было нужно, заштопанную одежду, но его когда-то красивыми кудрями она давно перестала любоваться. Их объединяла глубокая внутренняя связь, позволявшая им жить друг с другом в относительном мире и согласии, далекого от придирчивого внимания к внешним данным. Да и народная мудрость гласит: «С лица воду не пить!»
         Собираясь на поиски полотна для пилы, Василий обратился к жене:
— Дуся, а Дусь! Ты там, помнится мне, припасла несколько бутылей самогона в подвале?
— Вася, а Вась! Ты чего это ни с того, ни с сего пить удумал? Сегодня ведь не праздник!
— Да нет, мне, лапа, она для дела нужна! Сломалась вот пила, а она мне позарез как нужна!
— Да ты бы у Ивана попросил на время.
— Ивану она самому сейчас ой как нужна: деревья валил, которые нельзя было оставлять, чтобы беды какой не случилось, если сами собой повалятся! Так что у него теперь самая горячая пора: бревна пилит. Не-е-е, сказал, Вася, извини, никак не могу тебе пилу дать, тудыть твою...
— А ты бы к Захару пошел, у него полно там инструментов разных, даже заморских.
— Ну как ты, Дуся, все в толк не возьмешь! Ходил я к Захару, просил, да у него запасного полотна нету. Он сам теперь дрова заготавливает, так что не могу, говорит, Вася, сейчас тебе дать, заходи ты лучше ко мне через недельку-другую, тогда тебе и дам пилу. Ну что тут поделать!
— А ты к Закхею ходил? Ты ж ему с забором помогал, столбы новые ставил. Неужели пожилится, не даст?
— Даст-то он даст, да не сейчас. Сейчас ему пила самому нужна. Вот я и надумал, Дуся, дай, думаю, схожу к новостройке, идти-то недалеко. Да и охота мне, Дуся, посмотреть, как они, богатые-то дома новомодные строятся.
— Ну ладно, иди, коль охота. Подожди только, бутыль самогона тебе вынесу из подвала. Да смотри у меня, сам к ней не прикладывайся! Если сговоришься, отдай ее, возьми запасное полотно, да поскорей домой возвращайся. Я тебя ждать буду к ужину.
        Засунув бутыль с самогоном за пазуху, Василий пошел к строящемуся невдалеке поселку. Дорога была расхлябанной из-за весенней распутицы. Сапоги увязали в густой жидкой грязи, а когда он их вытаскивал из нее, то раздавалось громкое хлюпанье. Подойдя к асфальтированной автостраде, по которой время от времени проносились машины, он осторожно её пересек и неожиданно оглянулся назад. Мужик увидел родную деревню, голые деревья, дымки из труб, и что-то внутри у него перевернулось от умиления. Он вспомнил запах теплого хлеба, аромат, исходивший от тела жены, свежий запах ее одежды... Василий был тесно привязан к ней всей душой. В глазах появилась невольная скупая слеза, но, может быть, ее выбил ветер, порывисто ударивший ему в лицо. Смахнув слезу, он обратил внимание на то, как на землю с высокой липы упал почерневший за зиму одинокий листочек. Затем, оставив сантименты, Василий продолжил путь. Теперь уже до коттеджного поселка было недалеко.
        Попасть в него было не так-то просто. В высоком железном заборе были проделаны ворота, над которыми возвышалась вышка охраны с небольшой застекленной кабиной. Василий подошел к ним и постучал. Ответа не было. Он посмотрел на вышку, но никого там не увидел.
— Ей, охрана! Кто-нибудь живой здесь есть?
         Спустя некоторое время послышался скрежет железа отпирающегося засова, и из ворот вышел охранник. Это был человек среднего возраста и довольно могучего вида. На лице у него можно было заметить настороженную гримасу. Одет он был в черную униформу, за поясом висела резиновая дубинка. Нельзя сказать, что вид у него был дружелюбным.
— Хорошо хоть пистолетом не грозит, — подумал Василий.
— Что надо? Зачем пришел? — не очень приветливо спросил его охранник.
— Здорово! Да я тут местный, живу вот рядом, — спокойно, но немного заискивающе ответил мужик. — У меня к тебе разговор будет.
— Какой еще разговор! — грубо ответил охранник, потом, видно, немного подумав, продолжил: — Ну говори, раз пришел!
— Да вот мне бы полотно для пилы раздобыть. У вас тут стройка идет, наверняка, такого добра много. Слышь, браток, подсоби, раздобудь его,  мне позарез нужно, вся работа из-за этого встала, а я тебе вот бутыль домашнего самогона за это дам. Жена его знатно варит!
— Ладно, проходи, — сказал охранник и пропустил мужика на территорию стройки. — Пойдем я тебя проведу на склад, дам дядя Ваня кладовщик работает, может, и подберет тебе, что нужно.
        Мужики пошли вглубь территории. Василий смотрел по сторонам и только диву давался. Стройными рядами стояли новые дома в три, а то и в четыре этажа. Они были однотипными, с большими  закругленными окнами и лоджиями в нишах. Вдалеке виднелись котлованы, вырытые под дома, которые еще предстояло построить. Техники было не так уж много, некоторые бульдозеры простаивали, но экскаваторы продолжали работать на полную катушку: рыли все новые и новые котлованы. Масштаб стройки поразил Василия. Коттеджный поселок был в несколько раз больше, чем их древняя, скромная деревенька. У него засосало под ложечкой и неожиданно появился страх, как бы этот строящийся гигант не поглотил его родное гнездо! Все эти мысли и чувства мгновенно пронеслись в душе и голове у Василия, но охранник положил им конец, возвестив, что они уже пришли:
— Вот склад. Иван, отзовись, где ты? — служака постучал в железную дверь небольшого ангара, оборудованного под склад.
— Да тут я, подожди, служивый, сейчас, отопру, — послышался шамкающий голос заведующего складом.
— Вот привел я, дядя, к тебе мужика из соседней деревни. Говорит, позарез ему запасное полотно для пилы нужно. Его-то сломалось, и вся работа по хозяйству встала. Может, выручишь? Он не с пустыми руками пришел, самогон вот домашней перегонки принес, чистый, как слеза, натуральный.
— Ну раз так, то давай, проходи, мужик! У нас тут этого добра завались. — Кладовщик провел Василия к стеллажам, на которых были разложены инструменты. Тут же лежала целая горка полотен разных размеров. Кладовщик подал ему одно из них и спросил:
— Вот это подойтет?
— Да надо бы чуток подлиннее, — отозвался Василий, немного опасаясь реакции на свою, как ему показалось, наглость. Он опасался, что дед-кладовщик обозлится на его замечание.
— Да ты бы пилу принес, тут бы мы в неё полотно и вставили, а то вдруг не подойдет? Приходи в другой раз с пилой, а самогон оставь, мы с Петей с него пробу снимем. Правда, Петруха? — и он озорно подмигнул охраннику.
          Вася сообразил, что второго шанса у него, пожалуй, не будет, или придется у жены вторую бутыль с самогоном просить. А она может заругаться на него за такую расточительность.
— А ты, милок, дай-ка мне вон то полотно. Оно подлиннее этого будет. Да, вот, в самый что ни на есть раз подойдет. Я с собой сантиметр принес, — сказал запасливый мужик и замерил полотно. — Да, как раз к моей пиле будет! Вот вам ребята за это бутыль с самогоном. Выгодный обмен! — сказал, осмелев, Василий и довольно рассмеялся: — Ха, ха, ха!!!
         В ответ послышался дружный хохот. Тогда Василий вконец осмелел и попросился посмотреть, что там у них внутри в строящихся домах. Оттаявшие мужчины гостеприимно провели его в близстоящий трехэтажный дом. Вот тогда-то мужик и увидел «шедевр» современной архитектуры. Он только рот раскрыл, осматривая интерьер и коммуникации. Ему понравилось, хотя такие дома были для него непривычными. На самом деле, это был типовой современный дом. Подобное малоэтажное строительство охватило все окрестности. По стране шел строительный бум! У них в деревне все было гораздо проще, но как-то уютнее.
          Мужики со стройки в накладе не остались. Всю оставшуюся половину дня они пили да гуляли, в бутыле-то было как-никак литров шесть самогона. А то и больше! Из-за высоченного забора с вышкой лились громкие звуки современных шлягеров, видно, включили проигрыватель, чтобы было веселее. Затем послышался дуэт: охранник с кладовщиком запели русские народные песни. В общем, контакт между новостройкой городского типа и деревней был установлен. Василий ушел довольным. Ребята со стройки приглашали его заходить еще, если чего-нибудь ему будет не хватать. Однако сверлящая мозги мысль о том, как бы молодой строящийся гигант не поглотил дорогую его сердцу деревеньку, осталась. Он принялся за работу по хозяйству, приговаривая про себя:
— Ничего, мы, деревенские — крепкие мужики, как-нибудь да выдюжим!
         И он тихонько затянул свою любимую песню, с которой любой труд был в радость, особенно, если учесть, что он трудился у себя дома для своей маленькой, но прошедшей через многие годы совместной жизни семьи. Вскоре к его грубоватому голосу присоединился приятный женский голос. Это запела его жена Дуся, возившаяся по домашнему хозяйству. Услышав, как она поет, Василий укрепился в мысли о том, что их ждет прекрасное светлое будущее. Его душа оттаяла, как оттаивает замороженная на льду рыба в теплом помещении перед готовкой.
— Огого! Мы еще с тобой поживем, Дуся, на этом свете! Порадуемся солнышку! Подышим свежим деревенским воздухом! Поработаем!
— Ля, ля, ля... —  в ответ слышались звуки песни, которую напевала жена.
         К Василию подошел кот Мурзик, потерся о его сапоги и ласково заурчал. Потом улегся на припеке, зажмурив зеленые глаза. Казалось, что кот заснул и лишь изредка подергивал ушами с длинными тонкими волосками-антенами на кончиках. Мужик потрепал его загрубелой рукой по голове, ласково говоря:
— Вот и дожили мы с тобой, Мурзяка, до весны!
— Мур-мур, мурлык, — послышалось ему в ответ.
         Отогревшись на солнышке, кот встрепенулся, как будто что-то вспомнил, и потрусил по своим неотложным кошачьим делам. Василий проводил котяру долгим взглядом и почувствовал себя проснувшимся после зимней спячки плодовым деревом, нутром ощутил, как началась весеняя вегетация. Сначала соки поднялись до щиколоток, потом до пояса и лишь затем охватили грудь, которая выгнулась колесом, распрямилась, как пружинистые растущие ветки у саженца. Он даже испытал некоторую одеревенелось в мышцах. Ему показалось, что на голове зашевелились остатки волос, будто распускающиеся листочки на свежем ветерке. Казалось, мужик помолодел и налился свежими силами. Временная одеревенелость бесследно пропала, и он принялся за свой каждодневный и такой нужный в хозяйстве труд простого деревенского мужика.
         Подходили к концу последние мартовские денечки. Апрель был уже не за горами. О долгой морозной зиме осталось одно лишь воспоминание. Они с женой пережили трудную пору с бесконечными снежными вьюгами, холодами и неизменной скукой, царившей длинными темными вечерами. Теперь жизнь в очередной раз улыбнулась ему свой зубастой улыбкой. Он с оптимизмом смотрел в будущее. Впереди их ждали нелегкие сельскохозяйственные работы на полях, в саду и огороде.