Танец птицы андрогина

   Не зная даже, сам по себе или какими-то сторонними силами он появился здесь. Только что он оторвал взгляд из одной точки, задумавшись про себя, он почувствовал холодный и вероятно сквозной поток ветра, который в то же время был жарким и передавал как, будто прикосновения языков пламени. Бледная полоска света ложилась за поворотом в небольшом проёме. Он не сразу её заметил, но заметив, он понял, что находится в каком-то помещении. Судя по стенам, которые он уже успел потрогать, они были из дерева, а само помещение было деревянное. Стены, потрёпанные временем, изжившие время и себя уже давно, просто шершавые бревна; поставленные друг на друга, конструкция средневековых народов. Медленно и плавно он вышел на свет, там за поворотом был выход. Он проходил в проеме, но как оказалось, по пути была комната, в которой он увидел странную картину. Фантастический вид её, просто не мог позволить себе даже представить, что такое может быть; Стоя в проёме, и глядя напротив себя, он видел обзор сверху, метров на 4 над уровнем земли. Такой вид обзора присущ только через видеокамеру, но это был не экран, что бы показывать запись или съемку. Это был дверной проём. И это было реально, но, тем не менее, было это в проеме. Человек, погибший в сражении, видимо было по его мертвенной позе и угасающим глазам. Одет этот человек в военный костюм, но не настоящего времени, может быть будущего. Но, какого будущего? Это он так и не смог понять, а лишь бросил себе на размышления или повесил на крючок предположений. Человек, лежавший на земле, лежал в брызгах крови и на небольшой лужи крови. Мягкая трава, которая прорастала из почвы, была экзотическая, скорее всего туда, куда он смотрел, был экватор. Пролежни земли под его ногами были взрыты, видимо, перед тем как здесь что-то случилось, что, то серьёзное происходило, пролежни от его ног. Но самое главное и самое не поддающееся объяснению, было три существа пожирающих его по бокам. После нескольких секунд обдумывания этой картины он почувствовал внутри горла трубку, по которой наверх от страха и от ужаса, пробирающий его до мозга костей, выталкивалось что-то. На несколько секунд у него закружилась голова, и он вспомнил, что не дышал всё это время. Его ум как желудок урчал и хотел получить пищу – ответы на вопросы. Что это всё такое?
         Три свиноподобных существа, с  лысыми головами, похожих на собак. Вытянутые по бокам за щеки, изо рта свисали непонятные, теребящие поджилки человека языки, с щетинками по бокам. Их подвижность, движения и тело говорило о чрезвычайно выносливой и опасной неотъемлемой составляющей природе.  Хрюканье и бульканье оправдывал весь несуразный и беспредельно нереальный вид этих трех существ, рядом слышались звуки и симфония насекомых, как это бывает на природе. Ведь за дверью была ночь, в этом порезе между мирами.  “Надо уходить”. Ветер сквозил, оставляя надежду на будущее, оставив только воздержание, от догадок и настаивая на полном отказе в вере происходящее.
   Уже выходя из темноты, свет, слепя его глаза, заставил его закрыть их. Он заметил, что кожа закрывает глаза поверх хрусталика только сверху вниз, он заглотнул слюни, от боли ожидания, распознав это.
Он понял: что - то не так. У него скрутило в животе, он почувствовал страх и гнев внутри себя. Будто сухие ветки деревьев скрывались в его теле и в один момент яркой вспышкой боли дали о себе знать, но, то были нервы.
   Он потрогал себя по животу одной рукой, а второй заслоняя свет, который мешал его обозрению. Его зрение изменилось так же. Начисто ясные детали были его новшеством. Так же как и рука, которой он закрывался от света с непривычки бивший ему в глаза. Уродливая и длинная кисть руки, не принадлежавшая ему ранее.… Но когда?
   Кожа в темноте походила более на чешую ящерицы, но не очень грубую, а наоборот гладкую и гибкую структуру. Ногти жёлтые. Именно выросты ногтей и сами ногти являлись желтыми по своему естеству. Напоминая, что-то необычное как у хамелеонов.
Он вышел из помещения. После того как он посмотрел наверх как только не пытался он понять, что это за небо. Орнамент, в бордово – черную полоску, заканчивался там, где начинался горизонт. Такой обман зрения могло сотворить что угодно, только не природа, у него заболело в груди, он начал садится, от бессилия, в позу побежденного Римляна. Он не понимал, кто он и как здесь оказался а, минуты кровоточащего безвременья наедине с собой, наедине со своими мыслями затопили его ум.
Черные полосы, вместо ногтей на ногах. Тело, которое ему никогда не принадлежало. Ужасающий вид в окрестной местности так же не поддавался объяснению, это был ночной кошмар. Разрушенное поселение дикой деревни. Вместе с тем перемешанное естество с урбанистической цивилизации, с ирреальным видом мусора и хлама который присутствовал разбросанный в этой местности. Создавало впечатление свалки.
Звуки, которые тоже были в новинку, их он никогда не слышал ранее. Видимо акустика здесь была совсем иная, нежели в реальном мире, поэтому не совсем понятно, откуда издавались звуки чего-то громыхающего. Звуки эха, например, через несколько секунд он услышал звуки чего-то большого и падающего в метрах трех от себя, звуки могли зависать, как будто это были звуки машин и компьютеров.
Не понятного вида стартеры, консервные банки, шприцы, мечи происхождение средневековья, запах масла, который бывает только в современных закусочных фастфуда. Поцарапанные временем покрышки шин, журналы, газеты абсолютно разных времен и языков, загнивающие тела животных, гипер - переросшие свой размер гуманоидные существа похожие на выкидышей. Солнца тут не было, отсюда такое тусклое освещение, с оттенками бордового и он хотел уйти оттуда или перестать существовать, но понимал, что сейчас это было не возможно.
   Редкие проблески логики проникали в потупленный нереальностью ум. Он пытался придумать способ покончить с этим, найдя, какой-нибудь обрыв, и сбросится с него, но края пригоркам этой свалки не было. Он видел только тонкий огонек, который мерцал вдалеке и решил пойти на него, внутри себя, понимая, что это не может быть выходом, пройдя, несколько метров, он взобрался на пригорок, поочередно перебирая ногами мусор, что бы ни повредить себе ноги. Он увидел неоновую лампу, которая в беспорядке моталась между какими-то механизмами, на расстоянии… Он не смог сам себе ответить, потому что в этом мире оно исказилось. Это и был голубоватый огонек, на который он пошёл, рядом с собой он нашел угол чего-то квадратного и железного. Небольшой прыжок…. Зацепился за край и уже увидел дверцу сейфа с круглым замком для шифра, иероглифы были написаны на нем маркером. Он приподнял его и услышал, как внутри бьётся об края; что-то звонкое и плескается вместе с этим, но он хотел поставить его на пригорок, что бы лучше разглядеть мерцание вдалеке. Он поставил и увидел надпись с обратной стороны, написанная красным маркером. Через несколько секунд сообразив, он набрал этот шифр и открыл дверь. Будто пытаясь убежать, из него выскочили фарфоровые тарелки, бокалы, стаканы и несколько чашек с блюдцами. Набор выскочил вместе с жидкостью с запахом вина, который судя по количеству, был заполнен полностью. Осколки быстро разлетелись, но одна чашка упала вверх дном прямо на пригорок с пластиковыми крышками от каких, то ящиков, он взял её рукой, поднёс к лицу, это был запах вина, надпись и узоры были нанесены в ручную. То были пошлые и грязные изображения двух людей лежащих половыми органами друг на друге. Смысл такого изображения было трудно не угадать, но то были люди, похоже, не имевшие пола. Да и вообще это были скорее не люди, а существа, не имевшие ничего общего с человеком. Просто хомо-сапиенс, только как будто не земного происхождения, он заметил, как узор на их телах напоминает его собственную кожу.
   Выронив чашку из руки, он перестал искать значение этой чашки. Он убрал взгляд с чашки и переключился на мерцание лампы. Во время того как он подставлял внимание воле случая, он слышал звуки чего-то передвигающегося, тяжелого и грубого. Но, то было слишком сильное явление, что бы уже не верить в него. Перед ним стоял обыкновенный простор из колонн и подъемов по архитектуре похожий на Египетский, но, то было не реальная местность, а виртуальная голограмма. Аутентичная местность с аутентичной пропорцией и чувством цивилизации и культуры. Но правда была в том, что это было виртуальная 3D графика, которая находилась в живом проявлении. Смотреть было на нее не так спокойно, как на местность ранее. Куда-то делся и исчез тот пейзаж, если это так можно было назвать, без намёка на логику и здравый смысл. Это была свалка или ошибка пространства? Воздух стал спёртым и похожим как будто человека он находился в запертой комнате и в ней был только вентилятор, который работает в очень жаркую погоду. Ноги сами пустились в ходьбу.
   Отчаянно находя объяснения всеми органами чувств, объяснений не было обнаружено. Но было обнаружены другие странности и другие подробности. Голая нога шла по необычайно гладкому полу. Но тот пол был детально растянут, как и его рисунок. Это было аналогично тому, что если бы он оказался в компьютерной игре, подвешенный в проекте демонстрации качества или этапа который нужно выигрывать. Плиты оказались не Египетскими, а скорее Ацтекскими. Он прошел несколько колонн, после того как поднялся к ним, колонны держали плиты, как и всю конструкцию для её существования и даже когда он зашел вместо, где его закрывало от неба, своей тени от него не исходило. Он прошел ступени, подержался за выступ, поднялся очень высоко, т.к. оказалось, что это строение всего лишь часть пирамиды и, судя по контурам, которые ведут к центральной и самой высокой точки это был на месте. Делали, например, казни, религиозные обряды, ораторские выступления вождей или царей для общества. Воздух так же был спёртым и давил на него. Что-то внутри этой конструкции гудело. Очень приблизительно того как работали станки или машины. Конструкция так же, не давала отдохнуть глазам. Частицы и детали так же напрягали глаза и помыкали его уйти из этого строения. Ловкими движениями он уже стоял на самом большом выступе пирамиды. Как небо над ним перекрасилось в оранжево кирпичный цвет, будто сменилась заставка ожидания. Он понял, что нет ему жизни в таком месте, где не можешь понять, что ни будь, кроме собственных мыслей и движений.
   Упав на колени, сделав движение руками, огладил своё лицо, от ярого бессилия и отчаяния, он начал бить низом кулаков под собой плиту. Он делал это до тех пор, пока не понял, что даже боль от избиения ощущается по-другому. Боль в руках происходила вспышками и быстро ликвидировалась. Так же он чувствовал, как чутко его организм теперь реагирует на внешние изменения, дыхание становилось цельным, спина наливалась кровью. Так же кровью наливался и низ тела, он почувствовал, как был готов сделать прыжок или меткий рывок, что бы выжить, напасть или догнать. Но этот прыжок ему был, ни к чему. Но было очень любопытно, станет ли этот прыжок таким, же ирреальным, как и всё происходящее вокруг. Его не смутил его клюв, который подчеркнул его любые ожидания. До этого он лишь только догадывался и чувствовал. Что место для челюстей, каким она была прежде, у него нет. Два отверстия для ноздрей начали вдыхать и выдыхать более циклично и быстрее. Тело его повысило температуру. Лицо тоже нагревалось, предела боли не было. И от циничного молчания вечности, в которой он находился, он выкрикнул от отчаяния, так свирепо и сильно, что больше никогда не хотел этого делать. Пронзительный крик походил чем-то на крик, какой, то большой и горластой птицы. Мимолетное раскрывание клюва, дало понять ему какой сильный и крепкий у него клюв, внутри себя он почувствовал всё тот же язык. Только это была уже скорее маленькая и атрофированная конечность, ряд зубов треугольный. Собственный крик его ошеломил настолько, что он решился на поступок, удостоенный выбора и цены жизни. Сжав кулак и пальцы, превратив кисть в остроконечное и летальное оружие, он своей прыткой рукой сделал удар самому себе. Рука быстро и с ветром пролетала  ему в грудь, точечный удар оставил лишь порез на центральной части груди, уводясь немного влево. Он не рассчитал силы. Быстро схватившись за грудь. Ноги будто сами подкосились от дикой боли, неприятно уперся коленями, и двумя руками схватившись за грудь. Он упал на бок и снова пролежал, неизвестно какое количество времени.
   Решив попрощаться со всем этим. Будто на эшафоте он находился. В то время как он перевернулся на бок, он знал, что изменился навсегда. Знал, что мыслить языком он уже не умеет. Только образами и концентрацией внимания на объекты. Животному инстинкту - животное тело.
   Сломанная жизнь, мир, вычеркнутый из реальности, появившийся здесь, из-за какой-то ошибки. Небо в кубиках пикселей. Чем больше он всматривался в него, тем больше начинала болеть голова. Очень душный воздух. Безграничное поле из насыпи мусора, бессмысленные и беспорядочные звуки. Гудение чего-то. Эхо от падающих предметов, разной формы, разной величины и состава. Падающие капли, которых и рядом не могло находиться.
   Безобразная метаморфоза произошла после того как открыл глаза, он оказался на мраморе. Холод уже подступил в его тело. Категорично прочный материал, не принимал тепло и не давал слабину. Поняв, как в его тело может въесться холод, он, быстро оглядевшись, встал. Чёрный эфир сменил давящую на него обстановку, звуки так же изменились. Сейчас были слышны звуки двигающегося железа и скорее по акустике это были металлические трубы, внутри которых отдавалось эхо. С несколько секунд пытаясь рассмотреть черный эфир. Пытаясь найти потайной карман в этой загадки или в этом подвохе. Несколько секунд перешли в минуты. Минуты казались ему часами, но так и не помогли ему в его настоятельных всматриваниях в пустоту. Он был очень маленьким. Или очень большая оказалась ванная, на краю которой он появился. И его как будто уменьшили. Покрутившись перед краем ванны, перед спуском вниз, он заметил внизу ванны слив, который заинтересовал его. Глубоко выдохнув, он сел на край, спиной упарившись о мрамор, и очень осторожно спустился. Метров примерно пять во весь рост прокатился он как, приехал ногами к сливу. Подступившиеся ноги, тут же почувствовали поток воздуха, который засасывал. Снизу издавались щёлкающие звуки, эхо этих звуков. И затяжные всхлипы, похожее на канализацию. Недолго попятившись назад, он понимал, что надо будет спускаться. Сейчас он чувствовал себя униженным. Он оглядывал края ванны. Пытался разглядеть в мраморе хоть что-то, какую ни будь зацепку.
   Отчаянно держась за обочину слива. Так же отчаянно он держался за своё сознание. Тождество воли случая и внимательно перебегающих друг от друга мыслей. Отягощало его. Ранило себя же. Он просто хотел лежать прямо там. Может быть, смерть придет за ним как старость. Самая неведомая и опасная бестия. Просто лежать и раствориться в эфире. Нет ничего проще. Разглагольствуя, собственные мысли приносили ему больше тягот, нежели облегчения. Парирования собственных домыслов могло принести только лишней головной боли, он сложил ноги вместе, выпрямился, поднял руки вверх и скатился как на детских горках глубоко вниз.
   Его присутствие на пластиковых листах, которые медленно плыли по конвейеру, как будто было запланировано заранее. Запах керосина, иероглифы намазанные краской на чёрствые стены, которым было уже много лет…. Что-то знакомое: Лакированные полы, станки, выцветшие, как и всё вокруг, со временем, протёртые полы на рабочих местах у станков, где должны стоять люди, большое, квадратное здание. Угол крыши был просто оторван, а наверху было обычное небо. Он почувствовал облегчение, но, то было уже скорее не спасительное облегчение, а просто нормализация происходящего. В этот же момент он сразу попал на внутренний барьер не понимания и не состыковки происходящего. Медленный конвейер, вел, откуда-то, проделанного в стене отверстия. Скорее всего, то был просто другой цех. Но рационализировать происходящее всё ещё было недоступно. Приглядевшись к обстановке, когда лента конвейера несла его к следующему этапу производства. Он заметил, что на стенах корка из краски, которую несколько раз намазывали, чьи-то руки. Видимо он умер, и руки эти были дьявольские отродья, чьи души покоились между двумя мирами. Он был и сам мёртв. Резко оборвал свою ничтожную жизнь. Но почему его душу не уничтожили, скажем, языческие боги?
   На этот вопрос ему поможет ответить вечность. Слезая с конвейера, он увидел позади себя разные и непонятные предметы; непонятные в том смысле, что оказаться они там просто не могли. Сзади него ехал манекен в чёрно-белое пятно, а за ней следовал чемодан с гардеробом военной одежды, походная сумка и чемодан, такие же старомодные. Дальше ехали, просто внутренние органы живого человека, а может и животного. Если верить тому, что он видел. Очень большое колесо,  размер был больше трех метров в диаметре. Колесо предназначалось для грузовиков или рабочих на производстве машин. Между его протекторной лентой, его узорами были вставлено несколько мёртвых крыс:  бедолаги успели пожать плоты цивилизации. Его начало тошнить. За колесом лежал ещё ряд бесполезных предметов. Он увидел стул и циферблат на стене. Часы остановились. Стулом он воспользовался. И сколько он на нём просидел, оперившись головой о ладони и локтями, о ноги никто не знает.
   Оспаривать происходящее не стало ему нужным. Лёгкое гудение чуть было не усыпило его в этом страшном месте. Но он всё-таки один раз клюнул воздух, чуть не заснув. Перед тем как встать и оглядеться. Он заметил, как что-то притягивает его на этом конвейере. Сама лента и инженерная задумка была устроена так, что она двигалась ниоткуда в никуда. Просто две стены на противоположенных сторонах здания, и то, что он слышал на противоположенной стороне, откуда он появился, ему не внушало доверия. Так же вдоль стен стояли несколько сплошных скамей. На которых видимо, переобувались, отходили покурить и поговорить трудящиеся люди.
   Первое желание как то уйти отсюда возникло после протекающей крыши, которая казалась вот – вот обрушиться. Выхода не было, пришлось шагнуть на ленту, прокатиться дальше, сидя на корточках. Резиновая лента была измазана в алой жидкости, кровь ли это была, уже не важно, войдя в неё, он вошёл в оборот. Как он себя не чувствовал, всегда было ощущение внутреннего возмущения и внутренней потери. Ничего не было видно. Просто длинный спуск куда-то, затем скольжение похожее на спуск детских горок. Но, то было место овальное, прокатился до дна и затем немного по кругу в пол оси, пока не выскочил вниз, в отверстие.
   Что угодно могло быть перед ним, но только не это место. Он сидел на заднем сидении машины. Старая модель автомобиля. Переднее сидение сплошное. Очень старая модель. Если бы он знал, какая это модель. Лёгкое журчание клапаном с жидкостью в капоте. Машина ехала. Кожа на сидениях потёртая, присутствовал затхлый запах сигарет. В ногах мусор, который не мог интересовать его. Местность, похороненная в сером эфире. Превосходная комбинация удушающей пытки и спокойное место для уединения. Автомобиль приехал. Дверь открылась сама, после плавной и уверенной остановки. Изуродованное воображение увидело сначала под дверью изгиб цифровой текстуры, затем целое поле мозаичной аппликации. Бесконечный контур надоедливого изображение ослаблял глаза и напрягал психику. Как будто молотом и наковальней придавили раскалённую землю с его ногами, и теперь, когда на целую вечность, он останется здесь, а его выжимки сил уйдут на то, что бы танцуя поочерёдно поднимать ноги, маневрируя локтями.