В верховье Чегема

Прерванная жизнь как прерванный танец.
Застывший во мгновении па
След вечности несет.
Протянута к нему рука,
Чтобы на новый круг из прошлого увлечь,
Сквозь танец этот в будущие годы.



Предрассветный густой туман окутывает низину и скрывает от глаз одинокого путника тропу, но не сбавляя ход, по памяти и едва различимым приметам он держит свой путь. Его уверенные шаги стремительны, и ни туман, ни утренний морозец, ни топь под ногами, ничто не отвлекает его от заветной цели. Мужчина поворачивает к лесу, оставляя за спиной полноводный Чегем. Сквозь заросли терна пробирается в глубь леса к леднику, что лежит у подножья заснеженного хребта.
Горец озарен радостным предвкушением встречи, в нем тень тоски и трепетная нежность. Он поторапливается. Спешит словно к назначенному часу в место, где замерев в ожидании, будет ждать его возлюбленная.
Сквозь темень гор проступает светающее небо. Восход золотит скалистые пики  и прибавляет новых теней к деревьям и валунам, мимо которых держит свой путь молодой мужчина. С его губ срывается тихий возглас ликования, когда взгляду предстаёт поросшая многовековым льдом гора. Путь к ней занял не один день. Густой матовый лед еще не освещен солнцем, его лучи пока лишь лижут шапку горы.
Горец с замиранием сердца спешит к заветному месту. Река памяти снова выкидывает на берег его души любимые черты лица, тонкий гибкий стан и синие как небо глаза. Он подходит к подножью скалы и кладет на землю тюк. Ждет.
Воздух необъятно свеж. Лучи утреннего солнца скользят в тени леса, трогают поросшие мхом валуны, цепляют овраги и серебрят горный ручей. Они поднимаются выше, озаряя основание горы, у которой стоит путник.  Сквозь молочную стену ледника показался размытый диск солнца.  Мужчина щурится и прикрывает глаза рукой, заслоняясь от резкого света, что проникая под лед напротив него, бьет прямо в лицо.
Пронзительные лучи отрезают основание горы от массы сошедшего сотни лет назад снега и ледяная глыба становится прозрачной, открывая глазам горца людские силуэты.
Темно-карие глаза наполняются восторгом и с трепетом смотрят на самую крайнюю из фигур. Спустя мгновение солнце окрашивает её в цвета жизни и горец видит свою златовласую возлюбленную. Девушка замерла, подхватив одной рукой край платка, а другая рука застыла в движении. Тяжелые косы будто качнулись и прядь волос, выбившись, ползет по щеке... Косая улыбка на красивом скуластом лице и глаза ее словно смотрят не на своих смеющихся попутчиков, а куда-то вдаль… на горца. Тот протоптал тропу к месту у основания горы, где сходятся их взгляды.

…Время – ничто, оно словно точка на ровной поверхности спирали, стремительно уносящейся в прошлое. Туда, где крохотный караван укрылся на ночь у подножья горы. В месте, где дюжина путников устроилась вокруг разведенного костра. Из свертков они достали еду. Еще один трудный, как и версты за их спинами, день остался позади. С лошадей, привязанных поодаль, снята поклажа.
Жемчужины звезд рассыпались на рано темнеющем в этих краях небосводе. Еще немного и все лягут спать, но пока мужчины шутят и смеются.  Они разложили нарды, играют и выпивают вино. Вдруг одна из лошадей зафыркает и вздыбив гриву, беспокойно зацокает, силясь сорваться с места. От чего проходя мимо, Ольга ставит кувшин с водой на землю и, затягивая на плечах яркий платок, подходит к ней. Гладит лошадь, шлепает бока и благодарное животное утыкается носом в ладонь девушки. Дочь купца смеется и ласково треплет её морду. Всё еще улыбаясь, она оборачивается к попутчикам. Переводит взгляд с отца на своего суженного, свадьба с которым намечена на начало осени. Мужчины смотрят на нее, кто обеспокоенно, а кто и одобрительно - чай не в вереске родилась девица, самостоятельна и проворна Ольга. Повезло с ней Игорю, но в последний раз он невесту свою в такой путь берет. Тревожится его сердце, но тем смешливее рассказ заводит этот молодой алан, чтобы снова Ольга улыбнулась ему.

Мгновение из прошлого застыло под взглядом чужака и горец огорчается тем, что не может узнать, чему улыбается красавица. Мужчина боится моргнуть и пропустить возможное движение возлюбленной, стоявшей сейчас словно натянутая тетива - в ней столько жизни, движения и огня, что даже внезапно сошедшая сотни лет назад снежная лавина, затушив костер, не смогла затушить ту искру, что блещет в теле и на лице девушки. И окружающие ее - словно живые. А может и сейчас они живут там, за невидимой гранью, отрезанные лавиной от мира живых?
Горец не знает.
Он теряет счет времени.
Оно ничто. Промерзший под ногами песок и под руками лед.
Солнечный свет ползет выше, освещая ледник над головами застывших людей и медленно начинают скрываться в густой белене векового льда их силуэты. Горец снова скользит руками по пока еще прозрачному как слеза младенца льду. От ударов по стене изо льда у мужчины кровоточат кулаки, но онемевшие от холода руки не чувствуют боли. С каждым новым биением сердца беспощадно утекают мгновения его встречи с надеждой.
Последний луч солнца уползает. Впереди самый страшный момент – белая мгла ледника скрывает все силуэты, но глаза всё еще помнят и ищут один, любимый. Он запечатлен в его сердце, навсегда связанном любовью к незнакомке.
Горец не сразу замечает перед глазами стену из непроглядного льда со свежими кровавыми разводами. Яростно он пытался разверзнуть границу между собой и той девушкой. Крепко держит его сердце златокудрая чужестранка и нет без нее жизни молодому горцу.  Уже не раз он проклинал судьбу за то, что привела его к подножью этой горы в недобрый час - рассветный. Напрасно отец собирал калым, никогда он не станет хорошим мужем красавице Гаянэ.
Последний раз он был в своем ауле. Проститься хотел, но ни одно слово так и не произнес. А теперь останется тут, у горы, чтобы встречать рассвет со своей незнакомкой. Так и жизнь его пройдет, а, может быть, возлюбленная, глядя на его преданность, сжалится и, тепло улыбаясь, подойдет к краю ледяной стены, протянет руку и заберет его к себе. Одна ведь только мечта у горца осталась. Не принадлежит он больше себе и своему клану. Сохнет и чахнет вдали от любимой. И нет сил снова с ней расставаться…

***

1885 год. Путевые заметки путешественника, академика Ивана Петровича Макарова «По дороге вдоль реки Чегем».

«… К верховью Чегема у подножья Главного хребта между Эльбрусом и двумя днями от притока Терека по пути к западу обнаружили истлевшую саклю с нехитрой утварью, а так же фрагменты останков животных, но интересно здесь другое. В этом месте когда-то стоял лагерь древних кочевников, возможно аланов или южных славян – половцев, переправлявшихся по «Шелковому пути» с товаром. Вероятно, сакля принадлежит охотнику за древностями, решившему поживиться имуществом, оставшимся от каравана.
Вокруг обозначенного места много оставленных караваном предметов, представляющих археологическую ценность. Они хорошо сохранились. Местность под горой очень влажная, возможно, пол века назад здесь был ледник, вода еще не успела полностью уйти от сюда. Поблизости захоронений, как и останков людей не обнаружено и не представляется возможным ответить на вопрос, почему столько имущества было оставлено купцами.
Найденные реквизиты собраны и составлена опись.
Всё упаковано для транспортировки в Историко-археологический музей при Академии наук Петербурга».
***