день второй

Игну разбудил стук в дверь. Тук-тук.. Игна.

Девушка подскочила на кровати. Стучали снова, и снова в 5 утра. Игна поняла, что это неслучайно. Таких случайностей не бывает. Кто-то шутил над ней? Кто-нибудь из друзей? Исключено: друзей у Игны практически не было. Не считать же 400-тысячную армию поклонников вконтакте за друзей, в самом-то деле. Осторожно, чтобы не скрипнула кровать, Игна выпуталась из объятий одеяла и, поднявшись на ноги, потихоньку стала красться к двери. Когда шла, наступила одной ногой на валявшийся у порога ботинок, отчего чуть было её не подвернула, другой тут же влезла в засохшую грязь, ту самую, что вчера позабыла убрать. Пообещав себе сегодня же этим заняться, Инга снова потянулась к глазку. Никого. Пустота. Пус-то-та. Банку консервную, перевернутую, никому ненужную, валявшуюся рядом с соседским мусором в углу, мусором, аккуратно завязанным на изящно покосившийся бант, как и друзей вконтакте, Игна предпочла не считать. Она не знала, что и думать: а) это не могли быть друзья, которых нет; б) это не мог быть тот, кто перепутал этаж, потому что в противном случае пришлось бы согласиться, что рассеянный с улицы бассейной путает этаж каждый день, в одно и то же время, с точностью до минуты. Кто же в таком случае это мог быть? В воздухе рядом с Игной повисла растерянность, растерянность в воздухе рядом с Игной смешивалась со страхом, мешая девушке думать, отчего она была вынуждена давить и ту, и другого в зародыше. Негромкие удары в дверь, негромкие, но целенаправленные удары, гулким эхом отзывались в воспоминаниях девушки, прочно осев на задворках сознания, заставляя снова и снова слушать себя. Мозг отказывался воспринимать тишину спящей квартиры, а память настойчиво напоминала о чьем-то необъяснимом воздействии на её жизнь.

Кто же это мог быть?