Воскресенье

Стоя на балконе пятого этажа, в 10 утра первого воскресенья первого месяца лета ты можешь ожидать чего угодно, но не такого, абсолютно точно. Ты можешь ожидать что на дороге, на которую открывается вид произойдёт авария между двумя машинами или машиной и человеком, сугубо например. Если вы только этого и ожидали то вы странные типы, да уж. Кто-то может ожидать вдохновения, небесной благодати, сопровождаемой птичьими трелями, сливающимися в счастливый унисон. Кто-то далекого лая бездомных собак. Ожидание- это как затишье перед бурей, только затишье наступает потому что никто не знает будет ли вообще буря или нет. Говорят ожидание смерти хуже самой смерти. А смерть говорит по-другому.
Что касается меня, я ожидал только чьего-нибудь звонка, и приглашения на запойную пьянку.
И так, воскресенье, 10:12, тёплый яркий июнь, первая сигарета на сегодняшний день истлела наполовину. И я поймал себя на мысли что ни разу ещё не затянулся. Хм. Если бы я так и курил с 12-ти лет, не делая ни одной затяжки и предоставляя всё ветру, моя жизнь была бы куда счастливее. Но клясться я не готов.
Ладно, сделав мах рукой я отправил полуистлевший бычок на балкон, находившийся подо мной. "А если пожар? Но никто не узнает что это я. Эти зажиточные восместят мне все потери, в случае чего",- подумал я, закапывая совесть как можно глубже. Ладно, теперь завтрак, мне нужен хороший завтрак и всё будет отлично.
Дверь на балкон я всегда за собой закрываю, когда выхожу курить или просто поторчать на балконе, ну и, разумеется, потом всегда открываю, чтобы зайти с балкона обратно в квартиру. Но не в этот раз. Нет. Ручка не поворачивается до конца, как это было тысячу раз до этого. Механизм не срабатывает. Срабатывают только эмоции: недоумение, страх, паника, отчаяние. По возрастанию, с геометрической прогрессией. И вот я уже наваливаюсь на чёртову дверь всем телом, потом отдельными частями тела: рукой, ногой, коленом. Да эта дверь, которая была словно из детского игрушечного домика сделалась словно бронированной. Она превратилась в монстра в этом детском игрушечном домике. Все это время притворялась безобидной, хлипкой, слабой, чуть ли не разваливалась стоило на неё дунуть. ЧТО ИЗМЕНИЛОСЬ? ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?
Происходит что-то нелепое - дверь заклинило. И всего то. Нет, я не верю. Не всего то. Страх говорил сам за себя, он захватывал дыхание. Это была не просто боязнь того что я не попаду в квартиру, и что придётся ночевать здесь, нет, то была необъяснимая паника.
Наверное вот в такие моменты говорят- вся жизнь перед глазами пролетела. Но перед глазами пролетел только огромный шмель, раздражая слух своим жужжанием, и накаляя общую атмосферу. Последний удар по двери со всей силы ничего не дал. Я сел на старый ковёр, постеленный на полу, прислонившись спиной к двери. Вокруг ничего не изменилось. Всё оставалось на своих местах, имея свой цвет, свою форму, всё было обыденным.
Но что не так? Ручка ни с того ни с сего не поворачивается до конца, а дверь стала неуязвимой. Хорошо что я не суеверный.
Я пытался сосредоточиться, упорядочить мысли, найти точку опоры. Но это было всё равно что собрать в кучу дым. Дым?
Чёрт, дым! В нос ударила вонь, гарь, а в голову новый страх. Окурок! Пожар! Снизу подымался густой грязно-серый дым, и медленно заполнял мой балкон. Пока его было не слишком много. Я снова вскочил и начал из последних сил колотить по двери. Налегая на дверь и закрывая рот и нос майкой, я думал только об одном - я пытался всё-таки прокрутить в голове всю свою жизнь.
Но в моём отказавшем сознании резко и свежо визникло только одно воспоминание- газовая плита. На ней стоит кастрюля. А между ними голубое пламя на полную мощность.

Все яйца в кастрюле полопались и превратились в кашу. Все стёкла в кухне запотели, ртутный столбик в настенном термометре медленно но верно поднимался к отметке 55°. Кастрюля почти светится красным неоном. Дверь из кухни в коридор была закрыта, делая из кухни настоящую парную. Дверь была закрыта чтобы двухмесячный котёнок Колумб не ползал по всей квартире и не залез куда-нибудь. Чтобы пока не открывал новые земли, так сказать. Он лежал в своей коробке из-под обуви в углу кухни и мирно спал, подёргиваясь время от времени. Новые пластиковые окна не давали шанса проникнуть даже малейшему сквознячку. Раскаленный воздух расплывался по кухне как густой кисель, раскаляя всё вокруг. Наконец вся вода в кастрюле выкипела до последней капли и ужасное бурление прекратилось, и вперёд вырвался тонкий, режущий, ещё более ужасный писк.
Я очнулся лёжа на старом ковре, всё ещё на балконе. И сразу начал кашлять. Вместе с кашлем сдавливающая боль в горле и лёгких. Из глаз текли слёзы. Немного вернувшись к рассудку я тут же вскочил, метнулся к дальнему краю балкона, облокотившись на край, я высунул голову и хорошенько проблевался. Прокашлялся и начал приходить в себя. Дым всё поднимался снизу, но его уже было не так много. Дышать было можно. Глаза перестали слезиться, и я начал хорошо видеть. А что там, внизу? Все вымерли? Неужели никто не замечает пожара? Но кричать и звать на помощь я не стал, на протяжении всей жизни только фортуна мне была покровителем, поможет и на сей раз. Я схватился руками за край балкона, немного перевалился за него и взглянул на горевший ниже балкон. Огня было совсем немного, но дым, чёрный и ядовитый был невероятно густой. Как будто на том балконе хранился стог сена или камышей. Большая часть дыма улетала внутрь квартиры через открытую дверь. А вот я закрываю двери.

Деревья, с молодыми зелёными листочками легонько колыхались под дуновением летнего ветерка. Вечерело.
Всё оставалось на своих местах. Тишь да гладь. Но ещё пару часов назад город потрясали один ужас за другим. Пожар на балконе многоквартирного дома, хозяева квартиры- богатенькая семья: мама, папа и годовалая дочь, задохнулись угарным газом, так и не проснувшись. К счастью, пожар быстро потушили. У самого дома на тротуаре, среди детских разноцветных рисунков выделяется обведённый ярко-белый силуэт человека в пугающей позе. А рядом подсохшая лужа крови. Юноша спрыгнул с балкона пятого этажа, с того, под которым и разгорелся пожар.

Соседние разноцветные дома были на своём месте. Небо отдавало розовыми оттенками, близился закат. Внизу дорога, машины, тротуар, люди, дети, разговоры, смех.
И вдруг крики! Последовал громкий удар. Ещё больше криков! Машина сбила человека, и скрылась в неизвестнось. Прошло пять секунд и всё стихло. Жизнь продолжалась. Воскресенье. Люди двинулись дальше, по своим делам, каждый своей дорогой, сопровождаемые счастливым унисоном птичьих трелей и далёкими лаями бродячих собак.

А соседей зажиточных покойных и юноши, и остальных жителей дома, в котором за этот день произошло столько событий, ещё ждёт насыщенная ночка)