Гл. 13 Роста

XIII. РОСТА

                1
       В дверь гостиничного номера усиленно постучали, потом ещё раз, потом ещё сильнее, и кажется, чем-то тяжёлым, а в это время Дербенёв, распластавшись на гостиничном диване, как морской котик на брачном  лежбище, спал «мертвецким» сном и, естественно, ничего не слышал.
— Я ведь предупреждала этого вновь прибывшего франта «с цветочком» о необходимости сдавать ключи! — оправдывалась дежурная по этажу перед новым постояльцем, скромно дожидавшимся  вселения за её спиной.
Когда дверь номера, наконец, распахнулась и на пороге «засветилось» счастливое и заспанное лицо Дербенёва, дежурная изрекла припасённую для таких случаев речь – «не для прессы», от которой сон, ещё не оставивший Александра, как рукой сняло.
— Ну точно Баба Яга! —  вырвалось у Дербенёва, когда дверь гостиничного номера захлопнулась за его спиной.
— Давай знакомиться, что ли? — предложил крупногабаритный сосед, располагаясь в кресле за журнальным столиком и доставая бутылку коньяку из красивого, скорее всего импортного, дипломата. —  Меня зовут Михаил – траловый флот.
— Александр – подводный флот.
— По маленькой для начала? — уточнил большой человек.
— Спасибо, но мне как бы и не желательно, завтра с утра надо быть на приёме у командующего Северным флотом, — замялся Дербенёв, глядя на только что извлечённую из коробки бутылку французского коньяку «Grand Breuil», — разве что по маленькой…
«По маленькой», да за душевной беседой  и под лимон, семьсот пятьдесят миллилитров коньяку осушились незаметно и довольно энергично.
— Ну, мне пора! — оставаясь практически трезвым, заявил Михаил, вставая из кресла.
— Куда собрался на ночь глядя? — удивился Александр.
— Какая ночь? У нас сейчас полярный день, дорогой товарищ, привыкать надо.
— И всё же?
— Видишь ли, сестра у меня здесь неподалёку живёт…
— Что, правда? — уточнил Александр. — Родная? 
Дербенёв тоже встал и только сейчас почувствовал, что коньяк его «догнал» в полный рост.
 — Да ты, я  посмотрю, «святой» или придуриваешься? — не сдержал своего удивления Михаил. — Сестра – это, понимаешь, «Се-стра»…Дошло или нет?
— Кажется, да! Сестра – это «сестра»… — ничего не понимая, кроме того, что он тупит, ответил  Дербенёв.
 — Вот и здорово, тогда я пошёл. Ты только номер не закрывай, я могу и поздновато вернуться. Сам-то чем будешь заниматься, может, со мной? У неё подружка есть…
— Не-е-е-ет! — отмахнулся Дербенёв.  — Я  лучше наведаюсь в  местный  ресторанчик да поужинаю, а потом можно и  баиньки, устал что-то  я от ваших белых ночей…
Не успел Дербенёв закрыть дверь за соседом, как в неё вновь  настойчиво постучали.
«И что  этой «маркитантке» на сей раз надобно?» — подумал Александр, открывая дверь.
— У вас, молодой человек, стаканчиков не найдётся лишних? — хрипловатый и до боли знакомый голос знаменитого актёра театра имени Ленинского комсомола  Николая Караченцова слегка отрезвил Дербенёва.
— Да, да, проходите в номер, — растерялся Александр, — сейчас найдём, но с возвратом, казённое всё-таки имущество.
— Хорошо, — согласился кто-то из-за спины Караченцова, тоже знакомым голосом. — Нам бы ещё и пару тарелочек… — Дербенёв обернулся и только сейчас увидел вышедшего ему навстречу Леонида Броневого.
— Найдём и тарелочки, — согласился Дербенёв, снимая графин с большой тарелки и протирая маленькую, оставшуюся на журнальном столике после  предыдущего «застолья».
Гости, «вооружённые»  халявной посудой, направились к выходу.
— А вас, группенфюрер, я попрошу остаться! — командным голосом объявил Дербенёв.
Броневой, как будто ждавший этого оклика, остановился и по-военному повернулся к Дербенёву.
  — Четыре стакана и две тарелки к нулю часам сегодня или к шести утра завтра должны быть возвращены в номер!
 — Да, да, самым ответственным образом, всё будет возвращено, — согласился Броневой,  — не волнуйтесь, а то давайте к нам, у нас номер напротив, труппа, знаете ли, соберётся сейчас «на чай».
— Спасибо большое, но я не могу, утром ответственное мероприятие, — отказался Дербенёв.
— У нас, кстати, тоже…— Отозвался  уже из коридора Караченцов.
               
                2
            Утренний Мурманск, или как его называют местные жители Мурм;нск, встретил  Дербенёва нелетней прохладой, срочно пришлось искать демисезонный плащ.
— Хорошо, без заморозков, — глядя в окно и бреясь «на скорую руку», рассуждал Михаил, — а то иной раз посмотришь на улицу поутру, а там морячки уже в шинелях, но ещё в белых бескозырках…
Штаб и Управление Северного флота находились в Североморске, а туда следовало ещё добраться. Памятуя о сложном и тернистом пути по направлению к командирским телеграфам, Александр решил выехать пораньше. Выйдя из холла гостиницы на свежий воздух, Александр обнаружил перед крыльцом пассажирский «Икарус», в прямом смысле набитый актёрами и обслуживающим персоналом театра имени Ленинского комсомола.
  — Доброе утро, сосед! — услышал за спиной Дербенёв.
Знакомые голоса заставили его обернуться. Броневой и Караченцов, на удивление свежие после «вчерашнего», дружно шагали к автобусу.
— Вам куда, Александр? — поинтересовался Броневой.
— В Североморск…— вяло ответил Дербенёв.
— Так давайте с нами, нам тоже в Североморск! — предложил Караченцов.
   Дербенёв, не долго думая, согласился. Правда, потом жалел об этом всю дорогу,  поскольку ему, не привыкшему к «звёздному» вниманию, коим совсем не обделены актёры знаменитого на весь мир Ленкома, пришлось всю дорогу принимать комплименты и отказываться от «подношений» с громкими тостами  типа: «за тех, кто в море»…
Когда за поворотом на сопке открылся вид на знаменитый памятник Алёше, Дербенёв облегчённо вздохнул и попросил остановить автобус сразу после КПП.
Поблагодарив щедрую и дружную компанию актёров за гостеприимство, Александр направился к штабу флота.
Приветливый офицер в звании капитана второго ранга внимательно изучил командировочное предписание Дербенёва и предложил подождать в приёмной командующего.
— А без визита к командующему никак нельзя получить назначение? — уточнил Дербенёв, занимая стул ближе к двери.
— Очевидно, нельзя, поскольку  Феликс Николаевич лично интересовался вашей персоной…
Последние слова несколько напрягли внимание Дербенёва, но делать было нечего, и Александр приготовился ждать. К счастью, ждать пришлось не долго, на столе в приёмной раздался телефонный звонок, и приветливый офицер пригласил Дербенёва пройти к командующему.
Войдя в кабинет, Александр увидел статного, седовласого адмирала, удобно расположившегося за рабочим столом. На первый взгляд Дербенёву показалось, что командующий довольно строг, но полон жизнерадостной силы, и это располагало к беседе.
Александр представился, как и подобает в таких случаях.
— Так, так, покажись-ка, «сынку», я хоть гляну на тебя… — пытаясь вспомнить гоголевское изречение из «Тараса Бульбы», проговорил командующий и сам встал из-за стола. — И за какие такие заслуги Виталий Павлович так хлопочет перед главнокомандующим  о твоём назначении, да и мне все телефонные линии оборвал?
— Не могу знать, товарищ командующий! Может быть, это связано с тем, что действующий командир лодки спланирован в академию, а на Б-177 нет ни старпома, ни замполита? Вместе с тем сроки ремонта поджимают не на завтра, а на вчера…
 — Да ты, я посмотрю, неплохо осведомлён о положении дел, — одобрительно, но без похвалы, скорее, с удивлением резюмировал Громов.
— Я старался как можно тщательнее изучить обстановку, но информация, очевидно, уже устарела… — словно оправдываясь за «излишнюю» осведомлённость, ответил Дербенёв.
— Старался, это хорошо. Приказ главнокомандующего на тебя уже есть, значит, и мой приказ завтра получишь на руки, а вот командир лодки пока никуда не уходит. Не справляется с ремонтом этот командир, может тебя ждёт? Вы ведь оба каспийцы.
— Не могу знать, товарищ командующий. С командиром лодки близко не знаком, хотя и заканчивали одно училище!
— Как же не знаком? А он утверждает, что знает тебя ещё по училищу как «знаменитого» спортсмена, да и на классах вы пересекались. Капитан второго ранга Бискетов Степан  Васильевич, разве тебе не известен?
— Совсем немного, товарищ командующий, думаю, что этого недостаточно, чтобы говорить о командирских или иных качествах  офицера…
— Что ж, разумно. И то, что думаешь, тоже хорошо. Нам именно думающие командиры сегодня нужны, усвой, пожалуйста, эту простую истину, а мы тебе поможем  и в становлении, и с ремонтом корабля!
Напряжённость, практически сковавшая не только мысли, но и мышцы Александра в ходе общения с командующим Северным флотом,  вмиг исчезла, как только он вышел из приёмной.
 «Не готов ты ещё к общению на таком уровне, товарищ капитан третьего ранга! — Справедливо решил Дербенёв уже на улице. — Значит, надо тренировать себя и нервы. Меньше робеть перед начальством, командирское будущее уже не призрак».
Оставшуюся часть дня Дербенёв провёл в общении с друзьями по Каспийскому ВВМКУ. Александр Ткаченко, или проще «Кадет», служил в штабе Северного флота  начальником отдела противолодочной борьбы, а Юрка Булгаков всё ещё штурманил на большом противолодочном корабле.
За девять лет, прошедшие после выпуска, офицерам было о чём поговорить и кого вспомнить. Не обошлось  и  без воспоминаний о тех, кто уже никогда не вернётся из похода. Первым все почему-то вспомнили Игоря Ходасевича, погибшего во время боевой службы  на атомной подводной лодке. Как ни странно для атомоходов, но Игоря смыло за борт. И случилось это во время всплытия лодки во льдах Арктики…

                3
       Роста — северная часть города и одновременно район Мурманска – встретила Дербенёва утренней свежестью и лёгким туманом, который  распространялся от одноимённой реки, протекающей рядом. Корабли и суда, ещё не проснувшиеся от ночной дремоты, ожидали на стапелях, эллингах и доках своей участи.
Масштабы  увиденного на СРЗ-35 судоремонта сильно отличались от объёмов работ уже знакомого, ставшего практически родным СРЗ-29.
«Какой флот, такой и СРЗ! — подумал Дербенёв, внимательно рассматривая громады кораблей, многих из которых «вживую» он видел впервые.  — А моя-то где красавица?»
Б-177 стояла в ремонте там же, в Росте, на СРЗ-35, но чтобы пройти на неё, нужен был специальный пропуск, которого у Дербенёва, естественно, ещё не было. При этом наличие у офицера чемодана и подозрительно булькающего дипломата, согласно местным правилам, требовало процедуры специального досмотра. Досмотр проводился публично, здесь же при входе, непосредственно у турникета.
Мероприятие, больше похожее на моральную «экзекуцию», проводимое мужеподобными  женщинами, размеры которых были соизмеримы  размерам  добротного платьевого шкафа, не вызвало особой радости у Александра. Дербенёв, стал было возмущаться, и даже обещал куда-то пожаловаться на произвол в отношении старшего офицера флота, но когда он увидел руки женщины, шустро орудовавшей в его нижнем белье, Александр затих и отдался «воле судьбы», а всё потому, что  одна такая ручка в кулаке как минимум была больше головы пионера...
В ходе проведённого  досмотрового мероприятия бдительные стражи порядка обнаружили у новичка три бутылки коньяку и две бутылки «Старокиевской» водки, которые Александр вёз «на всякий случай», для разного рода презентов и личного употребления.
 — У вас есть два пути, — заявила дама с «пионерскими»  руками, — первый: мы всё запрещённое зелье изымаем по акту,  или второй: во-о-он там, — дама указала рукой на бюро пропусков, — имеются автоматические камеры хранения, где вы можете на сутки оставить своё «богатство».
Александр безропотно последовал второму варианту!