Принцесса Брайтона. Глава 5. Прибытие

Михаил Салита, Глеб Петров


Глава 5. Прибытие

“Убью, украду, предам, но моя семья больше никогда не будет голодать!” – клялась, глядя в небеса, главная героиня “Унесенных ветром” Скарлетт О’Хара. “Интересно, что сказал бы на это отец Владимир?” – подумала Галя, неожиданно вспомнив священника. Наверное, он осудил бы Скарлетт, ведь она не собирается подставлять под удары судьбы ни одну из своих щек, не говоря уже о других местах. А сам он как подставился тогда в Харькове!
Пару месяцев назад по настоятельной просьбе протоиерея Владимира она ходила с ним на несколько отпеваний и одно освящение дома – на Молдаванке и на 4-й станции Большого Фонтана. Потом он звал ее с собой, по его собственному выражению, в “турне по стране”:
– Проедемся по нескольким городам Украины, заработаем на жизнь. Ты красивая девушка. Тебе надо только повязать на голову платочек и опустить взгляд долу, а все остальное я сделаю сам: кому квартирку освятить, кому – новую машину, а еще отпевания, крещения и разные прочие требы. Верующие меньше трехсот гривен и не предлагают!
Галя ехать не согласилась. А через неделю увидела отца Владимира с разбитым лицом и кровоподтеками на теле.
– На этот раз не повезло: харьковские в оборот взяли. В каждой епархии своя церковная мафия, свой общак и клиентура. Чужаков, пытающихся составить конкуренцию, не жалеют. Мне еще повезло, что не убили, прости Господи! – объяснил он свою беду.
– Выходит, это как в бизнесе? Те же правила?
– Даже жестче. Я же во славу Христову сам по себе служу, не состою ни в каком приходе. Я ведь сирота, с детства по монастырям жил да обучался. А как рукоположили, так в самостоятельное плавание и подался. Хочу скопить кругленькую сумму да и осесть где-нибудь. А если повезет, так и собственный приход открыть. Надо спонсоров хороших сыскать на восстановление одного разрушенного храма. Тогда и клиентура нарисуется, и доход с Божьей помощью.
– А такая самодеятельность разве допускается? Я думала, священника назначают в приход из епархии, архиерейским собором, или как там он правильно называется...
– Все тебе расскажи да объясни! Платить надо исправно в казну, тогда и назначат, и оберегут от неприятностей, и “не случится с тобою несчастья, беда не приблизится к шатру твоему…”.
Однажды Галя спросила отца Владимира, как он относится к евреям. Они тогда удобно расположились на заднем сиденье полупустого автобуса, направляясь на очередное отпевание в один из одесских пригородов. Священник сказал ей так:
– По-христиански мне их жаль. Ведь сколько натерпелись за свою историю! От этого и происходят все их странности.
– Что вы имеете в виду под странностями?
– Жестоковыйный они народ, евреи, упрямый значит. Им бы давно понять, что только во Христе найдут они покой и благодать. Так ведь нет, упорствуют. Или того хуже – совершенно отходят от Бога, атеистами становятся. А это грех большой для человека – Господа отрицать.
– А что больший грех для еврея: веру отцов предать, перейти в христианство или просто стать атеистом?
– Конечно, безбожник много хуже! Ты посуди: принимая Спасителя, иудей никого не предает. У них у самих в Ветхом Завете написано, что придет Мессия – Машиах по-ихнему. Все пророки древнееврейские повсюду об этом возвещали. Вот и пришел избавитель Иисус Христос. А он, между прочим, тоже из евреев, обрезанный, и мать у него пречистая дева Мария – еврейка, и отец его Иосиф – стопроцентный иудей. Так что нечего им артачиться. Давно бы приняли истинного Бога, еще в древности или хотя бы в Средневековье, – целее были бы.
– Скорее всего, не были бы уже совсем. Растворились бы среди народов.
– Нашла о чем печалиться. Сказано: «Несть ни эллина, ни иудея», во Христе все равны! Все в конечном счете верят в Бога, все ненавидят одно и то же – Сатану, Ирода...
– Тогда ни в чем нет смысла: ни в истории, ни в культуре, ни в семейных традициях, – возразила Галя и отвернулась к окну, давая понять отцу Владимиру, что разговор закончен.
Совсем иного плана разговор состоялся через пару дней со Степаном. Тот пришел домой злой и сел на кухне есть жареную картошку – прямо со сковородки.
– Чем занимался сегодня? – спросила сестра.
– Важными делами, – коротко и нехотя ответил он, словно отмахнулся от назойливой мухи.
– Опять кого-то поджигали?
– Сегодня нет, но все еще будет.
– Откуда в тебе столько ненависти к людям? – спросила в лоб.
– Кого ты называешь людьми? Ублюдков и предателей родины? Жидовских выродков и москалей?!
– В таком случае ты сам, между прочим, этот самый “жидовский выродок”.
– Я?!! – аж взвизгнул Степан и развернулся на табуретке к сестре. Его серые сузившиеся глаза метали молнии. – Что ты несешь?!!
– А что наш прапрадедушка был евреем, забыл? Вон, иди в комнату, взгляни на портрет. У тебя разрез глаз точь-в-точь как у Япончика, только цвет другой.
– Ах ты… – только и выговорил Степан, сорвался с места и бросился в Галину комнату. На мгновение замер перед дагеротипом, уставившись на портрет под стеклом в окантовке из бумаги, а затем сорвал его со стены и с силой швырнул на пол. Раздался звон разбитого стекла. Галя вбежала в комнату, но было уже поздно.
…В зале прибытия аэропорта JFK царила приятная суета, воздух напоминал коктейль из запахов духов, одеколонов, дезодорантов, кофе и вкусной еды. Смех и восклицания встречающих сопровождались объятиями и поцелуями. Вокруг царила легкая эйфория, которая обычно бывает в первые минуты после приземления, когда люди радуются окончанию долгого полета и возвращению на землю.
Галя ловила на себе взгляды встречающих рейс Киев – Нью-Йорк. Не только мужчины, но и женщины на мгновение-другое фокусировали внимание на пышащей здоровьем статной красавице.
 Вадим узнал ее (они не раз беседовали по скайпу), подошел с букетом роз, приобнял и притронулся губами к Галиной щеке. Он оказался довольно высоким шатеном с легкой светлой щетиной. У Гали с собой были два чемодана на колесиках и большая сумка через плечо, в которой кроме обычных вещей лежали краски, кисти и свернутые трубочкой холсты.
– Как долетела?
– Спасибо, хорошо, только устала чуть-чуть, – сказала со сдержанной улыбкой Галя, приблизив к лицу цветы и отметив про себя, что они совсем не пахнут.
Они перешли дорогу, зашли на парковку и сели в старенький Volkswagen Jetta.
– Как дела на Украине? – спросил Вадим.
– Да не очень. Сам знаешь, какая там сейчас обстановка.
Меньше всего Гале хотелось сейчас обсуждать домашние дела. Вадим, однако, решил, что уместно заговорить о политике – о том, о чем они чаще всего беседовали, вернее, спорили по скайпу. Галя знала его позицию, а потому не удивилась следующей фразе:
– Нечего было хвост поднимать на Россию.
– А что, нужно было просто так отдать полстраны и не пикнуть при этом?
– Почему полстраны? Донбасс – это русская территория с русским населением. Это все Америка раздувает.
– А Крым тоже Америка захватила? Давай сменим тему, Вадим, я не хочу об этом ничего слышать.
– Хорошо.
На несколько минут наступила тишина.
Они ехали по хайвею, девушка напряженно всматривалась в окно. Дорога лежала в Бруклин, поодаль мелькали архитектурно вовсе не привлекательные жилые постройки. Запамятовав, что знаменитые высотки сосредоточены лишь на небольшом манхэттенском пятачке, Галя разочарованно протянула:
– А где же небоскребы?
– Будут и небоскребы, не все сразу. – Вадим неожиданно положил руку ей на колено.
– Не надо, – тихо сказала Галя, но он не обратил на это внимания и двинул руку вверх, к бедру.
Галя резким движением сбросила его ладонь:
– Я же сказала: не надо!
Двухкомнатная квартирка Вадима находилась в шестиэтажном кирпичном доме на Кингс-Хайвей с фасадом, изрезанным зигзагами пожарных лестниц. Он снимал это недорогое жилье со скрипучими полами и гипсовыми перегородками, легко, без искажений пропускавшими сквозь себя даже негромкие звуки. Гале предназначалась крохотная спаленка, а хозяин обосновался в гостиной. Ее стены были увешаны фотографиями, на которых улыбающийся Вадим позировал рядом с разными знаменитостями шоу-бизнеса.
После долгой утомительной дороги Галя решила принять душ, чтобы снять усталость. Ванна оказалась тоже маленькой, без окна, а гибкий душевой шланг слегка подтекал. В стеклянном шкафчике кроме мужских аксессуаров в виде бритвенного прибора, геля Gillette и туалетной воды Davidoff Галя увидела женские духи Bvlgari. Усмехнувшись и скривив губы, подумала: “А чего еще можно ждать от холостяка?” Она сняла с себя джинсы и блузку, расстегнула телесного цвета кружевной бюстгальтер, и он упал на пол, оголив красивую, большую и упругую грудь с коричневыми сосками. Плавным движением она сняла узкие трусики, переступила бортик душевой кабины и встала под воду, блаженно зажмурив глаза.
Смывая белые хлопья теплыми струями, она вдруг вспомнила, как перед отъездом Стас говорил ей о своем однокласснике, живущем где-то в Нью-Йорке.
“Как же его зовут? Кажется, Костя”. По словам Стаса, он отличался от других ребят. “Вот, например, в нашем классе училась очень красивая девочка Марина, в студенчестве стала “мисс Одесса”, – рассказывал Зеленский. – Все мальчишки за ней бегали, все, кроме Кости. Марина была уязвлена: как это так? Кто-то имеет наглость ее игнорировать! Мы спрашивали у него: “Почему ты не ухаживаешь за ней, как другие?” А он нам ответил: “А я с рождения не люблю очередей”. Но потом я узнал, что они таки дружат: как-то, придя к Косте домой, я застал ее у него в гостях.
Костю в пятом классе исключили из пионеров. Однажды на уроке ему срочно нужно было высморкаться. Он поднял руку и попросился у учительницы выйти из класса, но получил отказ. Тогда он снял с шеи галстук и демонстративно высморкался в него.
Дневник вел – мы иногда просили почитать из него выдержки. Это было на самом деле интересно.
Наша классная руководительница была страшная антисемитка, издевалась над ним как хотела. Костя, казалось бы, не реагировал на это, но однажды прилюдно послал ее на три веселых буквы. Учительница так растерялась, что молча развернулась и ушла. С тех пор она его не трогала.
Галя спросила Станислава:
– А сейчас он такой же странный?
– Не знаю, я давно его не видел. Говорят, поселился на Брайтоне, там, где все одесситы... Я дам тебе его номер. Позвонишь ему, передашь от меня привет.
“Надо найти бумажку с этим телефонным номером, – подумала Галя. – А пока придется, видимо, отбиваться от приставаний Вадима…” Так и произошло.
После душа Галя, переодевшись в махровый халат и расчесав не успевшие высохнуть волосы, вернулась в спальню и уселась на высоком матрасе, который лежал прямо на полу. Без стука вошел Вадим с початой бутылкой виски.
– Давай отметим твой приезд, – предложил он.
– Ну, налей немного, – устало согласилась Галя.
Они выпили. Хозяин уселся на матрас и обнял ее за талию.
– Не надо приставать, я тебя очень прошу! – сказала как отрезала Галя.
– Да перестань ломаться, ты что, маленькая?! – и он схватил ее за грудь.
– Я сказала: “Отстань”. Ничего не будет: я устала! – И чтобы прекратить приставания, но оставить хозяину квартиры легкую надежду, которая всегда греет мужчин, добавила c долей женской хитрости и лукавства:
– Сегодня, во всяком случае, не будет...

P.S. Буктрейлер по книге «Принцесса Брайтона. Правнучка Мишки Япончика»
https://www.youtube.com/watch?v=80-UeJoj7t8&t=42s