Пираты Камского Моря

Кто из нас  в детстве не читал романов Стивенсона? Кто в  пылу игры не представлял  себя   Джеком Воробьём или Джоном Сильвером  ведущим свой  корабль под Весёлым  Роджером навстречу приключениям  да наперекор морским штормам?  Кто,  просиживая часы за партой, не переносился  в мечтаниях  на далёкий остров, дабы на кокосовом пляже   отыскать заветный сундук с пиратским золотом? Каждый,  обратившись к глубинам своей памяти,  вспомнит такие моменты,  а также ту сокрушительную  силу разочарования, коя обрушивалась на юное сердце в  миг, когда надлежало  оставить страну грёз и  возвратиться в реальность, коя  была не так хороша.
В ней нас окружали дома  и скверы, серый асфальт да потоки машин, мчавшиеся по своим делам без конца и без края - неизвестно куда. Глядя это,  сердце сжималось унынии, а душа неистово просила романтики, желая побыстрее  ощутить потоки  океанского ветра и горчинку соли на открытых устах.
Следуя зову сердца, мы вновь и вновь обращались к любимым романам,  отправляясь в далёкие южные страны -  мир приключений и  легенд, где по морям носились великолепные фрегаты,  где  жила настоящая  любовь, а клады на пиратских островах только  и ждали, чтобы их поскорее нашли. 
Между тем, мало кто знает, что самые настоящие корсары были и в нашей глубинке, в далёких уральских лесах. Подобно своим карибским собратьям грабили они купеческие суда, прятали  клады на островах  и в пещерах,  да обладали такой  не дюжей отвагой, что даже киношный Джек-воробей  отойдёт стыдливо в сторонку да позавидует.  Ведь кто такой настоящий  пират? Неистовый разбойник без дома и без родины, живущий  по принципу: впил, ограбил в тюрьму. 
Долго гремела слава о камских  пиратах, выбравших для своего логова нынешний  Чайковский и Еловский  районы. Бывалые корабельщики сказывали о встречах с ними даже в начале  20 го века, и только со строительством Воткинской ГЭС установился на Каме относительный покой. А началась эта история так…
В конце 16го  века, в пору, когда входили наши леса и нивы в вотчину башкирского племени Уран, оказались на южной Каме  воины Ермака. Места в ту пору были здесь совсем глухие,   на десятки километров простиралась  таёжные  просторы, да были они такими  густыми, что ни пешему ни конному ни пройти. Изредка встречались на пути казаков плохонькие деревушки, населённые удмуртами-язычниками, кои молились  в заповедных рощах  Инмару, да никогда не ведали ранее о русских казаках.
В одной из таких деревушек, рассказали  Ермаку старейшины об огромном городе, высившимся в их заповедном краю на Медведь-горе, коим владел  причудливый  народец, обладающий белыми как снег глазами и, более того, умеющий летать.  Ермак не поверил наивным рассказам,  но всё же направил свои отряды туда, куда указали вотяки. Долго ли  коротко, вышли  казачьи отряды на берег Камы, глядят,  а на другой стороне действительно высится гора, а ней во всём своём великолепии стоит  чудесный город с башенками бойницами, высокой крепостной стеной да обилием роскошных домов…
Сколько не пытался Ермак подойти к чудскому городу, да всё заканчивалось одним:  караульщики открывали шквальный огонь, заставляя казаков отступить и никакие ухищрения не помогали.  Впрочем, и попытки  штурма ни к чему не вели:  люди охранявшие стены тут же взмывали  в небо   и разили  казаков отравленными стрелами, взлетая на такую вышину, что не было их видно из-за низких облаков.  Простоял Ермак под стенами  старинного города несколько месяцев, от  диких удмуртов прознал он, что называет этот народ себя «чудь белоглазая». Ревностно  берегут они секрет полёта, а от того не терпят  чужаков. И только в конце ноября хитростью и помощью вотякских старейшин удалось казакам открыть ворота города и проникнуть внутрь. Какого же было удивление казаков,  когда оказавшись в городе,  коий  к тому времени бы объят пожарам не нашли в нём ни души.  Разведчики, посланные вперёд , докладывали что шаманы этого народа в лесной чаще известной ныне как Копытов лог открыли в скале портал, куда уходили  целые рода и семьи обещая вернуться через много веков,  когда уйдут отсюда русские и перестанет расти берёза в их  заповедном краю…
Ермак приказал  разрыть скалу и найти подземный  ход, да только всё без  толку – шла одна пустая глинистая  порода  и больше ничего. Понял тогда воевода,  что  победил не простой, а волшебный народ, и решил оставить  в Южном Прикамье двух своих самых отважных  атаманов с небольшими отрядами – Сокола и Петуха. Дабы навсегда закрепить эти земли за Россией и, чтобы  к его возвращению   из Сибирского подхода, стояла бы у Медведь-горы (позднее названной Стрижухой)  русская  деревенька, дабы было  где отдохнуть бойцу, и  где баньку принять было б можно.
Сказано – сделано, ушёл  Ермак  в  поход на Сибирское царство, а в наших краях за старших остались Сокол  да Петух и по всему  Южному Прикамью заставы да острожки строить стали. Время тогда было неспокойное:  то башкиры нападут, то вогулы наскочат, то из далёких  степей придёт с  мечём вообще не понятно кто. Вот  атаманы и старались. Именно по их приказу появились на наших землях Сайгатка и Елово, Степаново и Ялово, Кемуль и Галево,  Кусты и Толстик, а также многие и многие другие деревушки и места. Сам же Сокол решил не уезжать далеко от покорённого города и поселился в 1576 году  на равнинной местности подле Медведь-горы основав   тем самым починок Соколица. Также  поступил и Петух,  обосновавшись в новой деревне Сайгатка,  название которой с удмуртского  переводилось как «Красивое пробуждение» или «красивая заря».
В каждом посёлке, на каждой заставе ставили казаки обязательно  шестигранную башню, на которой дённо и ношно вглядывался в даль суровый часовой. Строились такие башни на самом высоком месте  близ укрепления и на таком расстоянии, чтобы  с каждой из них было видно две других.  Начиналась  цепочка дозорных башен на горе Стрижуха (Медведь горе)  где  часовые наблюдали за руслом Камы да взирали на бескрайние удмуртские пармы, откуда по обыкновению   совершали набеги вогулы на наши места. Следующая  такая  башня высилась в Соколице, где  да самых глубоких  седин  боевое дежурство нёс  воевода Сокол, не доверяя этот  пост более ни кому. Третья  башня располагалось на горе известной ныне как «Катин мыс». Находится эта гора в Завьяловском микрорайоне города Чайковского и, с недавних пор, на ней установлена  трансляционная  вышка, передающая теле сигнал во все   ближайшие сёла и города. Сказывают, что  в старину располагалась на ней сигнальная застава, где проживал богатырь со своею женой.  История не сохранила  имя богатыря,  а вот его жену ,славившуюся  добрым сердцем и внеземной красотой  звали Екатерина, и была она так хороша, что даже  при живом муже сватался к ней и стар и млад. Очень переживал  богатырь, когда  приходилось ему отлучаться по ратным делам: уведут ведь такую красавицу, а без него  кто её  защитит? Чтобы  успокоить мужа, делала Катерина так: каждую ночь, когда он был в походе, зажигала она на башне маленький живой огонёк, который  означал, что богатыря ждут с нетерпением дома и, что она ему верна.
А бравый казак, где бы он ни был, поднимался  на самое высокое место, взирал вдаль, видел на горизонте маленький  живой  огонёк, и на душе у него  становилось тепло.… С тех самых пор стала Екатерина  в наших местах  символом искренней  верности  и любви, а гору (называемую также «мыс»), на которой стояла их с мужем избёнка, так и прозвали: «Катиным».
Четвёртая  сторожевая башня  и большая застава при ней располагалась в местности Кукарка, где позднее возникло  одноимённое  село. С марийского языка это название так и переводится  «крепость»  или «укреплённый город».
Пятая  башня  располагалась    подле деревни Кусты. Тамошней заставой руководили  воеводы Читиль и Фока. В честь одного из них, гору на которой стояла вышка так и прозвали «Фокиной горой».
Такие  заставы располагались   на берегу  озера Бунтон (в 10  км от села Степаново),  у деревни Коряки,  у деревни Бабка и над селом Елово. Стоило  только неприятелю  появиться  подле одной из башен, как часовые тут же разводили на её вершине  большой  огонь. Видя этот знак, служивые на ближайших вышках также  разводили  костры,  и сообщение о приближении неприятеля  расходилось на много вёрст  вокруг. Благодаря такой   системе оповещения, казаки в течение нескольких  часов  собирали большое войско и успешно  отражали атаку  любого  неприятеля, как бы  не был он  силён  и хитёр.
Больше всех по поводу русских в Южном Прикамье негодовали башкиры племени Уран:  не нравилось им, что подданные  белого  царя без  спросу заняли  их земли,   строят здесь деревни, сеют хлеба,  стреляют  дичь в лесах да ловят рыбу в реках. К началу  16  века, кто то  из поселенцев  устав от постоянных набегов башкир предложил взять их земли  в аренду – на том и сговорились. Вот только  плату башкиры хотели  золотом  и другими ценностями,  крестьянский  продукт  их не интересовал. Собрались тогда казаки и  подумали: «Где ж нам такие  богатства достать? Земля  здесь   бедна    камнями да рудами, а вот по реке плавают купеческие суда так пусть они за проход по нашей  земле и платят!». Сказано  сделано:  начали казаки атаковать  купеческие суда на лодках –долбёнках, подплывут, оберут  до нитки и плыви честный человек куда тебе было надобно. Надо сказать, что и до договора с башкирами казаки  не чурались грабить купеческие суда, да только в ту пору не было это так массово.
Особенно богатую  наживу прятали  на горе Стрижуха да на Козьем острове.  Часто по реке перевозили не только товары, но и ссыльных,  их казаки   непременно освобождали и те пополняли «дикое войско». Долго ли коротко, а слух о Камских  пиратах, живущих вольной жизнью разошёлся по всей стране, и  в Южное Прикамье стали стекаться беглые крепостные,  разбойники  всех пород и мастей, раскольники, не довольные  царской властью и просто охотники до чужого добра.
Слышал  царь  о Камской  вольнице да о  пиратских вылазках местных казаков, не раз  он посылал военные  отряды дабы разогнать  смутьянов да всё выходило зря. Местные казаки,  только завидев царский отряд, тут же  уходили в леса. А царские  воины, прибыв в село, находили там только  мирных пахарей, ну и что с них было взять?  Дело дошло  до того, что казаки  совсем осмелев окружили один такой отряд в лесу, обезоружили, раздели догола ,высекли плетьми да и отправили   восвояси, «в стольную  Москву».
К концу  17  века вольница на территории  нынешнего  Еловского  района начала затухать. Потомки казаков к тому времени обзавелись земельными наделами,  и превратились в обычных крестьян,  привыкшими к мирной жизни и честному  сельскому труду. На территории же Чайковского района сложилось в ту пору самое настоящее разбойничье гнездо, откуда  лихие люди грабили теперь не только   купеческие суда, но и обычных странников,  чьи пути дороги пролегали по нашей земле.
К 19 веку  центром пиратства становятся сёла Ольховка и Соколица. В Ольховке  по сей день существует местность  называемая «разбойничье логово»,  расположенная вначале  улицы Камской. Когда-то именно там располагался целый  район где речные разбойники стоили свои дома. Стоило кому то из них заметить на Каме корабль, как из потайных  затонов  на реку выдвигалась целая  флотилия  бравшая купеческое судно на абордаж. Ещё  более крупная разбойничья  община проживала тогда в деревне Соколица. Жили они по своим законам, с   прочими деревенскими старались не общаться и не ведали другого занятия  кроме разбойничьего дела.  Именно в Соколицу вплоть до двадцатого века продолжали стекаться ссыльные, беглые кандальники и прочий  лихой люд. Сказывают, что у жителей  этого починка даже говор был другой.
Грабили они в ту пору  не только  баржи и купеческие суда, но и проезжающих  господ. Однажды случилось так, что по дороге, на которой орудовали Соколинские разбойники, отправился  сайгатский батюшка по своим делам. Те его не признали и напали на его экипаж. Когда же поняли, кто перед ними  отпустили с миром, да только батюшка   в ту пору так перепугался, да так осерчал, что велел поставить перед Соколицей  чёрный верстовой столб, чтобы каждый проезжающий знал, что в деревне живут лихие люди,  а жители починка  помнили, что нужно исправляться и усердно молиться о прощении своих грехов…
Сказывают, что  в 1879 году местные разбойники настолько обнаглели, что навлекли на всю Сайгатскую волость гнев Божий.  В лето того года выдалась такая засуха, что Кама обмелела и по ней перестали ходить корабли. Дождей  практически не было, а воздух стоял такой  сухой, что при дыхании  горло точно огнём обжигало. Всюду горели леса,  а саранча расплодилась настолько, что при полёте закрывала небо. Тогда-то обратились  люди к своим святыням:  почти еженедельно крестные ходы приходил к Сайгатскому храму,  люди ездили молиться   к святому источнику в Каменный ключ и к Живым иконам в Перевозное.  Больше всех,  почти без перерыва на сон молился за людей Сайгатский батюшка. Сказывают, что этими молитвами удалось отвадить беду от нашего края,  и всё улеглось.
В  следующие несколько  лет, пираты  на Каме приутихли,  призадумались. Иные из них обратились к честному крестьянскому  труду, да только на долго их не хватило и вскоре опять  взялись  за старое.
Грабить  корабли у Ольховки продолжали не то что до революции, но  до1950х  годов 20 го века,  когда  поблизости на Каме заложили Воткинскую ГЭС.   При советской  власти разбойники  вели себя тихо, старались лишний раз не попадаться представителям власти на глаза. Но всё равно  Фокинский район в ту пору почитался медвежьим  углом,  а путешествие по нему считалось  делом опасным,  особенно  подле Ольховки и Соколицы, где, не ровен час, ограбят, а тои одежду  заберут.
Всё успокоилось,  когда на месте села Сайгатка  появился город Чайковский, а Каму перекрыла плотина  Воткинской ГЭС. Тогда-то многие  бывшие  разбойники устроились работать на стройку и превратились в самых обычных горожан. Иных , не желавших добывать себе пропитание честным трудом переловила советская милиция, однажды  нагрянув в разбойничье логово да разогнав кого куда…
Однажды  в поисках  идеи для статьи случилось мне побывать  у одного ветерана-первостроиля,  коий по молодости участвовал в строительстве  Воткинской ГЭС.  Было ему тогда уже за 90 и проживал он в маленьком домике   в с. Ольховка прямо под склонами Стрижухи-горы.  За чашкой  чая  с дикой мятой, коя повсеместно растёт на берегах реки Ельничная, он много рассказывал  про первые годы стройки, про перекрытие Камы и про то, как на месте старинного  села Сайгатка появился  новый город –Чайковский…
«А знаешь как я провёл  молодые годы?- вдруг  прервал он рассказ, «нет не знаешь  и ни за что не поверишь, ведь мне в твоём возрасте случалась брать на абордаж и баржи и большие купеческие суда». Он улыбнулся, в глазах его загорелся озорной  огонёк и он рассказал мне эту историю,  уводящую к тем годам,  когда на Каме  жили вольно , а все уральские купцы боялись  лихих потомков  Сокола и Петуха бравших неизменную дань за провоз товаров по нашей старинной земле….