История повторяется дважды

(быль)
Однажды Чжуан-цзы приснилось, что он маленькая бабочка, весело порхающая среди цветов. Проснувшись, философ не мог решить, Чжуан-цзы ли он, видевший во сне, что он бабочка,
или же бабочка, которой снится, что она Чжуан-цзы?

Августовское утро тепло заглядывало в два настежь распахнутых окна. Обычную больничную палату с высокими потолками и крашеными светло-зелеными стенами заливал ровный чудесный свет разгоревшегося летнего дня. Проснувшись, Фируза огляделась вокруг. Молодежь вроде спит еще, а кондуктор Валя неподвижно лежит на боку, и  много живости в ее больших глазах.
- Доброе утро, - сказала Фируза несколько отстраненно, откидывая потную простыню и нашаривая в тумбочке умывальные принадлежности. – Народ надо будить, скоро завтрак.
- Да мы не спим, - сонно произнесла Таша и повернулась на другой бок.
Тишина вновь повисла в палате. В который раз она с опаской взглянула на потолок. Прямо над  тумбочкой опять неподвижно застыл темный паук. Вчера она попросила санитарку убрать это огромное создание. Та шваброй чиркнула по стене, и паук полетел вниз по прямой. «Ну молодца», - с досадой подумалось ей. Искать паука не стала: он мог упасть и затеряться в продуктах на тумбочке, а мог затаиться в пакете с вещами, который стоял под кроватью у стены. И сегодня он опять неподвижно застыл над ее головой. Его собратья все также темными пятнами с тонкими ломаными лапами висели под потолком над окном, выходящим во двор больницы.   
- Дайте мне мешок овса и ведро воды, - громко произнесла Фируза в потолок. И, дождавшись, когда недоуменные головы повернутся к ней, добавила: - Я здорова, как лошадь…
Все вяло, еще полусонно, рассмеялись. Да, это прозвучало смешно. Особенно в палате городской инфекционной больницы, куда просто так не попадают. А поступают сюда со всеми вытекающими последствиями пищевых отравлений. И она смеется со всеми.
Аномальная жара в регионе (30-35 в конце августа для Предуралья) стала основной новостью даже для федеральных телеканалов. Она сгоняет в инфекционку и молодых, и пожилых. Так волею случая мы оказались в этой палате – пять человек в замкнутом пространстве. Ты не можешь выйти на улицу, ты не попадешь даже на другой этаж. Все заблокировано замками, дежурными, которые строго бдят, чтоб инфекция не полетела дальше. 
Слоняясь по коридору, Фируза подивилась тому, сколько здесь спортивной симпатичной молодежи: вот где надо искать женихов и невест. Но жемчужиной среди всех можно считать нашу Шахрият. В просторечии Саша. Фируза невольно опять залюбовалась знойной красавицей 19 лет. Ее кровать – под окном, выходящим на больничный двор. Она целыми днями в основном спит: то свернувшись калачиком, то закинув длинные ноги на подоконник, то на животе. Если не спит, то лежа в коротеньких шортах и таком же топике, задумчиво смотрит в смартфон, изредка проводя изящным пальцем по экрану. В ее томных темных глазах, загорелом стройном теле, бровях вразлет – во всем виден налет восточной красоты. Когда она спит, ее безмятежная красота – ничего лишнего, ни малейшего изъяна – вгоняет в ступор. Если бы ее видел в эти минуты какой-нибудь шах или султан, их сердце не выдержало бы такого совершенства.
- Отца я не знаю, - ответила она на вопрос, откуда такая экзотическая внешность.
В углу между двух окон кровать Кристи, невзрачной бледноватой девочки 15 лет. Недавно она потеряла мать, отец ушел к другой даме. И Кристя из районного центра перебирается сейчас в столичный город в семью брата.  Справа от Фирузы восседает на кровати Таша, студентка с обесцвеченными волосами 24 лет. Как обычно, она уже густо намазала ресницы и, склонившись над маленьким зеркальцем, ищет у себя недостатки на подбородке
На самом солнечном месте под окном, выходящем на юго-восток, кровать Вали-кондуктора. Жаркие лучи солнца подбираются к ее простыне после завтрака и долго лежат на ней жарким золотым покрывалом. Кондуктор – это крупное лицо, крупное тело и живой взгляд карих глаз. С первой минуты, как она вчера поступила сюда, она издергала Фирузу своей рожей на ноге. Она упорно пыталась ее показать, но Фируза не менее упорно отводила взгляд: она терпеть не могла подобных зрелищ.
Сама Фируза, невысокая невзрачной внешности с лишними десятью килограммами веса,  немного за 60. Но улыбка и ямочки на щеках делали ее привлекательной и моложавой.
Еще две кровати по обеим сторонам двери, бесстыдно оголенные до матраса скорбного вида, пустовали: некоторые больные предпочитают селиться в коридоре, где жара ощущается меньше. 
Фируза потерла ноющий правый висок. Второй день болит голова, и ни одна таблетка не помогает. Вчера врач после нескольких попыток унять боль предложила свою личную таблетку. Но и та не помогла.
Но больше ее беспокоило подавленное настроение, с которым она проснулась. Что-то в это нежно-прекрасное летнее утро было не так. Что-то царапало душу и не давало покоя. Настроение резко упало, и организм слегка содрогнулся, как это бывает, когда вдруг резко подскакивает давление. Сон! Она вспомнила его в деталях, и от этого он казался реалистичным и зловещим. Все, забыть, не думать о нем, приказала она себе мысленно.
Завтрак прошел незаметно для желудка. Если что и легло туда, то хлеб с маслом и чай. Кашу пришлось заталкивать, мысленно уговаривая себя: «Ну постарайся еще ложечку, и еще. До обеда далеко. Лекарства на пустой желудок вредно». Скоро начнут ставить капельницы и таблетку надо выпить.
- «А я иду такая вся»…
Началось…
(продолжение читайте на сайте автора    ufafira.site)