Специалист. ч. 3. гл. 3. Прорыв

Знойный летний день  приближался к своему концу. Уже не яркое солнце медленно проплывало по верхушкам деревьев и склонялось к горизонту. Эту вечернюю жару подогревала незатухающая ярость большой группы  людей разгоряченных боем, уставших и мокрых от пота. Перебегая от дерева к дереву, они стреляли  друг в друга. Некоторые оставались лежать неподвижно, иные стонали и корчились от боли. Казалось, что для них этот кошмарный день не кончится никогда. Уставшие противники уже не могли продолжать перестрелку, но и опасались наступления ночи. Преследователи не хотели упустить врага, а отступавшие просто боялись продолжения схватки в темноте.
    Партизанам наконец удалось нанести упреждающий удар по сводному батальону вермахта.  Готовилась зачистка района перед войсковой операцией. Об этом заранее предупредили подпольщики. А немцы проявили необъяснимую беспечность, когда вошли малыми силами в этот квадрат. Скорее всего, они собирались провести карательные акции против населения, поддерживающего партизан, и не ожидали встретить серьезного противника. После скоротечного боя немецкие подразделения начали теснить в глубину леса. Теснили целый день, пока не загнали в глухую полесскую деревушку и заблокировали в ней. До половины личного состава и всю технику, грузовики и бронетранспортер немцы потеряли во время встречного боя, а теперь заняли круговую оборону, надеясь на помощь местного гарнизона. Кроме того, окруженные испытывали нехватку боеприпасов, их снаряжение  частично досталось партизанам, а до гарнизона добрая сотня километров. Теперь партизаны надеялись раздавить противника до подхода основных сил. К тому же, где точно затерялся батальон, немецкому командованию не было известно. Партизаны гнали противника километров пятнадцать. Так что шум боя постепенно поглотился деревьями, плотной стеной окружавшими многочисленные болота.
Однако, первый день осады прошел  безрезультатно. Немцы и их пособники из украинского вспомогательного батальона умело выстроили оборону и не давали приблизиться к своим позициям. Вся надежда была на то, что у окруженцев кончатся боеприпасы раньше, чем их найдет разведка с воздуха.
Командир партизанского отряда, бывший председатель колхоза  ломал голову, как сберечь людей от лобовой атаки, но и не выпустить карателей из кольца.
    Штурмовать деревню было накладно, но и держать в осаде долго не могли. После перегруппировки и разведки немецкие основные силы могли прийти на выручку. Пока соображали, что делать дальше, немцы сделали неожиданный ход. Из деревушки к партизанам пришел старик и сообщил, что немецкий офицер хочет тайно переговорить с командиром.
- А как он будет говорить? - удивился старший.
- Да он вроде из русских, говорит как мы.
Вечером, опасаясь засады, на нейтральной полосе у небольших кустов встретились противники. Сначала подполз  разведчик. Он увидел двух немцев в камуфляже,  расположившихся под кустом. 
Не успел он открыть рот, как один из них на чистом русском языке сказал.
- Мы хотим говорить с командиром, а не с солдатом. Можешь остаться здесь и прикрывать его. Но разговаривать будем с ним.
- Я командир, пытался отвертеться разведчик. 
Тогда немец назвал несколько псевдонимов партизанских командиров и спросил
-  Ты кто из них?
   Разведчик замялся. Немец ухмыльнулся и повторил
- Нужен  командир.
Командир подполз к месту встречи и напряженно спросил.
- Почему без белого флага и в темноте?
Немец твердо ответил.
- Мы не  сдаемся. Мы хотим говорить о прорыве.
   От такой  наглости партизаны оторопели. Лунный свет на мгновение осветил лицо немца.  Он внимательно и немного насмешливо рассматривал своих собеседников. Второй солдат смотрел в сторону и отслеживал обстановку вокруг.
- У нас достаточно боеприпасов на несколько дней боя, но проблема в другом. Из-за тупости командира батальона в окружение попала и моя группа.
Она очень боеспособна и имеет опыт борьбы с партизанами, остальные просто полевые части. Если вы позволите нам уйти, у вас появится шанс взять деревушку.
- Немного ли просишь?- зло ответил командир.
- Нормально. По радио мы откорректируем огневой удар артиллерии, а через день подойдут наши и снимут окружение или окружат вас внешним кольцом. Если вы думаете, что вы охотники и обложили зверя. То это напрасно. Это мы вас привязали к деревне и держим на поводке.
-Что-то гладко ты говоришь, сам из наших? - все также с неприязнью спросил командир партизан.
- Не из ваших, но хорошо понимаю русских и не испытываю ненависти. Просто хочу сберечь своих людей, а вы сбережете ваших, - снова улыбнулся немец.
- Предаешь своих?- все также задиристо переспросил партизан.
- Среди них есть каратели. Они позорят доблестную немецкую армию и мне противны, но я не могу их наказать.  Но могу оставить без своего прикрытия, т.е. позволить это сделать вам.
- Советские люди не идут на сделки с врагом.
Немец улыбнулся еще шире.
- Советские люди воюют большой кровью из-за своего не профессионализма. Я вам предлагаю сохранить  людей. Меня спасать не надо - мы продержимся до подхода подкрепления. Но я могу потерять часть своих солдат, защищая военных преступников. Это глупо и не логично.
Немец говорил с легким акцентом, который иногда проявлялся в разговоре и не всегда правильно строил фразы. Но держался уверенно. У командира была жена учительница русского языка в школе. Она постоянно делала ему замечания, если тот съезжал с правильной речи на местный лексикон. Сейчас командир был ей благодарен. Он пытался изучить собеседника, понять кто он, и догадаться в чем подвох предложения. То, что это ловушка он  был уверен. Он никогда не слышал о подобных переговорах немцев с партизанами. 
Командир заколебался. Этот молодой немецкий офицер учит его уму разума. Пытается обмануть опытного сорокалетнего мужика. Но если его сослуживцы узнают, что он вел сепаратные переговоры с лесными бандитами, его отдадут по трибунал. Вот ты и попался немчура. Командир успокоился и принял решение.
- Согласен. Сохраним наших людей. Где планируете прорыв?
- Где укажите, - пожал плечами собеседник и добавил.
- И постреляйте немного  в воздух,  чтобы нам гладко уйти.
- Хорошо уходите по оврагу на восток, завтра на рассвете.
Немец пристально посмотрел в лицо партизана, молча кивнул, и махнул рукой на  прощание. Они поползли каждый в свою сторону.
Командир партизан все не мог понять суть переговоров с немцами. Такое было у него впервые. Он никогда не слышал, чтобы охотники шли на сделку с противником. То, что это охотники из ягд команды Абвера он догадался сразу. К ним присылали инструктора по диверсионной работе. Тот разъяснил, что в район переброшены лучшие специалисты по борьбе с партизанами, и нужно проявлять бдительность.
Так он и проявлял бдительность и не собирался выпускать этих специалистов. В овраге они накроют эту группу, а еще и "языка" возьмут. Но смущала командира постоянная улыбка немца. А может и не немца. Говорят среди них и французы есть. Вся Европа навалилась на страну Советов. Так все же почему улыбался охотник? Был уверен в своих доводах или прорыва не будет. Тогда зачем переговоры. Чтобы увидеть меня или убить. Но, увидели, не убили. Что-то здесь не так, но что?
Перед рассветом два десятка бойцов сконцентрировались у оврага, ожидая прорыва группы охотников.
Когда увидите немцев, сначала в воздух постреляйте, а когда они втянуться в овраг по ним ударите. Но главного нужно взять живым.
- Да, где же определишь в темноте, кто главный,- ворчали партизаны.
- Кто командует тому и по ногам стрелять, - распорядился командир.
Но все пошло не совсем так, как ожидали. В предрассветной мгле взвилась ракета. Со стороны немцев ударил пулемет и нестройный залпы винтовок.
Огонь велся в сторону оврага, прижимая партизан к земле.
Обмануть решил фриц, - зло процедил командир.
Внезапно затрещали выстрелы уже с обеих сторон. Значит, прорыв состоялся. Через несколько минут скоротечный бой у оврага закончился. Снова наступила тишина. 
Командир сам подобрался к месту боя. Ему хотелось увидеть среди убитых или пленных того наглого немца.     Но из оврага выволокли только одного раненого солдата. Еще пятеро остались лежать на дне.
Раненый оказался украинцем из дивизии СС "Галичина", прикомандированный к карательной команде.
Почему атаковали такой малой группой? - удивленно спросил командир.
Фукс сказал, что нам всем крышка. Патронов мало. А всех карателей партизаны перевешают на деревьях за сожженные деревни.
- Фукс, это который улыбается все время, - переспросил командир отряда.
- Да,- удивленно подтвердил пленный.
 - Это лейтенант  из военной разведки Абвера.
- А патронов у вас на самом деле мало? - еще раз спросил партизан.
- Да мало. Фукс отдал нам свой пулемет MG-38 с лентой для прорыва. Сказал, что он солдат  и его в случае плена не расстреляют.
- Еще как расстреляю эту падлу немецкую, - разозлился командир.
Он не немец. Вроде латыш из Риги, - заискивающе сообщил пленный украинец.
- Тем более расстреляю, как предателя Родины.
Командир можно тебя на два слова. Прибежал посыльный от разведчиков.
- Ну что там у вас?
- Немцы ушли через наш секрет на обрыве.
- Вырезали хлопцев, помрачнел командир, почувствовав себя окончательно одураченным улыбчивым лейтенантом.
- Да нет, только  оглушили и связали пулеметный расчет. Еще наш новый пулемет MG-42* забрали и патроны.
-Вот сволочи. Вместо старого, оставленного хохлам, взяли новый. Теперь верю, что это латыши. Узнаю хитрых хуторских куркулей. Но почему не убили бойцов. Не похоже на охотников.
     Опять в памяти всплыло улыбающееся лицо немца.
- Падла, не могу понять, что ты задумал,- ломал голову партизан .
Но потом вздохнул с облегчением. Бойцы живы, но и немцы ускользнули невредимыми, только каратели понесли потери. Все, как и предлагал лейтенант. Но почему он оставил в живых бойцов, мог и увести в плен. Непонятно.
 Через день деревушку взяли. Патроны у немцев закончились. Отбивались одиночными выстрелами. Почти всех перебили или взяли в плен. Оставшихся в живых карателей, как и предполагал Фукс, повесили на деревьях. Пленных солдат решили обменять на заложников в местном гестапо. Офицера отправили в штаб бригады. На допросе он показал, что в их группе были охотники из  Абвера. Командир лейтенант Вольф по прозвищу Фукс. Они ночью ушли в прорыв за помощью. Обещали ударить с тыла по кольцу. Но больше о них не слышали. Возможно, тоже попали в засаду.


                *          *         *


     После разговора на нейтральной полосе бойцы Балтийской роты 6 -го батальона дивизии "Брандербург-800" незаметно  вернулись на свои позиции.
- Ты им веришь Алекс? - обратился к старшему напарник по переговорам.
Лейтенант, не спеша расстегнул куртку, снял автомат и только после этого произнес.
- Говори  по-латышски. Мы здесь не одни. Наши дела не касаются хохлов из зондер команды и коллег из вермахта. За чужие ошибки пусть платит сами. Мы сыграем другую партию в этом бою.
    Лейтенант замолчал, прислушиваясь к шуму леса за деревней, затем нехотя продолжил:
- А тебя я взял с собой как самого умного. Поэтому не задавай лишних вопросов. Конечно, я им верю. Они предложили нам то, что я и ожидал.  Но сначала надо было  убедить их пойти на сговор с нами, потом заставить сделать перегруппировку. В овраге они, безусловно, решили нас заблокировать и уничтожить. Хотя, может быть, кого то и взяли бы в плен как языка. Но это не меняет дела, потом все равно расстреляют.
- Так в чем смысл переговоров Алекс? - настойчиво переспросил ефрейтор.
- Смысл в том, что у нас нет радио для корректировщика,  и выручать нас пока некому. Мы должны выскочить из этой мышеловки сами. Остальной сброд из пехоты и карателей пусть прикрывает наш прорыв и подохнут в этом мешке, - резко на своем родном языке сказал лейтенант.
- Ты был единственным свидетелем встречи, поэтому забудь обо всем. Иначе мне придется тебя пристрелить во время прорыва. Увидев страх в глазах ефрейтора, лейтенант улыбнулся и похлопал его по плечу:
- Я пошутил Янис. Ты единственный, кому я здесь доверяю. Считай, что Абвер в нашем лице начинает тонкую игру с военной разведкой красных. А тупицы из гестапо или армейского командования могут этому помешать, если узнают о факте переговоров.
     Они наскоро перекусили галетами и вареной картошкой, которую изъяли у местных жителей и лейтенант приказал собрать группу на инструктаж.
Один остался в охранении остальные семеро в полной темноте собрались в сарае. Лейтенант коротко обрисовал ситуацию и приказал готовиться к прорыву блокады.
Никто не возразил и не задал вопросов. Это были опытные диверсанты. Всем и так было понятно, что в деревушке долго не продержаться. А ночной бой в лесу был преимуществом для охотников. Закончив постановку задачи, лейтенант приказал
- Гельмут возьми свой пулемет и пошли к нашим украинским комрадам.
    Они пробрались на другой конец деревушки, а дальше разговор пошел на смеси русского и украинского языка. Пулеметчик немец только по мимике пытался понять, о чем речь. Лейтенант как всегда улыбался, а комрады что-то возмущенно говорили. Наконец лейтенант повернулся к своему солдату и приказал:
- Гельмут отдай им свой пулемет и коробку с лентой.
- А чем я буду воевать,- возразил солдат.
Лейтенант вздохнул. Ему импонировали демократические порядки в Бранденбурге, где "чувство локтя" товарища в бою важнее дисциплины. Но не сейчас. Гельмут отдай свой MG, не зли меня. У тебя есть парабеллум - в лесу в темноте - достаточно,- все также с улыбкой по-немецки повторил  лейтенант.
  Потом обратился к украинцам:
- Дайте ему винтовку взамен.   
   После переговоров с карателями, лейтенант отправился к командиру сводного батальона. Гауптману он  объяснил, что нащупал брешь в позиции противника и ночью попытается просочиться и ударить с тыла, а заодно отправить связного в гарнизон за помощью. Капитан метался в поисках выхода из ситуации. И не хотел отпускать опытных бойцов.
Лейтенант, улыбаясь, мягко убеждал, что восемь человек не сделает погоды в обороне, зато для внезапного удара вполне обеспечат нужный эффект. К тому же они рискуют больше всех, если  попадут в засаду. А здесь  использовать разведчиков в общевойсковом бою не разумно. Их выучка позволяет сделать больше.
  После разговора с капитаном лейтенант вернулся к своим бойцам. Он знал заранее, что они исчезнут, сразу как только пройдут позиции противника. Но на случай, если окруженная группа уцелеет, у него было объяснение, что плотный заслон партизан и нехватка патронов не позволили продолжать бой.
   Перед рассветом охотники сосредоточились на краю деревни, в противоположной стороне от оврага.
Лейтенант указал направление прорыва.  Это пригорок с пулеметным расчетом. Именно это место должны были ослабить партизаны, чтобы заблокировать овраг.
- Вы двое. Обойти пулемет, оглушить и связать расчет, - коротко приказал лейтенант.
- Почему не заколоть? Рискованно бороться, - возразил один солдат.
- А если их там больше?- спросил второй.
- Если русских будет больше, с вами пойдет Гельмут, он налегке без пулемета, - улыбнулся лейтенант.
В случае осложнений действуйте по обстановке. Но в живых оставить хотя бы одного.
Солдаты подчинились, но по лицам было видно, что не понимают своего командира. В опасной ночной вылазке почти без патронов брать пленных очень рискованно.
- Как только выйдете  за спину противнику, просигнальте фонариком, я запущу ракету ослепить пулеметчиков. Нападайте в этот момент. Украинские комрады отвлекут русских на другом фланге.
  Не успела ракета погаснуть, застучал пулемет,   и охотники быстро поползли цепочкой к возвышенности.
Расчет оправдался.  Высота была неприкрыта. Два партизана лежали ничком связанными, с кляпом во рту. Лейтенант жестами показал направления движения группе и шепнул своему пулеметчику:
- Гельмут не забудь взять твой новый пулемет и патроны, а винтовку брось.
Через час осторожного движения охотники выпрямились  во весь рост, и перешли на походный шаг, все дальше удаляясь от деревушки.
Янис догнал командира и тихо спросил:
- Почему оставили живых бандитов? Парни не понимают.
- Ты тоже не понимаешь, как эти ослы?- все так же улыбаясь, жестко переспросил лейтенант.
  Ефрейтор помотал головой.
- Объясню первый и последний раз, если не поймешь - пристрелю, - опять улыбнулся лейтенант.
- Ты видел командира. Это опытный самолюбивый коммунист. Упрямый, обидчивый и горячий. Мы его надули, втянули в бой с хохлами. Потом еще раз надули, просочились в ослабленном месте. Потом еще раз надули, забрали пулемет и патроны. Но оставили в подарок живых бойцов и убитых хохлов. Он будет плеваться ругаться, но подсознательно поймет, что мы поступили с ним честно даже здесь на войне, как и предлагали. А он оказался жуликом, пытался нас обмануть и уничтожить. Т.е. еще раз пнули его совесть. А если бы закололи партизан, он бы устроил за нами погоню. Не исключаю, что и деревню бы бросил. Он узнал, кто мы и поэтому колебался. Не мог решить, что важнее каратели или охотники в качестве трофея в бою. Мы просто помогли ему сделать правильный выбор. Но не переживай скоро  мы с ним снова столкнемся, но уже по нашим правилам.
     Ефрейтор помолчал, а потом неожиданно спросил:
- Но ты же с самого начала знал, что пойдем в прорыв с другом месте?
- Это место еще надо было организовать. Партизаны сами сделали брешь в своей обороне. Их ведь тоже немного было, не больше двух рот. Или ты не сумел определить численность противника по плотности огня? - насмешливо переспросил лейтенант.
    Янис смутился  и отошел.
Сделали короткий привал. Лейтенант решил до конца закрепить  свои  решения и избавиться от недоверия в группе. Просто спросил.
Сколько патронов у каждого бойца? Оказалось не больше обоймы к автомату и пара гранат на всех.
   Второй вопрос был еще проще. Есть ли добровольцы нанести удар в спину партизан, чтобы поддержать окруженных комрадов? Если есть, то собрать для них патроны. Солдаты смущенно молчали. Добровольцев не оказалось. Теперь каждый чувствовал себя виноватым и не мог обвинить командира в неверных действиях. Если бы он приказал, то они бы пошли. А с инициативой даже в частях Абвера было туго. Это отличие немецкой армии от русской Фукс приметил еще в первые дни войны. И теперь,  как обычно, незаметно манипулировал мнением сослуживцев.
Привал закончился. Группа постепенно  растворилась в густом лесу.
   Лейтенант Алекс Вольф, здесь у него было это имя и соответствующее его характеру прозвище Фукс, на некоторое время задумался, ритмично шагая вслед за впереди идущим солдатом. Он снова и снова прокручивал ситуацию в голове. Все ли логично и последовательно сделано? Правильно ли  обоснованно? Самый тонкий момент переговоры с бандитами. Еще оставили живых пленных. Они снова вольются в ряды партизан уже более опытными бойцами после такой передряги. Подчиненные ему вопросов  не зададут, но спросят у Яниса. Надеюсь, он разъяснит. В Бранденбурге не принято писать доносы  на соседа. Доносчик не переживет  текущую операцию. Но под колпак и свои могут взять. Просто не поймут до конца комбинацию. А комбинация выстраивалась сама собой. Принцип Фукса (Лисы) использовать любую неудачу в свою пользу срабатывал безотказно. Лейтенант решил затеять собственную игру с советской военной разведкой. Алекс долго изучал приемы и методы ее действия в тылу немецких войск и теперь посчитал, что вполне подготовился для своей операции. Если командование что-то заподозрит, придется, конечно, раскрыться раньше времени. А если нет, доведет игру до конца сам. А как воспользоваться результатами будет видно позже. Лишний железный крест с дубовыми листьями не повредит. Но может случится, что и награды будут не особенно нужны. Выжить в этой войне само по себе уже большая награда.
Он вздохнул и успокоился. Все шло, как и обучали аналитики в разведшколе под Ригой. Главную задачу надо прикрыть второстепенной, чтобы сократить издержки по достижению основной цели.   Пока все правильно. Если не наткнемся на партизан, то маленькая задача уцелеть и сохранить группу будет решена.

 
*MG 42 (нем. Maschinengewehr 42) — немецкий единый пулемёт