Линда

     Елена недавно поселилась в новом девятиэтажном доме в однокомнатной, но просторной и светлой квартире. В этом доме жила, в основном, молодёжь, за исключением нескольких семей, но близко познакомиться с соседями, пока не было повода.
     Начало весны – теплынь, красота! Она шла медленно, наслаждаясь особым, пьянящим ароматом пробуждающейся природы. У подъезда своего дома увидела столпившихся соседей, которые что-то обсуждали. Подойдя, спросила:
     – Собрание или что-то случилось?
     – Случилось… – ответила молодая женщина, качая коляску с младенцем, –  вы знали со второго этажа Степана Петровича? Нет? С собакой всё гулял. Умер…
     – Гулял… Это не он гулял с собакой, а она его выгуливала, – вмешалась в разговор женщина более зрелого возраста, – он почти ничего не видел. Так, на ощупь всё делал.
     – Он что, один жил? А родственники у него есть? – полюбопытствовала Елена.
     – А как же? Сын есть. Только живёт не здесь, где-то на Севере.
     – Отчего же отца не забрал к себе, коль со зрением беда?
     – Приезжал, звал…  да разве стариков переубедишь? Упёрся – не поеду, и всё! Так, сын квартиру в нашем доме купил, перевёз из барака. Вот с собакой вдвоём и жили. Из собеса ходила женщина, продукты покупала, уборку делала. Сын деньги высылал. А, как же? На пенсию-то не больно разживёшься… – женщина вздохнула и продолжила. – Ох, и жутко всю ночь собака выла… вы, слышали? Нет? Утром полицию вызвали, открыли, а он уже не дышит…
     Елена слышала, что собака выла, но не придала этому никакого значения, так как та частенько и выла, и лаяла. Это Елену не раздражало – днём она была на работе, а ночью спала крепко.
     – А сыну сообщили? – спросила она.
     – Соседи позвонили. Завтра прилетит, – ответила разговорчивая женщина.
     На выходные дни Елена уехала по делам в другой город, а вернувшись вечером в воскресенье, почему-то, вспомнила о собаке, которая осталась без хозяина. Она вышла на балкон и прислушалась. Тишина…
     «Наверное, приехал сын Степана Петровича и похоронил отца, а собаку куда-нибудь пристроил», – решила Елена.
     Но на душе, от чего-то, было неспокойно. Непонятное чувство тревоги заставило её выйти в подъезд. На площадке Елена прислушалась – было тихо. Спустилась на второй этаж, подошла к двери…
     – Женщина, что вы делаете у двери моей квартиры? – неожиданно прозвучал за спиной негромкий баритон.
     Елена вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял высокий, широкоплечий мужчина, лет сорока пяти – пятидесяти.
     – Я вас спрашиваю: что вам здесь нужно? – ещё раз переспросил он.
     – А вы кто? – слегка оправившись от испуга и придя в себя, не отвечая на его вопрос, спросила Елена.
     – Вам документы показать или на слово поверите?
     – Поверю. А собака где? – поняв, что перед ней сын Степана Петровича, задала она вопрос, который весь вечер не давал ей покоя.
     – А вам какое дело до собаки?
     – Вы, что, усыпили её?!
     – Да вы в своём уме?!
     – А где же тогда она?
     – Я бы тоже хотел это знать… – проговорил мужчина, разведя руки.
     – Как это?
     – А так… Ума не приложу, когда она ускользнула из квартиры. Не усмотрел, стало быть, да и не до этого было… – проговорил он и глубоко вздохнул, – и, если честно, то не знаю, что делать, где искать? – как-то подавленно и  растерянно проговорил он. – Вот и сейчас ходил вокруг дома, думал: вдруг прибежит, а дверь подъезда закрыта…
     – Конечно, побегает да прибежит! – решила успокоить его Елена, почувствовав, что  мужчина переживает.
     – Надеюсь. Извините, я не представился – Фёдор Степанович, можно просто Федя.
     – Лена, – ответила Елена Анатольевна, – вы меня, Фёдор, извините, я пойду. Поздно уже.
      – Спокойной ночи, Елена Прекрасная, – услышала она в ответ, когда поднялась на свой этаж.
     Несмотря на пожелание нового соседа, ночь для Елены была не очень спокойной. Она, то засыпала, то вновь, просыпаясь, прислушивалась к звукам, доносящимся с улицы в приоткрытое окно. Ворочаясь с боку на бок, Елена мысленно разговаривала сама с собой: «И какое мне дело до этой собаки? Есть хозяин, пусть он и переживает. И, почему у нас, у людей, всегда так получается? Жил человек совсем рядом, практически беспомощный, а мы мимо проходили и не замечали, что он нуждался в элементарном участии, в добром слове, а когда ушёл из жизни, то начинаем жалеть и вздыхать… Дальше своего носа ничего не видим… Эх, люди, люди… закрылись от всего мира железными дверьми и печёмся только о своих, собственных бедах… А порой, их и бедами-то назвать нельзя….»

     Прошло несколько дней. Елена каждый вечер, придя с работы, ловила себя на том, что невольно вслушивается в каждый скрип и шорох, в надежде услышать звуки, напоминающие присутствие собаки. Выходила то на балкон, то на лестничную площадку, но, увы…
     В один из вечеров, подойдя к своему дому, она увидела, сидящего на скамейке, Фёдора.
     – Здравствуйте, Елена Прекрасная, – встав, поприветствовал он Елену.
     – Здравствуйте, Фёдор. Как ваши дела? Собака так и не появилась?
     – Нет, всю округу исколесил, а я ведь вас дожидаюсь…
     – Да? Слушаю.
     – Мне неловко просить вас об этом, но кроме вас, и папиных соседей, я никого больше не знаю. Понимаете, завтра – Девять дней. Надо папу помянуть. Вы не могли бы мне помочь приготовить обед? Я продукты закупил, – стесняясь, попросил Фёдор.
     – Конечно, помогу. Тем более что завтра суббота и у меня выходной день.
     – Спасибо. Тогда, может быть, мы вместе с утра и на кладбище съездим? А то одному, как-то, не по себе…
     – Хорошо. Часов в девять и поедем, – согласилась Елена.
     Утром Елена с Фёдором, вызвав такси, поехали на кладбище. Дорога была скользкой, шла в гору. Мотор натужно рычал. Казалось, что машина не вытянет подъём.
      – Вы, хоть помните место, где похоронили? – спросила Елена.
      – Да, помню, – скупо ответил Фёдор, пристально глядя на дорогу. – Вот здесь остановите, – попросил он шофёра, – и подождите, пожалуйста, минут пятнадцать, хорошо?
        – Ух, ты… – выйдя из машины, выдохнул Фёдор и неуверенно стал оглядываться, – ничего себе… ещё девять дней назад могила отца была последней, а теперь и не знаю где искать…
     – Вот на этом участке и будем искать, – подбодрила его Елена.
     Снег на горе почти весь сошёл, но травка не везде ещё взошла, а солнце не успело подсушить землю. Под ногами чавкала грязь. Шли, пытаясь наступать на подсохшие  комья земли, вчитываясь в таблички на крестах. На этом участке были новые захоронения, и ещё не было ни памятников, ни оградок. Стояли, абсолютно одинаковые, кресты с табличками фамилий и дат усопших. Фёдор шёл первым и вдруг остановился, подняв левую руку вверх.
     – Тсс… – произнёс он тихо, – вы ничего не слышите?
     Оба замерли. Стояли, не шевелясь, минуты три, и явно расслышали какие-то посторонние звуки. Фёдор, молча, указал рукой туда, откуда они доносились.
     – Стойте здесь, – попросил он Елену шёпотом, – я один пойду.
     Она кивнула, а Фёдор, медленно и осторожно стал приближаться к тому месту, откуда с каждым шагом всё отчётливее и отчётливее доносился, как ему казалось, чей-то плачь. Вдруг он остановился и рукой подал знак  Елене, чтобы та подошла. Когда Елена приблизилась к нему, то увидела, что на могиле, у которой остановился Фёдор, среди завядших цветов и венков, дрожа всем телом, поджав под себя лапы и не поднимая головы, лежит измученная овчарка. Её грязная шерсть висит клочками, а из полуприкрытых глаз тонкими ручейками сбегают слёзы. Поскуливая, она не реагировала на людей. Фёдор и Елена, ошарашенные увиденным, переглянулись.
     – Как же я не догадался? – тихо произнёс Фёдор и почувствовал, как подкатил комок к горлу, – давайте попробуем её поднять.
     – А она не укусит? – так же тихо, спросила Елена.
     – Не знаю… Но, не оставлять же её здесь…
     Фёдор скинул с себя куртку, отдал Елене и наклонился к собаке.
     – Линда, Линдочка, девочка моя хорошая, зачем же ты убежала? Как ты сюда добралась? Что с тобой, милая? – приговаривал он, потихоньку ощупывая её. – Видимо, местные собаки потрепали, да здорово… ох, а что с лапами-то? Кровоточат…
     Фёдор попытался поднять обессилевшую собаку, но та взвизгнула так, что пришлось оставить, на какое-то время, её в покое.
     – Что же делать? – он растерянно смотрел на Елену.
     А Елена с детства была напугана и боялась собак, особенно крупных, но глядя на истерзанную, истощённую Линду, всё-таки решилась.
     – Давайте я попробую. Может, две женщины быстрее договорятся? – поборов страх, предложила она, и опустилась на колени перед беспомощной Линдой, – досталось тебе, милая, вся дрожишь, не плачь и не бойся, никто тебя больше не обидит, я тебе обещаю, поехали домой…
     И, сняв с головы палантин, прикрыла им собаку.
     – Лучше в куртку завернуть – теплее будет, – предложил Фёдор, – давайте теперь я…
     Укутав, уже  не сопротивляющуюся, обессиленную Линду, Фёдор вынес её на дорогу, где стояло такси.
     – Эй, вы кого это принесли? – разволновался таксист, – мы так не договаривались!
     – Брат, помоги, собака умирает, довези до города! Заплачу, не обижу, только довези! – взмолился Фёдор.
     Елена видела, как по его щекам непрерывно катились слёзы.  Она и сама еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться, но понимала, что кто-то, в этой ситуации, должен быть чуточку сильнее.   
     – Да поймите вы, что мы ни за что её здесь не оставим! Искали целую неделю, а она здесь, на могиле своего друга! – видя, что водитель брезгливо смотрит на свисающие грязные лапы собаки,  пыталась убедить его Елена.
     – Довезу, конечно, довезу…. Я что, не человек? Только сиденье не испачкайте… – сжалился таксист, – куда едем?
     – В городе есть ветеринарная лечебница? Вот туда и поехали! – скомандовал Фёдор.
     В лечебнице врач, осмотрев Линду, сказал: «Кости целы, а мясо нарастёт». И назначил лечение.
     Фёдор не отходил от страдающей собаки ни на шаг. Эффективное лечение, забота и ласка сделали своё дело. Через пару недель Линда чувствовала себя лучше. А через месяц Фёдор стал выводить её на прогулки. И, кажется, они подружились. Только иногда, нет-нет, да заскулит она тихо, а затем всё громче и громче, переходя в надрывный вой. Но никто из жильцов дома не возмущался, понимали и сочувствовали – тоскует по хозяину…
     Подошло время, Фёдору уезжать. Прикипел он, за этот нелёгкий период,  и душой, и сердцем не только к Линде, но и к Елене, которая помогала ему ухаживать за собакой. То, что Линду увезёт с собой на Север, Фёдор решил сразу, как только её нашли, а вот поговорить с Еленой… Если честно, то не до этого было. Ни разу, за это время, ни он, ни она, не обмолвились о своём житье-бытье. Но Фёдор чувствовал, что Елена – это именно тот  человек, который ему нужен. С ней было легко и просто. Но, он так и не решился заговорить. Видимо, его чувства только-только дали свой маленький росточек, который должен был укрепиться, подняться и заявить о себе. Стало быть, на всё нужно время и, для серьёзного разговора, оно ещё не настало.
     – Лена, я оформил необходимые документы на Линду и купил билеты, мы послезавтра уезжаем. Просьба у меня: не могли бы вы присматривать за квартирой некоторое время? Вот ключи.
     – Да, конечно, – с готовностью ответила она.    
   
     Шли, месяц за месяцем… Фёдор иногда звонил, спрашивал о её делах, рассказывал о Линде. Елена была рада этим редким звонкам. Она чувствовала, что в их коротких разговорах есть какая-то недосказанность. Но позже, поразмыслив, Елена решила: «Наверное, у Фёдора есть своя, личная жизнь, о которой он не делится с ней, и она, как сейчас говорят, в неё не вписывается». Рассудив так, Елена просто присматривала за квартирой, и в её, всколыхнувшейся было жизни, вновь наступило затишье…
     Лето сменила осень, а там и первые белые мухи полетели. Столько снега навалило в конце ноября, как никогда, да и морозец давал о себе знать. Уже не прогулочным шагом, а чётко, поскрипывая каблучками, Елена шла через детскую площадку по узкой тропинке, которую протоптали жильцы к подъезду дома. Вдруг она увидела, как навстречу ей, быстро приближается большая собака. У Елены ёкнуло сердце, и она машинально шагнула в сторону, провалившись по колено в рыхлый снег, чтобы пропустить мчавшееся  животное.  А собака, затормозив перед ней всеми четырьмя лапами, замерла на мгновенье и завиляла хвостом! Елена, не веря своим глазам, облегчённо выдохнув, прошептала:
     – Линда?..
     Услышав знакомый голос, Линда в один прыжок оказалась рядом с Еленой. И она, стоя по колено в снегу, всё обнимала и гладила прыгающую и повизгивающую собаку, норовящую лизнуть её в лицо.
     – Линда, Линдочка… милая… как ты здесь?! Какая же ты красавица стала!
     – Здравствуйте, Елена Прекрасная! – услышала Елена за спиной, до боли, знакомый голос, – давайте я вам помогу выбраться. Линда, ну, всё, всё, хватит! Вы простите, это она от радости на вас кинулась. Скучала очень…
     – Я тоже! – рассмеялась Елена, отряхивая снег с пальто.
     – А мы вас ждали, – подойдя к подъезду, проговорил Фёдор.
     – Правда? А вы когда приехали?
     – В обед были уже дома. Елена Прекрасная, мы  с Линдой приглашаем вас на ужин. Пожалуйста, не отказывайте…
     – Спасибо, только к себе поднимусь.
      И эта неожиданная встреча, и приглашение так взбудоражили Елену, что поднявшись к себе в квартиру, она заметалась: что одеть, как она выглядит? Удобно ли пойти и нужно ли ей всё это? Но, взяв себя в руки, решила: будь что будет.
     Сидя, за празднично накрытым, столом, Елена всё ещё никак не могла прийти в себя. Толи от внимания со стороны Фёдора, толи от внезапной радости. Пили вино, разговаривали, и Линда лежала рядом на коврике. Иногда она, навострив уши, вскакивала и опять ложилась, а то подходила к Елене или Фёдору за очередной порцией ласк. Всё было просто, душевно, по-семейному. Елена поймала себя на мысли, что уходить совершенно не хочется. Но, как говорят: пора и честь знать.
     – Спасибо, Фёдор, за приглашение, за ужин. Мне пора, завтра на работу, –  поднялась со стула Елена.
     – Лена, – поднялся и Фёдор, – Елена, ох, простите… – от волнения он  взъерошил седую копну волос и, набрав воздуха, на одном дыхании, продолжил, – давно я таких слов не говорил… и уже думал, что никогда и никому не скажу. Елена Прекрасная, а ведь мы приехали за вами. Мы вас любим! Выходите за нас замуж! Ой, простите… – и, смутившись, махнул рукой.
     – Да, такого предложения мне ещё не делали, я подумаю… –  рассмеялась в ответ Елена.
     – Выходите, не пожалеете… Знаете, как мы будем любить вас?! – Фёдор из кармана пиджака вынул бархатную коробочку бордового цвета и открыл её, – это вам. Примерьте, подойдёт ли?
     Кольцо было шикарное. Таких колец Елене никто и никогда не дарил. Фёдор вынул его из коробочки и надел на безымянный палец избранницы. И, странное дело – кольцо сидело на пальце, как влитое!
     – Лена, не снимайте, пожалуйста, носите на счастье, от всего сердца прошу. Если даже откажите мне, то пусть оно останется у вас, в знак нашей дружбы. Я вам так благодарен за помощь, которую вы оказали мне в трудный час. Ой, простите, что-то я не то говорю… Лена, я вас люблю. Прошу, станьте моей женой.
     Линда вскочила и с визгом кинулась к Елене.
     – Ой, Линда, успокойся! Да куда же я теперь без вас?! Я согласна… –  одной рукой, теребя ухо собаки, а другой, обнимая Фёдора, – растерянно улыбаясь, говорила она.
     Через месяц влюблённые расписались. Решив дела с квартирами, упаковав кое-какие вещи, молодожёны с Линдой отправились на Север, где Фёдор работал буровым мастером. На новоиспечённом семейном совете было решено: как только Фёдор выйдёт на пенсию, они обязательно вернутся жить сюда, в Сибирь, где произошла их нечаянная встреча.