Глава 15 В замке думают иначе, чем в избушке

Идёт Ваня и видит  - На площади перед теремом толпа собралась. Слышится демонстративный гомон, изредка прорезаемый лихими криками- визгом самых недовольных демонстрантов .
Вам читатель, верно, случалось слышать ,а возможно и видеть  такое…
Толпа шумела. Выделялся один: седовласый бородач, одетый в белую и широкую не то рубаху, не то пижаму, подпоясанный красным кушаком.
Сквозь крики, шум он гулким голосом проповедовал.
- Государи, братцы! Да что же это деется- та?! Куда мы катимся?! Во что превратили страну?!...Решиться так, испоганить родину?!...Это ж какой талант надо иметь?! – доводил толпу до истерики оратор.
Она же одобрительно гудела, не трезво подвывая - ВЕЕЕрноооо! Твоооя прааавда! У-У-ууу! Своолочиии!...
- Куда смотрит правительство?! – расходился бородач, - Что ждёт нас в будущем?! Какое пиво будут пить наши дети?!...Запретить новоизобретённые «вечные свечки»!!УУУУ! Спасём старую веру!!!
-Дооолой! Правильноооо! Сволочи! УУУУ…– накатывал волной справедливого негодования, гул раззадоренной толпы.
-Требуем референдума! – продолжал оратор. Во след его словам несся восторженный рёв.
-РЕ-ФЕЕРЕее-нд УУУМА! РЕ-ФЕ-РЕН-ДУМАА!!—скандировала по слогам общественность, как эхо-ДУМА! УМА!!
Иван прошёл мимо, заметив, однако на ходу, как красив этот бородач, под стенами терема. Как красиво поставлена сцена, антураж, костюмы…
Что- то от стародавнего, от исконно веченосного было в нём, , в его жестах, в его манере говорить, заводить толпу …
Странное, неизъяснимое чувство овладело бы зрителем при виде, как от одного вовремя точно сказанного слова, толпа становится мягкой ,послушной, пластичной.
Так должно быть дрессировщик укрощает зверя, как действовал  тот бородач- ловко, умело. Разительная слаженность слов, интонаций, жестов вызывала уважение.

Во дворце же...Привратники белозубо рады, и кланяются в пояс. Всё как положено! Служивый , с многодолларовой улыбкой на лице метрдотеля, во фраке, услужливо пригласил его за собой. Иван последовал за фрачными фалдами служаки. А тут, как тут,  и Брат Первый стоит радостный , аж светится- ждёт , встречает братца Иванушку…
Они крепко обнялись. Расцеловались троекратно, прошли далее.

-Какой он нарядный в этом костюме с галстуком, - отметил Иван, но промолчал.
Что-то чужое , не родное , не настоящее, промелькнуло в лице брата. Вроде и улыбка широкая , и выглядит брат сытно… и одет шикарно…но смотрит мрачно и подозрительно. Вроде весёлый , но больное это веселье, проступает печалью в глазах и жестах.
Первый же , явно желая показать, до чего хорошо ему живется, смеялся и шутил балагуря, с каким –то плохо скрываемым обречённым восторгом, тут же и спросил, поймав взгляд Ивана:
-Что ты с горюнился, Ваничка? устал должно быть?!
Иван огляделся.
Двери в комнаты прозрачные, но с электронной пропускной системой.
Брат достал карточку , что-то вроде паспорта, где руським по белому написано , что он государь страны и портрет его,  вернее подвижное изображение Первого: строговат, не уступчив, а по фону звёзды  и звездочки, как снег падают и падают, падают и падают…
Здорово вообще-то Духоподъёмно!- подумал Иван,- устал видно Брат. Всё таки –Государь, за всю страну –та думать…
А  Первый прикладывает  паспорт к створке двери  стеклянной  и  повисает в воздухе вся его жизнь: год рождения, место рождения, звание, титулы, привычки, телесно- душевные особенности, родинки, болезни, психома, предпочтения, размеры членов и органов…
Ну вот, отворились двери, и заиграла музыка, фанфары, трубы медные.
Они прошли ряд великолепных комнат , наполненных учтивыми слугами, да няньками, поварами да приспешниками, кои  вряд выстроились. Все радушно и приветливо кланяются.
-Да!- решил Ваня, - Здорово! И терем хорош! Первоклассный!
Просторен дом , и по уму обустроен для жилья праведного.
Да и хоромы в тереме Брата справные. Рублено – резные, конопаченные. С рушниками  да киотами, комодами, сундуками да шкафами точёными. Рядами самоваров разно мерных, да печами изразцовой красоты сказочной.
В комнате же брата – совсем всё по- другому: нет там ничего резного, деревянного,  руського.
Голые гладкие стены. И пластик, пластик, пластик кругом.
Словом, модные хай-тек апартаменты!
Шуршат слуги еле различимые, с повязками на головах.
В середине залы как-то полоумно причитает экран высококачественного пангалактического телевидения, в виде блюда новостного, всхлипывает оно с подвизгом, бормочет  что-то про вперёд смотрящее прошлое. Пророчествует…
-Проходи Ваничка, будь как дома, с системой этой охранной, будет время, разберешься. Тебе не сложно то - поясняет Брат.- тыж программист.
-Разберусь!- ответно кивает Иван, - а эхо пересмешничает,- РАЗ БЕРУУУСЬ! РАЗВЕ РУСЬ! РУСЬ! РУСУУСЬ!
-Про мой терем по миру молва идёт. –бахвалится брат, не без гордости, - Так и говорят «Фёрстхауз – везде фёрст!»
- Наслышан брат, токмо одного понять не в силах голова моя- отчего мне тоскливо, не хорошо душно мне здесь, стены давят, и вот тут жжёт - показывая на грудь, поделился Иван.
А и вздохнул тут же сам, вспомнив светлицу своего терема: Открытые окна, сквозь которые бывало, крылатым клином пролетали журавли, да стаи уток перелётных, а под окнами - цветущие яблони в саду, вишня и сливы…
продолжение http://www.proza.ru/2018/03/31/573