Записки гаишника. Часть 14

ДТП – наша боль, спешим мы туда,
Пострадавшие в «скорой», спасибо бригаде,
Смог, «пробки», заторы  и  ночи  без сна,
Потоки машин, словно буйволы в стаде.   
               
Глава 14
    На Пасху меня попросил Юдин Анатолий Николаевич выйти  в ночь на усиление. Юдина назначили заместителем командира по службе, а Подъячев  Юрий Иванович перешёл на должность начальника смены. Мы на служебной автомашине, за рулём которой находился Анатолий Татарчук, направились в Клинский район, в село Троицкое, к церкви. В 22 часа ещё было светло, от Высоковска по дороге к храму тянулись люди к службе, и мы их потихоньку объезжали.
Я поднял телефонную трубку радиостанции, чтобы доложить, что мы на месте. Выслушав меня, дежурный по батальону Владимир Комов спросил:
- Я вас вызывал, вы не отвечали. Рацию не включили что ли?
Анатолий говорит мне:
- Рация барахлит, иногда трубка замыкает.
От церкви,  нам навстречу, вынырнул, объезжая людей, мотоциклист на «Яве», с пассажиром на заднем сиденье. Оба без шлемов. Татарчук сразу  развернулся и быстро догнал мотоцикл. По громкоговорящей связи он дал команду: «Остановится», но мотоциклист только прибавил газу. Мы были на «хвосте», но дорога узкая, мешали пешеходы, не обогнать. «Остановись, хуже будет», - продолжал по ГГС кричать Анатолий, и обратился ко мне:
- Давай, стреляй по колёсам.
- Ты что? Опасно. Упадут – разобьются, - возразил я.
Въезжаем за мотоциклом на пустующую площадь Высоковска, дома кругом, а мотоциклист свернул в лес на пешеходную асфальтированную дорожку.
- Хорош, возвращаемся, - говорю Татарчуку.

Но   разве  упрямого хохла остановишь.  Он  мотоцикл не отпускал, ширина
просеки позволяла. В лесу было уже темно, и мотоциклист ехал впереди нас
в лучах фар автомобиля «ВАЗ-2103», как заяц, и, не увидев поворота, съехал по откосу в большой ручей. Мы же, свернув по дорожке влево, выехали на мост, расположенный ниже по течению.
- Останавливаться не будем, - говорит мне Татарчук.
- Тормози, может, поранились, - не согласился я.
Оставив машину на мосту, мы пошли к месту падения ребят. Мотоцикл на месте, «гонщики» скрылись. По идее, надо было бы просто вернуться к церкви и выполнить ту задачу, какую нам поставили, но, с другой стороны: чей мотоцикл? Я вернулся к машине, чтобы доложить о случившемся, и связался с Комовым.
- Что там у вас происходит? Какая стрельба? – сразу тревожным голосом перебил меня дежурный.

Я понял, что трубка на рации замкнула, и вся погоня за «Явой-350» прослушивалась в эфире. Время за полночь, и провозились мы с мотоциклом до трёх часов утра. Сначала попросили водителя «ГАЗ-53» помочь нам вывезти мотоцикл из леса, остановив его в Высоковске. Машина там застряла. Потом искали: кто бы её вытащил. Связались с Клинским ПАТП, и нам прислали тягач, который тоже чуть не застрял. Если на открытой местности было сухо, то в весеннем лесу была сырая земля. Когда мы сгрузили мотоцикл,  приехав на пост  Клин-Волоколамского направления, то по мероприятию поступила команда:  «Отбой». Вот тут к месту поговорка: «Овчинка выделки не стоила».

Нас попросили не разъезжаться, и выехать в Клин на Ленинградское шоссе, пока граждане не «рассосутся». Мы с Татарчуком подъехали на перекрёсток с Ямской улицей. Перед нами остановился автобус Клинского ПАТП, развозивший ночных пассажиров, водитель открыл дверь салона, и из него вышла явно пьяная девушка, лет семнадцати. Я успел остановить автобус, и водитель мне сказал, что девушка с ним катается два часа:
- Мне надо в парк ехать, куда мне её девать? – объяснил он свои действия.
Резонно, но девушка удалялась по проезжей части в сторону Москвы. Я догнал её, чтобы убрать с дороги и отвезти домой, но она явно не хотела со
мной идти. Мне пришлось: чуть ли не нести её к машине. Я спросил девушку:
- Где ты живёшь?
- На улице Карла Маркса.
- Садись в машину, мы тебя отвезём домой.

Она, никак, не хотела садиться. Мы с Татарчуком еле затащили её на заднее сиденье, так она сопротивлялась, хорошо, что не звала на помощь. Откуда только силы взялись?
- Вить, ноги держи, рацию разобьёт,- сказал Анатолий, садясь за руль.
Я, как мог, держал девчонку, и Татарчук выехал в нужном направлении. На 
своей улице девушка притихла и, пожалуй, немного протрезвела.
- Какой у тебя номер дома? – спросил я её.
Она назвала, и мы туда подъехали.
- Тебя надо проводить? – спросил я её.
- Не надо, - ответила она, к этому моменту совсем успокоившись.
- Дойдёшь до квартиры?
- Дойду, - заверила девушка.
Мы подождали, пока она не скроется в подъезде, и вернулись на своё место. На скорости, с включёнными проблесковыми маяками, к нам подлетает Юдин, выскакивает из машины, и бежит к нам.
- Вы кого тут насиловали?
Он долго с недоумением смотрел на нас, пока мы не успокоились после безудержного смеха, понимая, что было слышно в эфире.

   Вешал   я  очередной   номер   стенной  газеты,   и   подошёл    Анатолий
Николаевич Юдин, в то время временно исполняющий обязанности замполита, наряду со своими прямыми обязанностями:
- Здорово! Вот, как это у тебя получается? Я, например, так не могу. Ну, кто, кроме тебя, так может?
- Не   льсти   мне.   Просто   ни   у   кого   нет желания, никому не надо, -
отвечаю я ему. Проще прикинуться: «Ничего не умею. А, если заставят, сделаю кое-как, больше не поручат». Вот вся их стратегия. Так же некоторые подходят и к службе.
   В подтверждении моих слов, по-другоми,- коммунист к тому же,- оценил мою работу Юрий Владимирович Абумов,  связист, проходивший в свой кабинет после Юдина:
- Красиво, Вить. Только, кому это нужно?
- Никому?- спросил я.
Он пожал плечами и пошёл дальше.
 Наша стенная газета «На посту» в районном конкурсе в Солнечногорске  заняла  3 место,  а кто заметил?

      22 октября 1989 года исполнилось 60 лет Льву Ивановичу Яшину, выдающемуся вратарю московского «Динамо» и сборной СССР, легенде мирового футбола. В честь юбиляра была организована с ним встреча, где состоялся концерт известных артистов и исполнителей, и мне посчастливилось быть на этой встрече.Борису Полукарову приглашения на концерт подарил Константин Иванович Бесков, а он взял с собой меня и Юрия Ивановича Подъячева. На «Волге» мы заехали в Поворово за Андреем Михайловым, за сыном Бориса Петровича. Встреча проходила на малой спортивной арене стадиона «Динамо».  Лев Иванович болел, и находился на сцене в инвалидной коляске. Много было сказано тёплых слов и спето много песен. Концерт был замечательный. Выступал Михаил Ножкин, песни которого я любил слушать. И там я впервые услышал Михаила Задорного. На фоне Сумгаитских событий, и конфликтов в Киргизии, в его юмореске рассказывалось, как республики и области брали независимость. . Задорнов интерпретировал: из центра звонили по телефону в края и веси, и получали оттуда соответствующие ответы. «Сахалин, Сахалин», - запрашивал Задорнов. – «I don*t undenstend you», - отвечал он же за остров. Это было далеко до Ельцина. А мы смеялись.  Михаил продолжал: «Отделить Украину и выпустить глобус Украины.  Татарам отдать Татарский пролив, и вспомнив понятие: Татаро-монгольское иго, отдать им ещё и Монголию. К Армении присоединить Нагорный Карабах, а также Армянский переулок в городе Москве. Грузии и Азербайджану  присоединить все рынки Советского Союза. К Бирибиджану присоединить Израиль, и Союз Советских композитов». Напророчил.

     Наступил 1990 год. Ко дню 120 годовщины со дня рождения Владимира Ильича Ленина, 2 января, Юдина, как секретаря партийной организации батальона, пригласили посетить музей Ленина в Кремле, и мавзолей на Красной площади, куда поездку организовал городской комитет КПСС. На следующий день он поделился со мной своими впечатлениями.
- Виктор, ты знаешь, как скромно жил Ильич? В одной комнате кабинет, во второй, спальня, а в третьей жила его сестра. Никакого сервиза. Чашки, и те разные. На меня это произвело такое впечатление! Я приехал домой, выпил, посмотрел на свой сервиз в серванте, взял две хрустальные рюмки, и грохнул  их  об  пол,   -  с    горящими   глазами   Павки   Корчагина    произнёс Анатолий.
Не похоже, что лицемерил.
- Я-то знаю, там тоже был – отвечаю я. – В отличие от Владимира Ильича, Троцкий занял во дворце все комнаты императрицы. Сейчас Ленин у нас везде: надо, и не надо. Тут недавно я увидел по телевизору репортаж из венерического диспансера. Корреспондент брала интервью у главного врача, а   стояли  они  у стенда,   посвящённому   вождю  пролетариата.    И название стенда было такое: «Ленин с нами». Куда режиссёры смотрят?
- А как тебе плакат на входе в воинскую ракетную часть: «Наша цель –
коммунизм»? – спросил Анатолий.
- А улица в Москве: «Коммунистический тупик»? – в свою очередь спросил его я. – Тебе анекдот на эту тему рассказать?

Увидев заинтересованность на лице Юдина, я начал рассказывать: «Брежнев заехал к Хрущёву на дачу и спрашивает его: «Как живешь на пенсии, Никита Сергеевич, денег хватает»? - «Хватает, Леонид Ильич. Я устроился на работу к Никсону, он мне 500 долларов платит» - отвечает Никита Сергеевич. - «А что же эта за работа»? – спрашивает Брежнев. - «Простая работа: сидеть на берегу атлантического океана и смотреть на закат капитализма». - «Приходи ко мне,- предложил Брежнев,- я тебе больше буду платить. Будешь сидеть на берегу Тихого океана и смотреть на восход коммунизма». - «Нет, не пойду, Леонид Ильич», - говорит Хрущёв. - «Почему»? – удивился Брежнев. - «Потому что, твоя работа временная, а у него - постоянная».
- Интересный у нас с тобой диалог, между секретарём партийной организации и председателем совета ленинской комнаты, - завершил разговор Анатолий Николаевич, и пошёл в свой кабинет.

     Начался    вывод советских войск из Германии по договору Горбачёва и Коля. Наши военные оставили тёплые казармы, и их вывезли на родину, в поля. У нас в Солнечногорске начали строить домостроительный комбинат для военных, но в эксплуатацию его так и не запустили. Техника, а то и вооружение, по сути, было брошено там, на радость врагам социализма.
Ко мне в Пешки приехал Валера Ярославцев. У меня на столе под стеклом лежали нужные мне повседневно бумаги, несколько фотографий и коллаж: все руководители Советского Союза, начиная с Ленина. Валерка, указав на Горбачёва, определил: «Мафия».
- Ладно, тебе, мафия. Я из-за него в партию вступил, - возразил я.
- Говорю тебе: мафия.
   
   Мы перешли на другую тему, оставшись каждый при своём мнении.
- Сейчас я занимаюсь оформлением офисов, залов, - начал разговор Валерий. – Вожу цемент, стройматериалы, на своей машине. Жалко её. Я слышал, что сейчас можно приобрести «Уазик» в воинской части. Ты не можешь узнать подробней?
- Я не интересовался, у меня машины нет,  и не предвидится.   Впрочем,
сейчас я позвоню одному человеку.
Я вспомнил про маклера, Усмана Укаева, и стал листать ежедневник. Найдя нужный номер, я позвонил. Мне ответил женский голос.
- Здравствуйте, могу я услышать Усмана, - спросил я.
- Здравствуйте. Вы адвокат? - в свою очередь спросила она.
- До свидания, -  сказал я, и положил трубку телефона.
- Валер, этот человек нам не подходит. Надо тебе у военных узнать.
- Ладно, найду ходы.
- Ну, как ты живёшь? – спросил я.
- Хорошо. Только что из Франции прилетел.
- Турпоездка?
- Нет. Одной француженке нравятся мои полотна, она мне заказывает картины, и пригласила меня в гости, в Париж, - ответил он.
- Как там живут, в Париже? - спросил я.
- Ты в доме отдыха бывал? – переспросил он меня.
- Бывал, - ответил я.
- Вот там живут, как в доме отдыха.
- Да, ладно. Там же безработица есть, - засомневался я.
- Там не работает только тот, кто не хочет работать. Они получают пособия, их это устраивает. Там не увольняют работника просто, как у нас. Если руководитель не сошёлся в чём-то с работником, то он даёт положительную рекомендацию для других руководителей, - рассказал Валерий.
- А бездомные на улицах? – спросил я.
- Их не трогают, иначе, это будет ограничение их свободы.
- Да, уж, - удивился я.
   
    Сергей Галкин от нас перевёлся в спец.милицию, в военный городок
Тимоново. Мы с ним встретились в городе, и он поделился со мой одним случаем.Сергей, обычно, добирался до работы на попутной машине, и в очередной раз утром вышел на Тимоновское шоссе. В его сторону ехали два самосвала «КАМАЗ». Галкин, одетый по форме, остановил, подав сигнал жезлом, вторую машину.
- С вами можно доехать? – спросил он молодого водителя.
- Пожалуйста.
У  озера Сенежское, на обочине стоял первый самосвал, водитель которого остановился подождать товарища. Водитель, с кем ехал Сергей, встал позади него и вышел из кабины. О чём-то поговорив с напарником, молодой парень вернулся к своей машине, и, трогаясь с места, спросил Галкина:
- Вам далеко ехать?
- А вы куда едете?
- Вам - то куда? - повторил вопрос водитель.
- Где мне остановите, там я и сойду.
- Что, можно здесь остановить? - спросил водитель.
- Можно и здесь, - согласился Сергей.
Водитель прижался к обочине и остановился.
- Спасибо, - поблагодарил Галкин, и стал ждать следующую попутку.

Приехав на службу, Галкин завёл служебную машину «Жигули» и выехал из
городка. Он повернул на дорогу к деревне Загорье, где рядом с ней находился карьер. Водители самосвалов, как и предполагал Сергей, свернули туда, и теперь, гружёные песком, двигались в сторону дач. Там – то Сергей Галкин их и дождался.
- Я бы всё простил, - сказал Галкин понурым водителям, - и ваш левый груз, и другое нарушение, но высадить сотрудника ГАИ в лесу, посередине дороги, извините.
- Ты, что, обормот, мне не сказал, что везёшь гаишника? - накинулся пожилой водитель на  молодого.  - Ты что, два километра не мог его довезти до проходной военной части?

  Была зима, когда Сергей Галкин, окончив  Саратовскую очную школу ГАИ, пришёл к нам  на службу в дивизион, в  Молжаниновку.  Ему ещё не выдали зимнее обмундирование, и поэтому его определили на время в дежурную часть, ко мне помощником, - я подменял дежурного.  В 23 часа я по телефону стал передавать в Управление ГАИ Московской области сведения по личному составу: сколько в наряде и в отпуске, сколько выходных и больных; сколько было задействовано автомобилей и мотоциклов, и другое. Поскольку я в течение дня заполнял книгу нарядов, и не один раз, то количество данных  я знал наизусть. Я передавал информацию дежурному по Управлению, смотря перед собой. Сергей,   который первый день вышел на службу, проследил за
моим взглядом и, упёршись глазами в пустое место на стене, задал вопрос:
- А где ты видишь эти цифры?
- На потолке.
Галкин поднял голову на побелённый потолок, ничего там не увидев, стал шарить взглядом по стене.
- Где? Я не вижу.
- Там, там, смотри.
Подойдя почти вплотную, Сергей стал рассматривать углы. Я, закончив
разговор,   положил  трубку,  и,  видя,   как  продолжает  недоумевать Галкин,
признался, что цифры  у меня в голове.   Он  ударил себя  по лбу  ладонью и
долго смеялся над собой.При встречах со мной он всегда вспоминал этот случай.

     Хорошо, когда занимаешься делом, оно тебе нравится, и в нём ты компетентен. При моей работе с административными материалами   на   водителей   главное - было выяснить: соблюдены ли все формальности при составлении документов.
Если нетрезвого водителя инспекторы ГАИ оформляли на месте, то важно было, чтобы при продувании трубки «Контроль трезвости», присутствовали двое понятых, и чтобы при них трубка вскрывалась. А также надо было, чтобы окраска наполнителя трубки при положительной пробе приобретала именно зелёный цвет.

   При продувании контрольной трубки, на второй её конец инспекторы надевали полиэтиленовый пакет, чтобы видеть, что выдыхаемый воздух проходит через трубку. И правильно делал сотрудник ГАИ, когда выпускал воздух из пакета уже после того, как трубка отделялась от пакета, а не обратно через наполнитель, не снимая пакета. Мало ли чего  туда могли накапать  недобросовестные работники ГАИ. Вот, всё это я выяснял при рассмотрении материалов дел.
   Если освидетельствование на состояние опьянения водителя проходило в медицинском учреждении, то акты с положительным результатом, подписанные врачом, должны были отражать четыре пункта: пульс, кровяное давление, координация движений и запах алкоголя изо рта.
   Если в акте хоть один пункт соответствовал норме, то я направлял такой акт медицинского освидетельствования на комиссию в московскую наркологическую больницу №17 для экспертизы. Мне попадались такие акты, в которых указывалось: пульс в норме, давление в норме, координация в норме, запах алкоголя присутствует, вывод – лёгкая степень опьянения. Однозначно, такой акт отменялся. Кроме того, проводить освидетельствование должны были только наркологи и терапевты.
   Так, что эта часть моей работы в юридическом плане трудности не вызывала.

Со мной связалась следователь, сотрудница Клинского ОВД:
- Виктор Матвеевич, ко мне пришёл материал из суда на Петрова, в отношении которого вы проводили дознание по статье 211 со значком 1, для возбуждения уголовного дела.
- Да, я помню Петрова. Он живёт в Солнечногорске, а повторно его задержали в нетрезвом состоянии при управлении автомашиной в Клинском
районе.  Я рассмотрел дело по протокольной форме.
- Так вот, он не явился по повестке в суд, и судья вынес постановление в отношении Петрова о возбуждении уголовного дела и его аресте. Завтра его   привезут  из Волоколамска  для допроса,  а я в отпуске.   Вы не могли бы
допросить его в Клинском ОВД, - попросила она.
- Конечно, могу, - ответил я.
- Вот, спасибо.
 
  Каждое рассмотренное дело – это чья-то судьба, чья-то жизнь. И ты становишься косвенным свидетелем проступков, поступков людей, и даже части их частной жизни.  Когда я передавал материалы на подследственных в суд, то каждого предупреждал, что суд – это очень серьёзно, и за ними никто бегать не будет, на повестки надо являться неукоснительно.
Я, обеспокоенный судьбой Петрова, заехал по его адресу: на квартиру по улице Советской. Он на мои повестки тоже не являлся, и я посещал его на дому. Это был молодой человек, который недавно женился, и жена была беременна. Выходит: мои предупреждения Петров игнорировал, и вот результат. Мне открыла его жена, уже молодая мама с ребёнком на руках. Они жили вдвоём, снимали квартиру, и я представлял себе: в каком положении её оставил бестолковый супруг. Я ей сказал о положении её мужа, и предложил ей написать ему записку.

   Милиционер проводил меня в камеру предварительного заключения.
- Ну, здравствуй,- сказал я моему бывшему подопечному.
- Здравствуйте, - ответил мне безрадостно Петров, не поднимая глаз.
- Давно в СИЗО сидишь?
- Третий месяц.
- Я же тебя предупреждал. Ты хоть знаешь, что ты уже отец?
- Нет.
- У тебя сын родился, держи письмо от жены.
Прочитав послание, он мне пожаловался:
- Виктор Матвеевич, в СИЗО все смеются надо мной: там за убийства сидят, а я по такой мелочёвке.
- Ума нет – считай калека, как говорила моя мама. Сам виноват. Давай,
снова расскажи мне о задержаниях тебя при управлении автомашиной в состоянии   алкогольного  опьянения, -  сказал  я,   доставая  бланк протокола допроса.  И, конечно, судья приговорил его к шести месяцам лишения свободы, если он просидел в Волоколамске пять месяцев.

   При очередном звонке Татьяне, она мне, вдруг, назначила   свидание:
- Приезжай ко мне в Зеленоград с другом, я буду с сестрой. Куда-нибудь съездим на природу.
Семь лет прошло, пока я услышал от неё такое предложение, и желание видеть её за этот срок у меня только усилилось. А совесть как-то присмирела. Олю я тоже давно не видел, она вышла замуж и имела двоих детей.
- Как у тебя в семье? – спросила Таня.
- Чем дальше, тем меньше понимания,- ответил я.
- Тогда я от тебя не отстану.
   
   Легко сказать, а как поступить? Сомненья властвуют над нами. Может у меня
наступил кризис среднего возраста, как толкуют с телевизора? Вопросы, вопросы.  Но, какой кризис? Я хочу её видеть, и, как говорят, если нельзя, но
очень хочется, то можно. Среди сотрудников я нашёл одного желающего разделить со мной компанию, и мы на его «Москвиче» приехали на место встречи. Дамы были пунктуальны. На берегу Истринского водохранилища мы развели костёр и, разделившись на пары, сели на траву друг напротив друга. Мой сослуживец быстро нашёл с сестрой Татьяны общий язык, и они начали целоваться. Я видел, что Таня пришла в волнение, когда я положил ей голову на колени.
   Она позвала меня прогуляться, но проявлять нежные чувства мы с ней не стали.
- Ты можешь у друга взять машину, и мы с тобой позже встретимся? –
спросила она.
- Могу.
- Хорошо. Ты мне завтра позвони, а сейчас поедем домой.
На следующий день я позвонил ей, мы поговорили, и Таня мне задала главный вопрос:
- Ты можешь на мне жениться? - в голосе её звучали нервные нотки.
- Давай увидимся и серьёзно поговорим обо всём, - ответил я.
- Хорошо.

   Мой ответ, наверно, её не устроил. Через пару недель, переварив ситуацию,
я приехал в Зеленоград на нашу встречу с полной решимостью что-то поменять в своей жизни. А она пришла на свидание не одна, а с сестрой Олей, и больше речь не заводила о наших дальнейших отношениях. На неё это было похоже, и я не настаивал. Выбор всегда остаётся за женщиной. Я давал себе отчёт о серьёзности поступка и, что стоит на кону. Но если бы настояла она, я не знаю, как бы я поступил в тот момент.  Любовь или долг – дилемма. Конечно, и во втором случае есть любовь, любовь – она разная. А вот Ольга серьёзно подошла к своим отношениям с моим приятелем Сергеем.   Они   оба   ушли  из своих семей,  и стали жить вместе.  У неё сын и дочка, и у него был ребёнок. Я себя чувствовал виноватым.

      Закончив     рассмотрение     очередного     дела,    собрался  я    ехать   в Солнечногорскую прокуратуру с «отказным» материалом по повторному управлению в состоянии опьянения. Меня попросил Игнатов взять заодно на подпись  и  его  «отказной»   материал  по дорожному происшествию. Виктор Васильевич Карасёв, прочитав моё дело, подписал его, а постановление Игнатова об отказе в возбуждении уголовного дела прокурор не утвердил и вернул на доследование.
- Володь, прокурор не согласен с твоими выводами.
- А чего он не согласен? Со стороны Менделеево, водитель проехал на
красный свет, а водитель, двигавшийся по «ленинградке», в сторону Твери на зелёный сигнал светофора. Доказано.
-Я не читал материалы дела, но из разговора с Виктором Васильевичем я понял, что он прав. Из объяснений водителей возникает вопрос, какой мне и задал прокурор: «Была ли техническая возможность у водителя, двигавшегося на разрешающий сигнал светофора, избежать столкновения»? Вот ты это и доказывай, - разъяснил я.
- Надо выезжать на место ДТП, на 41 км, для следственного эксперимента, брать секундомер, – то ли утверждая, то ли спрашивая, сказал Игнатов.

- Правильно. Поезжай и замерь: какое расстояние от «стоп-линии» у светофора на Ленинградском шоссе до пересечения с Льяловской дорогой. А там метров тридцать. Водитель указал скорость движения своей автомашины:  так мог ли он остановиться при возникновении опасности, или нет? А там местность открытая. Пункт 10.1 ПДД.
- Второй  водитель   признал свою   вину, -    продолжал    защищаться
 Владимир.

- Ты же знаешь Карасёва. Вопрос возник? Вопрос резонный, а его не должно быть. Ты проведёшь эксперимент, и заключение будет такое же, но уже без вопросов. Здесь у московского водителя усматривается косвенная форма вины: мог предвидеть, должен был предвидеть, но отнёсся к этому легкомысленно. А вдруг у машины, выехавшей на перекрёсток, отказали тормоза? Должен предвидеть. Пункт 10.1. А правило, - в части безопасности, - когда каждый участник дорожного движения рассчитывает, что и другие участники соблюдают Правила дорожного движения, в этом случае не работает. Помнишь, когда я вначале работы в дознании поехал в Переславль-Залесский на служебной машине опрашивать понятого. 
   Сентябрь, солнечный день. Выехал по «ярославке» за пределы области. Красота, в золото одетые леса, машин мало. Дорога: спуск – подъём, проезжая часть однорядная в каждую сторону.  Спускаюсь, передо мной в двух километрах вижу населённый пункт, а справа по полю к шоссе пылит «ГАЗ-53». Дорога перед деревней идёт на подъём, грузовик в поле моего зрения, и я вижу, что мы с ним пересечёмся в одной точке. Но я - то иду по трассе, а у него выезд на главную дорогу, поэтому я, ни о чём, не беспокоясь, продолжаю ехать, как ехал. А водитель «ГАЗ-53», нисколько не сомневаясь, вдруг, выезжает прямо перед моим носом. Тормозить поздно, резко выезжаю на полосу встречного движения, а она всего одна, и по ней мне навстречу поднимается «Камаз».
   На моё счастье, водитель «Камаза», видел всю ситуацию и остановился. Мне удалось проскочить между «Камазом» и «Газоном». Первая мысль была остановить нарушителя, - как можно не увидеть «канарейку», с маяками, - но не стал этого делать. Я должен был предвидеть такую ситуацию и подстраховаться. Нельзя выезжать на полосу встречного движения, но я видел, что у меня оставалось место для маневра: я мог съехать в левый кювет. Спасибо водителю «Камаза», не пришлось этого делать.

     Звонил Татьяне. В разговоре она спросила меня: могу ли я узнать данные на водителя автомашины.
- Могу, если ты знаешь номерной знак.
- Узнай, пожалуйста. Автомашина, «ГАЗ-24», - и она назвала номер.
- А зачем тебе?
- Я потом тебе скажу.
В информационном центре мне сообщили, что машина принадлежит Хамонову Виталию Владимировичу, жителю Зеленограда. Вот это да! Так не бывает. Это же Виталий, с которым я поступал вместе на службу в МВД в 70-м году. Позвонив в следующий раз, в конце разговора я спросил Таню:
- Что-то ты не спрашиваешь про водителя «Волги»?
- А уже не надо, - ответила она и положила трубку.

     У меня, в отделе дознания, была рабочая пятидневка, дознаватели же работали по графику: день, через два, по 12 часов, и часто были в отъездах. Порой, так не хватало времени на свои дела, - поджимали сроки исполнения, - а тут посетитель к дознавателю, а он в отъезде. Один раз пришла пожилая женщина, в чёрном платке. «Это явно к дознавателям», - подумал я.
- Разрешите?
- Пожалуйста,   проходите.  Похоже,  вы узнать по   дорожно-транспортному  происшествию.
- Да, три недели назад мой сын попал в аварию в Солнечногорске.
Я открыл ящик стола, за которым сидели мои товарищи, и по книге происшествий нашёл нужную запись. Это была «мелочёвка», то есть, ДТП без пострадавших, причём, я помнил, что виновный в нём водитель, - а им был указан сын женщины,- с места происшествия убежал в процессе оформления аварии  сотрудниками батальона.    По их словам, этот водитель был  трезв, и
непонятно было, что его подвигло на такой поступок.
- А что случилось с вашим сыном, ведь он скрылся с места ДТП, бросив машину? - спросил я женщину, - там же ничего серьёзного не было.
- Он попал под электричку.
- Как?!
- Не знаю, нам не известно. Мы его искали, и через неделю оказалось,
что его тело находится в Солнечногорском морге, и числился, как не опознанный. Документов при нём не было.

   Я понял, почему это произошло. Человек погиб на станции «Подсолнечная», на железной дороге, а железная дорога обслуживалась линейным отделением милиции, которое находилось в Клину. Таким образом, труп был обнаружен в центре Солнечногорска, и направлен в морг нашего города, но Солнечногорская милиция была не в курсе: на место гибели человека прибыли сотрудники линейного отделения Клина. Водительское удостоверение же погибший передал сотрудникам ДПС до гибели, и оно осталось в батальоне. Я, конечно, сочувствовал женщине, потерявшая сына, и терпеливо выслушивал её. Она сокрушалась, что автомашину сына отдали его жене, а с невесткой у неё нелады.

   В моей голове возник вопрос: почему человек бросился под поезд? Из-за небольшой аварии? Наверно, не только авария являлась причиной, а что-то ещё. Может это что-то ещё и стало причиной самого ДТП. Не только здоровье, усталость или состояние водителя, но и настроение в процессе управления автотранспортом влияет на безопасность движения. При дорожно-транспортных происшествиях погибает гораздо больше людей, чем в результате преступлений, или при несчастных случаях, и в ДТП погибает самая трудоспособная часть населения. И ещё вопрос: какая смерть страшнее - от ножа, от пули, от кирпича, или под колёсами машины?
   Исходя из этого: безопасности дорожного движения  должно  бы уделяться гораздо большего внимание, так нет. Сотрудники ГАИ, кроме своих обязанностей, выполняют и другие: помогают милиции, пресекая нарушения общественного порядка, помогают уголовному розыску, задерживая угонщиков автомашин, помогают ОБХСС, контролируя не законную перевозку автотранспортом, и выявляя хищения собственности, сотрудничают с КГБ, помогая выявлять иностранцев, нарушивших наши законы.  И, часто, гаишники первыми встречают преступников, скрывающиеся от возмездия праведного суда, и использующие для этого автомашины. В ущерб своей службе, с моей точки зрения.
   ГАИ была образована 3 июля 1936 года, и тогда в её функции относились: «…борьба с авариями и хищническим использованием транспорта, наблюдение за подготовкой и воспитанием шофёрских кадров, разработка технических норм и измерителей  эксплуатации   автотранспорта, количественный     и    качественный  учёт   автотранспорта».   Вот!    Наверно, каждый должен заниматься своим делом.

     Я обратился к Цветкову, когда он пришёл в кабинет, заступив на сутки:
- Саш, - вчера приезжал участник ДТП, оно было в твоё дежурство. Я ему ничем не помог: ты не отметил, где находится дело, а в твоих незавершённых делах я не нашёл.
- Матвеич, затолкала эта бухгалтерия. Пусть, прежде, связываются со мной.
- Бухгалтерия бухгалтерией, но если ты отмечать не будешь, потом не разгребёшь, аварии каждый день.
 
- Тут вот, ещё какое дело, - стал рассказывать Александр, - две недели назад приходит ко мне мужчина из Майдарова, и заявляет, что его сбила машина на бетонке Дмитровского направления, и указал номер машины. Я установил: кому она принадлежит и кто её водитель. Я зарегистрировал происшествие, вызвал и опросил водителя, осталось напечатать постановление. А сегодня этот пешеход ко мне приехал и написал отказ от своего заявления – наезда не было. Выходит: я ему помог деньжат срубить с водителя.

- Саш, что поделаешь? Какой мы только бесполезной работой не занимаемся. Вот, если бы был закон об ответственности за ложный вызов милиции. Я тут ехал с одним дальнобойщиком. Он был в рейсе во Франции на грузовой машине «Вольво», и там попал в ДТП. Мне о последствиях рассказывает: «Полиция приехала очень быстро. Поскольку я был виновный в аварии, то передо мной поставили выбор: приличный штраф, или трое суток тюрьмы. Плюс - оплатить вызов полиции. «Я полицию не вызывал, - говорю им. - Это не важно, вина ваша – будьте любезны оплатить».
- Чего он выбрал?
- Конечно, штраф. Трое суток простоя груза выйдет в такую копеечку! Там груз дожжен придти точно по времени – ни позже, ни раньше, в обоих случаях – штраф, а никак у нас: гонит водитель всю ночь без отдыха, чтобы раньше доехать, и бегает за грузчиками, чтобы разгрузили. А основная причина аварийности на дорогах мира, по статистики, - это превышение скорости, а на втором месте - усталость водителя.

  И смотри Саш, у нас снимают баллы  не только за учётные ДТП, с пострадавшими, но и за «мелочёвку», то есть, с материальным ущербом. Приезжает инспектор на место такой аварии, а виновный водитель согласен возместить пострадавшему ущерб. Парадокс, но это не только в интересах водителей, но и инспектора: со смены баллы не снимут. Он, вместо того, чтобы составить протокол за нарушение ПДД, повлекшее ДТП, закрывает на это глаза, и виновный водитель  уходит от ответственности.