Устав соколиной охоты лубочный детектив, экранизац

Устав соколиной охоты
(лубочный детектив)

экранизация повести М.Г. Успенского



СЛИВЕНЬ АНДРЕЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ
МАРТ 2018


1.
1.1.
ИНТ. ПАЛАТА ПРИКАЗА ТАЙНЫХ ДЕЛ. В УГЛУ - ИКОНА. СТОЛ, КРЕСЛО. ЛАВКА. ЛАРЬ. НА ПОЛУ – КОВЕР. НА СТОЛЕ КНИГИ, ЧЕРНИЛЬНИЦА, БУМАГИ. НА СТЕНЕ – КАРТЫ XVII ВЕКА: КАРТЫ МОСКВЫ И РОССИИ, КАРТА МИРА. В УГЛУ - ПЛАКАТ С НЕЧЕТКИМ ПОРТРЕТОМ (ЗАГОЛОВОК - «ВАНТЕДЪ», ВНИЗУ – «ИВАНЪ ЩУРЪ»). НАД СТОЛОМ – ПОРТРЕТ ЦАРЯ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА. ЗА ОКНОМ – ДЕНЬ.
За столом ДЬЯК - Иван (Данило) Полянский, чиновник с лицом преданного, но в меру лукавого служаки. По столу ползет таракан. В центре комнаты – ПИСЕЦ, зачитывает поступившую грамоту. 
ПИСЕЦ:
Из аглицкой столицы города Лондона, от торгового человека Ивашки Ларионова…. Верный и проверенный человек, сын боярский Чурмантеев, погорел в Лондоне синим пламенем.
Таракан бежит по чернильнице. 
ДЬЯК:
(размышляя)
А ведь десять лет жил, принят был в Думу ихнюю – парламент, все бумаги на имя лорда Шефтсбери выправил, словечек аглицких нахватался гораздо!
(Писцу)
Что случилось-то?
ПИСЕЦ:
Вылез с предложением сидеть в палате по чинам, как в Думе боярской. Сразу взяли на примету.
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ИНТ. ЗАЛ АМФИТЕАТРОМ, ТРИБУНА.
Солидные мужчины в камзолах и париках о чем-то яростно спорят, размахивают руками. На трибуну выходит коренастый мордатый детина в парике, но с окладистой бородой. Что-то говорит.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Milordy!»
Все резко оборачиваются на говорящего.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Predlagay sidet w palate po chinam…»
Лорды, хмурясь и закатывая рукава, движутся к трибуне.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«…kak w Boyarskoy Dume!»
КОНЕЦ ФБ.
ПИСЕЦ:
А тут еще лорды, по аглицкому обычаю снялись драться, и, Чурмантеев стал всех навеличивать русскими непечатными титулами, и от этого вовсе был узнан бывшим аглицким на Москве посланником.
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ТАМ ЖЕ.
Драка. Детина на трибуне, сняв парик, бьет кого-то по лицу и что-то орет.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Censored»
В углу пожилой лорд что-то усиленно вспоминает. Вскидывается, указывает на детину и обращается к лордам. 
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Ya ego usnal!»
Все прекращают драку и изумленно оборачиваются на говорящего. Он продолжает.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Eto russkiy spion!»
Стоящий на трибуне детина рвет камзол на груди. Там тельняшка. 
КОНЕЦ ФБ.
Писец кладет грамоту перед Дьяком и отходит. Таракан бежит по книге. Дьяк барабанит пальцами по столу. Таракан бежит по грамоте.
ДЬЯК:
(раздраженно)
То ли умом Чурмантеев решился, то ли затосковал по дому?
Писец пожимает плечами.
Дьяк бьет по таракану кулаком, но разливает чернила на документ. Писец подпрыгивает на месте, бросается помогать Дьяку. Тот жестом останавливает его и отправляет вон. Писец, пятясь, выходит. Дьяк вытирает чернила со стола, оглядываясь в окно.
В окне – русский город XVII века: дома, церкви, крепостная стена, башни. Вдруг все резко размывается. Резкость возвращается: видны тундра и барак с колючей проволокой. 
Дьяк испуганно отводит глаза, размышляет вслух.
ДЬЯК:
Вот горе-то: перебеляй теперь. А… может, не перебелять? Может, и не было вовсе никакой бумаги? Не было, и все тут. Путь за море не близкий, могла и затеряться. Там ведь эти плавают, как их… флибустьеры.
В дверь стучат.
ДЬЯК:
(громко)
Проси, проси соколов моих.
Заходят СОКОЛЫ: МЫМРИН - Василий Мымрин (высокий, стройный, лицо брито, с близко посаженными мутными глазами) и АВДЕЙ - Авдей Петраго-Соловаго (невысок, широкоплеч, с большими кистями, с густой рыжей растительностью на голове и лице, с черными глазами).
ДЬЯК:
Докладай!
МЫМРИН:
Третьего дни на свадьбе в Ямской слободе у мещанина Абрама Преполовенского мещанин же Евтифей Бохолдин…
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ИНТ. ИЗБА, СТОЛ СО СКАТЕРТЬЮ. БУТЫЛКИ, БЛЮДА.
Гости. ЖЕНИХ С НЕВЕСТОЙ.
Встает ГОСТЬ 1, поднимает чарку, произносит тост. 
ТАБЛИЧКИ С ТЕКСТОМ:
«Был бы здоров государь царь и великий князь»
«Алексей Михайлович…»
Все встают, поднимают чарки. Гость 1 продолжает что-то говорить.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«да я, Евтюшка, другой»
КОНЕЦ ФБ.
ДЬЯК:
И?
АВДЕЙ:
Отдан за приставы.
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ТАМ ЖЕ.
Распахивается дверь, за ней – молнии во тьме и насупленный бородатый СТРЕЛЕЦ с бердышом. 
КОНЕЦ ФБ.
АВДЕЙ:
На той же мещанина Абрама Преполовенского свадебке во время рукобитья между стрельцом Андреем Шапошником да пушкарем Федькой Головачевым…
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ТАМ ЖЕ.
Гости расступаются, на освободившемся пространстве друг напротив друга стоят два мужика (ГОСТЬ 2, ГОСТЬ 3) в растрепанных форменных кафтанах, с разбитыми лицами, сжатыми кулаками. Гость 2 возмущенно говорит что-то Гостю 3.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Государева человека бить?!»
Гость 3 показывает Гостю 2 кукиш и что-то говорит. 
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Вот тебе и с государем!»
КОНЕЦ ФБ.
ДЬЯК:
Ну и свадьба!  И что же?
МЫМРИН:
Гости отданы за приставы.
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ТАМ ЖЕ.
Распахивается дверь, за ней – молнии во тьме и возмущенный бородатый Стрелец с бердышом. 
КОНЕЦ ФБ.
МЫМРИН:
А когда за приставы брали, смоленский мещанин Ширшов кричал и врал…
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ТАМ ЖЕ.
Стрелец тащит за шкирку в двери ГОСТЯ 4. Тот размахивает руками и что-то кричит.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Есть и на великого государя виселица!»
КОНЕЦ ФБ.
Дьяк вскакивает, подбегает к дверям, прислушивается. Возвращается к столу.
ДЬЯК:
(Мымрину, испуганно)
Нишкни! Помягше излагай!... А жених с невестой?
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ТАМ ЖЕ.
Стрелец бердышом устало выпихивает из избы Жениха. Возле стола Невеста заламывает руки и что-то кричит.
ТАБЛИЧКИ С ТЕКСТОМ:
«Как я не вижу мужа моего перед собою»
«Так бы и государь не видел света сего!»
Невеста оседает на пол.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
 «Есть и на великого государя виселица!»
Стрелец оторопело застывает, хлопает глазами, оборачивается к Невесте. Вздыхает, пожимает плечами. Подходит к ней, взваливает ее на плечо, выходит.
КОНЕЦ ФБ.
АВДЕЙ:
Отданы за приставы. 
ДЬЯК:
Ох…  Да это не свадьба, а воровской стан прямо… А Ивана Щура там не было часом?
Кивает на стену с плакатом. Мымрин и Авдей подобострастно смеются шутке начальника.
Условный стук в дверь. Дьяк вскакивает, прячет вымазанную чернилами грамоту в рукав.
Дверь открывается. Входит ЦАРЬ - Алексей Михайлович Романов, мужчина лет 50, полный, с отечными ногами, лицом, на котором трусоватая подозрительность борется с самодовольной спесью, усиками и бородкой. Дьяк, Мымрин и Авдей падают на колени.
ДЬЯК, МЫМРИН, АВДЕЙ:
Здравствуй на многие лета, государь-царь и великий князь!
Царь настороженно осматривается, вглядывается в стоящих на коленях Дьяка, Мымрина и Авдея, крестится на икону, опасливо заглядывает под стол, и садится на место дьяка.
ЦАРЬ:
Вставайте… Ну, что у нас нового? Докладывайте…
Дьяк, Мымрин и Авдей встают. Мымрин и Авдей замирают в тени по стойке «смирно», выпучив глаза. Дьяк докладывает.
ДЬЯК:
(скороговоркой)
Третьего дни на свадьбе в Ямской слободе у мещанина Абрама Преполовенского мещанин же Евтифей Бохолдин сказал: «Был бы здоров государь царь и великий князь Алексей Михайлович да я, Евтюшка, другой». Отдан за приставы.
ФБ (Ч/Б, ОЧ. УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ИНТ. ИЗБА, СТОЛ СО СКАТЕРТЬЮ. БУТЫЛКИ, БЛЮДА. ГОСТИ. ЖЕНИХ С НЕВЕСТОЙ.
Встает ГОСТЬ 1, поднимает чарку, произносит тост. Там же. Все встают, поднимают чарки. Гость 1 продолжает что-то говорить. Распахивается дверь, за ней – молнии во тьме и насупленный бородатый СТРЕЛЕЦ с бердышом. 
КОНЕЦ ФБ.
ЦАРЬ:
(откидываясь на кресле и хватаясь за сердце, изумленно)
Ого!
ДЬЯК:
(скороговоркой)
Там же во время рукобитья пушкарь Федька Головачев казал стрельцу Андрею Шапошнику кукиш и приговаривал: «Вот-де тебе и с государем!». Отданы с гостями за приставы.
ФБ (Ч/Б, ОЧ. УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ТАМ ЖЕ.
Гости расступаются, на освободившемся пространстве друг напротив друга стоят Гость 2 И Гость в растрепанных форменных кафтанах, с разбитыми лицами, сжатыми кулаками. Гость 2 возмущенно говорит что-то Гостю 3. Тот показывает Гостю 2 кукиш и что-то отвечает. Распахивается дверь, за ней – молнии во тьме и возмущенный бородатый Стрелец с бердышом.
КОНЕЦ ФБ.
Царь тревожно ежится и озирается по сторонам.
ДЬЯК:
При том смоленский мещанин Ширшов кричал и врал…
ЦАРЬ:
(тревожно)
Что врал?
ФБ (Ч/Б, ОЧ. УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ТАМ ЖЕ.
Стрелец тащит за шкирку в двери Гостя 4. Тот размахивает руками и кричит. Забегает Дьяк. Стрелец останавливается. Дьяк пинает сидящего на полу Гостя 4, возмущенно размахивает руками, прижимает палец к губам. Гость 4, извиняясь, разводит руками, закрывает рот, обиженно насупившись, складывает руки на груди. Дьяк уходит. Стрелец волочит Гостя 4 дальше. 
КОНЕЦ ФБ.
ДЬЯК:
Говорил, что есть и на стрельцов управа…. Жених с невестой также отданы за приставы. Невеста же приставам сказала: «Как я не вижу мужа моего перед собою, так бы де и вы не видели света сего…»
ФБ (Ч/Б, ОЧ. УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ТАМ ЖЕ.
Стрелец бердышом устало выпихивает из избы Жениха. Возле стола Невеста заламывает руки и кричит что-то. Оседает на пол. Стрелец оторопело застывает, хлопает глазами, оборачивается к Невесте. Вздыхает, пожимает плечами. Подходит к ней, взваливает ее на плечо, выходит.
КОНЕЦ ФБ.
Царь встает, ходит по палате, меленько крестясь и охая.
ЦАРЬ:
Ну вот что за народ? То Медный бунт, то Соляной, то… Воры и шиши, бояре и князя, ведуны и ворожеи кругом. Только и гляди, чтоб след не вынули, чтоб порчу не навели, чтоб дурак какой по глупости не шарахнул, или грамотеи, ироды, не извели. Кругом одни злодеи и заговорщики, а вы бездельничаете… Ладно… Более ничего нет?
ДЬЯК:
Да и не знаю, государь, стоит ли сказывать…
ЦАРЬ:
Сказывай, сказывай.
ДЬЯК:
Князя Одоевского человек Левка Сергеев, коновал, давал твоему дворовому человеку Ромашке Серебрянину сосать хмелевую шишку, завернув в плат…
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ИНТ. БАНЯ.
На полке сидит замотанный в простыню РОМАШКА. Тупо смотрит на шишку хмеля. Вздохнув, заматывает ее в платок и сует себе в рот. Выпучив глаза, сосет шишку.
КОНЕЦ ФБ.
ЦАРЬ:
(удивленно)
Ет-то зачем?
ДЬЯК:
Чтобы ему запретить от питья… Ведовство ли то?
Царь кривится, сплевывает. Потом, спохватившись, сапогом растирает плевок. Кряхтя, усаживается за стол.
ЦАРЬ:
Эх, Иван, Иван… Данило то есть... Может, еще хуже всякого злого ведовства и наговора. Ежели он сегодня одному от питья запретит, завтра другому, а там и пойдет – народишко пить перестанет! Кабаки закрывать прикажешь?
ДЬЯК:
Понял, государь! Польский заговор искать надо!
Царь вскакивает, хватает книгу со стола, кидает в Дьяка. Устало падает обратно на кресло.
ЦАРЬ:
Опять ты – дурак. Просто всякими сысками накрепко сыскать, тот плат с хмелем давал пить не для порчи ль? И судить как ведуна, понял?
Царь обводит палату глазами. Останавливает взгляд на Мымрине и Авдее. Манит их пальчиком. 
ЦАРЬ:
(Мымрину и Авдею, ласково)
Голубяточки… Вы мне кого к Пасхе представить обещались, изловивши? Запамятовали?
Мымрин и Авдей переглядываются, бледнеют.
ЦАРЬ:
А обещались, соколики, вы мне изловить неуловимого вора и изменника Ивана Щура, да спросить все неспрошенные дела.
(полуобернувшись к Дьяку)
Вы ведь у меня все темные и запутанные дела на Щура сваливаете?
(Мымрину и Авдею)
Думали, забыл государь? Нет, не забыл…
Мымрин и Авдей переглядываются, бросают взгляд в окно. Там – тундра, барак и колючая проволока. 
МЫМРИН:
По весне, государь,  в городе Вышний Волочек нашли мертвый труп. И того Вышнего Волочка люди признали трупец тот за Ивана Щура, своими же шишами до смерти побитого…
Царь встает, подходит к Мымрину, глядит на него в упор. Вздыхает. Тычет Мымрину в лицо ладонью. 
ЦАРЬ:
Вышний Волочек… Брехал бы уж про Енисейский острог – чего там, Алексей Михайлович все стерпит…
Царь кричит, брызжа слюной, размахивая руками перед лицом Мымрина и топая ногами.
ЦАРЬ:
Да на Москве он, Иван-то Щур! На Москве! Письмецо поносное мне подметнул! Эх, вы-ы! Хлебоясть!
Дьяк роняет спрятанную в рукаве грамоту. Царь оборачивается на шорох.
ЦАРЬ:
Дай-ка сюда!
ДЬЯК:
Батюшка, перебелю сначала…
ЦАРЬ:
Я и так прочту… Да и вы, соколы… почитайте!
Царь кидает в Мымрина и Авдея письмо Щура, которое подхватывает Мымрин.
ЦАРЬ:
Вора, чаю, сыщете… А нет – и головенок своих вам на себе не сыскать…
Царь выходит.
Дьяк выхватывает письмо у Мымрина и начинает читать.
ДЬЯК:
Государю «запикивание» и великому «запикивание» Олешке всея Великие и Малые и Белые «запикивание»…
Глядит недоуменно на Мымрина и Авдея и продолжает чтение. 
ДЬЯК:
Ты, «запикивание», и мать твоя «запикивание» и все «запикивание» семейство твое … «запикивание», «запикивание», «запикивание», «запикивание».
Дьяк бледнеет, смотрит на Мымрина и Авдея в ужасе. Авдей затыкает пальцами уши, потом освобождает одну руку, сгребает Мымрина за шиворот и, таща его за собой, выбегает за дверь. 

2
2.1.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 1. ВЫСОКИЙ ДЕРЕВЯННЫЙ ЗАБОР. ВЕЧЕР.
Вдоль забора идут, споря между собой, мрачные и раздраженные Мымрин и Авдей. Редкие бедно одетые прохожие снимают шапки, раболепно кланяются и уступают им дорогу. 
АВДЕЙ:
… Это все ты виноват! Надо было все притоны перерыть, и поймать Ивашку этого!
МЫМРИН:
Ну и? Чего не пошел по притонам? Не поймал? Ой, смелый какой!
АВДЕЙ:
А чего я?... Все мы… запуганные…
МЫМРИН:
Да уж… Как прижмут, так и самые храбрые испугаются. А сейчас и храбрых не стало – кто разучился, а кто бежал подалее – на Дон либо в Сибирь. И спокооойненько…
Авдей философски ковыряется в носу
АВДЕЙ:
А на всех страх поровну распределен, вот и спокойно.
Недоверчиво переглядываются.
АВДЕЙ:
(мстительно)
А теперь из-за тебя нам пропишут…
Мымрин резко останавливается.
МЫРИН:
Чего это!?
АВДЕЙ:
(не оглядываясь)
А кто первый придумал все спирать на Ивана Щура?
Мымрин догоняет Авдея.
МЫМРИН:
Так это… Иван (Данило) и придумал!
(обреченно махнув рукой)
А спрос все равно с нас…
Поскальзывается на грязи, хватается за Авдея.
АВДЕЙ:
(придерживая Мымрина)
Потому надо ловить Щура!
Мымрин восстанавливает равновесие и отдувается.
МЫМРИН:
Да хотя бы кого-нибудь вместо. А доказать, что он Щур, – дело ката Ефимки!

2.2.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 2. ДЕРЕВЯННЫЙ ЗАБОР. СТЕНА КАБАКА 1 - ИЗБЫ С ГРЯЗНОЙ ВЫВЕСКОЙ. ДВЕРЬ. ВЕЧЕР.
Рядом с дверью стоит заплаканная баба с тряпьем.
Мымрин и Авдей подходят к кабаку. Авдей останавливается перед дверью. Мымрин продолжает спорить.
МЫМРИН:
… А вообще - я его не выходя из горницы словлю! Я посижу, помыслю и расчислю, где он есть.
АВДЕЙ:
А я просто по кабакам пройдусь. Раз мы его поймать не можем – стало, умной. А раз умной – стало, ищи его в кабаке. Только денег надо…
МЫМРИН:
(уныло)
То-то и оно… Ефимков бы хорошо… С ефимками Иван Щур сам бы к нам прибежал и себя продал. Только вот скупенек наш Аз Мыслете…
Мымрин указывает пальцем вверх, давая понять, что имеет в виду Царя.
Дверь кабака открывается, на улицу выходит пьяный - голый человек при нательном кресте, горланящий песни. Баба дает ему тряпку завернуться и уводит.
МЫМРИН:
(оглядываясь, удивленно)
Это что, кабак?
АВДЕЙ:
Забыл что ли? Ивана Шилова, голову кабацкого забыл?
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ИНТ. КАБАК 1. СУМРАК, НИЗКИЙ ПОТОЛОК, ДЫМНО. ПРИЛАВОК, БОЧКИ, ПЕЧКА С КОТЛОМ. НЕСКОЛЬКО СТОЛОВ, ЗА КОТОРЫМИ СИДЯТ ВЫПИВОХИ.
В центре, за столом развалились на лавке пьяные Мымрин и Авдей. Перед ними – разъяренный ГОЛОВА. Размахивает руками, что-то кричит, указывает Мымрину и Авдею на дверь. Пытается выгнать их из кабака. Мымрин и Авдей вяло жестами указывают на свои форменные кафтаны, тычут пальцами в потолок. Мымрин, заметив в углу портрет царя Алексея Михайловича, жестом обращает на него внимание Головы. Тот оглядывается на портрет. Обернувшись к Мымрину и Авдею, выразительно щелкает себя по кадыку и в запале кричит что-то.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Государево кабацкое дело!»
Все замирают и оборачиваются на Голову. Мымрин и Авдей трезвеют и приподнимаются. Голова испуганно замирает с разинутым ртом. Дверь кабака открывается, в кабак заглядывает насупленный Стрелец с бердышом.
КОНЕЦ ФБ.
МЫМРИН:
А! Точно…
Мымрин и Авдей заходят в кабак.

2.3.
ИНТ. КАБАК 1. СУМРАК, НИЗКИЙ ПОТОЛОК, ДЫМНО. ПРИЛАВОК, БОЧКИ, ПЕЧКА С КОТЛОМ. НЕСКОЛЬКО СТОЛОВ, ЗА КОТОРЫМИ СИДЯТ ВЫПИВОХИ – ЧЕЛОВЕК 20.
За прилавком ЦЕЛОВАЛЬНИК 1. Одни выпивохи пьют, другие тихо переговариваются, третьи горланят песни.
За столом в углу сидит бедно одетый, растрепанный и заросший мужичок – НИКИФОР Дурной.
Мымрин и Авдей усаживаются рядом с Никифором. Целовальник 1 услужливо ставит перед ними кружки, бутыль и миски с соленьями. Они наливают, чокаются, выпивают и закусывают. Потом по второй.
АВДЕЙ:
Ну, давай, расчисляй! А если нет, что с нами Аз Мыслете сделает?
МЫМРИН:
А ты думаешь, по кабакам его легче искать будет? Охо-хо… Плакали наши головы!... Как он меня в морду-то!
Наливают, выпивают.
СПУСТЯ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ. ТАМ ЖЕ.
Перед Мымриным и Авдеем одна полная и пять пустых бутылей и несколько мисок из-под закуски. Мымрин и Авдей немного подшофе, грустно смотрят на бутылку.
АВДЕЙ:
Ладно, надо что-то придумывать… Ты – голова, давай думай!
МЫМРИН:
Да что тут думать… Не найдем мы его скоро….
Слушай! А зачем он нам? Грамотка с приметами Щура-то у тебя?
Авдей роется за пазухой, достает лист бумаги и передает его Мымрину. Тот читает.
МЫМРИН:
…Ростом невелик, кренаст, глаза кары, волосы-голова руса, борода светло-руса, кругла, невелика; платье на нем: шубенка баранья нагольна, шапка овчинная, выбойчатая, штаны суконные, красные, сапоги телятинные, литовские, прямые, скобы серебряные…
ФБ (Ч/Б, ОЧ.УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ТЕМНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ. СВЕЧКИ ОСВЕЩАЮТ БЕЛЕНУЮ СТЕНУ ПЕЧИ.
Возле стены мельтешит ХУДОЖНИК: угольком набрасывает, стирает и снова набрасывает фигуру Щура – то высокого, то низкого, то худого, то коренастого, то со светлыми волосами, то с темными, то в кафтане, то в шубе… Наконец, рисунок на ставшей грязно-серой стене совпадает с зачитанным описанием, но узнать по нему кого-нибудь совершенно невозможно. 
КОНЕЦ ФБ.
АВДЕЙ:
Серебряны… Я тя, сукина кота, за эти скобы… В геенне сыщу!
МЫМРИН:
Тихо, Авдей. На что он нам? Нам бы похоженького найти, и ладушки…
АВДЕЙ:
Не, найду. Подумай, эка птица – Иван Щур…
Рядом сидящий Никифор вздрагивает и кривится.
НИКИФОР:
Ловил один такой… Ловилку оторвали.
Авдей, рыча, приподнимается, опрокидывая часть бутылей. Мымрин пристально глядит на Никифора и расплывается в улыбке, удерживая Авдея.
МЫМРИН:
Ой, это ж Никифор Федорович!...
АВДЕЙ:
Кто? Дай, я ему сейчас на бок сворочу…
МЫМРИН:
Опальный Стрелецкого приказа подьячий Никифор Федорович Дурной из Дорогобужа. У него три года назад под охраной Иван Щур был.
АВДЕЙ:
(наливая себе и выпивая)
И?...
МЫМРИН:
И сбежал!
Авдей хохочет. На хохот оборачиваются посторонние, он замечает это, прикладывает палец к губам и замолкает, поворачиваясь обратно к Никифору.
НИКИФОР:
Так ведь я колодника этого держал скованным, в чепях-железах, с великим бережением! На плечи ему особые железа надел! «Стулом» называются. Не побегаешь в таких-то!
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
НАТ. ДВОР В ДОРОГОБУЖЕ ВОЗЛЕ ДЕРЕВЯННОГО САРАЯ. ЛОШАДЬ, ЗАПРЯЖЕННАЯ В ТЕЛЕГУ. ДЕНЬ.
Никифор в новом кафтане, с саблей на боку, привязывает лошадь и стаскивает с телеги замотанного в цепи и кандалы Щура. Затаскивает его в подвал. Выходит, запирает крепкую дверь в подвал. 
КОНЕЦ ФБ.
НИКИФОР:
А он за три часа до света ушел с чепью и со «стулом»…
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
НАТ. ДВОР В ДОРОГОБУЖЕ ВОЗЛЕ ДЕРЕВЯННОГО САРАЯ. ЛОШАДИ И ТЕЛЕГИ НЕТ, ДВЕРЬ В ПОДВАЛ ОТКРЫТА. НОЧЬ.
Никифор в исподнем стоит посреди двора и растерянно озирается. 
КОНЕЦ ФБ.
НИКИФОР:
Ну, меня – батогами, и из подъячих прогнали. С тех пор гулящий… Так что не вичь меня, добрый человек: злодей я хуже ката Ефимки. Изверг, строфокамил, камелеопард суть… Э, да ты не Васька ли Мымрин будешь?
МЫМРИН:
(гордо)
Для кого, может, и Васька, а для тебя – Василий Алмазович!
НИКИФОР:
Плесни стрелецкой, Василий Алмазович!
АВДЕЙ:
Будя с тебя, питух, самим, видишь, мало…
МЫМРИН:
(Никифору)
Иди, иди себе… Мы люди государевы, нам с тобой сидеть невместно…
НИКИФОР:
(вставая)
Воля ваша, пойду. А ведь я его днями видел…
Авдей ловит Никифора за рубаху и насильно усаживает обратно. Гордый от произведенного впечатления и уделяемого ему внимания, Никифор разваливается на лавке.
НИКИФОР:
(солидно)
Сухо в глотке что-то?
Мымрин наливает ему вина. Никифор, Мымрин и Авдей склоняются над столом и шушукаются. 
СПУСТЯ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ. ТАМ ЖЕ.
Перед Мымриным, Авдеем и Никифором одна полная и десять пустых бутылей и множество мисок из-под закуски. На глазах трезвеющие Мымрин и Авдей и порядком захмелевший Никифор. 
НИКИФОР:
Он, вор, изменник, шиш, прельщал меня: знаю-де, где на Москве беглым князем Курбским закопана великая казна… За половину просил отпустить.
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ИНТ. ПОДВАЛ.
В углу на соломе сидит Щур в цепях. Над ним – Никифор. Щур что-то с жаром рассказывает. РАзмахивает, насколько позволяют цепи, руками. Никифор заинтересованно слушает.
КАРТИНКИ:
«Золото!»
«Много!»
«Пополам!»
Никифор достает из кармана напильник, склоняется над кандалами, не замечая, как на лице у Щура появляется гадкая ухмылка. 
КОНЕЦ ФБ.

НИКИФОР:
Я чепь и надпилил ему сдуру а он меня тою же чепью да по башке…
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
НАТ. ДВОР В ДОРОГОБУЖЕ ВОЗЛЕ ДЕРЕВЯННОГО САРАЯ. ЛОШАДИ И ТЕЛЕГИ НЕТ, ДВЕРЬ В ПОДВАЛ ОТКРЫТА. НОЧЬ.
Никифор в исподнем выбирается из подвала, держась за голову и за стены, ошалело оглядываясь кругом. 
КОНЕЦ ФБ.
НИКИФОР:
Эх, сгорела жизнь, пропала! Ведите меня на спрос – искупиться желаю, пострадать!
(встает, громко)
Слово и де…
Авдей зажимает ему рот ладонью и усаживает обратно. Мымрин перемигивается с Авдеем.
МЫМРИН:
(деловито)
Успеется на спрос, успеется! Ты сказывай, где вора видел днями?
НИКИФОР:
Вор три года с Москвы не сходит. И не уйдет, покуда клад не возьмет, а невемо что ему мешает… Сила в нем нелюдская: чепи рвет, ровно куделечку. Боюсь я его, шиша… Истинный сатана: я за ем слежу, слежу… Он видит!
Никифор приподнимается, оглядываясь по сторонам. В алкогольном угаре видит лица посетителей Кабака 1 – у всех лица Щура. Вскакивает, но Авдей и Мымрин насильно усаживают его обратно.
НИКИФОР:
Все он видит, про все понимает. Я за стрельцы кинусь – он смеяться ну… Хвать-мать – нету его. Третьеводни на улице встрел – говорит, разговор есть… Я бы сам в приказ сдался – ката Ефимки тоже боюсь…
Наливает себе вино, жадно пьет.
Мымрин наклоняется к Авдею.
МЫМРИН:
Есть план! Только тихо! Дело верное: и Аз Мыслете спокоен, и мы, Соколы, богаты…
Никифор ставит кружку на стол.
НИКИФОР:
…Завтра я его встренуть должен в кружале на Арбате…

2.4.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 1. ВЫСОКИЙ ДЕРЕВЯННЫЙ ЗАБОР. НОЧЬ.
Авдей и Мымрин, переговориваясь, идут вдоль забора.
МЫМРИН:
И, словом, клад возьмем, а потом самого Ивашку. Государь сказывал: живого или мертвого представить. Можно и мертвого.
Выразительно глядя на Авдея, проводит ребром ладони по горлу.
МЫМРИН:
…Мертвый, он про клады не больно-то помнит…
Авдей кивает, потом останавливается. Останавливается и Мымрин.
АВДЕЙ:
А Никишка Дурной? 
МЫМРИН:
(подмигивая)
А ручки тебе на что господом дадены?
Авдей тупо хлопает глазами, потом понимающе ухмыляется и изображает, как сворачивает голову лишнему свидетелю. 

2.5.
ИНТ. ПАЛАТА ПРИКАЗА ТАЙНЫХ ДЕЛ. ЗА ОКНОМ ТЕМНО.
За столом сидит Царь. Изучает с интересом бумаги. Рядом навытяжку стоит Дьяк. Царь, отложив в сторону очередной документ, задумчиво барабанит пальцами по столу. 
ЦАРЬ:
Думаю я, Иван (Данило)… Не худо бы на Руси театральные действа начать представлять. Вон у Лудовикуса во Франции – куда ни плюнь – театр на театре. Молиер, сказывают, какой-то насмешничает.
ДЬЯК:
Но ведь, государь-батюшка! Во время оно, ты же сам велел всю скоморошину на Русской земле разогнать. Гудки, жалейки, сопелки, домры, бубны, хари и машкары мерзостные - все преданы огню, а скоморохов поставили в батоги.
Царь хмыкает. Кряхтя, встает, идет к окну. Смотрит.
ЦАРЬ:
Так то скоморохи. Потому за каждой ватагой человека не пошлешь проверять… Что они там представляют?
ДЬЯК:
Так известно что! Как холоп боярскую жену огулял, как пьяный поп обедню служит.
ЦАРЬ:
Вооот! От попа до боярина, от боярина… и молвить страшно! А ведь бывало?!
Резко оборачивается, смотрит на Дьяка.
ДЬЯК:
(сокрушенно)
Бывало… Но редко!
ЦАРЬ:
А театр такой завести, чтобы на одном месте стоял, всегда под боком. Так-то не повольничаешь. И представления таковые давать, чтобы к вящей славе государевой способствовали.

3
3.1.
ИНТ. КОМНАТА МЫМРИНА. ЗА ОКНОМ ДЕНЬ.
На лавке спит Мымрин.
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО, ВВЕРХУ МИГАЕТ ТАБЛО «ЭТО ЕМУ СНИТСЯ»):
ИНТ. КОРИДОР КНЯЖЕСКОГО ДВОРЦА. 
МАЛЬЧИШКА 1 (Мымрин в детстве) подглядывает в дверную щель. Распрямляется, ухмыляясь. Бежит куда-то.
НАТ. КНЯЖЕСКИЙ ДВОР.
Мальчишка 1 подбегает к КЛЮЧНИКУ. Шепчет ему что-то на ухо. Тот дает ему легкий подзатыльник, вытаскивает из кармана копейку и бросает ее Мальчишке 1. Встает, уходит.
НАТ. КНЯЖЕСКИЙ ДВОР.
Под надзором Ключника мужик лупит розгами разложенного на скамейке МАЛЬЧИШКУ 2. Мальчишка 1, ухмыляясь, смотрит на это из-за угла. Рассматривает полученную копейку, зажатую в кулаке. Задумывается о чем-то. Неожиданно кто-то хватает его за ухо. Это КНЯЗЬ. Держа Мальчишку 1 за ухо он отводит его к воротам и пинком выгоняет его на улицу.
КОНЕЦ ФБ.
Мымрин переворачивается на другой бок.
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО, ВВЕРХУ МИГАЕТ ТАБЛО «ЭТО ЕМУ СНИТСЯ»): НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА.
ПАРЕНЬ (Мымрин в молодости) смотрит, как Князь со свитой заезжает во двор княжеского дворца. Челядь кланяется ему. Парень о чем-то размышляет, щелкает пальцами и ухмыляясь, уходит.
ИНТ. ПАЛАТА ПРИКАЗА ТАЙНЫХ ДЕЛ.
У стены стоит Дьяк. Царь – за столом. Перед ним навытяжку стоит и о чем-то докладывает Парень. Царь испуганно и недоверчиво слушает. Парень останавливается, оглядывается на Дьяка. Царь жестом прогоняет того. Дьяк уходит. Парень приближается к Царю, шепчет ему что-то на ухо. Тот бледнеет и хватается за сердце.
НАТ. ДВОР ПРИКАЗА ТАЙНЫХ ДЕЛ. ШЕРЕНГА СТРЕЛЬЦОВ С БЕРДЫШАМИ.
Двое стрельцов вытаскивают Князя из подвала. Он избит, одежда изорвана, на нем кандалы. Он плачет, ничего не понимая, разводит руками. Его сажают в закрытый возок и увозят. Стрельцы вереницей ведут в подвал княжескую челядь. 
ИНТ. ПАЛАТА ПРИКАЗА ТАЙНЫХ ДЕЛ.
Дьяк шлепает на стол перед Мымриным кошель. Отворачивается к окну и рассматривает драгоценный перстень у себя на пальце.
КОНЕЦ ФБ.

3.2.
ИНТ. КОМНАТА АВДЕЯ. ЗА ОКНОМ ДЕНЬ.
На печи спит Авдей.
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО, ВВЕРХУ МИГАЕТ ТАБЛО «ЭТО ЕМУ СНИТСЯ»):
НАТ. ДЕНЬ. ПОЛЕ.
Авдей по колено в траве стоит в поле, выпучив глаза и демонически хохоча. Напрягает мускулы, отчего кафтан, штаны и сапоги расползаются на нем. Мускулы явно гипертрофированны и не соответствуют реально имеющимся у него, но ему нравится. Авдей поднимает откуда-то с земли громадную гирю и швыряет ее за горизонт. Хохочет. Поднимает с земли толстую железную трубу, сгибает ее, оборачивает вокруг своей шеи и отбрасывает в сторону. Поднимает руки к небу и победно ревет. Поднимает с земли огромный валун, поднимает его над головой, раскалывает его о свою голову и начинает его грызть. Поперхивается.
КОНЕЦ ФБ.
Авдей падает с печи и просыпается.

3.3.
ИНТ. КАБАК 2. ПЕЧЬ С ВАРЕВОМ, КИПЯЩИМ В КОТЛЕ, ПРИЛАВОК. В ГЛУБИНЕ – БОЛЬШАЯ ДВЕРЬ. В УГЛУ – МАЛЕНЬКАЯ ДВЕРЬ НА ЧЕРНЫЙ ХОД. СТОЛЫ И ЛАВКИ. ЧЕЛОВЕК УМЕРЕННО ГОМОНЯЩИХ 10 ПОСЕТИТЕЛЕЙ. ЗА ОКНОМ ВЕЧЕРНИЕ СУМЕРКИ.
За прилавком – ЦЕЛОВАЛЬНИК 2. В углу за свободным столом сидит Мымрин. Перед ним бутыль и миска с закуской.
Дверь кабака открывается. На улице – вечерние сумерки. Заходит Авдей. Находит глазами Целовальника 2. Тот подмигивает ему, успокаивающе кивает и показывает глазами на Мымрина. Авдей подсаживается к напарнику. Целовальник 2 выставляет перед Авдеем бутылку, кружку и миску с закуской. Мымрин кивает Авдею.
МЫМРИН:
Никифор ждет Ивашку в особой горенке. И мы…
(наливает, выпивает, закусывает)
… подождем. Ты… это… Как войдем с двух сторон,  так ты их обоих в ручки прими и лбами стукни до смерти!
АВДЕЙ:
(недоверчиво)
Ну!? Как же он, вор, нам клад объявит, покойный-то?
МЫМРИН:
(хихикая)
То моя забота… Мы все доподлинно узнаем.
Авдей и Мымрин выпивают еще по одной. Целовальник 2, оглянувшись, трижды звякает о бутылку ковшиком. Авдей вскидывается в намерении бежать на поимку преступника. Мымрин жестом останавливает его.
МЫМРИН:
(шепотом)
Сиди!  Пущай наговорятся!
Авдей и Мымрин выпивают еще по одной. И еще по одной. Разомлев, тихонько запевают.
МЫМРИН, АВДЕЙ:
То не два сокола на дубу встрепенулися:
Два добра молодца изменушку почуяли.
Они по градам, по весям похаживают,
Воровство да смуту вываживают.
Целовальник 2 старательно чихает трижды, глядя на Мымрина и Авдея. Те не обращают внимания.
МЫМРИН, АВДЕЙ:
…Ой, не скроешься, изменушка черная,
Ни в чистом поле, ни в густом бору:
Зачнут тебя соколы щипать-когтить,
К Ефимушке-кату повелят иттить,
Возьмет кат Ефимушка ременчат кнут,
Ан, глядишь, вот и вся правда тут!
Целовальник 2 снова трижды чихает, глядя на Мымрина и Авдея. Те продолжают петь.
МЫМРИН, АВДЕЙ:
…Станет государь соколов ласкать-целовать,
Ласкать-целовать, приговаривать:
«Уж вы, соколы мои, птицы ясные,
Высоко вы, соколы, летали, много видели.
Целовальник 2 еще раз трижды чихает, глядя на Мымрина и Авдея. Те поют.
МЫМРИН, АВДЕЙ:
…Велю вам, соколам, по кафтану дать,
По кафтану дать, деньгами одарять.
Целовальник 2 подбегает к ним.
ЦЕЛОВАЛЬНИК:
(ясно и членораздельно)
 Чхи! Чхи! Чхи!
Мымрин вскакивает, кивает Авдею на дверь в углу кабака. Тот кивает и бежит к ней. Мымрин бежит в большой двери в глубине кабака.   

3.4.
ИНТ. КОРИДОР, ДВЕРЬ. 
Авдей пинком вышибает дверь. За нею еле мерцает свеча. В сумраке на полу какая-то возня. Авдей, рыча, бросается вперед, хватая кого-то на полу. Свеча гаснет.

3.5.
ИНТ. КОМНАТА. ТЕМНО.
Хлопает дверь, на миг осветив помещение, стол в центре и нескольких копошащихся людей на полу. Кто-то выскакивает. Во тьме продолжается возня. Раздается полный боли вопль Мымрина. Забегает Целовальник 2, ставит на стол свечу. Становится видно, что в комнате стоят сундук и кровать. За окном ночь. На полу лежат Авдей, Мымрин, ноги которого он пытается завязать узлом, и Никифор с ножом в груди.
Авдей приподнимается, оглядывает картину произошедшего и, тихо подвывая, тихонько бьется головой об косяк. Мымрин приподнимается, огорченно хмыкает. Глядя на Авдея, ухмыляется и жестом приказывает Целовальнику 2 убрать труп. Мурлыча песню под нос, наблюдает, как тот за ноги выволакивает труп из комнаты и закрывает за собой дверь. 
АВДЕЙ:
Ни Ивашки нету,  ни клад не узнали.
Долго и пристально вглядывался в ухмыляющегося Мымрина, после чего кидается душить его.
АВДЕЙ:
(кричит)
У-у-умной!
Мымрин бегает от него вокруг стола, делая круг за кругом.
МЫМРИН:
Господь с тобой, Авдюша… Да когда я тебя, Авдюшу, обманывал?... Да я даже рад, что он ушел, – меньше шуму… Славно-то как, Авдюша: Никишку вор сам зарезал, нас облегчил…
Авдей дотягивается до ворота мымринского кафтана, но Мымрин вырывается, отрывая ворот, и продолжает уворачиваться.
МЫМРИН:
…А про казну мы сейчас все узнаем, разговор их у меня весь как на духу имеется…
Авдей, тяжело дыша, останавливается, непонимающе глядя на него.
МЫМРИН:
(успокаивающе)
Я, Авдюша, все продумал!
Мымрин лезет под кровать и достает карлика - ДУРАЧКА ФЕТКУ КИЛЬДЕЕВА.
МЫМРИН:
(хвастливо)
Вот!  Я его о прошлом месяце нашел. Хоть он и вне ума, Фетка, однако при нем сказанное накрепко помнит. Я это давно придумал: запоминалу сажать, чтобы, не соображая, запоминал дословно…
Авдей потрясенно открывает рот и с восхищением смотрит на Мымрина.
АВДЕЙ:
Эка!
Мымрин скармливает Дурачку пряник и щелкает его в середину лба. Там что-то щелкает, шуршит и лязгает. Авдей испуганно крестится.
ДУРАЧОК:
(скороговоркой механическим голосом)
…Что же ты храпоидолица ни подмести ни сготовить вовремя ой да за что а чтобы ставила пироги косые да пироги долгие да с визигою и с маком а мучица дорога здравствуй батюшка мой афанасий семеныч здорово шпынь давай поесть да выпить и дарьицу присылай здравствуй красавица а что у тебя тут мягкое такое раздевайся радость моя сисястая…
Авдей краснеет, мычит и жестами требует от Мымрина объяснений.
МЫМРИН:
(пожимая плечами)
Ничего не поделаешь… Целый день тут сидит, пока все не выговорит, до дела не дойдет.
ДУРАЧОК:
(скороговоркой механическим голосом)
…А и сами вы бесстыжие ой не пущу дверь сломаю кто с тобой там афонька небось хряськ уходи змеища здравствуй митрий ну ее к ляду…
Дурачок замолкает. Мымрин достает из кармана второй пряник и скармливает его Дурачку.
Спустя некоторое время. Там же. За окном светает.
На полу сидит Дурачок, засыпанный крошками от пряников. Напротив, привалившись к кровати рядом в полудреме сидят Авдей и Мымрин.
ДУРАЧОК:
(скороговоркой механическим голосом)
…Проходи никишка тут и жди…
Авдей и Мымрин приходят в себя и настороженно вслушиваются в слова Дурачка.
ДУРАЧОК:
(скороговоркой механическим голосом)
…Здравствуй иван здравствуй никифор а кто это суршит под кроватью не мышь ли нет не мышь это вот кто надергай-ка ваты из одеяла…
Дурачок замолкает. Мымрин дает ему пряник, щелкает в лоб, дает еще один пряник, снова щелкает. Тот молчит и ест пряники. Авдей приносит кувшин вина, дает Дурачку выпить – безрезультатно. Авдей расстроено усаживается на кровать. Мымрин осматривает глаза, нос Дурачка, заглядывает ему в уши. Уши Дурачка заткнуты ватой. Увидев это, Авдей приподнимается, закипая.
АВДЕЙ:
Да, много запоминало твое запомнило!
(кричит)
У-у-умной!
Бросается на Мымрина, тот выскальзывает в дверь. 

3.6.
ИНТ. ЦАРСКАЯ СПАЛЬНЯ. МАЛЕНЬКАЯ КОМНАТКА. МУТНЫЕ МАЛЕНЬКИЕ ОКНА. В ЦЕНТРЕ КОМНАТЫ ВЫСОКАЯ КОРОТКАЯ КРОВАТЬ С ГОРОЙ ПЕРИН, ОДЕЯЛ И ПОДУШЕК. У СТЕНЫ КОМОД. В УГЛУ СТОЛИК, НА КОТОРОМ КАКАЯ-ТО КОРОБКА, НАКРЫТАЯ ПОКРЫВАЛОМ. РЯДОМ –ЛУЧИНА НА ПОСТАВЦЕ. ЗА ОКНОМ УТРО.
На кровати начинает шевелиться куча одеял. Одеяло приподнимается, из-под него выглядывает глаз. Глаз внимательно осматривает комнату. Прячется. Одеяло осторожно приподнимается, выглядывает Царь. Одной рукой осторожно снимает одеяло до груди. Осматривается. Крестится. Вытаскивает вторую руку из-под одеяла, в ней пистолет. Кладет его на кровать. Садится на кровати. Думает. Осторожно берет пистолет и резко сгибается над краем кровати, заглядывая под нее и тыча туда пистолетом. Издает вздох облегчения. Засовывает пистолет под подушку, садится на кровати. Хлопает в ладоши. Дверь открывается, заходят слуги с одеждой.   

3.7.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 3. КАБАК 2. РЕДКИЕ ПРОХОЖИЕ И ТОРГОВЦЫ С ЛОТКАМИ, НАВЕСЫ С ТОВАРАМИ. УТРО.
Хлопает дверь кабака 2. На улицу выскакивает Мымрин в растерзанном кафтане, озирается по сторонам и бежит вдоль по улице. За ним из кабака 2, рыча и потрясая кулаками, выскакивает Авдей. Озирается, замечает удаляющегося Мымрина, бежит за ним.    
АВДЕЙ:
(кричит)
У-у-умной!
На ходу хватает с земли камни, палки и навоз и кидает их в Мымрина.
Авдей и Мымрин бегут вдоль торговцев с лотками и рыночных навесов с товарами. Прохожие шарахаются от них. Мымрин испуганно оглядывается и ускоряет ход.

3.8.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 4. ПЕРЕУЛОК, ЗАБОР И ВОРОТА. ПОЗДНЕЕ УТРО.
У ворот, сидя на колоде дремлет страж порядка – ХОЖАЛЫЙ – хромой дед в служебном кафтане с огромной бляхой и с небольшой дубинкой в руках. 
Мимо, тяжело пыхтя, пробегает Мымрин, о спину которого ударяется брошенный Авдеем ком грязи. Мымрин на бегу скидывает мешающий движениям кафтан и ускоряется.
Хожалый просыпается и поднимается посмотреть, что происходит. Мимо пробегает красный взъерошенный Авдей, нечленораздельно рыча и потрясая кулаками.
АВДЕЙ:
(кричит)
У-у-бью!
Авдей натыкается на Хожалого, сбивает его с ног. Падает, рычит, поднимает с земли кирпич, встает, озирается: о кого запнулся. Хожалый на четвереньках прячется за колоду. Авдей, пыхтя, бежит дальше, размахивается и кидает кирпич. Вдалеке слышен звук удара и вой Мымрина. Лают собаки. Хожалый высовывает голову из-за колоды, чтобы посмотреть, что случилось.

3.9.
НАТ. ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА. ПОКОСИВШИЙСЯ ПЛЕТЕНЬ, НИЩАЯ ИЗБА. КРЕСТ ПОД НАВЕСОМ. СКАМЕЙКА. ВДАЛЕКЕ ВИДНЕЕТСЯ РОЩА. ДЕНЬ.
Тяжело дыша, Мымрин в грязной истерзанной рубахе и с синяками добегает до забора и, плюхнувшись на скамейку,  переводит дух. Чуть погодя, рядом, запыхавшись, останавливается и присаживается Авдей. Не в силах говорить, бессильно тычет кулаком в плечо Мымрину. Тот потирает плечо. Отдышавшись, сплевывают в пыль, переглядываются, тяжело вздыхают.
МЫМРИН:
Ништо… Все одно - словим!
АВДЕЙ:
(со стоном)
Головушка моя горькая… Связался я с тобой, зломыслом…
Снова вздыхают. Встают, идут обратно. Мымрин покровительственно поглядывает на понуро плетущегося Авдея.
МЫМРИН:
(преувеличенно бодро)
Господь с ним, с кладом. Подставного Щура представим… Срок, данный государем, доволен. Много чего можно придумать.
Авдей недоверчиво смотрит на Мымрина.
МЫМРИН:
(убеждая и Авдея, и себя)
Из Москвы вор не уйдет. А на худой конец объявить большой сыск…
Авдей оглядывается. Вместо видневшейся невдалеке рощи – тундра, бараки и колючая проволока. Авдей вздрагивает, отворачивается и ускоряет шаг.
АВДЕЙ:
Васенька… А что, на литовской границе заставы крепки ли?
Авдей и Мымрин вдруг предстают в виде изображения в окуляре подзорной трубы.

3.10.
ИНТ. ЦАРСКИЙ КАБИНЕТ. БОЛЬШАЯ КОМНАТА. ПЕЧЬ. СКАМЬЯ У СТЕНЫ. СТОЛ И КРЕСЛО. ДВА СУНДУКА. ОКНА ОТКРЫТЫ. ЗА ОКНОМ ДЕНЬ.
У окна стоит Царь, глядит вдаль в подзорную трубу.
ЦАРЬ:
Стервецы… Нет, ну что за народишко достался?
(передразнивая)
«Несть власти, аще не от Бога»! Охо-хо… Где гарантии-то? Вот если б…
ФБ (ч/б, ускоренно, под веселенькую музыку на пианино, вверху мигает табло «Это он мечтает»):
Царь стоит на кремлевской стене. На небе явно карикатурные облака. Облака раздвигаются, с неба спускается рука. Она берет Царя за шкирку (тот оказывается маленькой фигуркой), поднимает. Народ на Красной площади смотрит на все это, падает на колени. Кто-то что-то орет.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Вознесся!»
Рука ставит Царя на ладонь и раздвигает оставшиеся облака. Внизу видна Россия – от Украины до Сибири. Рука величественно тычет пальцем вниз.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Видишь, Алеша, во-он там бегают такие бородатенькие?»
Царь смотрит вниз и кивает.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Се русские. Владай ими и помыкай!»
КОНЕЦ ФБ.
Царь уныло вздыхает, разгоняя мечты. Идет к столу, катает трубу по столу.
ЦАРЬ:
(меланхолично)
И владать владаю, и помыкать помыкаю, а покою нет… Хорошо бы проснуться однажды, а вместо русских – одни шведы, голландцы или иные немцы. Чистенькие, работящие, душа радуется.
Вздыхает, берет со стола вчерашнюю запачканную чернилами грамотку. Вглядывается в нее. Злобно фыркает, комкает грамотку в кулаке, бьет им по столу.
ЦАРЬ:
Нет! Чтобы чистенькие и работящие, яко немцы, но чтобы можно их было ставить в батоги, пороть, рвать ноздри... Цены бы такому народу не было! Однако… владай чем Бог послал.
Обходит стол, подходит к двери, рывком открывает ее, рявкает.
ЦАРЬ:
Дьяка Полянского позови!
С грохотом захлопывает дверь. 
ЦАРЬ:
Ну народ! Всякий час норовят в грех ввести. Лекарь долголетия не сулит, Федька с Иваном квелые… Только на младенца Петра и надежды…
Смотрит в сторону, показывая кому-то кулак.
ЦАРЬ:
У него ручки длинные, цепкие, злые. Погодите ужо, он-то переверстает вас в немцы!

4
4.1.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 5. ДЕРЕВЯННЫЕ ИЗБЫ, ВЫСОКИЙ ЗАБОР, САРАЙ С СЕНОМ. ДЕНЬ.
По улице, прихрамывая, задумавшись о своей судьбе идут Авдей и Мымрин.
АВДЕЙ:
А может, до запорожцев?
МЫМРИН:
(уныло)
Как бы не пришлось… И так, и этак, все выходит драным наверх: и гнев царский, и потаенная казна…
АВДЕЙ:
А может, до крымцев?
МЫМРИН:
Да кому мы там нужны? Надо или правильного Щура ловить, или подставного представить… Уж как получится…

4.2.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 4. ПЕРЕУЛОК, ЗАБОР И ВОРОТА. ВОКРУГ – НИКОГО. НА ЗЕМЛЕ ВАЛЯЕТСЯ РАЗОДРАННЫЙ КАФТАН МЫМРИНА. ВЕЧЕР.
Мымрин, подходит к кафтану, кряхтя и ворча наклоняется, подбирая его. Идет дальше, рассматривая повреждения и демонстрируя их идущему рядом Авдею. 
МЫМРИН:
(Авдею)
Агарянин!...
АВДЕЙ:
(виновато потупясь)
Ладно тебе… Пряников не осталось?
Мымрин лезет в карман кафтана и замирает. Авдей, идущий следом, утыкается ему в спину. Мымрин шарит в кармане и достает небольшой сверточек бумаги.
МЫМРИН:
(в ужасе)
Штой-то?
Авдей, вытянув шею, заглядывает ему через плечо, шмыгает носом и пожимает плечами.
АВДЕЙ:
Нам пишут… 

4.3.
НАТ. ПЕРЕУЛОК 1. УЗКАЯ УЛОЧКА, ГЛУХИЕ ЗАБОРЫ ПО СТОРОНАМ. КУЧИ МУСОРА. ВЕЧЕР.
Мымрин крестит светочек, разворачивает его и читает письмо Авдею.
МЫМРИН:
Коблам легавым Овдюшке да Васке и с государем ихним Олешкой бляжьим сыном…
Авдей бьет Мымрина по щеке, он падает, недоуменно глядя на Авдея. Тот назидательно воздевает перст.
АВДЕЙ:
(строго)
Не лай государя! Херь, где матерно.
Мымрин, сидя на земле, рассеянно поглаживает пострадавшую щеку.
МЫМРИН:
Ага…Тогда и читать нечего будет… Глянь-ко сам!
Протягивает письмо Авдею. Тот, нахмурясь и шевеля губами, читает. Мымрин встает и, заглядывая ему через плечо, тоже читает.
АВДЕЙ:
Так он что, сын невинно замученного царевича Димитрия Иоанновича? Это как?
МЫМРИН:
Читай, читай… Подожди, что он нам отрежет?...
АВДЕЙ:
Засунет, а не отрежет…
МЫМРИН:
Ой, да, это он самому… отрежет
Начинает хихикать, но замолкает, когда Авдей, обернувшись, недоуменно смотрит на него. Мымрин утыкается в письмо.
АВДЕЙ:
Лучше бы план нарисовал, где казна закопана…
МЫМРИН:
Зато смотри, какой двуглавый орел… С таким…
Согнув руку в локте, показывает, какой у орла. 
АВДЕЙ:
Слово и де…
Мымрин затыкает ему рот. Чуть подождав, отпускает, отходит и осматривается. Убедившись, что рядом никого нет, возвращается к Авдею.
МЫМРИН:
(шепотом)
Ты чего орешь?! Коли Щур послал списочек с письма во дворец, можно прямо отсюда отправляться в гости к кату Ефимке, привязаться к дыбе и начать подтягиваться! А то можно и прямо на Козье болото идти, на плаху…
АВДЕЙ:
Ага. Только самому себе голову рубить несподручно: замах не тот…
Со стороны улицы раздается грохот: что-то упало и рассыпалось. Кто-то ругается с кем-то, выясняя отношения. Авдей и Мымрин озираются по сторонам. Мымрин вертит бумажку в руках.
МЫМРИН:
(тревожно)
Бумажку сжечь бы… При себе держать страшно: мало ли что.
АВДЕЙ:
(уныло)
Это не так-то просто. Вот у тебя кремень и кресало есть?
МЫМРИН:
Откуда? Табак пить государь накрепко заказал… Да и открытого огня на улицах и в лавках не держат…
Мимо пробегают мальчишки, окружают Мымрина и Авдея, тыча в них пальцами и смеясь над разодранным кафтаном Мымрина. Тот, нахмурясь, бросается за ними, но те только смеются и разбегаются. Мымрин возвращается, когда в Авдея попадает чей-то меткий комок грязи. Тот не замечает, смотрит перед собой стеклянными глазами.
АВДЕЙ:
… Огоньку бы…
Мымрин заботливо отряхивает его, приговаривает. 
МЫМРИН:
Не держит никто огня. И так первопрестольная горит каждый год да через год. И чужой дом не зайдешь – как, да кто, да почему, да какая такая грамотка?
Берет его за руку и тихонечко ведет. Сзади скачут и кривляются мальчишки.
МЫМРИН:
Даже кабы и добыли бы огня, нельзя на улице: лето жаркое, и баловников с огнем крепко бьют, иных – насмерть.
На плечо Авдея опускается чья-то ладонь. Авдей и Мымрин замирают и медленно оборачиваются. Над ними возвышается безместный поп МОИСЕИЩЕ – высокий, всклокоченный, босой, с бешенными глазами и с деревянным крестом на залатанном грязном облачении. В одной руке он держит просвирку, другой ищет вшей в бороде. 
МЫМРИН:
Моисеище! Каким бесом тебя?!...
Авдей с выпученными глазами хватает ртом воздух.
МОИСЕИЩЕ:
А вот кому молебен отслужить?  А то закушу.
Моисеище угрожающе подносит просвирку ко рту. Мымрин светлеет лицом и расплывается в улыбке. Авдей вырывается у него из рук и набрасывается на попа с кулаками.
АВДЕЙ:
Да ты что?! Да так пугать! Подкрадываться!
Моисеище, довольно улыбаясь, начинает засучивать рукава. Мымрин, ухватив Авдея за рукав, тянет его за собой. Тот отбивается, намереваясь подраться с попом.
АВДЕЙ:
Подожди малость! Я его щас… На раз…
Мымрин бегом тянет Авдея из подворотни на улицу, оставляя попа позади. Тот не преследует их: Моисеище и окружившие его мальчишки, свистят им вслед и хохочут.

4.4.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 6. ПАПЕРТЬ ДЕРЕВЯННОЙ ЦЕРКВУШКИ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
Хожалый, окруженный такими же дедами, старухами, и прочими зеваками, взволнованно рассказывает.
ХОЖАЛЫЙ:
И, вот это стою я, значится, и тут, эвона как, бегут, значит… Лжедмитрий Первый бежит! Точно говорю! А за ним Лжедмитрий Второй!  Вона, значит, как… Бегут и лаются, права на российский престол оспаривают друг у друга!
Народ дружно ахает. Хожалый, потрясая скрюченным перстом, стращает.
ХОЖАЛЫЙ:
Охти нам! Надо ждать новой смуты и польской интриги!
На плечо Хожалого ложится рука. Он оборачивается – у него за спиной стоит, насупившись, Стрелец с бердышом. Стрелец кивает ему, показывая глазами: пошли, мол. Хожалый вздыхает обреченно и покорно уходит со Стрельцом. Толпа активно рассасывается.
К церквушке подбегают Мымрин и Авдей, ввинчиваясь в толпу. В толчее Мымрин поднимает руку с грамоткой над головой. Авдей озадаченно смотрит на него, оглядывает церковь, не понимая, зачем они здесь. Вместе со всеми они заходят в церковь. 

4.5
ИНТ. ЦЕРКОВЬ. 
Авдей крестится перед образами. Сзади возникает Мымрин, держа в одной руке свечку, в другой – грамотку. Запихивает грамотку в карман и демонстрирует Авдею свечку.
МЫМРИН:
Вот, купил. С тебя полушка.
АВДЕЙ:
Ой, нет, не замолить нам грехов наших…
Мымрин зажигает свечку от горящей и, держа ее в руке, выводит Авдея в притвор.

4.6.
ИНТ. ЦЕРКОВЬ, ПРИТВОР.
Мымрин с Авдеем забиваются в угол. Мымрин вытаскивает грамотку из кармана и заносит ее над огоньком свечки. Сзади появляется БАБКА, которая замечает их действия и упирает руки в боки.
БАБКА:
Ет-та вы что, висельники, чините?
Мымрин роняет грамотку и свечку, тупо глядит на Бабку. Бабка глядит на упавшую свечку и распространяющийся огонь.
БАБКА:
(во весь голос)
Пожа-а-а-а-а-ар!
Раскрытый на ширину плеч рот Бабки превращается в жерло набатного колокола.

4.7.
ИНТ. ЦАРСКАЯ СПАЛЬНЯ. ЗА ОКНОМ ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
Царь в одной долгополой ночной рубахе угрюмо, в раздумьях, со сжатыми кулаками, подходит к столику в углу спальни, снимает покрывало. Под ним – выполненная из дощечек и раскрашенной бумаги модель ада. Движущиеся на полозках фигурки чертей, чудовищ и грешников. Царь тянет за одну палочку - бес тычет маленькими вилами в бумажную фигурку в чалме. Тянет в разные стороны за две палочки – два черта тянут за руки и за ноги бумажную фигурку польского пана. Царь тянет веревочку – фигурка змея «кусает» за причинное место бумажную фигурку азиата с узкими глазками. Тянет за палочку – в лицо фигурке, изображающей русского дьяка, тычется кружечка с горящей смолой.
Морщины на лице Царя разглаживаются, кулаки разжимаются, он переводит дух.
В центре игрушки – небольшая металлическая коробочка в виде зубастой пасти. Царь берет небольшой кусочек бумаги, коряво рисует на ней чье-то усатое лицо, поджигает ее от лучины и засовывает в «пасть». Портрет горит. Отблески падают на лицо Царя – он умиротворенно улыбается. В «пасти» горит огонь.
Огонь.

4.8.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 6. ПАПЕРТЬ ДЕРЕВЯННОЙ ЦЕРКВУШКИ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
Авдей и Мымрин выскакивают из церкви. За ними с криками «Пожар!», «Спасайтесь!» на улицу выбегают прихожане. Потрясая клюкой, в толпе бежит Бабка.
БАБКА:
Ах вы, дармоеды! Ироды окаянные!
Бабку пихают в спину, она падает под ноги толпе. Больше ее не видно.
Мымрин и Авдей убегают. У церкви появляются люди с ведрами воды, поливают стены церкви. Из ее дверей уже густо валит дым, вырываются языки огня, ветер разносит искры.
Раздается колокольный звон.
Загорается соседний дом. Собирается толпа. В толпе раздается свист. Кто-то выламывает окно, залазит в избу. Раздается крик.
КРИК:
Не тронь! Мое это! Мой дом!
Слышится звук удара, крик обрывается. Из окна начинают подавать наружу вещи: самовар, подушки, тулуп, которые тут же исчезают в толпе.

4.9.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 4. ПЕРЕУЛОК, ЗАБОР И ВОРОТА. ИЗ-ЗА ЗАБОРА ВАЛИТ ДЫМ, ЯЗЫКИ ПЛАМЕНИ. ГУДИТ КОЛОКОЛ. НОЧЬ.
По улице бегут растрепанные и выпачканные в саже Авдей и Мымрин. За ними несется толпа. У людей ведра, багры, топоры. Авдей и Мымрин мечутся, убегают в переулок, но люди их не преследуют. Они сбивают замок с ворот, забегают во двор. Выбегают обратно, бросая инвентарь. За ними – клубы огня и дыми. Народ разбегается.

4.10.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 5. НОЧЬ.
Под окнами одной из изб собираются, зевая, Трое СЛОБОДСКИХ. СЛОБОДСКОЙ 1 лузгает семечки, СЛОБОДСКОЙ 2 отхлебывает из кружки пиво, СЛОБОДСКОЙ 3 грызет сухарик.
СЛОБОДСКОЙ 1:
Горит, слыхали? От же ж бесовская сила…
СЛОБОДСКОЙ 2:
Сгорит все подчистую…
СЛОБОДСКОЙ 3:
Не… Не сгорит. Там
(показывает в одну сторону)
сгорит, а там…
(показывает в другую сторону)
… нет. Не дойдет.
СЛОБОДСКОЙ 2:
(зевая)
А я говорю – сгорит!
СЛОБОДСКОЙ 3:
Потушат. Дело страшное, но привычное. Спорим?
СЛОБОДСКОЙ 2:
А спорим!
Пожимают друг другу руки. Слободской 1 флегматично «разбивает». 

4.11.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 3. КАБАК 2. ВСЕ ГОРИТ.  СЛЫШЕН КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН. НОЧЬ.
Здание Кабака 2 горит. К нему из тучи дыми выбегают Авдей и Мымрин. Оторопело поглядев на горящее здание, бегут в одну сторону. Оттуда раздается грохот, летят искры и рассыпаются угли. Авдей и Мымрин выскакивают из дыма, бегут в другую сторону. Бегут обратно. За ними едет телега. На ней толпа стрельцов с ведрами, топорами и баграми. Авдей и Мымрин с круглыми от страха глазами убегают от телеги в дым. 

4.12.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 5. ГОРЯТ ИЗБЫ. СЛЫШЕН КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН. НОЧЬ.
Авдей и Мымрин с безумным видом, размахивая руками и что-то неразборчиво вопя, бегут по улице среди дыма и огня. Уворачиваются от падающих сверху горящих головешек. Бегут обратно. В том же направлении бегут погорельцы. Бегут обратно, за погорельцами – свиньи. Авдей и Мымрин бегут назад.

4.13. НАТ. ПЕРЕУЛОК 2. ОБЛОМКИ ОБГОРЕЛОГО ЗАБОРА. КУЧА ОБГОРЕЛЫХ ДОСОК И ТЛЕЮЩИХ УГЛЕЙ. С ДВУХ СТОРОН ГОРЯТ ДОМА. ОБЛАКА ДЫМА И ИСКР. НОЧЬ.
Пригибаясь, шатаясь, то и дело падая на колени, через переулок пробираются Авдей и Мымрин. Слышится колокольный звон. Авдей падает на колени, истово крестится.
АВДЕЙ:
Покарал Господь! Покарал! Живьем в геенну ввержены! За умствования, за гордыню! За доносы, за ябеды! За службу льстивую, нерадивую! Господи, помилуй! В монастырь уйду!
Мымрин останавливается, выпрямляется. Осматривается вокруг. Глядит на Авдея и вдруг демонически хохочет.
МЫМРИН:
Авдей, держись бодрей!  Грамотка-то все ж сгорела! Да теперь государю до Ивашки ли Щура будет? Эвон ко Кремлю полымя тянет… Хорошо горит!
Подскакивает к Авдею, поднимает его, трясет.
МЫМРИН:
Ты чего, Авдей? Дом твой, что ли, сгорит? Семейка у тебя, что ли? Не допустит Господь нашей погибели! Скорее сам Ивашка Щур погорит.
Мымрин осекается. На секунду задумывается, потом его лицо расплывается в ухмылке.
МЫМРИН:
Обгорелого представим – вот тебе и Щур… Они все черненькие…
Авдей раскрывает было рот и замахивается на Мымрина кулаком, но застывает. До него доходит, о чем речь, он согласно кивает.
АВДЕЙ:
Точно!
Авдей хватает Мымрина в охапку. Они скачут и пляшут среди огня, дыма, искр, обгорелых бревен и угольев. Мымрин идет вприсядку. Авдей хлопает в ладоши. 

5.
5.1.
ИНТ. ЦАРСКАЯ СПАЛЬНЯ. ГДЕ-ТО ДАЛКО ЗВОНЯТ КОЛОКОЛА. ЗА ОКНОМ НАЧИНАЕТ СВЕТАТЬ.
На кровати, укутавшись с головой, спит Царь. Вдруг колокола начинают бить близко и громко. Царь вскакивает на кровати, держа в руке пистолет и прикрываясь одеялом. Круглыми от страха глазами оглядывает помещение. Прислушивается. Хромая, подбегает к окну, выглядывает. Колокол продолжает бить.
ЦАРЬ:
(бормочет)
…Буде загорится в Кремле городе, в котором месте нибудь, и в тою пору бить во все три набата в оба края поскору… Нет, не то…
(кричит)
Эй, кто там!
Дверь распахивается, вбегает СПАЛЬНИК, кланяется в пол. 
СПАЛЬНИК:
Здравствуй на многие лета, государь-царь и великий князь!
ЦАРЬ:
Где горит?
СПАЛЬНИК:
Везде горит, государь-батюшка! В Китае горит, в Белом городе… Все горит!
ЦАРЬ:
Одеваться!
Спальник бежит к двери, что-то приказывает слугам, стоящим за дверью. Вбегают двое слуг, помогают ему облачать Царя.
ЦАРЬ:
…А буде загорится в Китае, в котором месте нибудь, и в тою пору бить оба края полехче, один край скоро же… Ай!
Дает затрещину одному из слуг.
ЦАРЬ:
Потише, ты! Чай помазанника Божия облачаешь!
А буде загорится в Белом городе от Тверских ворот, по правой стороне где-нибудь до Москвы-реки,…
Отстраняет слуг, подходит к окну, открывает его. Морщится от дыма, всматривается в горящий город. Набат продолжает гудеть. 
ЦАРЬ:
И в тою пору бить в Спасской же набат в оба ж края потише… Н-дааа…

5.2.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 4. ЗАВАЛЕННЫЙ ОБГОРЕЛЫМИ БРЕВНАМИ ПЕРЕУЛОК, СГОРЕВШИЙ ЗАБОР, РУХНУВШИЕ ВОРОТА. ПОЗДНЕЕ УТРО.
Несколько стрельцов бредут вдоль пепелища, баграми растаскивая тлеющие бревна. Подъезжает верхом СТРЕЛЕЦКИЙ НАЧАЛЬНИК.
СТРЕЛЕЦКИЙ НАЧАЛЬНИК:
Эй, военные! Собрались быстренько и все за мной - пожар дальше ушел. Вдогон итить надо!
Скачет дальше, стрельцы за ним.   

5.3.
ИНТ. КАМОРКА НА ЗАДВОРКАХ ПРИКАЗА ТАЙНЫХ ДЕЛ. СТОЛ, ТАБУРЕТ, СКАМЬЯ. В ПОСТАВЦЕ ГОРИТ ЛУЧИНА
Растрепанный и грязный Мымрин сидит за столом. Высунув от усердия язык, пишет что-то на листе бумаги. Заходит измазанный в копоти и саже Авдей, с грязным мешком, в котором что-то глухо гремит.
АВДЕЙ:
Пишешь уже?
МЫМРИН:
А то! Все, как есть! Угорел наш Иван Щур по пьяному делу. Угорел дымом и погиб.
Авдей хмыкает и вываливает на пол из мешка груду обгорелых костей, пару черепов обрывки горелой ткани, несколько сгоревших сапог. Начинает сортировать их по размеру. Мымрин наблюдает за этим, потом возвращается к документу.
МЫМРИН:
Что, по твоему, великого государя, указу задано нам, холопам твоим, учинить, и то, государь, учинено ж.
Посыпает лист песком, стряхивает.
Авдей достает из кармана обгоревших подошв с серебряными подковками.
АВДЕЙ:
Ну, как?
Мымрин оглядывает творчество напарника, хмыкает и одобрительно кивает.
АВДЕЙ:
Деньги не забудь… За подковки-то!
Мымрин кривится, но ничего не говорит. Авдей отпихивает в сторону лишние кости, сгребает получившегося «Щура» в мешок. Мымрин пятерней еще сильнее взъерошивает волосы и бороду, отрывает рукав у кафтана, лучиной прожигает на кафтане несколько дополнительных дыр. Испачканными в копоти и саже полами кафтана трет лицо. Глядя на него то же делает Авдей. Мымрин смотрин на него, одобрительно кивает
МЫМРИН:
Вот как мы, соколы, от пожара пострадали-то на службишке своей! Теперь можно и в приказ идти…

5.4.
ИНТ. ПАЛАТА ПРИКАЗА ТАЙНЫХ ДЕЛ. ЗА ОКНАМИ ДЕНЬ.
Унылый Дьяк сидит за столом, подперев щеку рукой, и слушает Писца, который, стоя в центре палаты, докладывает новости.
ПИСЕЦ:
Пишут из французской страны, из стольного града Парижа. Там человечек наш в сами луврские палаты вхож. Полюбовница тамошнего короля Людовикуса Четыренадесятого, мадам де Монпасье, она же гулящая девка Лушка Щенятева…
Дьяк оживляется. Хмыкает. Прикрывает глаза, предаваясь воспоминаниям.
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ИНТ. ДВОРЕЦ – ЗЕРКАЛА, СТЕКЛА, ПОЗОЛОТА, ПАРКЕТ, ДВЕРИ. 
Утонченные французы в камзолах и париках, худые дамы в париках и необъятных платьях. Распихивая всех, как ледокол, вдруг врывается вульгарно накрашенная ЛУШКА с необъятным бюстом и роковой ухмылкой. Ее пытается догнать король – помпезно одетый молодой человек с короной на парике. Догоняет, хватает за руку. Лушка оборачивается, картинно закусывает губу.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Amor!»
Хватает короля в охапку, распахивает ближние двери, уволакивает туда короля. Из дверей вылетают парики, камзол, панталоны, повисая на одном из придворных. Некоторые заглядывают в двери с восхищенным видом. Один из придворных, явно нетрадиционной ориентации, брезгливо кривится.
КОНЕЦ ФБ.
ПИСЕЦ:
…из фавора у Людовикуса вышла, потому как вздумала поправить свои денежные дела, выходя по старой привычке с рогожкою… А ныне та мадам де Лушка отправлена Людовикусом в монастырь навечно…
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
НАТ. ГРЯЗНАЯ УЛОЧКА. ПОКОСИВШЯСЯ, РИТМИЧНО ТРАСУЩАЯСЯ ХИБАРА. НА ПОДОКОННИКЕ РАСКРЫТОГО ОКНА – КРУЖКА. У ДВЕРЕЙ ОЧЕРЕДЬ ИЗ НЕСКОЛЬКИХ ДЕСЯТКОВ ПАРИЖАН В ОДЕЖДАХ XVII ВЕКА. 
Хибара прекращает раскачиваться. Дверь открывается, вываливается мужчина с довольной рожей, завязывая на ходу штаны. Следующий в очереди бросает в кружку несколько монет и заходит в хибару, на ходу развязывая тесемки штанов. Хибара начинается раскачиваться снова. Подходят двое полицейских в форменных камзолах, при шпагах, с бляхами на груди и с дубинками в руках. Очередь жмется при виде их. Полицейские изумленно наблюдают качку хибары, потом распахивают дверь и заходят. Качка прекращается, клиент выскакивает и убегает. Очередь рассасывается. Полицейские выводят Лушку. Выведя на улицу, рассматривают ее лицо, изумленно смотрят друг на друга, и тащат ее дальше.
КОНЕЦ ФБ.
Дьяк смотрит на Писца, не веря в сказанное, потом меняется в лице, замахивается, чтобы ударить кулаком по столу. В последний момент сдерживается. Передает чернильницу Писцу. И лупит кулаком по столу. 
ДЬЯК:
Да что ж такое!? Новая напасть!…
(Писцу)
Свободен!
Писец с чернильницей пятясь, выскакивает за дверь.

5.5.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 6. РУИНЫ СГОРЕВШЕЙ ДЕРЕВЯННОЙ ЦЕРКВУШКИ. ДЕНЬ.
Люди бродят, как потерянные, ищут, что ценного могло уцелеть от пожара. Слышны женский плач и мужская ругань. На бывшей паперти сидит грязный, закопченный и одетый в рубище и цепи ЮРОДИВЫЙ. Трясется, пускает слюни и сопли. Вокруг него собирается небольшая толпа, кто-то дает ему кусок хлеба, кто-то кидает копейку.
ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ:
Кириллушко, блаженненький, да как же так-то?!
ЮРОДИВЫЙ:
А-а-а-а!... Видели! Видели! Все видели! Вот как у Покрова во пламени, яко в пещи огненной или геенне плясали беси!
Прыгает на четвереньках, грозит зрителя, кидается в них мусором. Те отшатываются.
ЮРОДИВЫЙ:
А Кириллушко-то их узнал! Узнал! Один бес был худ и высок, другой коренаст и рукаст. Асмодей и Сатанаил суть имена слуг диаволовых!
Народ ахает.

5.6.
ИНТ. ПАЛАТА ПРИКАЗА ТАЙНЫХ ДЕЛ. ЗА ОКНАМИ ВЕЧЕРНИЕ СУМЕРКИ.
Авдей и Мымрин плечом к плечу стоят навытяжку в центре палаты перед Дьяком.
ДЬЯК:
Ну?
АВДЕЙ:
Вот!
Авдей трясет мешком. В нем гремит.
ДЬЯК:
Пошто маленький?
МЫМРИН:
(радостно)
Обгорел малость, от огня и дыма скукожился!
(Авдею)
Окажи!
Авдей высыпает на ковер из мешка кости. Дьяк перегивается через стол, рассматривает мусор, кривится, плюется. Машет Авдею руками - мол, убери! Авдей подхватывает с пола обгорелую подошву с серебряными подковками, показывает ее Дьяку, чуть не тыча ею ему в лицо. Тот брезгливо фыркает
ДЬЯК:
Верю, верю! Молодцы.
Кивает, усиленно, но не слишком удачно изображая, что верит. Авдей собирает кости в мешок.
МЫМРИН:
Мы его живым хотели, да стена рухнула.
Дьяк продолжает изображать доверие к докладу Мымрина и Авдея. Мымрин пинает мешок с костями.
МЫМРИН:
(обращаясь к мешку, глумливо)
Что, Ивашка, набегался?  Будешь еще государю охальные письма подметывать?
ДЬЯК:
Да… Теперь много не напишет. Надо государю доложить да похоронить бесчестно…
Условный стук в дверь. Дьяк вскакивает. Дверь открывается. Входит Царь. Дьяк, Мымрин и Авдей падают на колени.
ДЬЯК, МЫМРИН, АВДЕЙ:
Здравствуй на многие лета, государь-царь и великий князь!
Царь с невероятно сладкой и ласковой улыбочкой рассматривает стоящих на коленях Дьяка, Мымрина и Авдея. Осматривается, заглядывает за стол Дьяка. Закладывает руки за спину, ходит по палате. 
ЦАРЬ:
(ласково)
Здравствуй, Иванушко (Данилушко)… И вы здравствуйте, соколы мои зоркие, Васенька и Авдейка… Что это вы копченые такие? Не Ваньку ли Щура ловили?
ДЬЯК:
(ликующе)
Точно так, государь: изловили и представили!
Дьяк рукой делает знак Авдею. Тот понятливо кивает и высыпает кости из меша под ноги Царю. Тот кривится, сдерживая гнев, но продолжает еще более ласково. 
ЦАРЬ:
А что же, вживе не смогли?
МЫМРИН:
Стена рухнула… Только по подковкам и опознали: они у вора серебряные…
ЦАРЬ:
Серебряные!…
Всплескивает руками в восхищении.
ЦАРЬ:
Золотые вы мои, адамантовые! Государству радетели! Упасли, уберегли!
(подпустив металла в голос)
А как же он обгорелою ручкой своей еще письмецо мне написал?
(еще более строго)
А?
Авдей и Мымрин, бледнея, переглядываются. Мымрин косится на окно. Прямо за ним – тундра, бараки и колючая проволока.
ЦАРЬ:
Сами в Сибирь пойдете или как?
Дьяк всплескивает руками, зло косясь на Мымрина и Авдея.
ДЬЯК: 
Последнее письмо-то! Истинный Бог! Больше не напишет!
Царь оборачивается к Дьяку, с интересом разглядывает его. Разводит руками.
ЦАРЬ:
А и вправду… Не напишет ведь…
Авдей и Мымрин переводят дух, несмело улыбаясь.
МЫМРИН:
(обращаясь к мешку, глумливо)
Что, Ивашка, отписал свое?
Царь слегка смеется и довольно улыбается, склонив голову и рассматривая кости.
ЦАРЬ:
Отписал… Будя…
Авдей и Мымрин приосаниваются. Царь поднимает голову. Он не улыбается. Рот злобно сжат в нитку, усы встопорщены, лицо красное, глазки – злыми буравчиками.
ЦАРЬ:
(злобно шипя)
Прислал мне вор в письме копеечку денег и приписывал при этом: на погорелое-де…
Дьяк, Мымрин и Авдей бледнеют, падают на колени.
ЦАРЬ:
(повышая тон)
Что же он, про пожар загодя узнал, что ли?
Царь топает ногами, пинает кости. Поднимает с пола обгорелые сапоги с подковками и лупит ими Мымрина по щеками. Тот стойко и мужественно, не моргая  переносит экзекуцию.
ЦАРЬ:
(в полный голос)
Государю лгать! Помазаннику! А воры тем часом у меня за спиной с кистенями стоят!
Царь плюет в Мымрина, плюет в Авдея. Хватает с пола обгорелую кость и лупит их по головам, те в ужасе валятся на пол. Царь, продолжая орать, бросается к Дьяку и лупит его. 
ЦАРЬ: 
Вон, третьеводни портновский мастер Ивашка Степанов опашень мой примерял! Скоро порты последние стянут!
(чуть поспокойнее)
Собирайся-ко, Иван (Данило), в монастырь бессрочно! А этих
(тычет пальцев в Мымрина и Авдея)
…плетить и в Сибирь на солеварни!
Дьяк исподлобья очень нехорошо глядит на Мымрина и Авдея, проводя пальцем по горлу. Те в ужасе отшатываются.
Мымрин бросается в ноги к Царю, целует его сапоги.
МЫМРИН:
(кричит, скороговоркой)
Не вели казнить, государь, вели говорить! Отец родной! О твоем государевом достатке пеклись! Казне твоей прибытки наметили!
Царь, услыхав про казну, резко успокаивается, переводит дух. Бросает кость и упирает руки в боки, испытывающее глядя на Мымрина.
МЫМРИН:
(скороговоркой)
Вор на Москве ищет клад князя Курбского, утеклеца за границу!  Вору место клада доподлинно ясно, мы его выслеживали, до срока имать не хотели, думали разом с кладом на твои, государь, именины представить.
ЦАРЬ:
(недоверчиво)
Стой.. А почто не выдали его в Стрелецкий приказ? Ефимка спросил бы на нем про клад…
МЫМРИН:
Что ты, государь! А ну как ворина уперся бы и не сказал?
Царь хмыкает. Обходит стол, усаживается в кресло. Барабанит пальцами по столу.
ЦАРЬ:
Складно. А велик ли клад?
Мымрин что-то считает на пальцах, усиленно изображает размышления.
МЫМРИН:
Куда как велик, государь! Вторую Москву можно построить!
Даже две!
Царь изумленно откидывается в кресле, разглядывая Мымрина и Авдея.
ЦАРЬ:
Ну что ж! Это надо, это хорошо…
Барабанит пальцами по столу, но все медленнее, одновременно снова наливаясь кровью. Вскакивает и орет.
ЦАРЬ:
А почто костей натаскали? Опять лгать?
Мымрин снова падает ниц. 
МЫМРИН:
(завывая)
Хотели мы, государь, тебе этот сделать… как его…
Заминается, шевеля пальцами и пытаясь подобрать слово. Из угла на коленях выползает Дьяк, подсказывает.
ДЬЯК:
Сюрприз!
Авдей поднимается с пола на колени и воет.
АВДЕЙ:
Виноваты, государь!  Не губи!
Царь хмыкает, успокаиваясь. Садится. Брезгливо кривится.
ЦАРЬ:
Срамцы. Хоть бы кости одинакие подобрали. Словом, так: Ванька (Данилка), головой ответишь! Месяц вам сроку даю! Чтобы и клад, и вора представили!
ДЬЯК:
Да мы бы и нынче представили, кабы не пожар!
ЦАРЬ:
(деловито)
Да! Узнать заодно, отчего горело.
Дьяк встает с колен, берет листок, перо и записывает. 
ДЬЯК:
Будет учинено!
ЦАРЬ:
Отправить человека с посольством Мясева в Стекольну…
ДЬЯК:
Будет учинено!
ЦАРЬ:
Отписать на государево имя вотчину Петра Жадовского, что в Дмитровском уезде, буде упрется – принудить…
ДЬЯК:
Будет учинено!
ЦАРЬ:
Подьячих Ваську Мымрина да Авдейку Петраго-Соловаго за ложный обман и нерадивость плетить…
Дьяк, злорадно ухмыляясь, оглядывается на стоящих в куче костей Мымрина и Авдея.
ЦАРЬ:
…на розыск же вора и клада выдать им, Ваське и Авдейке, полста рублей денег.
К злорадству на лице Дьяка прибавляется зависть. Он оборачивается к Царю.
ДЬЯК:
И то будет учинено, государь!
Многообещающе глядит на Мымрина и Авдея. Те обреченно вздыхают.

6
6.1.
ИНТ. КАБАК 3. ПРОСТОРНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ. ПРИЛАВОК, БОЧКИ, ЗА ДВЕРЬЮ ВИДНЕЕТСЯ КУХНЯ, ОТКУДА СЛУГИ ВЫНОСЯТ БЛЮДА. В ДАЛЬНЕМ УГЛУ ДВЕРЬ НА ЛЕСТНИЦУ. В ОКНАХ – НОЧНАЯ ТЬМА. МНОГО СТОЛОВ, ЗА КОТОРЫМИ СИДИТ МНОЖЕСТВО ПОСЕТИТЕЛЕЙ. ЗА ПРИЛАВКОМ ЦЕЛОВАЛЬНИК 3 И ЕГО ПОМОЩНИК. ЗА ОКНАМИ ТЕМНО.
СТОЛ БРАТЬЕВ ХИТРОВАНОВЫХ.
В центре зала за особым столом сидят Братья Мина и Нил Хитровановы – ряженые Мымрин и Авдей. У них прилепленные бороды, круглые зеленые очочки, под кафтаны подложены подушки, изображающие животы.
Перед ними гора еды и батарея бутылок. Они безостановочно шумят, поют песни, рыгают, бьют посуду, швыряют, не считая, деньги кабацким слугам и выпивают. 
Едящие и выпивающие вокруг, посетители с завистью и изумлением оглядываются на Мымрина и Авдея, негромко переговариваясь.

6.2.
ИНТ. КАБАК 3. СТОЛ ШИШЕЙ. ЗА ОКНАМИ ТЕМНО.
За столом в левом углу изредка выпивая, озираясь по сторонам и периодически поглядывая на Мымрина и Авдея перешептывается компания ШИШЕЙ – лиц откровенно уголовной внешности: трое поопытнее и один, ШШИ 4 - молодой-зеленый. 
ШИШ 1
Воон… сидят…
ШИШ 4
Да кто это?
ШИШ 2
(сочувственно
То братья – купцы Мина и Нил Хитровановы…
ШИШ 1
Приехали, сказывают, с Тобола-реки, продали, сказывают, беззаконно сто возов мягкой рухляди
ШИШ 2
Денег имеют бессчетно и за все платят любекскими ефимками без государевой печати, и таможенные головы их не трогают, потому подкуплены
Собеседники завистливо покачивают головами, цокают языками. Выпивают.

6.3.
ИНТ. КАБАК 3.СТОЛ БРАТЬЕВ ХИТРОВАНОВЫХ. ЗА ОКНАМИ ТЕМНО.
За своим столом Мымрин, «выпив» очередную кружку вина, кричит петухом и пьяно хохочет. Подходит Целовальник 3.
ЦЕЛОВАЛЬНИК 3:
Господа хорошие, Бога ради, не смущайте вы народ…
МЫМРИН:
(развязно кричит)
Чегой-то? Не смущать? А я смущу! И смущу! И смущу! И Яна-Казимира посажу!
Авдей пьяно смеется. Народ в кабаке притихает, многие затыкают уши руками. Распахивается дверь, заглядывает Стрелец с бердышом. Увидев Мымрина и Авдея, с извиняющимся видом пожимает плечам и исчезает за дверью. Народ понемногу оживает. К столу Мымрина и Авдея колыхая бедрами, подходит гулящая ДАРЬЯ-ЕГОЗА, смазливая молодая деваха. Весь кабак провожает ее жадными глазами. Она подходит к Соколам, поглаживает их, мурлыча Мымрину что-то на ухо, подливает Авдею в кружку вино. Мымрин пытается поймать ее и усадить себе на колени, но она со смехом уворачивается и убегает. 
Авдей, делая вид, что выпивает, подносит кружку ко рту, скрытно отодвигает «бороду» и выливает вино в горловину фляги, торчащую из-под воротника кафтана. Жестом подзывает Целовальника 3, дает ему горсть монет и жестом требует еще закуски. Тот кивает и убегает. Авдй картинно «клюет носом». 

6.4.
ИНТ. КАБАК 3. СТОЛ ПЬЯНИЦ. ЗА ОКНАМИ ТЕМНО.
За столом в правом углу активно выпивая, Мымрина и Авдея обсуждает компания местных ПЬЯНИЦ, одетых разнообразно по стилю, но одинаково неопрятно.
ПЬЯНИЦА 1
Неделя как появились, а уж прогремели на весь город превеликим богатством и кабацкими бесчинствами.
ПЬЯНИЦА 2
Да, слыхали… Говорят, их за бесчинства стрельцы уводят, а они всякий раз возвращаются для себя безвредно и бесчинствуют еще пуще!

6.5.
ИНТ. КАБАК 3. СТОЛ ШИШЕЙ. ЗА ОКНАМИ ТЕМНО.
За столом в левом углу продолжается беседа.
ШИШ 3
Собираются купить каменный дом и лавку и учать торговлю скобяным товаром, а пока ходят и прицениваются, а у каждого пудовая зепь ефимков под кафтаном…
ШИШ 4
Вот бы…
ШИШ 2
(передразнивая)
«Вот бы…». Многие уже пробовали всяко до тех ефимков добраться, да без пользы.
ШИШ 1
Да уж… Вон, видите? На глазах у них? Заморские зеленые стекла, чтобы смотреть хозяйским глазом, нельзя ли произвести какого-нибудь обману.
ШИШ 4
Дак ежели попытаться-то? Ведь сидят же в кружалах и со срамными девками веселятся гораздо. Неужто никак нельзя?...
Собеседники только отмахиваются – мол, бесполезно.

6.6.
ИНТ. КАБАК 3.СТОЛ БРАТЬЕВ ХИТРОВАНОВЫХ. ЗА ОКНАМИ ТЕМНО.
За своим столом Мымрин наращивает темп поглощения вина а Авдей уже только тупо ковыряется в тарелке с закуской, периодически икая. К ним снова подходит Дарья-Егоза, подливает вино. Ставит бутылку, но неудачно, и та, падая, опрокидывает одну из кружек и миску. Еда и вино летят на кафтаны Соколам. Те вскакивают, начинают приводить себя в порядок, отодвигать посуду. Пока они заняты этим, Дарья-Егоза достает из-за пазухи склянку и незаметно сыплет из него в кружки Авдея и Мымрина белый порошок, отчего вино там шипит и булькает. Мымрин незаметно бросает взгляд на эти манипуляции, но делает вид, что ничего не заметил, и продолжает отряхивать свой кафтан. Авдей занят тем же. Дарья хлопает их по плечам и протягивает кружки с отравленным вином. Мымрин тянется к Дарье-Егозе, та, смеясь, убегает. Авдей и Мымрин демонстративно «выпивают» вино. 

6.7.
ИНТ. КАБАК 3. СТОЛ ПЬЯНИЦ. ЗА ОКНАМИ ТЕМНО.
За столом в правом углу продолжается беседа.
ПЬЯНИЦА 1
Говорят, никакие это не купцы, а ведомые воры Ивашка и Федька, братья Щур! Только – шшшш… Никому!
ПЬЯНИЦА 3
Не верьте, хрестьяне! То не братья Щур, но беси-поджигатели!
ПЬЯНИЦА 1
Чего это?
ПЬЯНИЦА 3
Объявились сии бесы сразу после пожара, и деньги их сатанинские! И хотят беси сии за серебрецо свое сатанинское скупить всех московских жителей души, вкупе с государем и патриархом, да и запалить столицу снова, на этот раз целиком и до основания.
Пьяница 1 в возмущении от такой дремучести закатывает глаза, сплевывает и пересаживается за соседний стол. Мимо, проходит Дарья-Егоза и останавливается, удивленная тем, что снадобье еще не подействовало.

6.8.
ИНТ. КАБАК 3.СТОЛ БРАТЬЕВ ХИТРОВАНОВЫХ. ЗА ОКНАМИ ТЕМНО.
Мымрин, выпив еще кружку, машет Дарье-Егозе рукой, подзывая. Она неохотно подходит. Авдей дремлет за столом. Мымрин швыряет служке несколько монет, тычет пальцем в бутылки на прилавке, тот убегает. Мымрин усаживает Дарью-Егозу на колени к себе и лапает. Дав ему поработать руками, Дарья-Егоза что-то шепчет ему на ухо, выскальзывает и снова уходит в дальнюю дверь.

6.9.
ИНТ. КАБАК 3. СТОЛ ПЬЯНИЦ. ЗА ОКНАМИ ТЕМНО.
Беседа продолжается.
ПЬЯНИЦА 4
Дарьица-Егоза клялась и божилась, что Мина Хитрованов под одеждой весь шерстью покрыт и иногда пахнет серой…
ПЬЯНИЦА 2
Это-то и я слыхал. А еще – что у Нила Хитрованова на груди висит знак турецкого Магмета – месячный серп и звезда.
ПЬЯНИЦА 3
Вот! Вот! Истинно юродивый Кириллушко говорил!
ПЬЯНИЦА 2
Чего говорил-то?
ПЬЯНИЦА 3
В вышнем дому народился Антихрист, а как народился, сразу прочитал «Верую» навыворот!
Пытается встать, шатается, падает, блюет и засыпает там же под столом. Но беседа продолжается. 
ПЬЯНИЦА 4
Точно! И когда войдет Антихрист в силу, всех обратит в свою заморскую ересь, сиречь лютеранство, зачнет строить на гнилой болотине град, будет ту болотину мостить и гатить мужиками и заместо свай забивать мужиков же.
ПЬЯНИЦА 2
Погоди… А братья Хитровановы-то при чем тут?
ПЬЯНИЦА 4
Да при том, что они того Антихриста как бы предтечи, вроде Крестителя, только наоборот.
ПЬЯНИЦА 2
(заворожено)
Да, верно – демоны! Глянь, сколько стрелецкой выжрали!
 (сглатывая)
Прямо в геенну льется… Там николи огонь не угасает.

6.10.
ИНТ. КАБАК 3.СТОЛ БРАТЬЕВ ХИТРОВАНОВЫХ. ЗА ОКНАМИ ТЕМНО.
Мымрин роняет кружку и утыкается носом в стол. Авдей начинает похрапывать. Посетители, вытягивая шеи, пытаются понять, как у них дела. Дарья-Егоза быстренько пробирается через зал, тычет их в бока. Они мычат, осоловело глядят вокруг. Неожиданно сильно и резко она подхватывает их под руки и волочет к дальней двери на лестницу. Посетители, выждав мгновение, набрасываются на объедки и початые бутыли с вином, заполняющие стол. 

6.11.
ИНТ. КАБАК 3. ЗА ОКНАМИ ТЕМНО.
В зал с улицы тихонько заходит ЩУР - невысокий ловкий молодец в красных сапожках, ладный лицом и статью, с модной прической, бородкой и усами. Присаживается с краю, оглядывается по сторонам. Вскоре Дарья-Егоза вновь появляется в зале, замечает Щура и тихонько подходит к нему.
ЩУР:
(шепотом)
Что купцы?
ДАРЬЯ-ЕГОЗА:
(шепотом)
Все. Уже можно. Как войдешь – в углу. Пьяне вина оба.
Щур ухмыляется, поправляет что-то под полой кафтана и быстро, но незаметно пробирается к дальней двери.

6.12.
КОМНАТА. НА ПОСТАВЦЕ ГОРИТ ЛУЧИНА. В КОМНАТЕ БОЛЬШАЯ КРОВАТЬ, СТОЛ – СТОЛЕШНИЦА НА КОЗЛАХ, ПАРА ТАБУРЕТОК, СУНДУК. ЗА ОКНОМ ТЕМНО.
Возле кровати в углу на пол кулями свалены Авдей и Мымрин. Щур вытаскивает из-под полы кафтана гирьку на цепочке, примеряется к валяющимся на полу Соколам, задувает лучину.
Во тьме грохот, шум падения и борьбы.
Загорается лучина.
Щур связанный ремнями лежит на полу. Авдей подходит и пинает его в бок. Тот с трудом открывает глаза, трясет головой, морщится. Авдей и Мымрин тем временем снимают бороды, очечки, вытаскивают из-за пазух подушки и фляги, бросая их на кровать и стол.
Щур скрипит зубами.
МЫМРИН:
Поскрипи, поскрипи… Так ли еще на дыбе косточки скрипеть будут?
ЩУР:
Псы вы легавые… Волки позорные. Выкормыши «запикивание», «запикивание», «запикивание», «запикивание»…
Авдей подходит к нему и несколько раз пинает. Щур умолкает.
АВДЕЙ:
Что, Ивашка, охота на дыбу?
Щур молчит, потом неохотно бормочет себе под нос.
ЩУР:
Ваша взяла…
МЫМРИН:
Знамо дело, не твоя! Мы – люди государевы, а ты кто? Шиш, висельник…
ЩУР:
Отпустите – заплачу, сколько скажете. Жалованье-то, поди, не ахти какое?
МЫМРИН:
Эх, Иван, это ты Никишке Дурному, покойнику, рассказывай про клады, а нам нечего. Вот сдадим тебя сейчас кату Ефимке – и прости-прощай.
АВДЕЙ:
Многонько ты нам кровушки попортил, ворина.
Щур смеется.
ЩУР:
Клад-то лежит. Только вам его без меня не взять…
МЫМРИН:
Эва! А что же ты сам его не взял? Ведь сколько на Москве ошиваешься?
ЩУР:
Клад заговоренный…
МЫМРИН:
Разговорим. И тебя, вора, разговорим. Мы ведь тебя Ефимке сдавать не будем, мы хуже всякого Ефимки спросим, правда, Авдей?
АВДЕЙ:
(сурово)
Ясно. Что Ефимка? Кат и кат. А вот мы…
Авдей оглядывает комнату, потом смахивает все со стола на пол, снимает столешницу с козел и ломает ее руками на куски.
Щур уважительно кивает.
ЩУР:
Тебе бы не в ярыгах ходить. Тебе бы на дорожку прямоезжую, купца проверять…
МЫМРИН:
Слушай, вор! Нынче же при нас клад откроешь – и ступай на все четыре стороны. А нет – по жилочкам растаскаем!
АВДЕЙ:
Растаскаем, растаскаем!
Щур огорченно пожимает плечами.
ЩУР:
(с сожалением)
Не ухватишь клад-то,  Больно давно зарыт. Ране там пустырь был, а теперь…
АВДЕЙ:
Что теперь?
ЩУР:
Вот придем, увидите что. Одному никак не справиться. Несподручно и зело противно…
Авдей и Мымрин переглядываются. Мымрин берет нож и перерезает ремни на ногах у Щура. 

6.13.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 7. ДОМА, ПЕРЕУЛОК. ЗАТЕМ НЕВЫСОКИЙ ЗАБОР, ЗА КОТОРЫМ МЕЖ ДЕРЕВЬЕВ ВДАЛЕКЕ ВИДНЕЕТСЯ БОГАТЫЙ ТЕРЕМ. ЗАТЕМ ЕЩЕ ОДИН ДОМ И ПЕРЕУЛОК. ДЕНЬ.
По улице идет Авдей, держа на ременном поводке Щура со связанными руками. Замыкает шествие Мымрин. Авдей и Мымрин идут с гордо поднятыми головами, широко шагая, довольные собой. Щур идет понуро, но изредка поднимает злые хитрые глазки, выглядывая по сторонам – не подойдет ли какая помощь. Проходят мимо первого переулка, идут вдоль забора. Щур кивает на усадьбу.
ЩУР:
Вон, усадьбу видите?
Соколы притормаживают, вглядываясь. Сзади раздается голос.
ГОЛОС МЯСЕВА-МЛАДШЕГО:
Здравствуй, Васенька!
Мымрин оборачивается. Из первого переулка, сзади подходят трое из Посольского приказа во главе с Мясевым-младшим. Они заметно подшофе и ищут приключений.
СПЕРЕДИ РАЗДАЕТСЯ ГОЛОС.
И ты, Авдюша, здорово!
Из второго переулка выходит еще четверо поддатых посольских, молодых и здоровых.
МЫМРИН:
Посольские… Сволота продажная…
МЯСЕВ-МЛАДШИЙ:
Псы легавые… Стукачи поганые.
МЯСЕВ-МЛАДШИЙ:
Давно тебя, Вася, не видно. И где это, думаю, Вася, скучно без него…
Посольские окружают Щура, Мымрина и Авдея. Авдей держит его за ремешок и беспомощно озирается.
МЫМРИН:
Отыди! По государеву делу идем.
МЯСЕВ-МЛАДШИЙ:
Знаем ваши дела… И Авдей, чугунная головушка, тут? Мало прошлый год в Яузе поплавал? Можем еще искупать. А то, поди, с того разу и не мылся?
Посольские обидно смеются. Авдей дергается в их сторону, но Мымрин хватает его за рукав и останавливает. Щур гнусно хихикает. Мымрин протягивает Мясеву-младшему несколько монет.
МЫМРИН:
(ласково)
На, опохмелись сходи.
Мясев-младший вспыхивает, злобно кривится и смахивает деньги в пыль.
МЯСЕВ-МЛАДШИЙ:
Я не подзаборник какой – деньги брать. Это вы с Авдюшкой на соборном крыльце найдены, подкидыши без роду без племени, вам собаки головы нанюхали…
Щур откровенно и издевательски хохочет.
МЯСЕВ-МЛАДШИЙ:
(глумливо)
Кошка вас выкормила. А от морозу в теплом назьме спасались…
Авдей рычит. Отпускает поводок Щура, сжимает кулачищи, бросается на посольских.
АВДЕЙ:
Растопчу, агаряны!
На него набрасывается четверо посольских. Щур бросается на Мымрина, бодает его в живот, пихает боком одного из посольских, кидается в сторону и скрывается в первом переулке. Мымрин кидается было следом, но получает в глаз. Падает. Начинается свалка.
Авдей стряхивает с себя противников и ударом в ухо «выключает» Мясева-младшего, затем еще двоих. Упавши было Мымрин хватает кого-то за ноги, роняет, затем садится сверху и мутузит его. Один из посольских выдергивает жердь из забора, замахивается, но Авдей отнимает жердь и дубасит врагов. Мымрин бросается наземь, жердь свистит над ним. Посольские валятся снопами, затем двое на четвереньках, подобрав Мясева-младшего, убегают во второй переулок, за ними бегут остальные четверо.
Радостно подпрыгивая, Авдей проводит несколько явно боксерских приемов. Ликуя, лупит по забору, круша доски. Мымрин сидит на земле, обхватив голову руками, тихо подвывает и раскачивается из стороны в сторону. Авдей замечает это.
АВДЕЙ:
Ты чего? Смотри! Ну, я им дал, агарянам! До Пасхи теперь не наладятся, а Пасха нынче поздняя…
МЫМРИН:
(плача)
Дурак… Вор-то ушел!
Авдей оседает на землю рядом с Мымриным. Мимо проходит один прохожий. Второй. Еще несколько. Вот Мымрина и Авдея уже не видно среди толпы. 

6.14.
ИНТ. ЦАРСКИЙ КАБИНЕТ. НА СТОЛЕ ДОКУМЕНТЫ, КУВШИН, КУБОК, ЧАША С ФРУКТАМИ В САХАРЕ. ЗА ОКНОМ ДЕНЬ.
Царь глядит в распахнутое окно. В руке – челобитная. Позади, возле стола с документами – Дьяк. Царь оборачивается, протягивает Дьяку челобитную.
ЦАРЬ:
Опять все не слава Богу? Вон, читай! Лицедеи твои челом бьют!
Дьяк берет челобитную, читает.
ДЬЯК:
(читая)
По твоему великаго государя указу взяты мы, сироты твои, в камедию, и ноне нас в школе держат и домой не отпущают, а твоего жалования, корму нам ничего не указано, помираем голодною смертию. А мы, холопы твои, учимся денно и нощно под караулом.
ЦАРЬ:
Ну? Что там с театром?
Проходит за стол, ворошит документы. Дьяк наливает из кувшина вино, подает Царю кубок. Тот благосклонно кивает, принимает кубок, выпивает.
ДЬЯК:
В немецкой Кокуй-слободе найден ученый лютеранский поп Иван Грегори…
ЦАРЬ:
(перебивая)
Помню, как же… Я ведь ему прямо так и сказано – или ладь театр, или ворочайся в свои немцы без штанов, как на Русь явился.
Царь хмыкает. Дьяк смеется царской шутке.
ДЬЯК:
Вестимо, государь, батоги сами собой разумеются! Как в этом деле без батогов.
(продолжает)
Построили хоромину, набрали артистов – школьных детей. Жалование им и корм положили…
(осторожно)
…хорошие.
Царь берет пригоршню фруктов, ест. Хитро прищурившись, разглядывает Дьяка.
ЦАРЬ:
Жалование и корм… Вряд ли они через немцев прошли. Если уж взялся пастор Грегори, так уж, наверное, не за так?
Дьяк улыбается царской шутке.
ЦАРЬ:
Или у тебя в приказе шалят?
Улыбка сползает с лица Дьяка, он кашляет смущенно, хочет оправдаться, но Царь только машет рукой – ладно, мол.
ЦАРЬ:
Ну что ж… Добром в артисты не идут, так на она и служба государева!? Один с соколами возится, другой комедию представляет… И все вы у меня при деле.

7.
7.1.
ИНТ. ГОРНИЦА ВАХРАМЕВНЫ. ПЕЧЬ, СТОЛ, ТАБУРЕТ В УГЛУ, ПАРА СКАМЕЕК ВОКРУГ СТОЛА, КОМОД, НА КОТОРОМ СТОИТ СТУПКА С ПЕСТИКОМ И ЧЕРЕП. СУНДУК, СТУЛ. ПО УГЛАМ В БОЛЬШОМ КОЛИЧЕСТВЕ РАЗВЕШАНЫ ПУЧКИ РАЗНЫХ ТРАВ. НА ПОЛКЕ СТОИТ МНОЖЕСТВО ПУЗЫРЬКОВ С ЭТИКЕТКАМИ И КНИГИ. ЗА ОКНОМ ДЕНЬ.
Мымрин просыпается на лавке. Мучаясь с похмелья, с трудом разлепляет глаза и приподнимает голову, оглядывается. Авдей в ненамного лучшем состоянии сидит за столом, похмеляется. Его по голове жалостливо гладит ВАХРАМЕВНА – бабка-живчик лет 70, в черном платке.
АВДЕЙ:
Пропала моя головушка, нянюшка-мамушка… Ой, пропала…
Мымрин роняет голову, зажмуривается.
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ИНТ. ГОРНИЦА ВАХРАМЕВНЫ. ЗА ОКНОМ ТЕМНО.
Открывается дверь, вваливаются смертельно пьяные грустные Авдей и Мымрин. В руках у них бутылки. Навстречу им выскакивает Вахрамевна, в ужасе всплескивает руками. Авдей и Мымрин плюхаются на лавки вокруг стола, горюя, наливают себе, выпивают и повторяют. Вахрамевна бегает вокруг, сокрушаясь. Ставит им на стол горшки с едой. Те только пьют. Авдей размахивает руками, выпивает, оборачивается к Вахрамевне и что-то говорит. Мымрин машет у него перед носом пальцем: мол, молчи.
ТАБЛИЧКА С ПОЛУСТЕРТЫМ ТЕКСТОМ, ПОВЕРХ КОТОРОГО ШТАМП:
«Секретно»
Вахрамевна потрясенно всплескивает руками, двоеперстно крестится. Мымрин выпивает. Авдей выпивает и вновь что—то разглашает. Мымрин прижимает палец к губам, хватается за голову.
ТАБЛИЧКА С ПОЛУСТЕРТЫМ ТЕКСТОМ, ПОВЕРХ КОТОРОГО ШТАМП:
«Совершенно секретно»
Вахрамевна всхлипывает, утирается, двоеперстно крестится. Мымрин выпивает. Авдей выпивает, встает, что-то показывает руками, возмущается, кричит. Мымрин прячется под стол. Высовывает руку, хватает бутыль и утягивает ее под стол.
ТАБЛИЧКА С ПОЛУСТЕРТЫМ ТЕКСТОМ, ПОВЕРХ КОТОРОГО ШТАМП:
«Особой важности»
Вахрамевна в страхе крестится, разинув рот.
КОНЕЦ ФБ.
Мымрин горестно стонет. Авдей тупо глядит на него, не узнавая.  Заметив, что Мымрин проснулся, Вахрамевна, хромая, подбегает к нему с кувшином, приподнимает его голову и наливает ему в рот браги. Убегает к печи, что-то печет.
Мымрин приподнимается, садится, держась за голову.
АВДЕЙ:
Пропали головушки наши.
Вахрамевна ставит на стол горшок с парящей кашей, кувшин, миску с солеными огурцами. Мымрин, шатаясь, идет к столу, садится на скамью напротив Авдея.
АВДЕЙ:
Пропали…
Мымрин опасливо косится на него и молчит. 
ВАХРАМЕВНА:
Ништо! Да не преклонишься игемонам и проконсулам…
Вахрамевна наливает Авдею рассол в кружку, сует ему ее в руку.
ВАХРАМЕНА:
Не одолеет вас враг, ибо будете вы, как кедры ливанские… Золотые мои, яхонтовые!
Авдей выпивает, немного оживает, Вахрамевна, умиленно глядит на него, всплескивает руками, гладит по голове.
ВАХРАМЕВНА:
Велик ты, Авдеюшко, и могуч, аки Самсон! Заступник за кормилицу свою! Кабы не ты, давно бы на спрос попала… А я что? Только травки… зубки лечить… На-ко, скушай огуречик!
Поворачивается к ковыряющемуся в миске с капустой Мымрину, наливает и пододвигает к нему кружку с рассолом.
ВАХРАМЕВНА:
Не печалься, внучек. Знаю ведь, что мудр ты, аки Соломон! Возьми яичко!
Мымрин уныло пьет, берет, чистит и ест яйцо. Вахрамевна довольно кивает.
ВАХРАМЕВНА:
Баньку я натопила. Попарьте косточки, а я тем временем схожу куда-то.
Авдей смотрит на нее, как ребенок, с верой в чудо.
АВДЕЙ:
А ты, бабуля, размыкаешь наше горюшко?
ВАХРАМЕВНА:
Бог даст, дитятко – размыкаю…
Вахрамеевна выходит. Мымрин грустит в углу, Авдей неуверенно оглядывается на него, переминается с ноги на ногу.
АВДЕЙ:
Ну, это… Пошли, что ли…
Мымрин, горестно вздыхая, поднимается. Авдей и Мымрин идут на выход.

7.2.
ИНТ. ГОРНИЦА ВАХРАМЕВНЫ. ЗА ОКНОМ ВЕЧЕРНИЕ СУМЕРКИ.
Авдей и Мымрин в свежем исподнем, распаренные вваливаются в горницу. Вахрамевна сидит на табурете в углу. На скамейке под иконами восседает СТАРЕЦ – сухонький благообразный долгобородый дед со старообрядческим крестом на шее, в белой рубахе, в портах и босиком. Старец благословляет Мымрина и Авдея двоеперстием. Авдей и Мымрин недоуменно переглядываются и топчутся в дверях.
ВАХРАМЕВНА:
(возмущенно)
Кланяйтесь старцу, бесстыжие!
Авдей и Мымрин падают на колени и ползут на старца. Тот заполошно подтягивает босые ноги на лавку. Машет им сухонькой ручкой и говорит тоненьким голосом.
СТАРЕЦ:
Вставайте, детки. Горе ваше мне ведомо! Се враг вас мутит. Се аггелы его, Асмодей и Сатанаил, лютуют.
АВДЕЙ:
Как же взять его, вражину, отче?
СТАРЕЦ:
А руками! Вор сей, муж кровей и изверг естества, прельщал вас, мамонил кладами, а о кладе духовном забыть понуждал, от древлей веры отвращал, ввергал в Никонову ересь, запрещал стезю во Горний Ерусалим…
Мымрин наклоняется к Авдею.
МЫМРИН:
(шепотом Авдею)
Это ж еретик ведомый… Его ж на дыбу надо бы…
Авдей:
(шепотом Мымрину)
Да хоть Сатана!
Мымрин согласно кивает. Старец берет со стола миску и посыпает головы Мымрина и Авдея рисом. Авдей ерзает. Мымрин головы сарачинским пшеном. Авдей ерзает, Мымрин тычет его в бок. Старец достает из-за икон толстую книгу, долго листает.
СТАРЕЦ:
Пойте, деточки, за мною…
Авдей и Мымрин боязливо переглядываются. Из угла на них шикает Вахрамевна. Мымрин пожимает плечами.
СТАРЕЦ, МЫМРИН, АВДЕЙ, ВАХРАМЕВНА:
Деревян гроб сосновен
Ради меня строен.
Буду в нем лежати,
Трубна гласа ждати.
Вериги железны
Ко спасенью полезны.
Буду их носити,
Исуса хвалити.
Старец кружится по горнице, размахивая руками, бормоча что-то себе под нос.
СТАРЕЦ, МЫМРИН, АВДЕЙ, ВАХРАМЕВНА:
Исус вседержитель
Первый в раю житель:
Праведным мирволит,
Диавола гонит.
Диавол искуситель
Душе погубитель,
Учит нас блудити,
Христа не любити.
Никон патриарх
Суть ересиарх:
Христиан смущает,
Души уловляет.
Старец, размахивая руками, бормоча что-то себе под нос, запрыгивает на лавку, с нее на комод, с него на сундук.
СТАРЕЦ:
Ух, ух!
Авдей и Мымрин, стоя на коленях, еле успевают следить за Старцем. Вахрамевна сидит в уголку и любуется праведником, подперев щеку пальчиком.Старец вскакивает на стол, ловко прыгает между посуды. Останавливается, переводит дух, наклоняется к Соколам, манит их к себе пальцем.
СТАРЕЦ:
Воробьи пророки
Шли по дороге.
Нашли они книгу.
Что писано тамо?
Ух, ух.
Накати, дух!
Мымрин и Авдей бездумно улыбаются друг другу и Старцу. Им хорошо и легко на душе.
МЫМРИН, АВДЕЙ:
Ух, ух!
Старец усаживается посреди стола по-турецки и воздевает перст вверх.
СТАРЕЦ:
За тремя лесами, за пятью волоками, за семью мстёрами, девятью озерами, за сельцом, за дворцом, меж двумя ложками источник дивен. Ступайте омойтесь. Подойдет муж телом дороден на сатанинскую потеху, Бейте того мужа даже до смерти, кровь отворите, где антихристова кровь прольется, вырастет богун-трава, на богун-траве – жар-цвет… Сейчас прямо и ступайте.
МЫМРИН:
Это куда, отче?  На кой нам жар-цвет?
СТАРЕЦ:
Жар-цвет клад укажет, лихо избудет. А идти вам за город, в Калинкин ложок, на Телятину речку. Узрите заводь, схоронитесь и терпите до утра, утром он и объявится.
Старец спрыгивает со стола, лезет за образа, достает оттуда пистолет, который протягивает Мымрину. Мымрин испуганно мотает головой и отодвигается от оружия. Старец сует пистолет ему в руки. Тот прячет руки за спину.
СТАРЕЦ:
Воорузись на антихриста!
Машет в сердцах на Мымрина рукой, отдает пистолет Авдею.
Старец:
А пульку я святить буду…
Старец достает из-за образов пулю, бормочет над нею, плюет на нее, крестит. Берет со стола нож, режет на пуле крестики, отдает ее также Авдею. Кружится по горнице, размахивая руками, выскакивает за порог и исчезает.

7.3.
ИНТ. ГОРНИЦА ВАХРАМЕВНЫ. ЗА ОКНОМ НОЧЬ.
В горнице остаются Мымрин, Авдей и Вахрамевна.
АВДЕЙ:
(удивленно)
Куда он, Вахрамевна? 
ВАХРАМЕВНА:
– Известно куда, голубь: во Горний Ерусалим.
Мымрин кривится, приходя в себя. Встает.
МЫМРИН:
Ой, сомневаюсь я что-то… Что за старец такой? Зачем это идти неведомо куда, стрелять в кого-то? Баловство это, Авдей..
Авдей вскакивает с колен.
АВДЕЙ:
(раздраженно)
Молчай, умной!  Может, ты что надумаешь? Головы надо спасать.
(подумав)
И души… Жар-цвет нам и клад откроет, и вора объявит.
МЫМРИН:
(со стоном)
Нет никакого жар-цвета!
Вахрамевна возмущенно подпрыгивает.
ВАХРАМЕВНА:
Окстись, поганец!  Старцу верить надо! Он чудесен, старец тот! Он стены узилища своего разомкнул молитвой и ушел беззаказно! Старец древлей верой силен. Бога на меня еще молить будете, что привела к вам Мелентия-праведника…
Мымрин со стоном бьется головой о стену.
МЫМРИН:
Господи Боже! Это же ведомый еретический старец, что у патриарха полбороды вырвал! Совсем пропали наши головы!
Мымрин, плача, обхватив голову, выходит из комнаты. Авдей с благостной улыбкой сидит на лавке. Вахрамевна с умильной улыбкой гладит его по голове.

8.
8.1.
НАТ. ПОЛЕ 1. ВИДНЫ КУСТЫ, ДЕРЕВЬЯ. ДОРОГА ИДЕТ ВДОЛЬ БЕРЕГА РЕЧКИ. УТРЕННИЙ ТУМАН НАЧИНАЕТ РАСХОДИТЬСЯ.
Вдоль речки едут вереницей конные, одетые в наряды сокольников – серые с зеленым кафтаны. На правой руке у каждого привязанный должиком сокол в клобучке, лапы – в портяночках, на лапах серебряные колокольчики. Следом, подпрыгивая на ухабах, тащится открытая, без верха, царская карета. За ней – вереница конных стрельцов.
К одному из сокольников, Афоньке Кельину, подъезжает подсокольничий Петр Хомяков в таком же, как у сокольника, но богато украшенном наряде. Кивает на кречета на руке Афоньки.
ХОМЯКОВ:
Что, Афонька? Как Мурат?
АФОНЬКА:
По всем статьям птица выдающаяся. 
ХОМЯКОВ:
Поздорову ли?
АФОНЬКА:
Слаба Богу, только намедни скучен был и плохо ел.
Хомяков опасливо оглядывается на царскую телегу, сурово смотрит на Афоньку. 
ХОМЯКОВ:
Смотри! Сокольник должен тешить государя до кончины живота своего.
АФОНЬКА:
Капризна, птица-то… А ну, как зачахнет в неволе?
ХОМЯКОВ:
(назидательно)
Государева потеха - дело государственное. Птиц мало, а сокольников можно набрать новых сколько угодно. Как в «Уложении» сказано? Если станешь непослушлив, тебе не токмо связану быть путы железными, но и безо всякой пощады быть сослану на Лену.
Хомяков проезжает вперед. 

8.2.
НАТ. МЕЛКАЯ РЕЧНАЯ ЗАВОДЬ, НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА, ЗА НЕВЫСОКИМИ КАМЫШАМИ И КУСТАМИ. УТРО. ЧИСТОЕ НЕБО.
Под водой скрываются Авдей и Мымрин. Они в одних подштанниках, на корточках сидят под водой, выставив наружу головы и осторожно оглядывая окрестности. Сверху на себя они нагребли речной травы для маскировки.
Раздается конский топот. Над камышами и кустами видно, что по берегу едут стрельцы, концами пик пошевеливающие их заросли, проверяющие, не прячется ли кто. Авдей и Мымрин вставляют в рты заготовленные камышинки и прячут головы под воду.
Стрельцы проезжают дальше, топот конец затихает.
Авдей с шумом отплевывает воду из камышинки. Мымрин приподнимается и пихает его в бок.
МЫМРИН:
(шепотом, булькая)
Тихо! 
Авдей и Мымрин вновь скрываются под водой.

8.3.
НАТ. ПОЛЕ 2. НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА РЕЧКИ (РЯДОМ С МЕСТОМ, ГДЕ СИДЯТ АВДЕЙ И МЫМРИН). ВДАЛЕКЕ ВИДЕН ЛЕС. УТРО. ЧИСТОЕ НЕБО.
Процессия останавливается. Царь, тяжело переступая и прихрамывая, выходит из кареты, ему ставят кресло. Он присаживается.
ЦАРЬ:
(Хомякову)
Хоть на охоту выбраться… А то вчера немчин этот, Грегори, «Артаксерксово действо» давал… Сдается мне, это была комедия. Как утром засели, только к ночи окончили…
Ну, что там у нас?
Неподалеку спешиваются и выстраиваются сокольники с птицами. Царь жестом подзывает Афоньку, тот подходит. Царь берет Мурата, рассматривает его, гладит, возвращает его Афоньке. Огдядывает небо, ищет достойную Мурата добычу. В небе никого. Все замерли и молчат. Царь утирает вышитым платочком вспотевшую шею. 
Афонька снимает с Мурада должик и портяночки.
Царь взмахивает рукой.
ЦАРЬ:
(Хомякову)
Пущай!
ХОМЯКОВ:
(кричит Афоньке)
Пущай!
Афонька срывает с головы кречета клобучок, подкидывает птицу вверх. Мурат уходит в небо. 

8.4.
НАТ. МЕЛКАЯ РЕЧНАЯ ЗАВОДЬ, НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА, ЗА НЕВЫСОКИМИ КАМЫШАМИ И КУСТАМИ. УТРО.
Вода колышется все сильнее, Авдей приподнимается, тихо отфыркивается и яростно чешет зад.
МЫМРИН:
(злым шепотом)
Тихо! 
АВДЕЙ:
(тихо булькая)
Не могу! Меня пиявица сосет. Живой волос внутрь лезет! Ерши колются!
МЫМРИН:
Утони!
Авдей и Мымрин вновь прячутся под воду.

8.5.
НАТ. НЕБО. УТРО.
Сокол поднимается вверх, разворачивается.

8.6.
НАТ. МЕЛКАЯ РЕЧНАЯ ЗАВОДЬ. ВИД СВЕРХУ. УТРО.
В озере что-то поблескивает и шевелится.

8.7.
НАТ. НЕБО. УТРО.
Сокол выставляет когти и падает вниз. 

8.8.
НАТ. МЕЛКАЯ РЕЧНАЯ ЗАВОДЬ, НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА, ЗА НЕВЫСОКИМИ КАМЫШАМИ И КУСТАМИ. УТРО.
Сокол впивается когтями в зад Авдею. Тот поднимает над водой голову с выпученными глазами и открытым в беззвучном крике ртом и мощным шлепком прихлопывает птицу, сгребая ее в кулак, после чего вновь уходит под воду.

8.9.
НАТ. ПОЛЕ 2. НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА РЕЧКИ. УТРО.
Царь и свита видят, как кречет падает на добычу в реке. Птица не появляется обратно. Проходит минута. Царь обеспокоенно глядит на Хомякова. Тот с тревогой поворачивается к Афоньке.
ХОМЯКОВ:
Кого он там?...
АФОНЬКА:
(с надеждой)
Бобра, не меньше!
ЦАРЬ:
Ищите! Поживее!
Хомяков машет сокольникам. Сам с Афонькой присоединяется к ним, лезут в прибрежные кусты и камыши. Царь, привстав в кресле, наблюдает.
ЦАРЬ:
Всех перепорю! Подсунули больную птицу…
Сокольники снимают сапоги, засучивают штаны, заходят в речку.

8.10.
НАТ. МЕЛКАЯ РЕЧНАЯ ЗАВОДЬ, НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА, ЗА НЕВЫСОКИМИ КАМЫШАМИ И КУСТАМИ. УТРО.
Сокольники осматривают речку, смотрят на кусты, на камыши, разводят руками, бродят по речке и по берегу с потерянным видом. Афонька с Хомяковым активно осматривают прибрежные кусты и тростник.
Поднимается ветер, нагоняет тучи.
Авдей и Мымрин погружаются в воду, дышат через соломинки.
Сокольники тычут в воду палками, подняв муть.

8.11.
НАТ. ПОЛЕ 2. БЕРЕГ РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Царь хмурится, фыркает. Хомяков оглядывается, Царь подзывает его жестом, Хомяков бежит к Царю.

8.12.
НАТ. МЕЛКАЯ РЕЧНАЯ ЗАВОДЬ, НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА, ЗА НЕВЫСОКИМИ КАМЫШАМИ И КУСТАМИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Сокольники, стоя в речке, осматриваются, поиск продолжает только Афонька. 
СОКОЛЬНИК 1
(с видом знатока)
Водяник поманил, точно!
Сокольники оглядываются на него, жмутся к берегу, высоко вытаскивая ноги из воды. В небе все отчетливее, ближе и чаще гремит гром.

8.13.
НАТ. ПОЛЕ 2. НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
ЦАРЬ:
(Хомякову, преувеличенно ласково)
Ищите? Ну, ищите… А ты, друг мой, налаживайся в Сибирь…
Встает с кресла, идет к карете, сердито захлопывает дверцу. Небо быстро заволакивает тучами, темнеет, усиливается ветер.

8.14.
НАТ. МЕЛКАЯ РЕЧНАЯ ЗАВОДЬ, НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА, ЗА НЕВЫСОКИМИ КАМЫШАМИ И КУСТАМИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Афонька, шарящий рукой по дну, хватает Авдея за пятку.
АФОНЬКА:
(радостно)
Кажись, нашарил!
Авдей выплевывает тростинку и поднимает покрытую зарослями голову над водой. В небе гремит гром.
АФОНЬКА:
(испуганно орет)
Водяник! Богородица-троеручица!
Афонька быстро лезет на берег. За ним быстро лезут на берег и другие.
СОКОЛЬНИК 1
Отче наш, иже еси…

8.15.
НАТ. БЕРЕГ РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Сокольники на берегу испуганно крестятся, скороговоркой читают молитвы, размахивают полами кафтанов, чтобы отогнать нечистую силу. Вдалеке начинается гроза.
СОКОЛЬНИК 2
Надо козла привести! Козла! Водяник козлиного духа бежит!
СОКОЛЬНИК 3
Да ты сам козел!
Вверху сверкает молния, гремит гром.

8.16.
НАТ. ПОЛЕ 2. НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Царь, сидя в карете, орет на сокольников, потрясая кулаками. 
ЦАРЬ:
Всех на Лену отправлю! Бездари! Прощелыги! Живее искать! Сгною! 

8.17.
НАТ. БЕРЕГ РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Гремит гром. На берегу сокольники опасливо раздвигают камыши.
СОКОЛЬНИК 1
Водяник, точно!
Сокольники грозятся кулаками водяному, но в воду не идут.
АФОНЬКА:
Я те покажу, окунево рыло!
СОКОЛЬНИК 1
Надо сеть!
СОКОЛЬНИК 2
Не, разрыв-траву ему в очи бросить!
СОКОЛЬНИК 3
Воскрёсну прочитать!

8.18.
НАТ. ПОЛЕ 2. НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Гремит гром, над каретой, окружившими ее стрельцами и топчущимися между каретой и берегом сокольниками плывет шаровая молния. Все замирают, задрав головы вверх.

8.19.
НАТ. МЕЛКАЯ РЕЧНАЯ ЗАВОДЬ, НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА, ЗА НЕВЫСОКИМИ КАМЫШАМИ И КУСТАМИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Мымрин и Авдей, услыхав, что все затихло, встают, все в грязи, тине и траве. Лица залеплены, они сами дрожат от холода и усталости.

8.20.
НАТ. БЕРЕГ РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Сокольники, застыв, глядят вверх, на шаровую молнию, плывущую над полем.

8.21.
НАТ. ПОЛЕ 2. НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Окружившие царскую карету стрельцы, застыв, глядят вверх, на шаровую молнию, плывущую над полем.
В карете бледный Царь, трясясь и мелко крестясь, сбивчиво, шепотом, молится.
ЦАРЬ: 
Пять церквей… Нет, десять! Новых! Господи, пронеси!
Шаровая молния, потрескивая, плывет невдалеке.
ЦАРЬ: 
Мать пресвятая богородица, спаси… Все оклады заменю! Все-все-все!…
Шаровая молния замирает.

8.22.
НАТ. БЕРЕГ РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Мымрин и Авдей, пытаясь продрать глаза от водорослей и травы, оскальзываясь и размахивая руками выбираются на берег, идут к сокольникам и царской карете. Авдей держит в руке придушенного сокола, на лапке которого звенит серебряный колокольчик. Шаровую молнию они не замечают. На них самих никто не смотрит – все глядят на шаровую молнию.

8.23.
НАТ. ПОЛЕ 2. НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Царь, окруженный стрельцами, сидит в карете и молится.
ЦАРЬ: 
Господи, пронеси! Ересь беспоповскую искореню!... 
Шаровая молния приближается к карете.

8.24.
НАТ. БЕРЕГ РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ.
Авдей и Мымрин останавливаются, понимают, что перед ними невдалеке царь со свитой, тянут к нему руки. 
АВДЕЙ:
(ревет)
Не погуби, государь!

8.25.
НАТ. ПОЛЕ 2. НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА РЕЧКИ. ДЕНЬ. ТУЧИ. 
Шаровая молния с грохотом взрывается, разбрызгивая искры.
Запряженные в карету кони несут, кучер еле удерживается на облучке. Начинается дождь.

8.26.
НАТ. БЕРЕГ РЕЧКИ. ДЕНЬ. ДОЖДЬ.
Сокольники бегут от Мымрина и Авдея в разные стороны.
СОКОЛЬНИК 1
Водяные!
СОКОЛЬНИК 2
Нечистый!
СОКОЛЬНИК 3
Спасайся, кто может!
Авдей и Мымрин ничего не понимая, трясутся, топчутся на месте, обхватив себя руками и пытаясь согреться. 

8.27.
НАТ. ЦАРСКАЯ КАРЕТА. ПОЛЕ 2. НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА РЕЧКИ. ДЕНЬ. ДОЖДЬ.
Царь в своей карете удаляется. Оглядывается в сторону берега, видит Мымрина и Авдея, принимает их за водяных. Бледнеет, сползает на пол кареты.
ЦАРЬ:
(кричит кучеру)
В Коломенское гони!

8.28.
НАТ. ПОЛЕ 2. НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРЕГА РЕЧКИ. ДЕНЬ. ДОЖДЬ.
Испуганные взрывом и криками, кони разбегаются. Носятся с воплями сокольники. Кто-то успевает поймать коня, вскакивает и несется прочь, вслед за Царем, кто-то – нет, спасается от водяных пешим.
Афонька ловит чью-то лошадь.
АФОНЬКА:
На Лену? Из-за какой-то паршивой птицы? 

8.29.
НАТ. ПОЛЕ 1. КУСТЫ, ДЕРЕВЬЯ, ДОРОГА, ИДУЩАЯ ВДОЛЬ РЕЧКИ. ДЕНЬ. ЛИВЕНЬ.
Карета несется вдоль речки.
Сжавшись в комок, сидя на полу, мелко крестясь и подпрыгивая на ухабах кареты Царь испуганно причитает.
ЦАРЬ:
Господи владыко!  Опять беси? Паки и паки беси! Отведи их, Господи, сокруши аггелы! Грешен, Господи! Более не буду тешиться охотой! Беси! Горе! Асмодей и Сатанаил!

8.30.
НАТ. БЕРЕГ РЕЧКИ. ДЕНЬ. ЛИВЕНЬ.
Перепуганные Авдей и Мымрин стоят посреди поля голые, мокрые, облепленные тиной, водорослями и грязью. Авдей держит в руке труп кречета. Авдей и Мымрин переглядываются. Оглядываются по сторонам – никого. Робко, а затем широко и радостно улыбаются, смеются. Авдей отбрасывает труп кречета, наподдав ему в полете. 

8.31.
НАТ. ПОЛЕ 1. КУСТЫ, ДЕРЕВЬЯ, ДОРОГА, ИДУЩАЯ ВДОЛЬ БЕРЕГА РЕЧКИ. ДЕНЬ. ЛИВЕНЬ.
Мокрый Царь сидит на дне кареты, испуганно и злобно шипит.
ЦАРЬ:
Плетить сокольников! Крепко плетить! А еще лучше – батогами!!!

8.32.
НАТ. ПОЛЕ 3. ПРОТИВОПОЛОЖНАЯ РЕЧКЕ СТОРОНА, ВБЛИЗИ ОТ ЛЕСА. ДЕНЬ. ЛИВЕНЬ.
Афонька скачет к приближающемуся лесу. Оборачивается, показывает неприличный жест.
АФОНЬКА:
«Запикивание» вам, а не Лена! На Дон уйду!

9.
9.1.
НАТ. БЕРЕГ РЕЧКИ. ТАМ ЖЕ. ДЕНЬ. ПОСЛЕ ГРОЗЫ И ЛИВНЯ. ЧИСТОЕ НЕБО, ЯРКОЕ СОЛНЦЕ. 
Авдей и Мымрин несколько огорченно разводят руками.
МЫМРИН:
Да… уж…
АВДЕЙ:
Да ладно….
Вытаскивает из воды, из-под камышей мешок, достает оттуда камень-грузило и одежду. Авдей и Мымрин развешивают рубахи, кафтаны и сапоги на ветках кустов на просушку. Под жарким солнцем от одежды идет пар.
Мымрин вешает на ветку свои штаны и видит, как из соседнего большого куста в тычется ствол пищали. Он принюхивается к идущему от оружия запаху, удивленно и опасливо вскидывает брови, и бочком отодвигается от куста.
МЫМРИН:
(кусту)
Ты чего?
АВДЕЙ:
Ась?
В кустах что-то шипит.
ГОЛОС ПАНА ДМОХОВСКОГО ИЗ КУСТА:
(с польским акцентом)
…Пся крев!
(треск рвущейся ткани)
А-а-а… курвамаць! Дерьмо такое! Иджь до пекла!
В кустах что-то ворочается, падает: кто-то неуклюже пытается пролезть через кустарник, наставив на Мымрина и Авдея ствол пищали, торчащий снаружи. Мымрин начинает метаться и размахивать перед стволом своими штанами. Авдей со штанами в руках глядит на него недоуменно. Мымрин швыряет штаны на ствол. Раздается щелчок курка. Выстрела не происходит.
ГОЛОС ПАНА ДМОХОВСКОГО ИЗ КУСТА:
От здзира!
Мымрин хватается за пищаль и выдергивает за нее из куста ПАНА ДМОХОВСКОГО – по-польски одетого, носатого, мокрого, но заносчивого. Авдей удивленно присвистывает, подскакивает, валит Пана Дмоховского на землю, срывает с него кушак и им же связывает Пана Дмоховского.   
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
(ругаясь)
Хлопы… Лайдаки, быдло…
МЫМРИН:
(Пану Дмоховскому)
Кто таков?
Пан Дмоховский молчит, презрительно смотрит, надувается и злобно шипит.
МЫМРИН:
(Пану Дмоховскому)
Пытать будем!
Авдей согласно кивает.
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
Лотры! Негодзивцы!
МЫМРИН:
(Авдею)
Пытай, Авдей!
Авдей, разведя руками, оглядывается в поисках идей, как пытать пленного. Мымрин, видя затруднения, выламывает хворостину. Но тут Авдея осеняет идея. Он страшно хватается Пану Дмоховскому за нос и, таща его за собой, бегает с ними по полю. После второго круга поляк гнусаво и пыхтя начинает на бегу рассказывать о себе.
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
Я… пан Дмоховский. Человек самого гетмана Сапеги!...
Ай! Чыш вы сен з дупо на гуОву позамЯняли?!
Меня пжислАли с особлИвой миссией!
Авдей останавливается возле приречных кустов, на которых сушится одежда, отпускает нос пана, переводит дух. Пан Дмоховский моментально приобретает важный вид. Подходит Мымрин.
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
То не можно! То не жечно!
МЫМРИН:
Ой, дурра-а-а-ак…
Мымрин подмигивает Авдею, поворачивается к пленному, пихает его на землю. Авдей и Мымрин нависают на сидящим, словно куль, Паном Дмоховским и начинают его «пытать», по очереди унижая словесно, отчего пану становится все более грустно.
АВДЕЙ:
Молчишь, ну, молчи, покуда… У нас воеводы плачут!
МЫМРИН:
Это он еще с катом Ефимкой не знаком – враз заговорит!
Пан Дмоховский опасливо ежится.
АВДЕЙ:
Что, забыли ляхи, как из Кремля драпали? Можем повторить!
Мымрин, выразительно глядя на Авдея, пальцем крутит себе у виска. Авдей озадаченно смотрит на него, потом сконфуженно замолкает. Мымрин продолжает.
МЫМРИН:
Не забудем, не простим! До Варшавы гнать вас будем!
АВДЕЙ:
Загнетесь вы с вашими дурацкими порядками, а  Белую и Малую Русь государь-батюшка заберет!
МЫМРИН:
Все вернете! Поделим Польшу вашу! Сначала Витебск с Полоцком и Ливонию с Задвиньем. Через годик – еще чуток Литвы, да Волынь с Подольем, а там, через пару лет, Вильну и Гродно заберем!
АВДЕЙ:
И посмотрим на панОв, что остались без штанов!
Пан Дмоховский уныло сидит под кустом. 
МЫМРИН:
(Пану Дмоховскому)
Мелентия старца знаешь?
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
Ниць не вем. То пан гетман пжислАл меня до Россыи.
МЫМРИН:
Зачем?
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
СтжелИть пана Романова.
АВДЕЙ:
Вот изверг!
МЫМРИН:
Гм!...
Выразительно смотрит на Авдея. Тот вспоминает, как он сам оказался в реке, смущенно замолкает.   
МЫМРИН:
А что ж не стрелял?
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
Порох подмок…
Раздается выстрел. Авдей оглядывается. Над зарослями кустов метрах в 20 поднимется облачко порохового дыма.
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
До ног, хлопы! То стжелЯе пан Големба!
Авдей бежит за Паном Голембой.
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
Ано ж, схизмАтику!  Пан Големба – то наша первша шаблюка!
МЫМРИН:
(зевая)
Первша шаблюка…
(сплевывая)
Была…
В кустах трещит, Оттуда вываливается Авдей, ведущий за собою связанного кушаком ПАНА ГОЛЕМБУ – толстого, красномордого, с огромными усами, негодующего. Авдей ведет его, держа за ствол пищали, обернутой у Пана Голембы вокруг шеи. Мымрин тем временем надевает рубаху и штаны. Адей, приведя пленного, толкает его к Пану Дмоховскому и тоже начинает одеваться.
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
(Пану Голембе)
Естэс хОры умыслОво, псякрев криворукий!
ПАН ГОЛЕМБА:
(Пану Дмоховскому)
А пес ци морду лИзал, быдло бесштанное!
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
(Пану Голембе)
Иджь до пЕкла, лайдАк!
Авдей, покачав головой, пинками заставляет панов замолчать.
 
9.2.
НАТ. ПОЛЕ 1. ВИДНЫ КУСТЫ, ДЕРЕВЬЯ. ДОРОГА ИДЕТ ВДОЛЬ БЕРЕГА РЕЧКИ. ДЕНЬ.
Авдей и Мымрин гордо, весело и бодро идут по дороге. Перед ними поспешают связанные Пан Дмоховский и Пан Големба, которых поторапливают Мымрин и Авдей, выдающие им попеременно по пинку.

9.3.
ИНТ. ПЫТОШНАЯ. НИЗКОЕ ПОЛУТЕМНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ. СТОЛ С БУМАГАМИ, ЛУЧИНА НА ПОСТАВЦЕ, ОЧАГ, ДЫБА, РАЗЛИЧНЫЕ ОРУДИЯ ПЫТОК, В УГЛУ – КАДКА С ВОДОЙ. С ПОТОЛКА СВИСАЮТ ВЕРЕВКИ И ЦЕПИ. ЛЕСТНИЦА, ВЕДУЩАЯ К ДВЕРЯМ ВВЕРХУ ПОМЕЩЕНИЯ. В ОДНОЙ ИЗ СТЕН – ДВЕРЬ В ЗАСТЕНКИ.
За столом сидит и что-то пишет писарь ВОЗГРЯ – худой носатый мужичонка в очках. У стола стоит КАТ ЕФИМКА – низкорослый, бородатый тип в красной рубахе и с рожей получившего карт-бланш садиста. Придирчиво рассматривает кнут. В углу, сжавшись в комок, сидит КИРДЯПА АРСЕНКИН – забитый босой мужчина в штанах и грязной рубахе без пояса, со скованными спереди руками. 
Вверху распахивается дверь. Мымрин и Авдей пинками заводят и гонят по лестнице Пана Дмоховского и Пана Голембу. Пихают их на пол у стола.
АВДЕЙ, МЫМРИН:
Здорово, Ефимушка!
КАТ ЕФИМКА:
(тоненьким голосом)
Здорово и вам, соколики! По сколько вам сегодня государь-батюшка назначил?
МЫМРИН:
(гордо)
Нет, не видать тебе нынче наших спинушек! Тут слово и дело государево! А это кто у тебя сидит в углу?
КАТ ЕФИМКА:
А это, мордвин Кирдяпа Арсенкин. Сидел Кирдяпа в кружале с шорником, Орехом Сидельниковым….
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ИНТ. КАБАК 1.
За столом двое мужчин - Кирдяпа Арсенкин и Орех Сидельников. Оба пьяны и продолжают выпивать. Орех сидельников тычет Кирдяпе Арсенкину в лицо пальцнм и что-то говорит.
ТАБЛИЧКИ С ТЕКСТОМ:
«А ноги у тебя, Кирдяпа, кривые!»
Кирдяпа Арсенкин, задыхаясь от возмущения, кладет ногу на стол и отвечает.
ТАБЛИЧКА С ТЕКСТОМ:
«Да у меня нога лучше, чем у государя-царя и великого князя Алексея Михайловича!»
Распахивается дверь, за ней – молнии во тьме и насупленный бородатый СТРЕЛЕЦ с бердышом. Хватает обоих за шиворот и вытаскивает из кабака. 
КОНЕЦ ФБ.
КАТ ЕФИМКА:
…И за те поносные слова велено ему, Кирдяпе, отрубить воровскую его ногу!
Авдей и Мымрин хохочут. В углу Кирдяпа Арсенкин трясется от страха и сжимается еще больше.
МЫМРИН:
(ревниво)
А шорнику награда вышла?
КАТ ЕФИМКА:
(ухмыляясь)
Орех-то Сидельников?  Так он у меня еще утресь на дыбе помер, не выдюжил. Доводчику первый кнут!
Мымрин, Авдей и Кат Ефимка смеются. Мымрин кивает в сторону пленных.
МЫМРИН:
Видишь, Ефимушка, какие у нас тут важные паны-ляхи? Ты бы поспрашивал их как следует, что они нынче утром на Телятиной речке делали? Да пусть Возгря
(кивает в сторону Писаря Возгри)
их расспросные речи в точности пишет!
Ефимка многообещающе глядит на панов и медленно растягивает рот в улыбке в предвкушении пытки. Пан Дмоховский и Пан Големба на четвереньках бросаются к Писарю Возгре.
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
То не я! Видит Матка Бозка ЧенстохОвска – не я! 
ПАН ГОЛЕМБА:
То пан гетман, скУрвел старый…
ПАН ДМОХОВСКИЙ:
А сам-то!
(кивает на Пана Голембу)
Вот этот скурвЫсын!
ПАН ГОЛЕМБА:
(Пану Дмоховскому)
ЗАмкний сен ты, пердОлоны в дУпэ!
Писарь Возгря устало глядит на них, вздыхает, берет лист бумаги, перо, начинает записывать.
На панов оценивающе смотрит Кат Ефимка. Указывает кнутом на Пана Голембу.
КАТ ЕФИМКА:
Вон тот усатый, для дыбы в самый раз. А вон тот носатый,
(указывая на Пана Дмоховского)
под кнутом хорош будет…
ГОЛОС КАТЕНКА ИСТОМУШКИ ИЗ-ПОД СТОЛА:
(тонко, пискляво)
Тятенька! Носатому-то еще в ноздри жженой пакли ладно было бы!
КАТ ЕФИМКА:
(обрадованно)
Дело говорит малютка!
Из-под стола вылезает Катенок Истомушка – мальчишка лет пяти, вылитый Кат Ефимка, но без бороды. Одет в красную рубашку, в руке – небольшой кнут. 
КАТ ЕФИМКА:
(гордо)
Сынок мой, Истомушка! Пройдет время, и мой срок исполнится: рука ослабнет, глаз завянет. И передам я Истоме Ефимычу кнут этот, яко скиптр…
Замолкает, понимая, что сказал лишнее. Авдей и Мымрин смотрят на него очень внимательно и с профессиональным интересом.
МЫМРИН:
Ну-ка, ну-ка… Какой такой скиптр? Ты что, себя, ката, с государем равняешь? Да государь не знает, с какого конца за кнут берутся! А вот ты ведаешь ли, Ефимушка, что и на ката кат бывает?
КАТ ЕФИМКА:
(обиженно)
На меня, что ли?  Да я на всю Русь первый кат!
МЫМРИН:
А для тебя нарочитого ката привезут. Из Сибири. Ерема звать. Он о запрошлом годе на спор с воеводой Пашковым плетью обух перешиб. Кто видел, сказывают: будто булатным клинком размахнул.
Кат Ефимка меняется в лице, утирает внезапно выступивший на лбу пот, заискивающе улыбается.
КАТ ЕФИМКА:
(Соколам)
Детушки, да вы что? Я ли вас не миловал, вполсилы не хлестал?
МЫМРИН:
А ныне в четверть только будешь! А то живо доведем те слова твои. Хотя навряд мы с тобой теперь встретимся…
Кат Ефимка согласно кивает, переводит дух, оглядываясь по сторонам. Глядит в угол, где сидел Кирдяпа Арсенкин. Того нет. Кат Ефимка удивленно замирает.
КАТ ЕФИМКА:
(обеспокоенно)
Э, а мордвин Кирдяпа-то где?
МЫМРИН:
Мы, выходит, приводим,  а вы, выходит, распускаете? Негоже то…
Кат Ефимка, пожав плечами, беспечно машет рукой.
КАТ ЕФИМКА:
Ништо!... У меня дотемна все одно кто-нибудь помрет. Оттяпаю ему ногу и скажу, что Кирдяпина. Там ничего не сказано, чтобы его без ноги еще тут держать…
АВДЕЙ:
(восхищенно)
Ох, и дошлый ты мужик, Ефимка!
КАТ ЕФИМКА:
Тем торгуем!
Авдей и Мымрин идут к лестнице, а Кат Ефимка и Катенок Истомушка оборачиваются к Пану Дмоховскому и Пану Голембе, с одинаковыми лицами, одинаковыми движениями деловито закатывая рукава одинаковых рубах. 

9.4.
ИНТ. ПАЛАТА ПРИКАЗА ТАЙНЫХ ДЕЛ. ЗА ОКНОМ ВЕЧЕР. 
Гордые собой, Авдей и Мымрин стоят вдоль стены. У стола – довольный Дьяк. В палату заходит сияющий Царь. Авдей, Мымрин и Дьяк падают на колени.
ДЬЯК, МЫМРИН, АВДЕЙ:
Здравствуй на многие лета, государь-царь и великий князь!
Царь улыбается, быстро, но тщательно осматривает помещение, заглядывает под стол, крестится на икону. Оборачивается к Соколам.
ЦАРЬ:
Ну, вставайте, соколики мои!
Мымрин, Авдей и Дьяк встают. Дьяк делает шаг вперед, уже открывает рот для доклада, но Царь жестом останавливает его. От радости ему аж не стоится на месте.
ЦАРЬ:
(оборачиваясь то к Дьяку, то к Соколам)
Вот это слуги! Вот это радетели! Все бы так! Вы бы еще мне клад князя Курбского открыли – цены бы вам не было.
(Соколам)
Чем же мне вас наградить, соколы вы мои ясные? По шубе, наверное, надо выдать…
(Дьяку)
Ценный подарок надо оформить. Шубы-то с царского плеча есть на складе?
Авдей и Мымрин сгибаются в низком, поясном поклоне. Дьяк бросает на Мымрина и Авдея завистливый взгляд и кивает. Царь умильно глядит на Мымрина и Авдея. Замечает в волосах у Авдея что-то зеленое. Подходит ближе, рассматривает. Волосы у Мымрина и Авдея немыты и нечесаны еще с их сидения в речке, в них запуталось несколько веточек водорослей.
Царь на глазах закипает и кричит.
ЦАРЬ:
А-а, вот оно что!  Так это вы, сукины дети, голяком из речки выскакивали! Это вы моего любимого кречета погубили! Вы коней перепугали! Да вы мне не только коней, вы мне людей перепугали! Сокольники мои, сказывают, и во сне от водяников спасаются, ходят под себя! Да сам-то я…
Царь замолкает. Оглядывается на Дьяка. Молдчит. Продолжает язвительно.
ЦАРЬ:
Спасители! Вот уж воистину – лекарство пуще болезни!
АВДЕЙ:
Виноваты, государь! 
МЫМРИН:
Это паны проклятые все!  Мы, государь, не тебя, панов пугнуть хотели как следует, чтобы и дорогу в наши края забыли… Смилосердуйся, для тебя старались…
Царь трогает уткнутую в ковер голову Мымрина носком сапога.
ЦАРЬ:
Афоньку Кельина, сокольника, куда дели?
Мымрин поднимает голову.
МЫМРИН:
Не трогали, как Бог свят, не трогали!
Царь хмыкает. Молчит, проходится в раздумьях по палате.
ЦАРЬ:
Ин ладно. За ляхов-злодеев я вас награжу: не велю казнить смертью.
Авдей и Мымрин поднимают от ковра радостно улыбающиеся лица. Царь продолжает.
ЦАРЬ:
А вот за кречета моего любимого я с вас крепко взыщу. Так взыщу! Ступайте в театральную хоромину и скажите немчину Грегори, что государь-де отдает ему вас головой. Пострадайте для потехи государевой.
АВДЕЙ, МЫМРИН:
(завывая)
Государь-надежа! Лучше Ефимке отдай, только не немчину Грегори! Уморит он нас, а нам еще клад искать!
ЦАРЬ:
А это уж как хотите! Да Ефимку вовремя помянули: дорогой к нему зайдете, пусть всыплет вам по двадцать пять горячих. Скажите – я велел.

10.
10.1.
ИНТ. СЦЕНА. НЕСКОЛЬКО ВЫКРАЩЕННЫХ ИЗВЕСТКОЙ БОЧЕК, ИЗОБРАЖАЮЩИХ КОЛОННЫ, ПАРА ДЕРЕВЬЕВ В КАДКАХ, ПАРА СВЯЗОК СЕНА. ГОРИТ НЕСКОЛЬКО СВЕЧЕЙ.
На сцене - Немчин Грегори – пузатый спесивый мужчина лет 40 в парике и очках. Рассматривает стоящих перед ним навытяжку Мымрина и Авдея.
НЕМЧИН ГРЕГОРИ:
(с сильным немецким акцентом)
Сафтра будем тафать комедиум «Бахус унд Венус». Бахус дер готт пьянства есть, ферштеен?
АВДЕЙ:
Дело знакомое.
НЕМЧИН ГРЕГОРИ:
(с сильным немецким акцентом)
Венус – либе, люпофь есть, ферштеен?
МЫМРИН:
Натюрлихьяволь!
НЕМЧИН ГРЕГОРИ:
(с сильным немецким акцентом)
Нун, гут! Роль Бахус занят. Роль Венус тоже занят. И занят роль Купидон. И роль шут, и роль вестник, и роль бордачник – все роль занят. Есть роль пьяниц лежащих. Вы лежать рядом с бочка Бахус. Как Бахус вставать с бочка, вы кричать: виват Бахус! Это значит многолетие, зо? Сафтра на сцене не говорить, не вставать, лежать якобы пьяный, ферштеен?
МЫМРИН:
(довольно улыбаясь)
А что, дело знакомое! Отчего и не полежать для дела? Можно и выпить, чтобы вовсе похоже было.
НЕМЧИН ГРЕГОРИ:
(с сильным немецким акцентом)
Но, но, но. Тринкен ферботен. Если вы пить комедийный хоромина, я посылать вас кат Ефимка. Это есть палач. Аллес.
Немчин Грегори разворачивается и уходит, оставив Мымрина и Авдея одних. Они сокрушенно оглядываются по сторонам.
АВДЕЙ:
Вот это попали из огня да в полымя… Ну как нас кто-нибудь узнает? Срам-то, срам-то какой!
МЫМРИН:
Государева служба – срам?
Осматривается – напротив сцены - зрительный зал. В центре кресло. ПО сторонам и сзади на несколько рядов – покрытые коврами скамьи. верху – балкон с густой решеткой.
АВДЕЙ:
Разве ж это служба – пьяным валяться? Так-то всю жизнь бы служил государю верой и правдой, да только не в комедийной хоромине. Люди узнают – смеяться будут!
МЫМРИН:
Не узнают… Немчин толковал, что всю лопоть казенную выдадут. А хари мы себе углем да свеклой вымажем, будто месяц из кружала не вылазили, и не узнают…

10.2. ИНТ. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ. В КАНДЕЛЯБРАХ ВДОЛЬ СТЕН И ВВЕРХУ ГОРИТ МНОЖЕСТВО СВЕЧЕЙ. 
Зал пуст. Вяло, по одному, заходят бояре.

10.3.
ИНТ. СЦЕНА. В КАНДЕЛЯБРЯХ ГОРИТ МНОЖЕСТВО СВЕЧЕЙ. 
В живописном беспорядке по сцене разлеглись с кувшинами и кружками в руках АКТЕРЫ – человек 35, а также Мымрин и Авдей с привязанными бородами, вымазанными свеклой и сажей лицами. Они в набедренных повязках, из-под которых торчат подштаники.
Трубят трубы.

10.4.
ИНТ. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ. 
В зале начинают активно прибывать и рассаживаться бояре.

10.5.
ИНТ. СЦЕНА.
АВДЕЙ:
(шепотом, Мымрину)
Соромно мне, Вася! Совестно!
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
Терпи! Соромно ему! Нас таких тут сорок, и всем соромно.
Трубы трубят второй раз.

10.6.
ИНТ. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ. 
На своих местах рассаживаются Бояре. В первом ряду рядом с царским креслом устраивается ВОЕВОДА в шубе, кафтане, высокой шапке, с подзорной трубой и булавой, заткнутыми за пояс, с саблей на боку. Зал забит полностью.

10.7.
ИНТ. СЦЕНА.
АВДЕЙ:
(шепотом, Мымрину)
Лежим, а вор, может, клад наш берет!
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
Молчи! Немец что сказал? Будет просить государя, чтобы нас навсегда в актеры перечислили! И ведь перечислят, коли Щура и клада не найдем!
АВДЕЙ:
(шепотом, Мымрину)
Да… Хорошо, если только в актеры, а не в каторжные…
Третий раз трубят трубы.

10.8.
ИНТ. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ. 
Все встают. Заходит Царь, проходит, присаживается в на кресло в центре первого ряда. С милостливой улыбочкой машет придворным – мол, садитесь. Смотрит на сцену. Все садятся.
Наверху за решеткой появляются ЦАРИЦА, мамки-няньки и  боярыни.

10.9.
ИНТ. СЦЕНА.
На сцену выходит ПАРЕНЕК лет 15, читает стихи.
ПАРЕНЕК:
По всей вселенной, во все мира страны,
Где свет солнечный бывает виданы,
Где солнце восходит и где западает,
Всякая страна царску славу знает.
Авдей «клюет носом» и всхрапывает. Мымрин в ужасе пихает его в бок кулаком.
Четверо дюжих служителей вытаскивают на сцену сорокаведерную бочку, на которой стоит «БАХУС» - бритый наголо Щур в набедренной повязке, декорированной плющом, в лаптях с ремнями, изображающих сандалии.
БАХУС (ЩУР):
Кто хмельное зелье часто потребляет,
Всяк во мне Бахуса в един час узнает:
Пью непрестанно, плющем увившись,
Гимны сам себе слагаю, упившись.
Авдей и Мымрин лежат рядом с бочкой. Мымрин поднимает голову, пытаясь рассмотреть «Бахуса» (Щура) снизу, но видит только его ноги.
БАХУС (ЩУР):
Зелие хмельное ум просветляет,
Немощным силу чресел прибавляет,
А чтобы совсем не поразило пианство,
Надобе к тому иметь постоянство.
АВДЕЙ:
(шепотом, Мымрину)
Дело говорит Бахус!
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
Точно! Я как выпил – дай да подай мне Дарьицу-Егозу…
БАХУС (ЩУР):
Зелена вина с утра коль напьюся,
Ан, глядишь, к обеду вновь тем зальюся,
Оттого-то я похмелия не знаю,
Недугом тем нимало не страдаю.
АВДЕЙ:
(завистливо, шепотом, Мымрину)
Хорошо ему, Бахусу…
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
Плохо ли! 
БАХУС (ЩУР):
Всякому-то я, Бахус, любезен,
Для здоровья зело полезен,
А кто отвергает мое угощенье,
Тому реку ума помраченье!
АВДЕЙ:
(шепотом, Мымрину)
Я тоже заметил.  Все непьющие чудные какие-то, как бы с придурью.
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
Ага! Хоть дьяка нашего, Данилу Полянского взять…
Бахус высоко поднимает чашу, делает вид, что пьет из нее. 
БАХУС (ЩУР):
Бахус потребен всему свету,
Никакого мне супротивника нету.
Магмет турецкий вина избегает,
Оттого-то, видно, бит всегда бывает.

10.10.
ИНТ. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ. 
Царь смеется. Все подхватывают.

10.11.
ИНТ. СЦЕНА.
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
И это правильно! Когда я в Стекольне был, там на приеме у короля персидский посол чашу романеи опростал – и дух вон.
АВДЕЙ:
(шепотом, Мымрину)
Да ну, с чаши-то? Ему, поди, туда яду набуровили! Да хватит, давай послушаем!
БАХУС (ЩУР):
Выходи, кому не жаль своей плоти,
Меня, Бахуса, попытай бороти.
Не только славы себе не добудешь,
Ниже, аки пес шелудивый, бит будешь!
Всяческим оружьем я, Бахус, владаю,
Аглицкий кулачный бой и то знаю.
Выходи скорее на битву жарку,
А я пока опростаю чарку!
Авдей, нахмурясь, приподнимается.
АВДЕЙ:
(Мымрину)
Пойду-ка я… Чего это он тут ячится? В самом-то чуть душа жива, а туда же…
МЫМРИН
(шипит)
С ума слетел! Это он по действу так говорит, а не тебе… О! Смотри, смотри: баба!
На сцене появляется «Венус» - женщина с голыми плечами и ногами ниже колен. Все остальное покрыто живыми цветами, из-под которых не видно, есть под ними что-нибудь, или нет.

10.12.
ИНТ. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ.
Зрители оторопело глядят на сцену. Раздается дружный вздох. Кто-то привстает. Кто-то свистит в два пальца. Сидящий ряди с Царем Воевода достает из-за пояса подзорную трубу и, плотоядно облизываясь, глядит на сцену. Царь возмущенно шикает. Все затихают. Воевода с извиняющимся взглядом прячет трубу обратно.   

10.13.
ИНТ. СЦЕНА.
ВЕНУС:
Кто меня, Венус всеблагу, не знает,
Себя тот жестоко обкрадает.
Боги олимпийски и те мне подвластны.
Твои же, Бахусе, словеса напрасны.
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
Знаешь, Авдей,  пытает меня давеча тот немчин Грегори: варум, дескать, ваш герр Полянский хабен цвай намен – Иоганн унд Данило?
ВЕНУС:
Скот сущеглупый, что Бога не знает.
И тот в томлении любовном пребывает.
Венуса бежать не годится:
Жуколица малая и та плодится.
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
Я толкую, что Иван – молитвенное имя, для Бога, стало быть, а Данило – для мирской жизни.
ВЕНУС:
Мужи седовласы, Хроносом почтенны,
Такожде бывают Венусом сраженны:
От стрел любовных духом молодеют,
Конечности их уж боле не хладеют,
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
А немчин дошлый, смеется: кого-де ваш герр Полянский объегорить хочет: Господа или мир?
ВЕНУС:
Сила младая по жилам пробегает,
Жертву мне, Венусу, принесть принуждает!
Авдей молчит и принюхивается к бочке. Удивленно смотрит, потом еще раз нюхает.
АВДЕЙ:
(шепотом, Мымрину)
Васька! Ведаешь ли, что в бочке той?
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
Неужто вправду с винищем?
АВДЕЙ:
(шепотом, Мымрину)
Кабы с винищем! Порох тамо!
Мымрин приподняв голову, испуганно разглядывает бочку. Стоящий на ней «Бахус» (Щур) продолжает играть свою роль.
БАХУС (ЩУР):
А ну-ка, Венус, прикрой себя, голу,
Внемли моему глаголу:
Лучше тебя я, Венус, то знаю,
Поелику тем же свойством владаю.
Мымрин рассматривает тянущийся из бочки фитиль.
МЫМРИН:
(шепотом)
Гли-ко, Авдей, а вот и фитиль!
БАХУС (ЩУР):
Кто возжелает со мной упиться,
Тот такожде омолодится —
По земле ползет, младенцу подобно.
Языком лепечет незлобно.
АВДЕЙ:
(шепотом, Мымрину)
Поди, потешные огни станут пущать?
БАХУС (ЩУР):
И скот мне подвластен в этом роде:
«Аки лошадь, пьет» – рекут в народе.
А коли где сядут пить до свету,
Там тебе, Венус, места нету!
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
Хороша потеха, да мне не до смеха. Коли эта бочка да полыхнет, никого вживе не останется…
Мымрин тяжко переворачивается на спину, приглядывается к «Бахусу» (Щуру).
ФБ (Ч/Б, ОЧ.УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ТЕМНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ. СВЕЧКИ ОСВЕЩАЮТ БЕЛЕНУЮ СТЕНУ ПЕЧИ.
Возле стены мельтешит ХУДОЖНИК: угольком набрасывает лицо «Бахуса». Пририсовывает ему, стирает и снова пририсовывает то одну, то другую прическу, пока не остается прическа Щура. Пририсовывает, стирает и снова пририсовывает то одни, то другие усы, пока не остаются усы Щура. Пририсовывает, стирает и снова пририсовывает то одну, то другую бородку, пока не остается бородка Щура. «Бахус» на стене превращается в Щура. 
КОНЕЦ ФБ.
ВЕНУС:
Бахус злонравный очи заливает,
Ничего о любови не понимает,
Одной мне с ним не совладати,
Неволею приходится Купидо звати!
Появляется КУПИДОН – плохо выбритый парень лет 20, в подгузнике, с крыльями за спиной и детским луком в руках. Он стреляет в «Бахуса» (Щура) тупой стрелой. Тот делает вид, что поражен в сердце.
БАХУС (ЩУР):
Увы мне! увы! Прегорько стало!
Видно, выпил я нынче мало.
Во груди моей огнь с тех пор пылает,
Никак оный не угасает.
По тебе, Венус, жестоко страдаю,
Что и творити, отнюдь не знаю…
МЫМРИН:
(шепотом, Авдею)
Я зато знаю, что творити. Авдей, как я тебя ногой торкну, скакивай и имай Бахуса!
Авдей и Мымрин вскакивают, хватают Бахуса (Щура), стаскивая его с бочки.
МЫМРИН, АВДЕЙ:
(орут)
Слово и дело государево!
Заламывают ему руки, он дерется, вырывается.
Окружающие актеры недоуменно переглядываются, корчат друг другу рожи – мол, «ничего не понимаю», разводят руками.
ВЕНУС:
(шепотом, Купидону)
Чего?
Купидон пожимает плечами, оглядывается по сторонам.
КУПИДОН:
Многая лета!
«Венус», «Купидон», актеры растерянно преглядываются, кланяются. Посреди возвышаются Авдей и Мымрин с бьющимся у них в руках Щуром.
ВЕНУС, КУПИДОН, АКТЕРЫ:
(растерянно переглядываясь)
Многая лета! Многая лета! Многая лета!

10.14.
ИНТ. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ.
Царь и зрители скучающе смотрят на происходящее, думая, что так и положено.

10.15.
ИНТ. СЦЕНА.
Немчин Грегори мечется по сцене от одного актера к другом, хватаясь за голову скачет вокруг Щура, Мымрина и Авдея. Пытается растащить их в стороны. Авдей лягается, попадает. Немчин Грегори, сгибаясь ковыляет со сцены. 
ВЕНУС, КУПИДОН, АКТЕРЫ:
Многая лета! Многая лета! Многая лета!

10.16.
ИНТ. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ.
Зрители галдят, размахивают руками. Стоит шум. Царь затыкает уши.

10.17.
ИНТ. СЦЕНА.
Авдей и Мымрин с видом триумфаторов держат, заломив руки за спину, Щура.

10.18.
ИНТ. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ.
БОЯРИН 1:
(оглаживая бороду)
БравО!

10.19.
ИНТ. СЦЕНА.
Авдей и Мымрин неуклюже раскланиваются.

10.20.
ИНТ. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ.
БОЯРИН 2:
(басом)
Бис!

10.21.
ИНТ. СЦЕНА.
Авдей и Мымрин снова раскланиваются. На сцену падает букет цветов. Занавес опускается. 

11.
11.1.
ИНТ. ПЫТОШНАЯ.   
За столом, освобожденным от бумаг, сидит и ест Кат Ефимка. Наверху распахивается дверь, по лестнице понуро спускаются Авдей и Мымрин. Кат Ефимка приветствует их, взмахивая кружкой.   
КАТ ЕФИМКА:
О-о-о! Поздорову ли?
Авдей тяжело вздыхает.
МЫМРИН:
(ворчит)
Поздорову…
Кат Ефимка тычет в них пальцем и смеется. Авдей и Мымрин подходят к столу.
КАТ ЕФИМКА:
Ну, сколько? Опять в милости у государя-батюшки?
АВДЕЙ:
(строго)
Но-но! Хорош, хорош государь-царь и великий князь Алексей Михайлович, царь Тишайший! И гневлив, да отходчив. А хоть и скуп до смеха временами, да другими временами щедр без меры.
КАТ ЕФИМКА:
Неужто наградил?
МЫМРИН:
Ага. Не велел казнить до смерти. А за то, что действо  испортили, спосылал к тебе…
Ефимка продолжает есть.
ЕФИМКА:
Ну, сейчас. Доем, обождите.
МЫМРИН:
Как там вор наш?
Кат Ефимка смахивает крошки со стола в ладонь и отправляет их в рот. Встает, проходит по пытошной, выбирает кнут. Оборачивается к Соколам. 
КАТ ЕФИМКА:
Вор-то? Молодцом! На спросе не запирался, но потребовал, чтобы государь его выслушал. С глазу, говорит, на глаз.
Авдей с сомнением качает головой.
АВДЕЙ:
Государю с таковым вором и злодеем говорить вроде бы невместно…
МЫМРИН:
(ухмыляясь и подмигивая ему)
Да и страшновато.

11.2.
ИНТ. ЦАРСКАЯ СПАЛЬНЯ. ЗА ОКНОМ РАССВЕТ.
На кровати, под одялом ворочается Царь. Ему не спится. То ляжет на один бок, то на другой, то так, то этак. Выглядывает из-под одеяла, потом резко откидывает его, садится в кровати, держа пистолет в руке. У Царя лицо невыспавшегося человека. Для проформы, мельком глядит по сторонам, заглядывает под кровать.
ЦАРЬ:
Охо-хо… Вразуми, господи… С вором этим… изменником… Кровопивцем!... Клад, Господи! Клад!
Встает, подходит к окну, возвращается, мечется по комнате в раздумьях.
ЦАРЬ:
Две Москвы отстроить! Но… Зверь ведь дикий! Тать, шиш поганый… Чего удумал!
Садится. Думает. Сурово сдвигает брови, топорщит усы, решительно кивает.
ЦАРЬ:
Ну, ин ладно!
(кричит)
Эй, кто там! Одеваться!

11.3.
ИНТ. ЦАРСКИЙ КАБИНЕТ. ЗА ОКНОМ ДЕНЬ.
Царь бледный, нервно посматривая по сторонам и барабаня пальцами, сидит за столом. Рядом у стены стоит негр в русском кафтане и с пищалью. Дверь с грохотом распахивается. Царь подпрыгивает в кресле. Негр не обращает на звук внимания. В кабинет вваливаются Авдей и Мымрин, держа под руки Щура. Он избит, закован в цепи по рукам и ногам, но нагло улыбается. Увидев Мымрина и Авдея и арестованного, негр настороженно сжимает пищаль, но Царь жестом успокаивает его.
ЦАРЬ:
Ага… Так, идите и подождите там… Позову.
МЫМРИН:
(изумленно)
Да как же так, государь-батюшка?! Ведь вор-изменник…
ЦАРЬ:
Сказано – идите, значит -идите. Вон
(кивает на негра)
Махмудка постережет. Он у нас глухонемой, ему можно. Или вам ухи с языками отнять?
Мымрин и Авдей испуганно кланяясь и пятясь, выходят.

11.4.
ИНТ. ЦАРСКИЙ КАБИНЕТ. ЗА ОКНОМ ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
Довольный Царь, развалившись в кресле, сидит за столом, мурлыча какую-то песенку. На Царе простая одежда – рубаха, штаны, зипун, подпоясанный кушаком кафтан, который ему немного тесноват и коротковат, распахнутая однорядка, сапоги и шапка. Перед ним на столе – обычная шапка. Перед столом навытяжку стоят Авдей и Мымрин.   
ЦАРЬ:
Что да к чему – вам знать ни к чему.
(хмыкает)
Доподлинно скажу только, что клад тот есть, велик и несметен. И ежели вы, негодяи и бездельники, мнили, что сами добыть его можете, то вот вам мой царский кукиш!
Перегибается через стол и показывает Соколам фигу. Те почтительно рассматривают ее. Многозначительно переглядываются. Царь бодро и деловито продолжает.
ЦАРЬ:
Положил князь заклятье, чтобы открылся клад только царской крови! Делать нечего, придется самому ехать. А вы – со мной.
Встает, оборотившись к Соколам спиной и глядя в окно размахивает руками, ворочает головой, разминая руки, шею и спину. Хрустит пальцами, как боец перед боем. Авдей изумленно глядит на него. 
ЦАРЬ:
Вора возьмем, вор место укажет. Вор, поди, думает под шумок бежать, а того не знает, что я приказал весь город караулами обставить. Вчетвером поедем.
МЫМРИН:
(опасливо)
Государь-надежа… А что бы нам взять целую стрелецкую сотню?
Царь презрительно глядит на него. Подходит, стучит его по лбу.
ЦАРЬ:
Эх… Учат вас, учат, а чему учат? Неужели не ведаешь, холоп нерадивый, что, если заговоренный клад начнет чужой человек брать, он на аршин в землю уйдет? И так вас со Щуром трое – уже три аршина. А сотня стрельцов топтаться будет – колодезь копать, что ли?
Молодцевато проходится по кабинету. Оглядывается на Мымрина и Авдея, оценивающе рассматривает их.
ЦАРЬ:
(многозначительно) 
Опричь того, про клад тот только вы и ведаете, а боярам моим ни к чему. Коли узнают про толикое богатство, не поглядят, что и царь. Я ли бояр своих не знаю?!!
Поеживается в тесном кафтане. Жестом отправляет Авдея в кладовую.
ЦАРЬ:
Беги, Авдюшка, в кладовую, возьми там два заступа да мешков под золото поболее. Да смотри, чтобы никто не видел! Ключник и тот чтобы не видел.
(помолчав)
Лучше сломай замок-от…
Авдей, коротко поклонившись, выскакивает за дверь. Мымрин глядит изумленно на Царя.
ФБ
Царь посреди своего кабинета. Руки – в боки. Вдруг все расплывается, а затем вновь фокусируется: Царь в залатанной дешевой одежде, с повязкой на глазу и с пистолетами за поясом стоит на пригорке, изображая разбойничьего атамана, высматривающего добычу.
Конец ФБ
Мымрин жмурится, открывает глаза – все по старому.
МЫМРИН:
(тревожно)
А что с Ивашкой делать?
Царь секунду раздумывает, потом рубит рукой воздух.
ЦАРЬ:
Когда клад объявит, нимало не медля зарезати!
Чиркает выразительно себя пальцем по горлу.
ЦАРЬ:
Зарезати и в ту яму метнуть, засыпать землею. Здесь же, в приказе, объявить – вор-де бежал.
Мымрин кивает, потом спохватывается.
МЫМРИН:
Ой, государь!  Так ведь мы тогда тебе сдуру при дьяке Полянском повинились! Он тож ведает!
Царь еще секунду раздумывает, потом пожимает плечами.
ЦАРЬ:
И Полянского зарезати!
МЫМРИН:
(восхищенно)
Ну, государь-батюшка! Уж коли мы – соколы, то ты у нас вовсе орел!
ЦАРЬ:
(гордо)
Вестимо, орел! Не век же я на троне сидел. Я и на коне, я и саблей… Из пистоли промаху не знаю…
Царь, опершись кулаками в стол, наклоняется, ворочая шеей в узком вороте. Полы однорядки распахиваются. Мымрин замечает за кушаком два пистолета. Настороженно глядит на Царя. Тот не замечая этого, продолжает.
ЦАРЬ:
Я бы и сейчас верхом, да надо под золото карету взять. За кучера будешь.
Жестом отсылает Мымрина. Тот в пояс кланяется, пятится.
ЦАРЬ:
Погодь… Карету – самую большую возьмешь. Не парадную, простую!
(размышляя)
А войдет все-то?... Или вторую ездку делать придется?... Ладно, ступай!
Мымрин выходит. 

11.5.
ИНТ. ПЫТОШНАЯ. 
За столом, уронив голову на руки, храпит Кат Ефимка. Дверь в застенки открыта. Оттуда выходит Авдей, держащий в одной руке факел. Другой он тянет за ворот Щура. Выволакивает, проверяет, как на том надеты цепи и кандалы. Трясет их, пробует снять. Не получается. Удовлетворенно хмыкает. Щур с отсутствующим видом смотрит в сторону. Авдей встает, берет его за ворот и волочет к лестнице, ведущей на улицу. Потом останавливается, отпускает арестованного. Подходит к Кату Ефимке. Тот выдает очередной всхрап. Авдей умильно смотрит на него. Улыбка превращается в злобную ухмылку, и он со всей дури бьет Ката Ефимку в лицо, отчего тот с грохотом улетает куда-то в угол. Поворачивается.
ЩУР:
А ну, как зашиб совсем?
АВДЕЙ:
(сплевывая)
А, не беда… Малый катенок Истомушка подрастет… Иди, ворина!
Авдей хватает Щура и ведет на лестницу. 

11.6.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 7. ТЕМНАЯ НОЧЬ.
Большая черная карета без украшений. На дверце – двуглавый орел. В карете Царь, Авдей и скованный Щур, временами выглядывающий в окно. Карета подпрыгивает на кочках, гремят цепи арестованного, гремят заступы на полу кареты. Мымрин идет впереди лошадей, держа их в поводу. В другой руке у него импровизированный факел - горящая просмоленная пакля на палке.
ЩУР:
(выглянув в окно)
Тут направо…
Мымрин недоуменно оглядывается во тьму, светит себе. Пожимает плечами, поворачивает лошадей направо.
Навстречу им выходит стрелецкий патруль во главе со Стрелецким Начальником. У всех факелы.
СТРЕЛЕЦКИЙ НАЧАЛЬНИК:
Стой!
Мымрин останавливается. Стрелецкий Начальник выходит вперед с факелом, освещает карету. Замечает герб на дверце, вытягивается смирно, кивает Мымрину.
СТРЕЛЕЦКИЙ НАЧАЛЬНИК:
Проезжай…те!
(извиняющимся тоном)
Чего ж сразу-то не сказали?
Мымрин строго смотрит на него, на свой «факел», отдает его Стрелецкому Начальнику, забирает себе его факел. Уводит упряжку во тьму, откуда доносится голос Щура.
ЩУР:
(выглянув в окно)
Тут налево…   
11.7.
НАТ. ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА. ТЕМНАЯ НОЧЬ.
Карета минует еле виднеющиеся во тьме покосившийся плетень и нищую избу.

11.8.
НАТ. НА КРАЮ ПОМОЙНОЙ ЯМЫ. ТЕМНАЯ НОЧЬ.
Карета катится по кочкам, ямам, бурьяну.
ЩУР:
(выглянув в окно)
Стойте! Тут…
Авдей выталкивает Щура наружу, выходит следом. Мымрин подходит к ним с факелом.
МЫМРИН:
(Щуру)
Веди, ворина!
Царь сидит в карете, настороженно озираясь. Доносится возмущенный вопль Авдея.
АВДЕЙ:
Государь-батюшка, да тут помойная яма!
Царь сокрушенно качает головой и кряхтя выбирается из кареты. Оглядывается на лежащие на полу заступы, сплевывает в сердцах. Вздыхает, берет заступы.
ЦАРЬ:
Для кого помойная, а для царской крови сейчас преосуществится во благоухание росного ладана, мирра и нарда… Благорастворение воздухов… Так всегда с кладами, не знаете, что ли?
Волочит заступы. Метрах в десяти обнаруживается яма метров пяти в поперечнике. На краю ямы, зажимая носы, стоят Мымрин с факелом, Авдей и скованный Щур. Мымрин светит факелом в яму.

11.9.
НАТ. В ПОМОЙНОЙ ЯМЕ. ТЕМНАЯ НОЧЬ.
На глубине около метра в яме колышется дерьмо, в котором кое-где встречается мусор.

11.10.
НАТ. НА КРАЮ ПОМОЙНОЙ ЯМЫ. ТЕМНАЯ НОЧЬ.
Царь принюхивается, передергивается от вони. Закрывает нос платком. Обходит яму, встает чуть поодаль от Мымрина и Авдея и Щура. Пожимает плечам.
ЦАРЬ:
(Соколам)
Полезайте, коли уж приехали. Может, оно не сразу…
Бросает к ногам Мымрина и Авдея заступы.
МЫМРИН:
(возмущенно)
Пущай ворина раньше лезет!
АВДЕЙ:
И то!
Пытается толкнуть Щура в яму. Тот вдруг делает какой-то финт руками, и цепи с него падают на землю. Авдей, пытающийся столкнуть Щура вниз, сам падает в яму.
АВДЕЙ:
«Запикивание», «Запикивание»,
«Запикивание», «Запикивание».
Внизу раздается «плюх». Стоящий рядом Мымрин пытается схватить Щура.
МЫМРИН:
Ах, ты… «запикивание».
Бросается на Щура, тот делает ему подсечку, толкает его, выхватив у Ммрина факел, и сталкивает Мымрина в яму.
МЫМРИН:
«Запикивание», «Запикивание»,
«Запикивание», «Запикивание».
Раздается второй «плюх».
Царь, разинув рот от изумления, ничего не соображая, ногой спихивает в яму заступы. Прикрывает нос, морщится, кашляет. 
Щур с факелом в руке подходит к Царю. Тот смотрит на него оторопело. Щур перекладывает факел в левую руку, правой вытаскивает у него из-за кушака пистолеты. Осуждающе качает головой.
ЩУР:
Это не царское дело!
Перепуганный Царь, разинув рот, кивает и мычит что-то. Замолкает. Потом, собравшись с силами, спрашивает.
ЦАРЬ:
(шепотом)
Ты для чего, вор, учинил такое?
Щур подходит к Царю вплотную, смотрит ему в глаза, отчего съеживается и замирает. 
ЩУР:
(спокойно)
Для души. Очень хотелось государя царя и великого князя на помойке увидеть, а псов твоих – в яме поганой… Я бы и тебя туда посадил, кабы не боялся, что державе позор выйдет.
Кладет факел на землю. Поворачивается, подходит к Царю, начинает снимать с него однорядку. Царь не сопротивляется. Щур продолжает разглагольствовать.
ЩУР:
Ручку… Благодарствую… Станут еще говорить: на Руси-де царь на помойке найден…
Снимает с Царя кафтан.
ЩУР:
А и быть вам, царям да боярам, на помойке, помяни мое слово!
Стягивает с Царя зипун.
ЩУР:
Жаден ты, царь, как последний купчишка в Зарядье!
Шарит у Царя в карманах, вытаскивает тугой кошель, удовлетворенно кладет себе за пазуху.
ЩУР:
Книжную премудрость превзошел, а того не знаешь, какие такие богатства у князя Курбского могли быть, а коли и были, их давно Иван Васильевич в свою казну отписал…
Присаживается перед Царем на корточки. Снимает с него сапог.
ЩУР:
Ножку, пожалуйста…
Клад я тот выдумал, чтобы Никифора Дурного обмануть, так на то ему и фамилия дадена: Дурной.
Снимает с Царя второй сапог – тот тупо подает ногу.
ЩУР:
А ты, яко бабка старая, в клады заговоренные веришь! И под таким-то вся Русь ходит!
Царь остается в штанах, шапке и рубахе. Щур встает перед ним с его кафтанами и сапогами. Подмигивает ему, снимает с него шапку, нахлобучивает ее на свою голову. 

11.11.
НАТ. В ПОМОЙНОЙ ЯМЕ. ТЕМНАЯ НОЧЬ.
Авдей и Мымрин, вымазанные полностью, стоят по плечи в дерьме. Авдей пытается подсадить Мымрина, но от его веса уходит в дерьмо с головой, булькает, роняет Мымрина. Тот тоже уходит с головой. Выныривают, отплевываются.
МЫМРИН:
Как в Турции…
 
11.12.
НАТ. НА КРАЮ ПОМОЙНОЙ ЯМЫ. ТЕМНАЯ НОЧЬ.
Щур с кафтанами и сапогами в руках подходит к краю ямы, глядит вниз. Там, тихо ругаясь, копошатся Авдей и Мымрин. Щур брезгливо сплевывает и отходит.
ЩУР:
Это не я их в яму посадил. Это ты их в яму посадил. Им бы цены в другое время не было, Ваське да Авдюшке, а ты из людей псов сотворил, ну и получай.
Кладет царские вещи на землю. Усаживается рядом. Царь стоит, выпучив глаза, только молча открывая и закрывая рот и пошевеливая пальцами. 
ЩУР:
Ты русского человека честь в других землях велишь высоко держать, а здесь под ноги себе мечешь. Говорите: мужик-де русский ленив, а немчины вам поддакивают.
Надевает царский сапог. 
ЩУР:
О! В самый раз…
Начинает надевать второй сапог. 
ЩУР:
Да может ли мужик вас прокормить, коли вы приучены в три горла жрать?
Встает, надевает зипун. 
ЩУР:
Жаль, не смог я тогда все племя ваше порохом взорвать – свежее бы на Руси стало!
Надевает кафтан, подпоясывается кушаком.
ЩУР:
…Одним обедом твоим две деревни накормить можно – кто ты такой, чтобы их объедать? Может, ты полки водишь, врагов державы повергаешь? Нету того.
Надевает однорядку. 
ЩУР:
Может, ты, как царь Соломон, суд праведный творишь? И того нету. Так на кой ты нам нужен?
Щур разводит руками, поворачивается, подходит к карете, залезает на облучок. Царь, как истукан, провожает его взглядом выпученных глаз.
ЩУР:
Ныне с Москвы схожу. А ведь вернусь.
(подмигивает Царю)
И не один вернусь – слыхал же, что Степан Тимофеевич в Астрахани вашему племени устроил?
Царь, стоящий с открытым ртом, кивает.
ЩУР:
Во-о-от! Как бы тебе в эту яму самому не пришлось лезть – прятаться…
Царь, как замороженный, оторопело смотрит на происходящее. Приподняв руку пытается что-то сказать, но получается только пискнуть.
ЩУР:
Ин прощевай, Алексей Михайлович! И помни накрепко эту яму! Помни, что русский человек до времени терпит!
Щур свистит, нахлестывает коней, разворачивает карету.
ЩУР:
Не быть крепку царству, стояшу на доносе и ябеде!
Катит на карете во тьму, в сторону города.
ЩУР:
(орет во тьме)
По государеву делу!
НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СПУСТЯ.
Лежащий возле ямы факел догорает, светит все слабее, мерцает. В его свете виден замерший Царь, стоящий на краю ямы. В его глазах пустота. Внизу раздается шевеление Мымрина и Авдея, тихая ругань, шепот и бульканье.
Факел догорает. Темнота. Авдей и Мымрин затихают.
Луна выходит из-за тучи, освещая Царя. Он безумно оглядывается вокруг. Кругом – пустырь, бурьян. Где-то вдалеке – покосившийся плетень и нищая изба.
Царь кричит нечеловеческим голосом.
ЦАРЬ:
А-а-а-а!....
Крик переходит в вой, затем в визг.
Царь пошатываясь, нетвердой походкой, ничего не соображая, идет в сторону человеческого жилья.

11.13.
НАТ. ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА. НОЧЬ, СВЕТИТ ЛУНА. 
Царь в прострации подходит к плетню. Впереди кто-то стоит, обхватив плетень и повесив голову. Поднимает лицо навстречу Царю. Это Моисеище. Он пьян, облеван и зол.
МОИСЕИЩЕ:
Ага… Ну, иди…
Моисеище отпускает плетень и разминает кулаки, глядя на приближающегося Царя. Тот подходит вплотную. Моисеище поглаживает наперстный крест.
МОИСЕИЩЕ:
А не дерзнуть ли тя по лику, сыне?
Царь тупо смотрит перед собой. Моисеище присматривается.
ФБ (Ч/Б, УСКОРЕННО, ПОД ВЕСЕЛЕНЬКУЮ МУЗЫКУ НА ПИАНИНО):
ПАЛАТЫ. В ЦЕНТРЕ  - ТРОН.   
В зале толпа священников и монахов. Моисеище пробирается сквозь толпу из задних рядов. Пролез вперед, видит, как в центре что-то провозглашает ПАТРИАРХ. Тот делает шаг в сторону, и Моисеище видит Царя, лицо и фигура которого освещены светом множества свечей. Моисеище растрогано пускает слезу.
КОНЕЦ ФБ.
Брови Моисеища ползут вверх, глаза лезут из орбит от удивления. Он узнал Царя, падает перед ним на колени.
МОИСЕИЩЕ:
Помилуй, великий…
Царь, бессмысленно глядит на него и хрипло, тоненько, визгливо кричит.
ЦАРЬ:
А-а-а-а!....
Моисеище поднимает голову, в ужасе смотрит на Царя. Открывает рот от удивления. Поняв, что с Царем неладно, кивает, вскакивает, подхватывает его на руки и бежит в город. Из тьмы раздается его рык.
МОИСЕИЩЕ:
Слово и дело государево!

11.14.
ИНТ. ЦАРСКАЯ СПАЛЬНЯ. ЗА ОКНОМ РАССВЕТ.
С грохотом распахивается дверь, в нее бочком протискивается Моисеище, несущий на руках Царя. Вокруг него суетится радостный, с красными глазами и со слезами на глазах, Дьяк. За ними с радостными возгласами поспешают Спальник, Писец, лекарь, слуги, стрельцы. Моисеище, тяжко переводя дух, останавливается посреди спальни. Дьяк забирает у него Царя, садит его на кровать, радостно смеется, целует Царю руки, ноги. Рядом от радости подпрыгивает Спальник, крестится. Падает на колени, тянет руки к Царю. Царь тупо мычит. Дьяки Спальник снимают с него грязную рубаху и штаны. Бросают их назад, в толпу слуг. Кто-то их ловит, прижимает к лицу, рыдает от счастья. Моисеище обалдело озирается. Царь всхлипывает. Дьяк обнимает его, плачет.
Царь толчком отпихивает Дьяка, тот падает на пол. Взгляд Царя приобретает осмысленность, он осматривается по сторонам, наливается кровью, звереет на глазах, скрипит зубами. Сидя на полу Дьяк оборачивается на набившуюся в спальню толпу.
ДЬЯК:
(шипит)
Все вон! 
Все ломятся обратно в дверь.

11.15.
НАТ. НА КРАЮ ПОМОЙНОЙ ЯМЫ. ДЕНЬ.
У края ямы, зажимая носы, топчутся стрельцы. Один тычет в яму бердышом. Авдей внизу отмахивается, летят брызги дерьма, стрелец отпрыгивает. Подъезжает верхом Стрелецкий Начальник. 
СТРЕЛЕЦКИЙ НАЧАЛЬНИК:
Живее вы, там! Велено казнить на месте!
К яме бегут, на ходу разматывая веревку, двое стрельцов. Один делает петлю на конце веревки. Стрельцы галдят, размахивают бердышами. Веревку бросают вниз, пытаясь заарканить Мымрина.

11.16.
НАТ. В ПОМОЙНОЙ ЯМЕ. ДЕНЬ.
Мымрин, уворачиваясь от веревки, ныряет в дерьмо. Выныривает на метр в сторону, отплевываясь. Собирает дерьмо, швыряется им в стрельцов.

11.17.
НАТ. НА КРАЮ ПОМОЙНОЙ ЯМЫ. ДЕНЬ.
Дерьмо, брошенное Мымриным, попадает в стрельца. Он с воплями отскакивает от ямы, пытается оттереть кафтан. Остальные стрельцы отступают от ямы.

11.18.
НАТ. В ПОМОЙНОЙ ЯМЕ. ДЕНЬ.
Мымрин и Авдей кидаются дерьмом в окруживших яму стрельцов.

11.19.
НАТ. НА КРАЮ ПОМОЙНОЙ ЯМЫ. ДЕНЬ.
Над краем ямы появляется голова Ката Ефимки. Половина лица у него – сплошной синяк, нос, губы и ухо распухли, глаз заплыл, части зубов нет. Одним глазом он злобно смотрит на Мымрина и Авдея. Криво ухмыляется, передергивается от боли. Достает из-за спины огромный толстый кнут, разворачивает его, показывает Соколам.

11.20.
НАТ. В ПОМОЙНОЙ ЯМЕ. ДЕНЬ.
Испуганные Авдей и Мымрин в яме жмутся друг к дружке.

11.21.
НАТ. НА КРАЮ ПОМОЙНОЙ ЯМЫ. ДЕНЬ.
Кат Ефимка, стоя на краю ямы, размахнувшись, лупит кнутом в яму. Из ямы доносится крик. Еще удар и вопль. Еще один. Мымрин и Авдей, все в дерьме, быстренько вылезают на четвереньках из ямы и бегут к городу. Кат Ефимка наносит удар кнутом – подпрыгивает и ускоряется Мымрин. Еще удар – подпрыгивает, взвизгивает и бежит быстрее Авдей. 
Кат Ефимка преследует Мымрина и Авдея, размахивая кнутом. Удар – подпрыгивает на ходу и верещит Мымрин.

11.22.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 6. РУИНЫ СГОРЕВШЕЙ ДЕРЕВЯННОЙ ЦЕРКВУШКИ. ДЕНЬ.
По обеим сторонам улицы и на остатках паперти - толпа. По улице бегут Авдей и Мымрин.  Кат Ефимка гонит их ударами кнута. От его ударов подскакивают то Мымрин, то Авдей. Народ наблюдает. В толпе то тут, то там раздаются смех и выкрики. 
ГОРОЖАНИН 1:
Так, так, Ефимушко! Ожги его!
ГОРОЖАНИН 2:
Перепояшь!
Кат Ефимка очередной раз наносит удар кнутом, подпрыгивает Авдей. Еще удар – подпрыгивает Мымрин. В толпе смеются. 
ГОРОЖАНИН 3:
Любо! Ой, любо!
Кат Ефимка, как артист на сцене кланяется зрителям, раздаются аплодисменты.
ГОРОЖАНИН 4:
Гони их, Ефимушко, подале, чтобы духу их не было!
Кат Ефимка в очередной раз наносит удар кнутом, подпрыгивает Мымрин. Еще удар – подпрыгивает Авдей. В толпе свистят и смеются. 

11.23.
НАТ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА 3. РУИНЫ СГОРЕВШЕГО КАБАКА 2. ПО ОБЕИМ СТОРОНАМ УЛИЦЫ ЛОТКИ И НАВЕСЫ С ТОВАРАМИ. ВЕЧЕР.
По обоим сторона улицы, вдоль лотков и навесов - толпа. По улице бегут Авдей и Мымрин.  Кат Ефимка гонит их ударами кнута. От его ударов подскакивают то Мымрин, то Авдей. Народ наблюдает и обсуждает.
ГОРОЖАНИН 5:
Куда ж он их?
ГОРОЖАНИН 6:
То неведомо…
Кат Ефимка очередной раз наносит удар кнутом, подпрыгивает Авдей. Еще удар – подпрыгивает Мымрин. В толпе смеются. 
ГОРОЖАНИН 7:
Да такие нигде не пропадут, жить будут, покуда не найдется добрый человек, не посадит их на законное их место.
ГОРОЖАНИН 8:
(кивая)
Ага. В помойную яму.
Авдей и Мымрин и преследующий их Кат Ефимка теряются вдали.

11.24.
ИНТ. КАБАК 3. ЗА ОКНОМ НОЧЬ.
За центральным столом в окружении Пьяниц и Шишей сидит с важным видом Моисеище. Перед ним несколько пустых бутылок,  кружка и небольшая миска со скромной закуской. Подходит Целовальник 3, ставит перед ним еще одну бутылку.
ЦЕЛОВАЛЬНИК 3:
(сокрушенно)
Ох, как велел государь поить тебя в кабаках и кружалах за так, одни убытки пошли…
Все смеются. Целовальник 3 машет в с досады рукой, отходит. Моисеище выпивает, наливает, наклоняется к собутыльникам и продолжает свой рассказ.
МОИСЕИЩЕ:
…Гряду я это, братие, из кружала. Ошую и одесную – тьма воистину египетская.
Выпивает, ему наливают еще. Он продолжает
МОИСЕИЩЕ:
Смотрю – впереди свечение, как бы с Фавора исходящее… Гряду далее – и зрю рядом с мерзостью запустения миропомазанника нашего богоданного…
Народ вокруг смеется недоверчиво.