Лыжная прогулка часть 6

В гостях
Под общий треск и дребезжание зубов мы отправились в центр поляны, где, словно застывшая магма, расползся костёр. Вождь во главе, мы за ним, остальные шикоеды сзади, а по бокам милейшие пушистые собачки, высунувшие длинные шершавые язычки. Я надавил на защёлку лыж, и она звонко щёлкнула, издав звук, похожий на удар об тонкий лист железа. Древние люди отпрянули от меня метров на пять, но потом, взвесив немногочисленные риски, подошли вновь.
Грубый и чёрствый вождь, размахивая мясистыми ручищами, указал нам на землю. Мы сели. Лыжи и палки побросали рядом. Сашка задрал свою шапку-ушанку на макушку. От костра исходило много тепла, лицо и грудь получали его достаточно, а вот спина леденела от ветра. Так мы, покручивались, подставляя то один бок, то другой, ожидали, что же будет.   
Едва удобно расположились, как двое шишкоедов, покинувших нас при встрече, показались между хижинами, волоча за собой корову. Полтуши коровы! Откуда она у них? «Украли где-нибудь, наверное», - подумал я. Для пацанов это не было необычно. Даже словом об этом не обмолвились. Курчавые таксы завыли, видимо, почувствовали запах. Окружили тело коровы и двух аборигенов. Те отталкивали и отбрасывали их, не давая притронуться к туше. Наконец дотащили.
- Чего это они делать собираются? – спросил Сашка.
- Разделывать, - устрашающе сказал Серёга.
Принялись за дело. Соплеменники ликовали, отчеканивали зубами марш, чётко попадая в свой уникальный ритм. Такого я до сих пор не слыхал. Рёв разносился, вероятно, за многие сотни метров, если не на километры… Четвероногие, к слову, жадно хватали ненужные обрезки прямо на лету, даже улыбаясь от удовольствия.
Между тем, шикоеды, нёсшие тушу, тоже взяли ножи и принялись снимать шкуру, параллельно отсекая копыта. Наблюдать за этим процессом, конечно, неприятно, но пришлось, ведь вроде как уважение к ним проявляем. Они же дикие, так заведено.
Меня поразило, с какой скоростью отходили копыта. Сначала долго соображал, что к чему, но затем до меня дошло: резали аккурат по суставу, да так, чтобы ни разу не задеть кость. Поэтому так быстро и получалось. Тем более, что называется, набитая рука этим занималась. Я смотрел на коптящиеся внутренности и молился, чтобы они не достались нам, а то меня моментально вырвет.      
Тут Сашка выдал:
- Шикоеды разве не одними шишками питаются?
- Когда нет ничего съестного, шишками, а так в основном мясо предпочитают, по крайней мере так написано в учебнике… 
Мне захотелось скрыться от всей этой «разделки», и я встал с чувством явного отвращения и желанием отойти подальше. Знаками разъяснил, что воды надо как будто. И затем якобы пошлёпал в поисках питья. Все аборигены без исключения искоса посмотрели на меня. Однако я не обратил внимания. Мне протянули какую-то глиняную деревянную посудину, где, точно в шторм океан, бултыхалась вода. Пёсики грызли копыта, оглушительно хрумкая.
Сашка вскочил и побежал со мной. Мы сделали вид, что хотим увидеть их жилище. Шикоед среднего роста с большим, глубоким шрамом на щеке пониже уровня носа повёл нас в свою обитель. Мы назвали его Данил (в школе был один пацанёнок с похожим шрамиком, полученным при езде на велосипеде). Данил распахнул проход, и мы с Сашкой влезли внутрь. Серёга же общался с вождём и что-то рассказывал, но тот ничего понимал, хотя делал вид, что полностью прогружен и сосредоточен и вот-вот проникнет в самую суть проблемы. Вот бы мне так на математике! Одни пятаки бы хватал. Наша математичка как затянет серенаду о записи чисел в разных системах исчисления, так и на покой отойти можно…
 
Шалашик был убран до боли просто и прозаично. Под отверстием в крыше, как я и предполагал, маленький костёр, чтобы согреваться в особо лютые морозы. Свет падал как раз только оттуда, было темновато. По периметру всё обложено густыми ветками с ещё стойкими иголочками, дабы не поддувало. На оголённом каркасе здесь висят всякие поделки: вырезки по дереву, по кости. Красота! Тут и корова, которую прямо сейчас уже, вероятно, накалывают на шампуры, импровизированные, конечно, и медведь, и даже волк. Подвешенные на верёвочки, болтаются при каждом движении. Справа от входа, замаскированная в ветках, стоит корзинка, точно такая же, как и перед домом. Слева лёжка.
- Небогато… - спокойно справился Сашка.
- А ты думал! Это они ещё в райских условиях живут. Раньше вообще прямо на земле спали.
Вдоволь налюбовавшись жилищем, мы вышли на свет божий.
Серёга – мастер контактов! Он вовсю вращает на вертеле здоровенный кусок говядины, покрывающийся румяной корочкой. Вождь рядом, с другой стороны. Синхронно описывают окружность с центром на вертеле. Серёга сам принялся стучать зубами, якобы для более близкого контакта с древними…
- Ну что, покушаем и в путь, - говорю я и сажусь около костра.
- Угу… Слушай, как мы расскажем про это всё? – озадаченно справился Ясенев.
- Приведём их сюда и всё сами увидят, - коротко справился я, - Нам государство премию выпишет как первооткрывателям живого вида древнего человека.
- Да, было бы неплохо, надо лямки для перекладины новые взять, а то мои скоро могут и лопнуть, совсем износились.
- Премии тебе и на целый новый зал хватит!
- Было бы неплохо… - многозначительно повторил Сашка.
- Да-да… - отмахнулся Серёга. Он яростно что-то доказывал вождю: «Понимаешь, лидерство – это процесс, при котором человек, в вашем случае древний, влияет на других членов группы ради достижения целей группы или организации. Мне кажется, ты – лидер-эрудит. Смышлёный до жути, скоро нас догонишь. Ага? Ага. Молодец. Теория черт тебе подходит необыкновенно. Харизма так и бьёт из тебя ключом!..»
- Ты его обществознанию рано учишь, ему хотя бы два слова связать уже хорошо, - насмешливо встреваю я в его монолог. И вдруг вдыхаю вкуснейший аромат поджаренной говядины. Слюнки текут.
Недалеко от места разделки туши в большом сугробе были закопаны остальные куски мяса, чтобы не испортились, только голые коточки торчали вверх, дабы удобнее доставать. Местечко предусмотрительно обнесено невысоким частоколом. Иначе, если на полминуты потерять из виду запасы – собаки не оставят ничего. Сожрать, не сожрут всё, но потом днём с огнём не сыщешь – запрячут в своих нычках собачьих и дело с концом.   
Серёга малость поворчал и продолжил рассуждать с вождём на свои темы… С нами это не провернёшь: просто затыкаем, когда начинается такой фонтан терминов и связанных научным лексиконом слов. Сашка хлопнул меня по плечу. Я обернулся и встревоженно уставился на него. От запаха будущего обеда я расслабился и никак не ожидал удара Сашки. К слову, кость у него тяжёлая.
- Глянь туда, - он прищурил левый глаз и вытянул короткий, зато даже мускулистый палец, указав на один из шалашиков.
- Щенки? – неуверенно спросил я.
- Какие щенки? Это же их мелкие. В ошмётках шубок бегают. Слепой.
Я и правда страдал лёгкой близорукостью, впрочем, она практически не мешала, но иногда подводила, как в этот момент. Расстояние было порядочное, не каждый здоровый человек приметит, однако Ясенев имел зрение, как у орла, который способен выслеживать свою крохотную порой добычу с 80 метров, причём в движении. Сашка даже малость превосходил его…
- А, точно, точно. Перепутал, - оправдывался я.
- Может позвать их?
- Давай.
- Эй, дички, идите сюда, - крикнул Сашка и поманил «дичков», словно собак, причмокивая губами.
Что-то чёрное зашевелилось. Не могу разобрать… О! Вот. Овальные, вразвалочку, они бегут к нам. Четвероногие уже нюхают наши спины, пытаясь допытаться, кто же их звал и где еда, ведь просто так обычно не зовут.
Чумазые, заляпанные неизвестно чем, приблизились, как рой мух. Облепили нас. Толстенькие щёчки свисают с плотно замотанных лиц, зрачки удивлённо расширяются и смотрят прямо на нас.
- Может, дать чего-нибудь?
- Секундочку, - справился Сашка.
Он ныряет в просторный внутренний карман куртки и, пошарив там, вынимает булочку, которую давали за завтраком вместе с кашей. Я и забыл, что она у него с собой; сам же наблюдал, как прячет её…
- Раздели поровну.
- Я так и собираюсь, - поддакнул Ясенев. 
Сашка разломил булочку и раздал её дичкам, как он их и прозвал. Булочка была посыпана пудрой и сахарком. Тесто слиплось, и она стала не такой обаятельной, как с утра.
Дички впились в кусочки зубками и через мгновение всё исчезло. Вопросительно повернули головы набок, мол, ещё давай. Мы развели руками, мол, нету больше.
- Да чего вы с этими малявками там делаете? Оставьте их в покое… - прощебетал Серёга.
«Дички» поняли, что ловить больше нечего, и расползлись по всей поляне.   
- Как с цепи сорвался… - прошептал я Сашке.
- Согласен, надо разрывать этот порочный круг, - он, видимо, не очень понял, что сказал, но сделал это блистательно. Впоследствии я узнал, что это была одна из знаменитейших фраз погибшего персонажа сериала.
Шишкоеды не зря так назывались. Помимо того, что они страсть, как любили шишки, использовали их в повседневном быту. На толстых запястьях болтались браслетики, состоящие из верёвочки, конечно, куда без неё, и нанизанных чешуек шишек. У всех были разные, но у мужчин, которые мало чем отличались от женщин, красовались большие, но негустые браслеты, как бы приподнимая их в этом диком обществе. От нечего делать я считал количество чешуек. «Шестнадцать, двадцать, восемнадцать, пятнадцать, двенадцать. Это же их возраст! Точно, возраст. Хороший способ, наверное, отмечать день рождение добавлением новой пластинки…», - подумал я.
Длинные, в основном вьющиеся волосы покрывают конусовидные шапки, кожей наружу. Внутри шерсть. Сделаны они до того просто, что я сразу же разобрался в технологии их изготовления. Брался кусок шкуры, вырезался более или менее ровный круг, после чего круг разрезался ещё до центра, его стягивали, пока не образуется шапка нужных размеров, потом обрезали лишнее, по-видимому, и зашивали. На банные похожи.
Я сначала так и подумал, кстати, что это банные шапки. Мы, когда с отцом париться ездили, зашли в магазин специальный для таких дел, и мне всучили огромную шапку, детских размеров не нашлось. Ну и ладно. В парилке я напялил её, скрывшись по уши, как солдат в каске. Лоб распарился неимоверно, чуть волдыри не пошли… Зато потом, как бархат был. Я тёр иногда его во сне… Отменно отдохнули тогда!
Вождь, коренастый и в то же самое время невероятно огромный, учтиво внимал речам Серёги и потихонечку вращал вертел. Сочный окорок благоухал на всю поляну. Курчавые таксы так и рвались к нему. Однако их отгоняли оглушающим свистом. «Так свистят, а разговаривать не умеют».
Окорочок сняли с вертела, и маслянистая и красная жидкость принялась стекать с него и капать вниз, прямо на снег. Кусок говядины порезали и разделили меж всеми. Нам и мужчинам куски получше, женщинам похуже, а детям отдали потроха, которые к тому времени уже хорошо пропеклись и приобрели более или менее съедобный вид. Я знал, что во внутренних органах навалом витаминов. Поэтому, не удивился, что их отдали именно подрастающему поколению. Лишь бы не нам.    
- Видишь, как уважают, аж трапезу с нами разделяют, хоть и только встретили, - проговорил Серёга и вонзил все двадцать восемь зубов в свой кусок, потом поднатужился и оторвал ото рта то, что не получилось вместить.
- Ешьте, ешьте, - приговаривал он.
Мы молчали. Питонов порядком поднадоел своим поведением. Поэтому просто уплетали выделенную нам пищу. Сок тёк по губам, приходилось вытирать рукавом относительно новой куртки. Мать увидит – убьёт. Жирные пятна плохо отстирываются, мягко говоря, плохо. Вскоре главное блюдо пропало в бездонных желудках шишкоедов. Мы едва поспели за ними. Пришло время десерта или блюда номер два. Трое встали и направились в шалашик, который стоял слева от входа на поляну. Оттуда они шагали уже со съедобным грузом. Каждый держал по корзинке. Я, если честно, не очень себе представлял, как можно их есть. Слыхал что-то про белок, да и то не интересовался. Но не беда! Сейчас нам покажут это профессионалы.
Корзинки разместили рядом с костром. Шикоеды передали несколько шишек нам, а сами расхватали остальное. Мы как-то обиделись даже. Однако
немного погодя не пожалели.
Разразился глухой грохот. Дребезжание и несмолкаемое постукивание сколотыми зубами. Шишки молниеносно и как-то хитро вскрывались клыками, что выглядели, к слову сказать, намного длиннее и крупнее, чем у нас. И затем резцами семечко по семечку пропихивали далее к жевательным. Процесс шёл поразительно быстро и отточено. Я попытался повторить за ними, но ничего не вышло. Вероятно, навык передаётся у них на генетическом уровне. Сашка неумело открыл пальцами шишку и съел одно зернышко, сморщился, выплюнул.
- Бээ, фу, гадость, твердые, горькие, фу! – зафыркал он.
- Нормально, не ной, - пропел Серёга.
- Что ты сказал? – огрызнулся Ясенев.
- Что слышал, - по поднимающимся ушам Сашки стало ясно, что ответ Серёги задел его. 
- За языком следи, - рявкнул Сашка.
Я почувствовал, как градус между ними растёт и поспешил разнять до боя.
- Ну что, пойдёмте, что ли? - вмешался я.
- Да, пора, уже три часа дня, засиделись мы, Александр Тимофеевич верно обыскался нас, - невозмутимо справился Серёга.
Сашка смотрел на него исподлобья. Несмотря на свою внешнюю грубость и неотёсанность, Сашка внутри был мягок и податлив. Из-за любой, казалось бы, мелочи он переживал, прокручивал всё в голове, анализировал. Другого объяснения замкнутого поведения после ссор или стычек я не нахожу. Нет. Всё же нахожу. В зависимости от ситуации Сашка мог повести себя и иначе. Он вообще не любил хамского отношения к себе. Придерживался следующей позиции: «Как ты ко мне, так и я к тебе». Поэтому, просто отвечал тем же своему оппоненту.
Мы поднялись и стали прощаться с вождём и его соплеменниками. Обнялись, чуть не поцеловавшись и погладили на прощанье собачек. Те облизали нам ладошки. Как будто мелкой наждачной бумагой прошлись…
Собрались уже «по коням», как внезапно закряхтел мотор и на поляну въехала ослепительно белая машина. Я совсем забыл о колее, по которой мы сюда ехали…