Здесь и сейчас

Часть первая


Каждое мгновение мы не такие, какие были мгновение назад

У нас с тобой есть история, мой друг. Из тех, про которые думаешь: «Так не бывает». Не бывает так, чтобы хотелось о ней написать или снять фильм. Чтобы записать все наши слова, все наши мысли и все наши чувства. Чтобы вспоминать шум моря, и то, как ветер теребил твои волосы, и то, как сосредоточенно смотрел в наше будущее. Это так нелепо — осознавать, сколько намеков и совпадений нам послано. Но мы, словно дети, не хотим к ним прислушиваться. Мы зеркалим друг друга так сильно, и кажется, что наши состояния передаются друг другу. Каждый день, каждую секунду.



В любой точке, в любой системе координат. Мы встретимся.


Глава 1

Пролог

— Сегодня я проснулась и поняла, что в моей жизни не происходит ничего нового: ни новых знакомых, ни новых проектов. Получается, вы были правы — я живу в своем мире, по инерции, в вакууме, не подпуская никого близко. Раньше мне нравилось такое положение вещей, но теперь я начала рассуждать, кто от этого страдает… Я чувствую свое одиночество, одиночество без других людей. Выходит, страдаю от этого только я.

— Тебе требовался период восстановления.

— Но он затянулся на год, такое ощущение, что за этот период я потеряла гораздо больше, чем могла себе представить. Я пять дней не отвечала на письма и сообщения. И еще я поняла, что нужно радоваться тому, что мне вообще кто-то пишет.

— Период восстановления проходит у каждого по-разному, поэтому ты здесь. Кто-то предпочитает находить новые контакты, ты выбрала другой способ. Но я соглашусь с тем, что это не сказывается на тебе положительно.

— Конечно, ведь только с вами я и общаюсь.

Вы считаете, мне нужно найти себе друга?

— Да.

— В романтическом плане?

— О романтике речи быть не может, к новым отношениям ты определенно не готова. Ты еще не в той стадии, чтобы переживать слишком эмоциональные чувства. Но ты можешь найти того, кто сможет выслушать тебя, понять. Нужно найти связь с кем-то. Заново учиться выстраивать отношения.

— Я не уверена… Я не уверена, что хочу снова кого-то потерять.

— Ты не потеряешь, если будешь бороться со своим страхом. Как только ты кому-то откроешься, начнется хоть какой-то прогресс. Как дела с твоим блогом?

— Ничего не пишется. В голове — пустота.

— Я говорила, что ты обязательно должна его вести, с каждым написанным словом ты будешь прощаться с прошлым — тебе это необходимо.

— Каждое написанное слово вызывает у меня сомнение.



— Но все же попытаться стоит. Я неслучайно дала тебе этот способ, ты писатель, и лучший способ для тебя — это излечить себя словами. И Анна… найди того, кто сможет меня заменить.

1

Первое, что его разбудило, — это утреннее солнце за окном. Он открыл глаза и сразу понял, что проснулся не в своей постели, точнее, на чьем-то диване. А если еще точнее — он совершенно не помнил, что случилось прошлым вечером. Но это уже вошло в привычку, поэтому не вызывало у него удивления. Нестерпимо болела голова — это свидетельствовало о том, что вчера он опять перебрал лишнего. Все как всегда.

Он приподнялся на кровати. Рядом с диваном на тумбочке стоял стакан воды и лежали две таблетки аспирина. Кто-то заботливо оставил их здесь.

Он встал и направился на шум. Несколько минут он наблюдал за ней, пока она не почувствовала его присутствие, резко обернувшись.

— Привет…

— Доброе утро! Ты помнишь, как меня зовут? — усмехнулась она.

— Прости, я не совсем уверен…

— Я — Анна, — девушка уверенно протянула ему руку для рукопожатия. Оно оказалось крепким.

— Марк.

— Я помню. У меня хорошая память на имена. По правде говоря, вчера ты был в таком состоянии, что даже не мог вспомнить, где живешь. Так что я решила, раз живу рядом с пабом, то нужно отвести тебя к себе. Ты спал на диване… так что…

— Ничего лишнего не случилось.

— Тебе повезло, что у меня есть диван, — она опять усмехнулась, при этом глядя ему прямо в глаза.

— Я обычно сплю один.

— Всегда?

— Да, не люблю делить место с кем-то.

— Значит, мне повезло. А ты собственник, если не любишь ничего делить с кем-то.

Молчание.

— Слушай, прости, что тебе пришлось терпеть мое присутствие. Я чувствую, что должен загладить вину. Хочешь, вообще избавлю тебя от своего присутствия.

Она посмотрела в окно.

— Тут рядом парк, я люблю гулять там рано утром. Если ты составишь мне компанию, то сумеешь это сделать.

— Вчера мы проговорили пять часов, думаю, у нас найдутся темы для разговора.

— Так, значит, ты все помнишь? — усмехнулась она.

— Я всегда все помню.

— Да ну? Я тебе не верю!



***



— Почему ты приходишь именно в это место?

Они сидели на траве в парке. Был жаркий теплый день, и народу было достаточно. Анна попросила сесть в самое многолюдное место и, как только они сели, достала блокнот и карандаш. Несколько минут Марк смотрел, как она сосредоточенно и задумчиво наблюдает за окружающими ее людьми. Его привлекала эта картина, он редко вот так просто сидел молча, и ему это нравилось. Сам образ девушки напротив был необычен, что ему тоже нравилось. По правде говоря, это вообще был первый раз, когда он сидел с кем-то вот так просто при первом знакомстве.

— Наблюдаю за теми чувствами, которые мне познать не удалось. — Анна смотрела прямо перед собой.

— Что это значит?

— Я записываю все, что меня окружает. Я как будто описываю их портрет, но словами. Как художник, но без красок.

— А ты сейчас записываешь за мной?

— Записываю все, что кажется мне интересным и необычным. И мне нравится ощущать себя художником.

— Ты считаешь, что я сказал что-то гениальное?

— Достаточное, чтобы я могла это записать. Уверена, что, если напишу о тебе книгу, она станет бестселлером.

— Почему? В моей жизни нет ничего интересного.

— Это ты так думаешь. По-моему, я знаю о себе лучше, чем другие. И ты сам себя знаешь, ну ладно, — сейчас не знаешь. Но потом узнаешь.

Марк непонимающе посмотрел на нее.

— Ты думаешь, что хорошо знаешь людей, но это не так. — И опять она посмотрела ему прямо в глаза, будто синева ее глаз шла напролом.

— Чтобы узнать человека, нужно заглянуть как можно глубже, а не смотреть на поверхность. Большинство людей, с которыми ты общаешься, с тобой из-за корыстных целей, и ты это прекрасно знаешь. Ты не пытаешься что-то изменить, чтобы тебя полюбили, тебе это просто не нужно.

— И тебе приятно говорить мне такие вещи? — теперь была очередь Марка смотреть на нее во все глаза.

— Ты и так сам прекрасно все это знаешь, и, скорее всего, тебе наплевать на то, что я говорю.

— Тогда зачем ты общаешься со мной сейчас? Явно не из-за корысти.

— Тебе нужен кто-то, кто бы слушал тебя. И не раскрывал твоих тайн.

— И ты считаешь, что подходишь под эту роль?

— Я подхожу под намного большую роль. Но в этой истории я рискую намного больше, чем ты.

— Ты должна кое-что знать: все, кто меня знает, рано или поздно страдают из-за меня. Я могу просто взять и уйти из твоей жизни.

— Это я тоже знаю. Но кто сказал, что ты уйдешь первым? Ты не можешь этого знать, я тоже.

— В моей жизни всегда присутствует трагедия.

— Да, ты вчера об этом говорил. И много.

Но почему?

— Потому что всю жизнь она посылает мне испытания.

— А кому она не посылает испытания?

Их настигло молчание. Наконец, она прервала его:

— Я готова быть твоим другом, и мне нравится, что я нашла его так быстро. Я готова тебя слушать, даже если ты меня рано или поздно прогонишь.

— А что я должен дать взамен?

— Ничего.

— А ты любишь рисковать.

— Как думаешь, почему мы встретились? Сейчас? Именно сейчас?

— По-моему, ты слишком много думаешь.

— Нет, зачем-то мы встретились, а я верю в знаки.

Ему показалось, что раздражению не было предела, поэтому он решил, что сейчас лучше согласиться.

— Мы знакомы всего один день, а ты уже вошла в мою личную историю.

— Ну хватит, а то наш разговор похож на собеседование. — Она вырвала лист из блокнота и скомкала.

— Не получилось? — он кивнул на листок.

— Я перфекционист.

— Кто твои родители? — спросил Марк.

— Зачем тебе это знать? — она вздохнула.

— Хочется знать, у кого могла родиться такая интересная дочь.

— Мой отец потомственный математик. Я, наверное, принесла ему самое главное разочарование в жизни, когда решила стать журналистом. Мама искусствовед и преподаватель, сейчас она фрилансер, пишет статьи о моде. Родители развелись, когда мне было одиннадцать. Они хотели сделать из меня архитектора, но я снова принесла им разочарование, потому что откровенно скучала на занятиях по рисованию и компьютерному моделированию. Вместо этого я писала статьи на придуманные мною темы и на свой страх и риск отправляла их в издательства.

— Интересно слышать, потому что я архитектор, — он усмехнулся.

— Правда? Не хочу никого обидеть, но, по-моему, это скучно.

— Я сделаю вид, что не обиделся на твои слова о моей профессии. О чем мы вчера говорили пять часов?

— Вот она, вечная тема — люди, напившись, говорят без перерыва до утра. Но, как только они видятся днем, эта магия улетучивается.

— Прости… сам от себя не в восторге. Клянусь, когда просыпаюсь и пытаюсь вспомнить, что же произошло утром, мне кажется, что у меня раздвоение личности. Потому что веду себя как идиот.

— Если честно, то в основном ты говорил о своей бывшей девушке.

— Кристина?

— Кажется, да. В твоих словах было столько тайной боли, — она усмехнулась.

— Это сарказм?

— Нет, мне, конечно же, жаль. Кажется, ты говорил, что она тебе изменила. Хотя твои показания менялись: ты то вспоминал, как вам было хорошо, то проклинал ее. Вот они, настоящие чувства.

— Мы встречались два года. Не имею права страдать?

— Такой, как ты, никогда не бывает одинок. Ты едешь в Германию, найдешь себе кого-нибудь еще. Вчера ты говорил, что мечтаешь как можно скорее забыть ее.

— Ты всегда все помнишь?

— Называй это моим даром. Еще вчера ты говорил, что уезжаешь через шесть дней и тебе негде жить.

— Есть предложения?

— Можешь ночевать у меня на диване.

— Мне нравится, что в твоих словах нет скрытого подтекста.

— Мне почему-то кажется, что это с тобою впервые.

Он усмехнулся, а она закатила глаза.

2

Ночью Марк думал о том, почему его новая знакомая столь близка и столь далека от него. Весь вечер они проговорили, но когда он ушел спать на предложенный ему диван, то спросил:

— Мне закрыть дверь?

Несколько минут она молчала и смотрела в потолок. Она выглядела потерянной… или одинокой?

— Да.

— Анна, я тут за стеной. Я рядом… если хочешь поговорить, то разбуди меня.

Сейчас он чувствовал, что она не спит. Но не хочет впускать его. В свою жизнь.



Тем не менее они проводили эти дни вместе. Каждый день, о котором нужно было записать в дневнике, чтобы не забыть.

— Ты нервничаешь?

— С чего ты взял?

— Твоя рука напряжена, я чувствую, как это напряжение передается и моей руке.

— Это потому, что ты слишком крепко ее держишь.



***



5 утра. Светало. Они сидели на берегу Финского залива и смотрели на горизонт.

— Скоро рассвет.

— Я знаю, — она слегка улыбнулась.

— Что он для тебя значит?

— Он для всех что-то значит. Начало нового дня, например.

— И это все?

— Конечно, нет. Некоторые запомнились мне на всю жизнь. Сейчас с тобой, например.

— Да уж, такая сильная ассоциация, — рассмеялся он.



Тишина, затем:

— Расскажи, что ты сейчас чувствуешь.

— Зачем? Тебе ведь не обязательно знать.

— Я хочу. Ты многое скрываешь внутри себя, я хочу понять тебя лучше.

— Ладно… Знаешь, почему я нервничаю? Потому что, когда находишься здесь, понимаешь, что не вечен. Это расстраивает, но вместе с тем только здесь ты можешь понять, что ты жив. Ветер, вода, песок, который рассыпается в руках, когда ты его возьмешь. Раньше в детстве я тоже сюда приходила, и с возрастом ощущения все сильнее, одинок ты или нет. Когда я была здесь в последний раз, я была одна, а теперь с тобой. Боюсь, я даже не смогу полностью передать, что чувствую сейчас.

— Это ведь знакомо и мне. Но не все запоминают, люди разучились жить моментом.

— А нервничаешь ты всегда. Сколько я тебя знаю. И всегда боишься говорить о себе.

— Не знаю… Я никогда не могу быть спокойной до конца. Я всегда вижу в чем-то подвох. Это моя отличительная черта, — посмотрев на него, она слегка усмехнулась.

— И все время сомневаешься…

— А что в этом плохого?

— Ровным счетом ничего, просто это все доказывает, как мы непохожи. Но вне зависимости оттого, что с нами будет, я хочу, чтобы ты не принимала все так близко.

— Легко сказать… Но вот что будет сейчас?

— В эту минуту появились первые предрассветные лучи. Он посмотрел на нее:

— Просто держи мою руку сейчас, затаив дыхание, и постарайся не думать. Наслаждайся моментом.



Марку особенно нравилось наблюдать за тем, как она пишет. Каждое утро они вставали вместе, Анна готовила завтрак, а потом ходила в ближайший «Старбакс» за кофе. Казалось, это магический ритуал, потому что по возвращении Анна барабанила по клавишам как заведенная. Видимо, на нее действительно производило огромное впечатление нахождение в обществе.

Но сегодня что-то явно пошло не так.

— Что делаешь?

— Работаю.

Анна сидела, положив ноги на стол и держа ноутбук на коленях. Судя по всему, она смотрела в окно добрых два часа, с тех пор как он ушел.

— Но перед тобой абсолютно чистый лист. — Марк сел перед ней на корточки.

— У меня плохо с началом.

— Может, проблема в том, что ты уже два часа сидишь вот так, безвылазно сидя дома?

— Спасибо, что констатировал факт.

Анна опять с отчаянием посмотрела в окно.

— Ок, я признаю. Я бездарно провожу эти дни.

— Нет, меня просто раздражает твой помятый вид — ты обычно не такая.

— Просто мой психотерапевт в отпуске… Сегодня, когда я ходила за кофе, я встретила человека, в которого была влюблена.

— Так вот оно что. Ты встретила бывшего парня?

— А люди бывают бывшими?

— Да.

— Я так не считаю. Люди оставляют после себя воспоминания, а они остаются навсегда.

— Я считаю, что все должно оставаться в прошлом.

— И ты никогда не встречаешься с бывшими девушками?

— Нет, ну иногда, в исключительных случаях.



— Не хочу знать про эти «исключительные случаи». Знаешь, самым трудным будет понять, что у тебя в голове. Есть обычные люди, которые делают обычные вещи, а ты делаешь необычные.

— Необычный — это значит, что я псих?

— Необычный — не равно слову «псих». Когда люди это поймут?

— Я просто иногда им звоню! Ясно?

— Зачем ты передо мной оправдываешься? — усмехнулась она.

— Я думаю, ты ревнуешь!

— Да у тебя мания величия!

— Думаю, в будущем я свыкнусь, что мы разные.

— Я уезжаю через два дня. И я же вижу, что ты начинаешь скучать.

— Я думаю о том, как мы будем поддерживать связь.

— Есть идеи?

— Мы не будем писать друг другу в «Фейсбуке».

— Да ты старомоден. — Марк закатил глаза.

— Ты ведешь дневник?



— Нет!

— Писатель, который не ведет дневник, — это странно.

Она проигнорировала его слова.

— Нам нужно придумать особенный способ общения, как мы сами. Мы особенные… Мы можем присылать друг другу страницы наших дневников. Мне придется завести дневник. Видишь, я иду на риски и самопожертвования ради тебя!

— Никаких секретов, забыла?

— Да ты романтик…

— А звонить друг другу? Мы будем звонить друг другу?

— Звонить мы будем только по праздникам или экстренным случаям.

— Мы оба старомодные до безумия.

— Когда нам обоим будет по сорок, будем вспоминать, какие мы идиоты.

3

06.06.21:10

Тема: аэропорты



Три часа полета, и вот наконец я сижу в аэропорту Франкфурта в ожидании пересадки. Если ты хочешь почувствовать себя одиноким, то здесь самое место. Здесь как в огромном муравейнике, а все потому, что бастует «Люфтганза». Люди в панике, и этим пропитана вся атмосфера. Я допиваю третью чашку кофе, чтобы проснуться, но ничего не помогает. Я не понимаю, зачем я здесь. Вот что мы будем делать, когда наступит конец света, — паниковать.



06.06. 21:15

Тема: аэропорты



Ты нарушаешь все правила, которые сам и придумал! Радуйся тому, где ты сейчас. Я не должна получать от тебя письма по имейлу.



06.06. 21:23

Тема: аэропорты



Ты, как всегда, на меня нападаешь! Нет бы спросить: «Марк, как ты пережил этот перелет?»



06.06. 21:40

Тема: аэропорты



И как ты пережил этот полет? Я волновалась.



06.06. 21:46

Тема: аэропорты



Хорошо, я все преувеличиваю. Я рад, что за меня хоть кто-то волнуется.



06.06. 21:50

Тема: аэропорты



Я жду от тебя бумажных вестей, Марк. О чем ты сейчас думаешь? Напиши мне.



P. S. Не забудь прислать мне открытку из Франкфурта.



15.06. 00:00

Тема: поздравляю



С днем рождения!



Тема: поздравляю



Это самое короткое поздравление, которое я получил.



16.06. 00:05

Тема: поздравляю



Ты же сказал, что не любишь свои дни рождения. Я об этом помню, как всегда. И все же как прошел твой день?



16.06. 00:10

Тема: поздравляю



Все как всегда: в 23:00 начала разрываться моя электронная почта и телефон звонил не умолкая. Я отключил все средства связи, в том числе телефон в моем номере, потому что знал, что на него тоже будут звонить.

Я выпил полбутылки виски и проспал весь день. И вот я пережил этот день!



16.06. 02:00

Тема: поздравляю



Анна, мне плохо. Почему ты не отвечаешь?



— Привет, ты не спишь?

— М-м-м, я спала. — Ее глухой ответ свидетельствовал о том, что он действительно позвонил не вовремя. Он почувствовал себя виноватым.

— Прости, я никак не могу привыкнуть к разнице во времени.

— Ничего, мне приятно слышать твой голос. Но ты опять нарушил правила.

— К черту правила, если я могу их нарушить, потому что они мои.

— С днем рождения! Что ты делаешь?

— Ну, мой день рождения, этот ужасный день закончился. Я лежу в постели и допиваю вторую бутылку.

— А тебе не много?

— Я не алкоголик, просто мне очень плохо. Это очередной день рождения, который не принес мне радости.

— Ты видел хоть одного по-настоящему счастливого человека в свой день рождения?

— Просто сегодня я осознал, сколько вещей упустил.

— Тебе нужно, чтобы кто-то дал тебе сильный толчок, чтобы ты понял, какой ты счастливый и насколько везуч в жизни.

— Я позвонил тебе не затем, чтобы ты меня учила жизни. Это вообще тебе не дается, так что и не пытайся!

— Я и не пытаюсь. Я просто хочу тебе добра.

— Закроем тему?

— Хорошо.

— Я скучаю по тебе. Если бы ты могла приехать…

— Ты же знаешь, я пока не могу.

— Я предлагал тебе.

— Я не люблю брать в долг.

— Самостоятельная Анна!

— А ты пьян, и, похоже, в стельку.

— Имею право! Но да, я даже с постели подняться не могу.

— Ложись спать, Марк. Звони завтра, но только проспись.

— Хорошо, рано или поздно я надоем тебе. Но ты же знаешь, я люблю тебя, я тебя люблю, ты это знаешь.

Молчание. Вдох-выдох обоих.

— Я знаю.



— Ты хочешь довести меня до белого каления в это утро? — она не смогла сдержать ухмылки, когда поняла, кто на том концу провода.

— Я протрезвел и вспомнил, что наговорил тебе кучу глупостей вчера, нет, это было сегодня. И тем не менее ты меня слушала, несмотря на то что я разбудил тебя посреди ночи.

— Всегда пожалуйста, — она снова улыбнулась. Она не могла объяснить толком, почему ее так обрадовал этот звонок; возможно, потому, что Марк всегда дарил ей хорошее настроение. Или потому, что сам был олицетворением хорошего настроения.

— Я сегодня проснулся и понял, что со времени нашего знакомства прошел месяц, а я совсем тебя не знаю.

— Как глубокомысленно.

— Не фыркай, но ты должна признать, что это действительно так.

— Ты умеешь испортить настроение с утра.

— Не передергивай.

— Хорошо, я дам тебе знать, если мне нужен будет психотерапевт. Марк… я не люблю говорить о себе.

Она повесила трубку.

4

26.06



Тема: «Ты говорил, что я никогда о себе ничего не рассказываю»



Я говорю на шести языках. Меня можно назвать полиглотом. Ты спросишь на каких: на французском, английском, итальянском, немецком, испанском, и с этого года я начала учить японский. Но я никогда не думала, что я гений, пока школьные учителя и психолог не решили проверить коэффициент моего интеллекта. Выяснилось, что мне просто скучно со сверстниками, поэтому я закончила школу в шестнадцать — на два года раньше, чем остальные, и могла без угрызения совести поступать в любой университет: меня бы приняли в любой за мои баллы.

Так как с детства я любила сочинять, я решила поступать на журналистику и сделать слово своей профессией.

По-моему, это было ошибочное решение, потому что мне хотелось выбросить свой диплом на помойку сразу же после выпускного. Мое образование мне ничего не дало. Ну разве только то, что и без диплома ты можешь неплохо устроиться в жизни.

Все четыре года моего обучения я встречалась с парнем. Он был физиком. Делал крутые проекты, всегда полон идей. Прямо как мой отец. Девушки ведь так поступают — выбирают парней, похожих на своих отцов? Когда он брал меня на встречи со своими друзьями, я ощущала всю никчемность моей специальности: что я могла предложить миру? Ничего. Я была гениальнее своего парня, но боялась дать ему это понять, а он знал. Он знал, что, если бы мы учились на одной специальности, я бы обогнала его по всем пунктам. Тогда что? Разлад? Это мучило меня, и я не знала, как из этого выпутаться.

В конце концов он выиграл стипендию в другой стране и уехал, не сказав мне ни слова, не написав ни слова.

Еще…

Мои родители развелись, когда мне было одиннадцать. Это все потому, что они разные. Мама родила меня в двадцать, а через год уехала учиться в Париж, оставив меня отцу. С тех пор она то возвращалась, то исчезала из нашей жизни. Я боюсь, что похожа на мою мать и тоже способна убежать.



Я раскрываю секреты… И мне это дается очень тяжело.



Тема: «Ты говорил, что я никогда о себе ничего не рассказываю»



Страница из моего дневника:



Уже который раз мне снится безумный сон: я стою на берегу и смотрю на море. Оно штормовое, прекрасное, темное. Завораживает меня. Я не умею плавать, но вода для меня — воздух. И нет ничего прекраснее. Этот вид в моем сне — мое убежище.

Я вдыхаю соленый воздух. Здесь. Здесь. Только здесь спокойствие.

За моей спиной кто-то стоит. Не враг. Не друг. Но тот, от кого исходит тепло и свет. Этот человек крепко держит меня за руку.

Но каждый раз, когда я хочу обернуться и посмотреть, кто же он, я просыпаюсь. В свете утра. В свете дня. В свете своей реальности.

P. S. Я уже два года гадаю, кто этот человек.



Тема: «Ты говорил, что я никогда о себе ничего не рассказываю»



Прости, я, как всегда, веду себя бестактно, я задел тебя, но я не знал и не думал, что все так серьезно. Я не знаю, как правильно подобрать слова, и ненавижу себя. Но, выходит, ты еще сильнее, чем кажешься. Прости, я думал, что это у меня самая ужасная семья, поскольку я до сих пор не понимаю, как они вообще оказались вместе, но, выходит, есть еще хуже. Мы не зря встретились…



Я буду учиться быть сильным как ты, Анна.



Марк



Тема: «Ты говорил, что я никогда о себе ничего не рассказываю»



Нам обоим повезло, не так ли? Но поверь, я уже достаточно пережила, чтобы оставить это в прошлом. Я не курила и не пила, не устраивала сцен, не пыталась покончить с собой, как другие подростки, — я просто решила, что не имею права.

Похоже, ты единственный, кому я могу вот так просто написать, и я знаю — ты меня поймешь.

Я хочу писать именно тебе, получать ответы или

не получать… но знать, что ты это прочитал…

Был ли ты когда-нибудь на дне? Когда наступали самые трудные времена, из которых выкарабкаться — большая удача. Бывало ли так, что было так тяжело и не видел света?

5

Так они стали друзьями по переписке — неравноправными, надо сказать. Анна, несмотря на писательские способности, отнюдь не баловала его откровенностью и не делилась подробностями своей жизни на ста страницах печатной бумаги; чаще всего она писала ему на отвлеченные темы, о которых он сам просил ее писать.

Это делало ее непохожей на всех тех девушек, которые были его подругами или любовницами ранее (иногда эта комбинация совпадала). Сам Марк писал Анне длинные письма, похожие на сеанс психотерапии, где его новая подруга выступала психологом. Анна умела слушать — это было самым главным.

Так прошло полгода, пока в квартире Анны не раздался ранний звонок. Слишком ранний.

— Алло.

— Судя по твоему охрипшему голосу, у тебя похмелье.

— Кто это?

— Ты серьезно?!

— Попробуй позвонить мне еще раньше, Марк, — Анна со вздохом посмотрела на часы. — 5 утра — серьезно?

— Я хочу сказать тебе кое-что важное, и это не терпит отлагательств. Угадай, где я!

— В Австралии?

— Почему ты так решила?

— Я надеюсь, ты как можно дальше от меня, — она не смогла скрыть сарказма, — и моего сна.

— Я слышу напряжение в твоем голосе, но тебе уже никуда от меня не деться.

— Последний раз мне так звонили, когда сообщили о смерти друга.

— Что? — Марк в который раз удивился ее суперспособности скрывать происходящее.

— Я в Петербурге! Мы просто сели с друзьями в машину и приехали. В общем, мне нужно где-то остаться… на неделю.

Анна вопреки желанию быть спокойной и сдержанной подскочила на кровати.

— Airbnb и каучсерфинг уже не в тренде?



— У тебя что, слишком сильное похмелье? А как же твои слова, что если я когда-нибудь снова окажусь в твоем городе…

Это правда. Но дело в том, что она была совсем не в форме, чтобы принимать таких гостей, как Марк. Может, хоть ему удастся вселить в нее уверенность? В последнее время все валилось из рук.

— Встретимся в том парке, где сидели год назад?



Что вы обычно чувствуете, если не виделись с человеком год и судьба снова сталкивает вас вместе? Испытываете неловкость, думаете, насколько изменились в глазах этого человека, и поражаетесь, насколько изменился ваш друг. Время течет, все меняется.



Вот и Марк с Анной… Удивительно, но сначала обоим показалось, что они никогда не знали друг друга, словно только что познакомились. Они договорились встретиться около входа в парк, и Марк увидел Анну, приближающуюся к нему в лучах утреннего солнца. Ту, но другую. Она похудела, отчего ее синие глаза стали еще огромнее, а волосы светлее и длиннее.



Сев на траву, они несколько минут молчали, рассматривая друг друга.

— Ты изменилась, — Марк прервал молчание.

— Внешне? — Казалось, ее это насторожило.

— Нет, обще. Не знаю, как объяснить. Ты здорово похудела, стала увереннее в жестах и словах. В тебе появился шарм.

— Увереннее? Шарм? — она хмыкнула.

— Ну а я?

— Что?

— Я изменился?

— Ты нет. Ты все тот же Марк.

— Серьезно?! — в его голосе звучала обида и недоверие.

— Ты что, обиделся? Что хорошего в изменениях? Лучше всегда оставаться таким, какой ты есть.

— Не могу с тобой согласиться. Я всегда стремлюсь к изменениям.

— Прости, мы просто давно не виделись. А я уже пытаюсь спорить, — она вздохнула, стараясь не встречаться с ним взглядом.



И снова молчание…

— Не верится, прошел год, а мы лежим на том же месте, что и год назад. Только ты ничего не записываешь.

«Кажется, я попал в точку».

— Все бумажные принадлежности кончились.

— Внезапно. Что с тобой случилось?

— У меня есть еще неделя, чтобы рассказать.

— Хорошо.

— Чем займемся? — Марк со вздохом лег на траву.

— Ну, мы можем пойти в бар. Потом еще в один… ну и по кругу.

— Барная культура Питера?

— Что-то вроде того. Ну так что?

— Не верю, что это предлагаешь ты.

— Все, что мы делаем, — не делаем ничего. В голове у меня всегда так много идей, так много «блестящих идей», «блестящих проектов». Но все это превращается в пустоту, когда дело доходит до реализации. «У меня есть классная идея, давайте ее реализуем. Вперед!» — не работает. Потому что на мои идеи меня одной не хватает. А найти по-настоящему преданных единомышленников ох как трудно. И в конце самым преданным остаешься ты один. Мне двадцать два, а ни одна моя идея или мой проект не вылились во что-то по-настоящему важное. Я бегу за своими идеями и натыкаюсь на стену. Я виню себя. Ведь у кого-то это получается! А я все бегу. Может, мне пора остановиться? И перестать гнаться за своими иллюзиями и повзрослеть. Мне двадцать два, а во мне пустота.

— «Все, что мы делаем, — не делаем ничего». Сказано гениально! И про нас, наше поколение, — Марк посмотрел на свою спутницу. — Но с другой стороны, мне двадцать четыре и после твоих слов я чувствую себя уж совсем стариком. Моя гениальная подруга.

— Я гениальна, только когда выпью.

— Знал бы раньше, сразу повел бы тебя в бар.

— Меня нельзя спаивать, я так стану похожа на свою мать.

— Она что, пьет?

— Нет… хорошо разбирается в вине… — Анна покрутила бокал красного вина в руках. — Когда увидишь мою мать — поймешь.



Они расслабленно сидели на веранде одного из баров. Несмотря на то, что стрелки часов едва перевалили за двенадцать, они уже откупорили вторую бутылку. «Ну и что в этом плохого? Мы молоды, — подумал он. — Будь моя воля, я бы всегда был слегка пьян вне зависимости от времени суток. Жизнь слишком трудна, и надо разбавлять ее весельем».

— Если ты бросишь все свои идеи, станешь обычной. Самое привлекательное в тебе — это твои идеи.

— А как же взрослая жизнь и реализация себя?

— Двадцать два — это не много и не мало. Это самый раз, чтобы узнать, что тебе нужно. Пока мы молоды, в нас есть идеи, вот когда нам будет под сорок, то никаких сумасшедших планов у нас уже не будет.

— Вот у тебя точно нет. Ты и в сорок будешь так же активен, как и сейчас.

— Вечно молодой Марк?

— Вечно беззаботный.

— Прости, но с тех пор, как я приехал, ты похожа на страдалицу. Я только надеюсь, что это не из-за моего присутствия.

— А-а-а, нет, просто слегка не в форме.

— Для страданий нужны причины.

— Хочешь стать психологом?

— Нет, не всегда же тебе слушать мой пьяный бред.

— О, наконец-то ты понял!

— Ну и?

— Я недостаточно пьяна для этого.

— Дай угадаю: страдаешь по парню? — По ее стремительному взгляду он еще раз убедился, что опять попал прямо в яблочко. — Месяц назад вы расстались, а ты все никак не можешь выкинуть его из головы.

— Полтора. Я вообще не должна была так убиваться, но все накладывается одно к одному: я не знаю, чем мне заниматься в жизни, и он… да, он разбил мне сердце. И мне бы выкинуть его из головы, но я не могу. В итоге чувствую себя неудачницей.

Он вздохнул:

— Знаешь, чего я никогда не понимал? Почему люди влюбляются в тех, кто приносит им только страдания. Это же садомазохизм в чистом виде. Посмотри, красные заплаканные глаза… Сколько раз ты так из-за него плакала? Я же понимаю, ты плачешь каждый день. Я буду банальным, но он не достоин ни капли.



— Ты не понимаешь, как и все вы, мужчины, что девушкам сложно быть одной. Ты думаешь, я такая вся из себя независимая? Нет, мне надоело быть одной, и с каждым разрывом мой главный страх остаться одной становится все ощутимее.

— По-моему, все боятся остаться одинокими. Но это не повод ставить на себе крест только потому, что один идиот просто не понял, что упустил.

— Не надо утешать меня банальными словами.

— Я тебя не утешаю. Можешь назвать меня бесчувственным эгоистом, но я никогда никого не утешаю в таком случае. А смысл? Ты сам загоняешь себя в угол.

Синие глаза вновь устремили на него свой взгляд. Что в этих глазах? Правильно, осуждение.

— У тебя что, сердца нет?

— Ну, некоторые считают, что так и есть.

— Я пошутила, — она сказала это почти шепотом. — Похоже, тебя самого надо лечить.

— Наверное, вот и станем лекарством друг для друга. Пошли, покажешь мне город.



Ночью они лежали на двуспальной кровати и смотрели в потолок. Из-за алкоголя никто не мог уснуть.

— У меня потолок кружится, а у тебя?

— Я уже говорил, что люблю тебя за то, что с тобой можно вот так лежать, не ощущая никакого подтекста.

— Ты просто не воспринимаешь меня как девушку, вот и все. А я воспринимаю тебя как своего друга.

— Такая дружба — одна на миллион. Точно. Они смотрели друг другу в глаза и улыбались.

— У тебя сейчас есть девушка?

— К чему эти вопросы? — он рассмеялся. — Нет, и уже давно у меня никого не было.

— Побег от ответственности?

— Просто я люблю удовлетворять свои базовые потребности. Я ищу только тех, кто хочет того же, что и я. А отношения — это что-то другое, я люблю быть один.

— Это очень странно слышать от тебя. Ну допустим, а если она вдруг влюбится в тебя?

Марк молчал.

Она присела, чтобы видеть его лицо.

— Марк, была та, в которую ты сам влюбился?

— Это было давно. Расскажи о нем, по кому страдаешь.

— Зачем тебе об этом знать?

— Тебе станет легче, если расскажешь.

— Я часто приходила в одно кафе писать; ты же знаешь, что я замечаю людей вокруг. Это как мое вдохновение. Со мной в одно и то же время приходил один парень и, как я, часами работал за компьютером. Каждый день мы видели друг друга, ловили взгляды друг друга, проявляли друг к другу молчаливую симпатию. Я жалела об этом. А затем он пропал… а я продолжала приходить, но вот однажды я поднимаю взгляд от ноутбука и вижу его в дверях кофейни. После этого я поняла, что случайностей не бывает. Оказалось, что он живет в соседнем доме и приходит каждое утро на час позже меня, но мы всегда разминались. И вот мы встретились, потом встретились еще, и это длилось ровно год.



— У тебя вид, как будто ты собираешься заплакать.

— Так и есть, потому что все, с кем у нас не получилось остаться, как бы умерли для нас и мы по ним скорбим.

— Никогда не думал об этом в таком ключе.

— Да, то чувство, которое было между вами, оно умирает.

— Мне хочется обнять тебя, чтобы ты не рыдала, и уверить, что это не так.

— Да, романтика так и живет в наших сердцах.

— Спи уже, ладно?

— Марк…

— Что?

— Мы пропиваем нашу молодость. Все, что мы делаем, — это ошибка.

— Знаешь, о чем я думаю? Время от времени ты возникаешь в моей жизни и всегда внезапно — эсэмэской, звонком или вот внезапным приездом. А потом ты стремительно исчезаешь, и в какой-то момент мне кажется, что я тебя просто выдумала. Ты как воображаемый друг, который был у меня в детстве.



— У тебя был воображаемый друг?

— У кого его не было?

— У меня нет, я всегда общался с реальными людьми, знаешь ли.

— Это очередной намек на то, что я сумасшедшая?

Марк скривился, чтобы не рассмеяться.

— Это не смешно, и смеешься ты как-то пьяно.

— Я пьян.

— Ты экстраверт, а я интроверт-писатель — вот в чем проблема. Марк, у тебя куча друзей, с которыми ты можешь потусить или позвонить в 3 часа ночи.

— Да, но звоню-то я только тебе.

— Я ужасно польщена! Да, только ты умеешь звонить мне пьяным по скайпу откуда-нибудь из Италии или Испании. Отдай мне стакан!

— Всегда знал, что ты алкоголичка.

— Закатил бы тусовку. Вместо этого ты проводишь свои дни в Петербурге, сидя на улице около паршивого бара, и терпишь общество самой скучной женщины на Земле.



— Не такой уж и скучной, и не в таком уж паршивом. Здесь… атмосферно.

Анна задумчиво посмотрела на него.

— Когда я только приехала в Петербург, казалось, что этот город — мои жизненные силы. Все казалось новым: эти набережные, закаты, парки, в которых я гуляла часами, университет, ведь я приехала, чтобы получить образование. Меня радовал даже дождь, который шел тут целыми сутками! Я делала проекты до шести утра в белые ночи. А потом все скатилось по наклонной: вдруг учеба стала меня разочаровывать, мой любимый уехал, нет, да он просто разбил мне сердце, и я осталась одна. Сейчас я чувствую, что еще немного, и я задохнусь в этом городе.

— А что с работой?

— Я не хочу писать за кого-то речи на мероприятия, я не хочу писать машинные тексты, я хочу писать о чем-то важном. Я знаю, все молодые люди так хотят, но почему я не могу делать то, что хочу?

— Так напиши книгу.

— Что?!

— Ненавижу это твое «что», ты же прекрасно все расслышала. Напиши книгу — это же самый верный способ что-то сказать этому миру. Ты талантлива; уверен, ты способна написать что-то стоящее.

— Издеваешься, да?

— Удивительно, но сейчас — нет.

— Когда я последний раз что-то писала, то удалила файл через пять минут. Я не писала ничего стоящего… уже очень давно.

— Неправда, ты все время что-то пишешь в своем блокноте. Ну ладно, сейчас ты ничего не пишешь, но если взять себя в руки…

— Я сказала «стоящего», Марк!

— Я уверен, что-то из этого подойдет. В твоей голове столько мыслей — используй это.

— Ты точно издеваешься.

— Слушай, не для этого ты пять лет училась на журфаке. А вдруг станешь второй Джоан Роулинг?

Анна прыснула:

— Я не пишу детских книжек — не мой конек.



— Ну, значит, напиши что-то стоящее.

— Ну хорошо, тогда напишу книгу о тебе.

— Обо мне?

— Двести страниц о Марке.

— Теперь ты издеваешься? Я завтра уезжаю, но прислушайся к моим словам.

Через неделю Анна получила открытку, на обратной стороне которой было написано:



«Вперед, навстречу мечтам!» Этот символ новой жизни она прикрепила на стену рабочего стола. А в тот же вечер она нашла свои старые рукописи и дневники и принялась за работу. Ей вспомнилось, как в школьные и ранние студенческие годы она часами могла сидеть за ноутбуком и писать непонятные обрывки текста. Они скорее отражали ее дневниковые мысли, но затем слова, будто мозаика, складывались в единый текст, читать который было интересно даже ей, несмотря на присущий скептицизм. Просто эти тексты были не похожи на нее. Это было чем-то новым.



Тема: «Марк, знаете ли вы, что вы мой спаситель?»

14:03



Прошло сорок четыре минуты с тех пор, как я села в кресло. Все, что я делаю, — глазею на то, чем занимаются другие вокруг.



Я начала писать книгу (барабанная дробь!).



Тема: «Марк, знаете ли вы, что вы мой спаситель?»

14:08



Готов спасать вас хоть каждый день, только просите. Где ты? И как началось твое утро?



Тема: «Марк, знаете ли вы, что вы мой спаситель?»

14:15



Мое утро началось с того, что я пришла в «Старбакс», заказала большую кружку латте и села за центральный столик. Пока готовится кофе, я болтаю с официантами, ведь меня в этом кафе уже знают по имени и воспринимают как друга. Один официант учится на факультете киноискусства, он приехал из другого города и тут подрабатывает. Он любит свою работу, как и я, из-за того, что ты в эпицентре всего, через тебя проходит большой поток людей. В первый день он спросил, что я пишу и о чем. А я сказала «о жизни» и внезапно дала почитать главу. На следующее утро, несмотря на час пик, он подсел ко мне и сказал, что у него в голове благодаря мне родилась идея, как можно это снять. Его глаза так горели, совсем как мои, когда я писала первую книгу лет в девятнадцать. Поэтому я решила, что в этот раз непременно должна дописать книгу для этого молодого человека.



Тема: «Марк, знаете ли вы, что вы мой спаситель?»

14:25



«Старбакс» — место для свободных художников. Или для пафосных хипстеров вроде меня.

Я рад, что ты пишешь.

Опиши мне, что ты видишь вокруг.



Тема: «Марк, знаете ли вы, что вы мой спаситель?»

14:40



Рядом со мной сидят парень и девушка. По-моему, им обоим по двадцать. Девушка напоминает мне себя, когда я была репетитором по французскому.

Моя мама жила в Париже, и она помешана на Франции. Как думаешь, какой язык я начала учить первым? Но потом он мне пригодился в качестве оплаты за счета.



Тема: «Марк, знаете ли вы, что вы мой спаситель?»

14:50



Я так люблю, что ты даешь информацию дозированно. Я все думаю, когда все фрагменты соединяются в единый пазл.



Тема: «Марк, знаете ли вы, что вы мой спаситель?»

14:50



Когда-нибудь ты его соберешь, но только после того, как его соберу я. Глаза должны гореть всегда, внутренний космос не должен погаснуть.

Правда? Мне кажется, при общей активности он погас во мне и как-то не вовремя.



Тема: «Марк, знаете ли вы, что вы мой спаситель?»

14:50



Пиши и не сдавайся!



И она не сдалась, она писала каждый день, и порой ей казалось, что письмо заменяет ей психотерапию, что с каждым словом она забывает свою боль. И вот последний сеанс завершен с последней строчкой. Она никуда не выходила из дома в течение двух недель, предпочитая уединение. Анна усмехнулась, глядя в экран, и оттолкнулась босой ногой от пола. Она закончила. Впервые она что-то закончила. Впервые ей нравилось то, что она написала.



Марк



Когда ты слишком сильно устаешь, уже нет сил верить в собственные мечты. Спрашиваешь себя: со мной все в порядке? Нет, не в порядке. Мы действительно больны странной болезнью — мы делаем все и не делаем ничего.

Фиксация на том, что в будущем все будет хорошо, — не выход. Нужно жить настоящим. Я не знаю, куда себя деть и как применить себя в этом мире.



Я принимаю то, что есть сейчас. Что есть сейчас. То, что я делаю сейчас.



Твоя А.

6

Год тишины



Он стоял и смотрел на дом ее матери, не решаясь войти. Марк знал все о том, что случилось с Анной, именно из ее письма и не мог оправиться от шока. Он писал Анне по имейлу, посылал бумажные письма, но не получал ответа около четырех месяцев, пока неожиданно не нашел в почтовом ящике послание от ее матери. Послание отчаяния и боли. Бросив все дела, он снова приехал в Петербург, и снова единственной причиной этому событию была Анна.

Но потом все-таки решился нажать на кнопку звонка, и с первого взгляда стало понятно, что Анна копия матери. Только взгляд был другим.

Они прошли в большую гостиную, которая могла принадлежать только дизайнеру и искусствоведу, каковой и была ее мать, — он вспомнил. Светлая и искусно обставленная, она была олицетворением ее живой натуры, хотя сейчас ее лицо было закрыто тоской.

— Марк, спасибо, что вы приехали. Я просто не знала, кого еще просить о помощи. А по письмам, которые вы прислали, я поняла, что вы были с Анной довольно близки. Присядем?

— Как это произошло?

— Вы знаете, что случилось с ней год назад?

— Нет, она ничего не рассказывала.

— В этом вся моя дочь… Где-то год назад в жизни Анны произошло одно событие — умер ее друг, человек, которого она, по всей видимости, очень любила. Всех подробностей я не знаю. По ряду причин мы с моей дочерью были не слишком близки. Мы с мужем отправили ее к психотерапевту — Анна прошла терапию, и казалось, что все налаживается, но месяц назад мне позвонили из больницы, куда ее привезли наглотавшуюся таблеток. А потом выяснилось, что у нее был своего рода приступ, врачи до сих пор не могут определить диагноз. Боже… это было ужасно, ее едва привели в сознание, после она даже не помнила, как ее зовут.

— А что сейчас?

— Я привезла ее сюда, к себе, хотя она была против. Но в ее нынешнем состоянии за ней кто-то должен присматривать. Врачи до сих пор разводят руками; скорее всего, весь этот год стресса и то, что она держала свою боль внутри, вылилось в ее бессилие, в беспомощность. Силы покинули ее настолько, что она не может ходить, пошевелить головой и приподняться с кровати. Сама я уверена, что это психосоматический симптом и победить его может только сама Анна. Но она этого не хочет.

— Как я могу ей помочь?

— Просто быть с ней какое-то время. Со мной она не встанет на ноги, но я очень надеюсь, что именно с вами она это сделает. Почему-то… сейчас я смотрю на вас, и я в этом уверена. Вы — моя последняя надежда.

— Могу я ее увидеть?

— Разумеется, мы оборудовали для нее комнату на первом этаже, но, по правде говоря, мне кажется, ей все равно. Она только лежит и смотрит в одну точку.

Они прошли в соседнюю дверь, но перед самой комнатой она остановилась и повернулась к нему:

— Марк, вы должны понимать, что Анна сейчас не совсем та Анна, которую вы встретили. Сейчас у нее все чаще бывают агрессивные настроения, но вы не должны брать это на свой счет. Это все болезнь.

Он не видел ее четыре месяца. А теперь увидел отчаяние и боль, и все, что он услышал, — холодное:

— Мама, ты могла выбрать другую кандидатуру для попытки моего спасения.

По договоренности с ее матерью Марк мог остаться на месяц в их доме — для него была подготовлена комната. Но его уже мучили сомнения.

Вместо общения с той, к кому приехал, он помогал по дому и ездил в город за продуктами, все больше не понимая, зачем он здесь. Кому он должен? Кому он должен, если его присутствие никому не нужно?

Каждое утро он спускался на кухню и в абсолютной тишине пил кофе и читал газеты, но в это утро он застал там Анну. Она сидела у окна, как всегда не замечая его. Нет, делала вид. Марк решительно подошел к ней. Будь его воля, он бы развернул ее вместе с креслом или вытащил из него.

— Прости, что лезу не в свое дело, но как ты себя чувствуешь?

— А по мне разве не видно? — она потерла рукой лоб.

— Ты выглядишь так, как будто не хочешь выздороветь и встать на ноги.

— Это правда: я не хочу, чтобы мне помогали.

Она снова отвернулась, избегая встречаться с ним взглядом. Из-за постоянного недомогания ее глаза выглядели усталыми и блеклыми. Марк знал, что это защитный механизм, поскольку единственный способ примириться с той жизнью, с которой столкнулась Анна, — сделать вид, будто это происходит не с тобой.

— Почему ты не поделилась со мной? Почему, когда ты видишь, что я здесь только из-за тебя, ты избегаешь всякого общения со мной?

Она не отвечала.

— Анна…

— Ты бы понял, что человек, с которым ты познакомился, не совсем здоров, он ненормален. Как и все, кого я знала. Даже мама старается держаться от меня подальше.

— Но это не так! Ты не сумасшедшая, и у всех бывают кризисы, а наша главная задача — их преодолеть.

— А я этого не хочу. Потому что в моей жизни все потеряно. Я не хочу вставать с этого кресла и снова столкнуться с тем, что со мной случилось.

Она молча смотрела в окно, неподвижно и холодно, будто обдумывая что-то.

— Если у тебя есть мозги, уезжай из этого места.

— Знаешь что, не надейся.

— Зачем ты нужен здесь, когда тебе некому помогать. Моя мама, видимо, решила, что твое присутствие что-то облегчит, но это не так.

— Чтобы тебе помочь.

— Почему?

— Потому что я единственный, кто вообще приехал сюда.

Он ушел.



Вечером Марк впервые столкнулся с болезнью Анны один на один. У нее поднялась температура, но ее мать срочно вызвали на работу в город, и ему пришлось остаться наедине с ней. После принятия жаропонижающего Анна провалилась в сон. Все это время он сидел с ней и следил за ее состоянием. Он понимал, что ей плохо, временами ему казалось, что ей тяжело дышать и что ей снятся кошмары. Когда стало понятно, что ее состояние не улучшается, он решил позвонить матери и лечащему врачу.

— Не надо, не звони им, — он услышал слабый шепот, доносящийся с постели.

— Как ты? — он присел на край и снова потрогал ее лоб. — Ты выглядишь не очень хорошо.

— Болит голова. Ты можешь снова дать мне снотворное?

— Таблетки в ванной, я сейчас принесу.

Когда он вернулся, Анна задыхалась. Все началось быстро и так же быстро закончилось. Постепенно ее дыхание успокоилось, но по щекам катились слезы. Все, что ему оставалось делать, — это обнимать ее и чувствовать, как она дрожит. Он положил ее голову на подушку и укрыл ее одеялом. Анна смотрела в потолок; казалось, ее сознание было не здесь.

— Обычно никто не становится свидетелем моего кошмара.

— Давно это с тобой?



— Обычно приступ начинался так: я падала и стремительно теряла связь с реальностью. Это как потерять сознание, только ощущение совсем другое. Раз — и я уже чувствую прохладный кафель в ванной под собой. Не могу пошевелиться — будто меня уже навечно приковали к полу. Я знала, что главное — пытаться двигаться, встать. С 16 лет меня преследовали панические атаки, и каждый раз мне все труднее было бороться. Представь, когда внезапно ты начинаешь задыхаться, твое сердце колотится как при сердечном приступе. Только это был приступ твоей души, где ты хватаешься за свою жизнь и где ты настолько беззащитен и беспомощен. После каждого приступа я могла часами лежать в постели и смотреть в потолок, борясь со страхом остаться в ней навсегда. В то время врачи не понимали, что могло стать причиной моей болезни. А я думала, что схожу с ума. Как только силы ко мне возвращались, я вставала и подходила к зеркалу, чтобы посмотреть, насколько меня изменил очередной приступ: мое тело выглядело изможденным и усталым, глаза на бледном лице были огромными и яркими. Синева моих глаз была подобна морю. Я знала — с каждой такой атакой я теряла силы жить и умирала по капле. Я хочу сказать, что, если бы не встреча с тобой, я бы существовала, но не жила. А теперь у меня есть желание жить и что-то делать. Только потому, что ты здесь. Думал ли ты, что станешь для кого-то спасением? — она усмехнулась.

— Тебе лучше?

— Завтра будет лучше, обещаю. Накрой меня еще одним одеялом, пожалуйста. Мне холодно.

Почти всю ночь он не сводил с нее глаз. Утром ей действительно стало лучше. Они позавтракали, вместе читали утренние газеты.

— Слишком тихо, ты не мог бы включить какую-нибудь музыку? У нас есть проигрыватель и пластинки.

— Ты слушаешь пластинки?

— Да, а что в этом такого?

— Никто не слушает пластинки.

— Правда? Ну да, это прошлый век. Мне кажется, их слушают хипстеры, но я не хипстер.

— Нет, просто я думал, это я один такой старомодный.

— Тогда ты можешь познакомиться с моей коллекцией. Подойди вот к тем дверям и распахни их.



От пола до потолка стояли полки с музыкальными пластинками.

— Здесь как в раю.

— Трудно поверить, но это единственное, что сближает меня с моей матерью. Она собирала эти пластинки еще со времен своей молодости, ну а потом я приняла эстафету.

— Я люблю музыку и сам ее сочиняю.

— Правда? — ее лицо оживилось. — Ты дашь мне послушать?

— Не уверен, что это кому-то может понравиться. Это ужасно.

— Обещаю не ругать тебя, если это окажется чем-то ужасным, — передразнила его.

Он надел на нее наушники и включил музыку. Несколько минут он наблюдал за тем, как меняется ее лицо. Наконец она с улыбкой произнесла:

— От одной этой песни можно встать с кресла. Это же Coldplay?

— Так попробуй ради меня. Ради своих родителей, друзей. Ты слишком молода, чтобы сдаваться.

— Он тоже был слишком молод.

— Расскажешь мне о нем?



— Я просто не могу поверить, что даже не успела сказать ему «спасибо». Я не могу поверить, что десять секунд требуется, всего десять секунд, чтобы узнать, что человека, которого ты любил, больше нет.

— Жизнь, она странная, иногда ужасная.

— Я бы хотела быть похожей на тебя. Ты сильнее меня. Многое повидал, а я повидала так мало…

— Ты можешь начать все с чистого листа; я думаю, тебе нужно уехать.

— Не думаю, что это теперь возможно в моем нынешнем состоянии.

— Попробуй. Не попробуешь — не узнаешь. А я обещаю, что помогу тебе встать. Но ты должна дать мне обещание — ты не будешь сдаваться, а будешь жить.

Она подъехала и вытащила пластину с нижней полки.

— С этим альбомом связан один момент в моей жизни. В тот день, когда я его услышала, я помню, какая была погода и что я в тот момент чувствовала, ведь тогда я влюбилась.

— Влюбилась?



— Влюбилась в музыку. Я знаю, это звучит странно, и я знаю, что наверняка сейчас у меня сияют глаза, но это так. Эта комната была моим убежищем. Я слушала пластинки, взрослела, и пусть весь мир подождет.

— Пусть весь мир подождет? Умом, головой это не понять, только сердцем. Ты — другая.

— Я думала об этом. Но ты не жил с родителями, которые находятся в разводе. С десяти лет они соперничают за мое внимание, ты не представляешь, как это было ужасно — выбирать, с кем проводить лето: с мамой или папой. Если ты выбирал кого-то из них, то другой непременно обижался. Мои родители — подростки! Это еще прогресс — сейчас они хотя бы звонят друг другу по праздникам. Единственное место, где я могла спрятаться, — вот оно.

— У меня было похожее место.

— Какое?

— Библиотека на даче отца. Пока другие парни проводили время за игрой в футбол, я искал утешение в книгах.

— Я и не думала, что ты такой.



— Какой?

— Не знаю, готовый спасти друга. Ты же знаешь, что я перед тобой в долгу.

Вечером Марк стал свидетелем одной сцены.

— Человеку в твоем состоянии надо выговориться, и для этого нужен специалист.

— В моем состоянии? А в каком я сейчас состоянии?

— Человека, который не знает, чего он хочет.

Она села напротив матери и посмотрела ей прямо в глаза. Но та избегала встречаться с ней глазами.

— Анна, ты едва не покончила жизнь самоубийством. Как мне ни трудно об этом говорить, но ты не справляешься.

— Может, потому, что ты ходишь по дому как ни в чем не бывало с бокалом вина, предпочитая не говорить о проблемах, которые тебя окружают?

— Лучше бы ты поехала к своему отцу. Вы с ним легче находите общий язык.

— У тебя настроение устраивать сцены?



— Анна, я знаю, я не подарок. Я не смогла дать тебе материнской ласки, которую ты заслуживала, не смогла найти тебе хорошего отца. Это вина, за которую я никогда не получу искупление, но сейчас, сейчас я хочу помочь тебе. Ты не представляешь, каково это — услышать звонок, когда тебе сообщают, что твой ребенок едва не умер. Он хотел умереть.

— Мам, не плачь. Ради Бога, видеть твои слезы для меня самое ужасное.

— Возвращайся в Париж, дорогая. Ты могла бы написать там диссертацию или книгу. Ты будешь наслаждаться этим городом, пить кофе с круассанами, а по вечерам пить вино, строить глазки французам. La vie est belle? И я верю, ты встанешь. А если мать в это верит, то все сбудется.

— Возможно.

— Ты права… я всегда сбегала от тебя, от отца. Я не хотела детей, не хотела замуж. Эта независимость во мне всегда вырывалась наружу. Но я забеременела в девятнадцать, когда сама была еще ребенком. Не знаю, я всегда старалась избегать боли и страха, а рождение ребенка — это было для меня страхом. Ты должна пережить все, двигаться дальше.



— Я никогда не думала, что похожа на тебя.

— Но, видимо, это так.

— Мам, я не хотела покончить жизнь самоубийством.

— Я это знаю, милая.



Марк раздвинул шторы, и в глаза ударил предрассветный свет. Анна зажмурилась от яркого солнца.

— Что ты делаешь?

— Исполняю свой план.

— Но сейчас 6 утра!

— Мы идем встречать рассвет!

— Ты что, сумасшедший?! Ты меня туда не дотащишь.

— Конечно, поэтому я понесу тебя на руках.

— Все как в прошлый раз. Солнце обрамляет твое лицо, и кажется, как будто оно светится. Шумит море.

— Только мы другие.

— Не такие уж другие.

— Давай помолчим. Весь мир подождет.

7

Письмо номер 1

У меня ощущение, что сегодня я заново научилась ходить. Вообще в каком-то смысле так и есть. Мама разбила сад, и сегодня я самостоятельно прошла до скамейки в его центре.

Мне кажется, я перерождаюсь в кого-то другого, и все больше мне кажется, что это был знак и наказание мне свыше за то, что принимала все как должное.

Эти полгода — это осознание собственного бессилия. Я прошла три стадии — от злости до панического страха, когда была прикована к постели и не могла пошевелиться. Эти полгода как вакуум, который оттолкнул меня от реальности.

Я была наедине с собой, со своими чувствами, что помогло мне осознать, кто я… а ведь ничего другого не остается, если ты прикован к постели.



На пути к катарсису и выздоровлению.



Твоя А.

Письмо номер 2

В книге или художественном фильме главному герою всегда послано испытание. Обычно в этом испытании ему встречаются люди, которые его меняют, меняют его взгляды и больше не делают таким, каким он был прежде. Они помогают пройти все круги ада.

Представляешь, какая мощная реакция должна была произойти, чтобы люди смогли так повлиять друг на друга? Это электричество.

Нам нужны люди. А раньше я думала, что одиночество — это то, что мне нужно.

Это поразительно.

Ведь… это похоже на нас. То, о чем пишут и говорят… Это стало для меня реальностью.



Твоя А.

Письмо номер 3

Недавно я написала рассказ о нас, он есть в моем блоге. Мне интересно, читал ли ты его? Я скучаю, да, я скучаю, даже если ты не скучаешь по мне. Нас разделяет, наверное, самое дальнее расстояние, которое могло выпасть на нашу участь.



Твоя А.

Письмо номер 4

Сейчас в моей жизни настали трудные времена. 12 февраля уже наступило. Весь день я в слезах и апатии, совсем как год назад. Я не хочу переживать это снова, нет. Я не хочу захлебываться в своей депрессии и боли. Вчера, спустя 6 месяцев, меня снова настигла паническая атака. Я просто сидела и слушала свое учащенное сердцебиение и тонула в воспоминаниях. Я чувствую себя побежденной, побежденной самой собой.



Мне отчаянно не хватает тебя и того, чтобы ты держал меня за руку. Твое спокойствие передалось бы и мне.



Твоя А.

Письмо номер 5

Хотя здесь есть свои странности, потому что тут все не так. Здесь человек, который прожил в городе всю сознательную жизнь, немножко сойдет с ума.



Если бы можно было написать о том, как место меняет человека, то я бы написала диссертацию. Каждое утро я встаю в 6 утра, и от свежести утреннего воздуха у меня даже болят легкие. Утреннее солнце, бывает, слепит мне глаза. Я хожу на озеро, и первый час — это всегда ритуал, который я называю очищением от прошлых мыслей. Когда я только приехала сюда, ко мне подошла молодая девушка и на полном серьезе сказала: «Ты должна выбросить свой мобильный телефон и компьютер. Я живу без них уже год, и я счастлива». Правда, я уже начинаю чувствовать себя счастливой. Раньше я не знала, что такое жить в коммуне, жить чуть ли не в лесу, но я сделала себе вызов — и рада этому. Теперь у меня появилась уверенность, что я могу все исправить, изменить, все начать сначала.



Серьезно, ты даже не можешь представить, как жизнь в лесу может тебя изменить! Хотя о чем я говорю, ты бы сбежал из этой коммуны ровно через 12 часов, крича, что это фанатики.



Я каждый день узнаю, кто я. Я бросаю себе вызов.



Твоя А.

Письмо номер 6

«Одна из причин, по которой мы продолжаем усложнять свою жизнь, заключается в том, что мы боимся услышать свой внутренний голос».

Пару недель назад, когда появилось достаточно свободного времени, я решила сделать перестановку в комнате и выбросить старые вещи. Это обычная ситуация, когда рано или поздно надоедает бардак. В итоге случилось то, чего я сама не ожидала — я выбросила только те вещи, которые приносили мне плохие воспоминания, и оставила только самое ценное, то, что приносило теплые воспоминания и сильные чувства. Я прислушалась к себе, и в моей голове воцарился порядок, в голове были свежие мысли.

Мир — это гонка. Твоя собственная жизнь — это гонка, а мир требует от тебя многого. В 24—25 лет ты уже должен сделать выбор во всем: образовании, карьере и любимом человеке. Вокруг нас много информационного, визуального и акустического шума. Социальные сети, призванные помогать нам поддерживать контакт, не улучшают ситуацию, а усугубляют. Иногда мы слишком погружены в атмосферу нереальности и наигранности, которая присуща виртуальному миру.

Человеку нужна осознанность. Это неплохо — делать выбор. Это неплохо — остановиться, порой нужно слушать себя.

Я вынесла для себя несколько уроков:

Слушать себя, а не общественное мнение в плане принятия решений. Взять контроль над своей жизнью.

Я пришла к выводу, что, если чутко прислушаться к внутреннему голосу, он не обманет. Он подскажет, стоит ли принимать то или иное решение. Если проанализировать мою жизнь, то он давал мне правильные сигналы, но я к ним не прислушивалась.

Меньше сомневаться, а действовать.

Сомнения — это хорошо, но они могут затянуть нас в трясину. Пока ты сомневаешься — любая работа не движется.

Проводить самоанализ.

Следить за своими внешними и внутренними изменениями.

Я провела довольно эффективный метод над собой: в своем ежедневнике каждый месяц я записываю три положительных изменения (качества) в себе и три отрицательных. Это помогает делать работу над собой.

Ценить вещи, моменты, которые принесли тебе самые сильные эмоции, вещи от самых любимых и близких людей.

Быть простым.

«Простота — это равновесие, это значит уметь регулировать степень любви к материальному миру и сполна наслаждаться счастьем, разумно и с пользой употреблять деньги, время и собственность. Хорошо жить — это не значит жить бедно, нужно позитивно относиться к различным лишениям и не ожидать, что вещи дадут вам счастье. В нас так много неизведанных богатств».

Ограничить профиль в соцсетях, сосредоточиться на том, какой посыл ты даешь людям.

Каждый раз отвечать на вопрос «А мне это действительно нужно?»

Но на самом деле все, что нужно, — это устать. Захотеть радоваться простым вещам.

Чувствовать свободу и спокойствие.



P.S. Я надеюсь, что мои письма тебе еще не надоели. Если да, то, пожалуйста, все равно сохрани их для будущей меня.

Письмо номер 7

Шел второй день моего путешествия или побега, как я его называю. Устав от собственных мыслей, плохого сна и скитаний, я решила принять предложение моего знакомого Майка остановиться у него. Я всегда удивлялась тому, как тебе может помочь человек, с которым ты не видишься каждый день и не знаешь настолько близко, как своих лучших людей, но они могут изменить многое — вот и сейчас мой друг почувствовал, что со мной что-то не так.

Майк — талантливый писатель, музыкант и преподаватель русской литературы в университете. И по совместительству мой первый друг, когда я в первый раз оказалась в незнакомой и чужой стране. Тогда он вел семинары по литературному мастерству и сумел вселить в меня уверенность, что мне все же стоит продолжать мою писательскую карьеру. Майк — трудоголик и он постоянно в действии. Пока я отсыпалась в гостевой спальне, он дописывает последний роман и готовит нам завтрак.

— Твой дом похож на храм, — говорю я, сидя за стойкой и глядя, как он по очереди опускает тарелки в раковину.

— Почему такая ассоциация?

— Я все еще увлечена минимализмом, а твой дом — символ всего этого. Здесь просторно, светло и тихо и нет никаких лишних и терзающих мыслей.

— Они часто тебя посещают?

— А ты часто чувствуешь себя счастливым?

— У меня есть любимое дело. У меня есть этот дом, в который я вложил много сил и энергии. Но по-настоящему я стал счастлив, когда у меня родилась дочь, и, пусть мы видимся только по выходным, в эти дни я чувствую самым счастливым человеком на свете. Потому что мне есть для кого жить. Надеюсь, и ты это когда-нибудь поймешь.

— Я была счастлива, когда путешествовала, но теперь я этого не чувствую. Мне все труднее дается дорога, все эти путешествия на автобусах. И я не понимаю… либо я настолько повзрослела, либо я просто выдохлась…

— Значит, тебе просто пора заняться другим делом. Полюбить что-то или кого-то снова.

Мой друг снова уходит работать, предоставив мне священное право бездельничать в его обители. Я иду осматривать дом. В просторной гостиной с белыми стенами и широкими окнами стоит единственный диван, застланный пледами и подушками. Везде чистота и порядок, который мне бы хотелось обрести в своей голове.

Я всегда думала, что нельзя судить о благополучии людей по их достатку. Есть люди, для которых достичь его, — первостепенная цель, но, возможно, у них нет и не будет такого вот Майка, который пригласит погостить у него, если вдруг наступят времена сомнений и смуты… Потому что сейчас у меня нет ничего, кроме людей, без которых я бы точно не справилась.

Ты можешь пройти длинный путь в одиночку, но обрести себя тебе помогут люди.

Письмо номер 8

Я продолжаю скитаться по миру и моим друзьям, которые благосклонно согласились меня приютить. Но скоро я возвращаюсь домой. Я окончательно выздоровела и готова к новым свершениям. Такое ощущение, что начинается моя новая жизнь, потому что я научилась жить по-новому.

Сейчас я во Франции. Чувствую себя француженкой, хотя мне до них так далеко. Они отличаются от всех. Это такой стиль жизни: любить себя, много курить, иметь свой особенный стиль, пить вино, быть независимой, гордой. Только не вставляй свои шуточки про феминизм. Я чувствую себя тут настолько комфортно, что решила прислушаться к словам мамы о том, чтобы писать в Париже диссертацию.
Утро. Капучино. Круассаны. Я готовлю смесь для панкейков и слушаю французские песни. Вчера я чуть не скупила полмагазина одежды, что мне совершенно не свойственно. Когда живешь где-то дольше 2 месяцев, то невольно начинаешь принимать чужие привычки.
Ты не спрашивал напрямую, но отвечаю — у меня никого здесь нет. Знаю, я в Париже, почему бы не завести роман? Нет, к этому я не готова. Вспомнила, что в 12 лет впервые поняла, что мой лучший друг в меня влюблен. Я так испугалась, ведь у него на лице это было написано. Я притворялась, что болею, и просила маму отвечать на его телефонные звонки, что мне каждый день хуже и хуже. Я боялась, боюсь и сейчас.

Мы скоро увидимся, так что до встречи.

Анна



***



Они встретились на вокзале. Ровно год спустя.

— Я изменилась? Стала старше?

— Пожалуй, да. То, как кидаешься мне на шею, — это точно на тебя непохоже.

— Надо же, я студентка в двадцать два года, а выгляжу старше?

— Обстановка меняет людей.

— Когда мы в последний раз виделись?

— Год назад.

— Год назад? Серьезно?

— Да.

— Время здесь летит быстрее, чем я думала. Такое ощущение, что я прожила целую жизнь.

— Как ты устроилась? Как Париж?

— Снова провожу там дни своей мечты.

— У нас есть четыре часа, чтобы погулять по Москве.

— И что мы будем делать? Гулять?
— Ты знаешь, как можно прочувствовать город?

— Как? Ты же архитектор, расскажи.



— Закрой глаза, возьми меня за руку. Не открывай глаза и слушай город.



***



— То, что ты мне показал… Я никогда не думала, что на город можно смотреть, ощущая его.

— Ну да, это мой секрет, как поразить девушку.

Она засмеялась.

— Я уверена что это работает.

Они сидели на траве. Марк рисовал ее портрет.

— Знаешь, ты сделаешь мне одолжение, если будешь сидеть смирно.

— Я вообще делаю тебе одолжение. Прости, когда долго сижу без движения, начинаю нервничать.

— Я не виноват, что мне нужно сделать рисунок.

— А ты делаешь это в последний момент.

— Когда сроки горят. Ненавижу рисовать.

— Архитектор, который не любит рисовать?

— Ну я же не художник. Проектирование — вот это по моей части. Хотя неизвестно, к чему приведет моя учеба.

Она повернула голову в его сторону.

— О чем ты?

— Ну, знаешь, я не уверен, что хочу работать в бюро и проектировать заказы.

— Так создай свое.

Он засмеялся.

— Ты ничего в этом не понимаешь.

— Знаешь, твоя модель, ничего не понимающая в архитектуре, может запросто уйти.

— Неудачи сделали тебя красивее. Похоже, ты что-то переняла от этих француженок. Похожа на Одри Хепберн — челка, большущие глаза и красная помада.

— Это комплимент?

— Так, все. Смотри в ту сторону и читай свои стихи.

— Ты не любишь мои стихи.



— Посмотри на этих парня и девушку, которые сидят рядом с нами. Похоже, это конец их отношений.

— А вдруг они просто не могут друг друга покинуть? Вот и держатся за руки.

— То, как она на него смотрит, держит бокал, говорит о том, что с этим человеком она быть не хочет, но не знает. Он ей дорог, просто им с ним не по пути.

— Вот поэтому я и говорю, что ты писатель по призванию. Додумываешь то, чего нет.

— Почему, а психолог? Я готова поспорить, что еще 10 минут — и она встанет из-за столика и уйдет. Навсегда.

Так и произошло.

— Я же говорила!

— Ты неправильно выбрала профессию.

— Похоже на то. Я снова выбрала учебу, но не уверена, что искусство — моя будущая профессия. Когда я пишу диссертацию, во мне нет запала, хотя мой руководитель говорит, что это просто сомнения. Но я до сих пор не знаю о своем призвании. Вся жизнь насмарку. Как избавиться от привычки подвергать все сомнениям?

— Анна, ты пережила то, что другим не под силу, а рассуждаешь о том, чего нужно добиться. Наслаждайся — это элемент твоего выздоровления.

— Может, ты прав. Сегодня ты позвал меня на свадьбу. Вот и повод повеселиться.

— Ты спасешь меня, если пойдешь со мной.



— Наверное, я самая ненормальная представительница женского пола, но я не понимаю сути свадеб. Вы устраиваете свадьбу, но, по существу, это никому не нужно — ни паре, ни гостям.

— Это я виноват, ты тут никого не знаешь.

— Я целый час слушала всхлипы и рыдания матери невесты.



— Тебе еще повезло. Ты не находишься на одном мероприятии с бывшей девушкой, которая тебя бросила и пришла с другим.

— Она красивая…

— Но, кажется, я тут должна исполнить миссию.

— Миссию? — он посмотрел на нее. Ее лицо сияло. — Ты уже пьяна?

— Брось, все пьют на свадьбах! И нет, еще нет. Пойдем танцевать!

— Покажем, что не только жених и невеста сегодня самые счастливые.

Она потащила его в самый центр. Во время танца она положила голову ему на плечо. Это был первый раз, когда Анна позволила ему быть так близко, ведь раньше она не проявляла чувств и не любила прикосновений.

— Я чувствую, что она смотрит на нас. Она все еще тебя ревнует. Скажи, ты позвал меня сюда, чтобы заставить ее ревновать?

— Да, да. Это она меня бросила. Мы были вместе со школы, но потом появился кто-то лучше меня.



— Всегда есть кто-то, кто лучше нас, и даже если на самом деле мы лучше, выбирают не нас. Но мы все равно их помним.

— Опять будешь говорить о своей теории, что наши бывшие не бывают бывшими?

— Я так говорила? Какой же я была глупой!

— Ты стала такой веселой, вся светишься. Кто он?

— Кто?

— Твой парень.

— Мой тренер по йоге. Шучу! Видел бы ты свое лицо!

— Так ты одна?

— Я всегда одна.

— Звучит как-то не очень оптимистично.

— В моем случае нет. Я решила пока принадлежать только себе.

— Ты поймала букет невесты.

— Это еще ничего не значит!

— Нет, это знак. Кто из нас пьян?

— Я едва стою на ногах.



— Садись!

— Не командуй, я не настолько пьяна.

Она сидела на умывальнике, пока он бережно проводил ватным диском по ее векам.

— Ты смываешь с меня макияж как профессионал.

— Должен признаться, ты не первая, с кого я его смываю.

— Сколько было таких девушек?

— Ты не одна из них.

— Я не одна из них, я знаю. Почему ты так на меня смотришь?

— Ты изменилась.

— Просто стала старше. Я постоянно веду записи. Это как собирать ежегодники. Я оставила их, потому что, как любой человек, который мечтает начать все с чистого листа, я решила распрощаться с прошлой собой. И вот я открываю дневник за свои 16—18 лет. Боже, я подумала, что та девушка, которая писала в этих дневниках, намного талантливее и умнее, чем сейчас. Она смотрела в будущее с оптимизмом, но в ней удивительно сочетались и оптимизм, и прагматизм. Она знала, что ее в жизни ждут испытания, и даже предполагала какие, но она была готова к ним. Мысленно она была готова к ним и была готова их преодолеть. Этого оптимизма мне не хватает сейчас… Знаешь, недавно, когда я сидела в кафе и пила свой утренний кофе, я долго размышляла об этом. Почему я считаю, что в тот момент я была лучше самой себя сейчас? Ведь сейчас я мудрее, я изменилась. Вероятно, потому, что у той девушки было все впереди и она могла изменить свое будущее, некоторые тревожащие ее события, которые она бы хотела исправить. У нее все было впереди… А сейчас я уже не могу изменить, исправить, зачеркнуть. Я упустила свои шансы, я знаю об этом, но чувство сожаления по-прежнему осталось во мне.



— В этом вся ты, все время сомневаешься. Рассуждаешь. Как настоящий писатель.

— Эй, я только что поделилась с тобой откровением из жизни!



— О каком своем решении ты сожалеешь больше всего и изменила бы его, если бы вернулась в прошлое?

— Можно я не буду отвечать на этот вопрос?

— Пусть это останется моей тайной у меня в сердце и голове.

— Или в твоем дневнике.

— Да, еще я писала от руки. Теперь я совершенно от этого отвыкла. Теперь есть мой ноутбук и я.

Она облизала губы. А он посмотрел прямо на нее.

— Знаешь, я хочу поделиться с тобой еще кое-чем.

— В тебе говорит вино?

— Ты говоришь так, как будто я уже закоренелый алкоголик. И слишком часто — смотри, я ведь могу обидеться.

— Я видел, что ты творишь, когда пьяна, — усмехнулся он.

— Это наезд?

— Можно мне сказать? Потому что на это нужна решимость. Когда я уезжаю, я всегда беру с собой наши письма. Ты помнишь тот год, когда мы переписывались исключительно бумажными письмами?

— Как такое забыть Я ждал каждое письмо, как школьник. Еще бы, каждый раз твое письмо было похоже на эпос.



— Ты опять издеваешься?

— Я никогда над тобой не издеваюсь, просто смеюсь.

— Ты невыносим, и тебе всегда нравится меня бесить.

— Так почему ты берешь их с собой?

— Они напоминают мне о себе, когда я была влюбленной и счастливой. Для меня это символ того, что мы были молоды и влюблены друг в друга. И, наверное, мне больно, что мы не можем вернуть то ощущение.

— Мы были молоды, но, признаться, в тот период я был влюблен в тебя как школьник.

— Но ты тогда даже не сказал мне об этом.

— Ты хочешь выяснить отношения?

— Нет. Просто хочу вспомнить. Ты тогда сделал мне больно.

— И ты мне тоже — когда сказала, что хочешь быть одна. В этом вся ты, ты никогда ничего не говоришь напрямую, а если и говоришь, то когда пройдет месяц, год или два. Тебе легче пережить, чем сказать мне. Я всю жизнь гадаю, что ты думаешь и что ты чувствуешь на самом деле.

— Это чувство вины?

— А ты всегда уходишь от разговоров. Серьезных разговоров.

— Я не ухожу, я сказала тебе правду. Я не хотела тебя терять.

— Ты бы не потеряла.

— Сказать тебе, как бы выглядело наше будущее? Три месяца мы были бы счастливы, а может, даже год. Но потом мы бы поняли, что мы образы друг друга, которые не соответствуют реальности. А затем — разочарования и ссоры. И я бы не оказалась той единственной.

— Знаешь что: тебе кажется, что ты лучше меня. Но это не так. Ты мое отражение. Сейчас ты этого не понимаешь, но, может, потом поймешь.

Он бережно положил ее на кровать. Несколько минут она смотрела в потолок, затем посмотрела в его сторону:

— А мои письма, где ты хранишь мои письма? Выбросил?

Молчание.

— Ты их правда выбросил? Почему молчишь?

— Они у меня в голове, каждое слово. Как твоя книга, написанная про меня. Каждый день напоминание, и каждый день чувство вины. Все это застряло у меня в голове. Твоя последняя переписка просто поразила меня и я бережно ее храню. Это же твои чувства.

— А по-моему, на мои чувства тебе наплевать. Я храню твои фотографии в книге и всегда ношу твои письма с собой. Мне все равно, какой ты, я, по-моему, единственный человек, который принимает тебя таким, какой ты есть.

— Давай не будем об этом… Я не люблю такие разговоры, особенно когда ты пьяна и будешь жалеть об этом на следующее утро.

— Ты всегда уходишь от разговоров, мы же никогда не говорим серьезно. Ты никогда не бываешь откровенен со мной.

— Хватит, я пойду.

— Да-да, сбегай снова.

— Ты обижена?

— Разочарована. Меня как будто обманули или перехитрили.

Она обняла его.

— Между нами опять электричество. И я не сломаюсь оттого, что ты мне сейчас скажешь. Я всю жизнь падаю и поднимаюсь. Теряю и теряю. Но тебя терять не хочу. Ни за что на свете.

— Мне безумно нравится, как ты пахнешь, как будто возвращаюсь домой после долгого путешествия.

— Аналогично. Я провожу пальцами по твоим волосам, но я не твоя девушка. Ты не находишь, что мы всегда исключение из правил? Большинство прохожих подумали бы, что мы пара.

— Ложись спать, иначе мы наделаем глупостей. Я не понимаю: это высокая эмоциональная связь или дикое желание обладать тобой, потому что ты мой запретный плод? Я сделаю тебе больно, как другим.

— Ты хочешь, чтобы я сказал правду? Но я не могу ее сказать: это разрушит все.

— Довольно, это ты все время во всем сомневаешься. А я уже не хочу ничего слышать от тебя.

Она села за письменный стол, а Марк остался на кровати. Он подумал, что ему безумно нравится, как она выглядит, поджав под себя очень худые ноги, ведь, похоже, она стала еще худее с их прошлой встречи. Определенно она злилась на него и была разочарована в нем. Но он был готов смотреть на нее такую каждый день.



— Почему ты не написала, что тоже была в Париже тогда? Я был в Париже, и ты знала об этом.

— Зачем вспоминать об этом сейчас?

— И все же, может, ответишь?

— Я пыталась забыть тебя тогда, я знала, что ты в Париже увидела в «Фейсбуке». Но тогда самой главной моей задачей — было забыть тебя.

— Забыть меня?!

— Ты не понимаешь, да?

— Окей, я могу говорить об этом сейчас, потому что это прошлое. Я была влюблена в тебя тогда. И не говори, что ты не догадывался.

— Догадывался, но… Почему ты не сказала?

— Ты шутишь? Даже если бы мы были вместе, такое бы вдруг случилось, мы бы никогда не были счастливы вместе. Мы разные и мы одинаковые, мы без друг друга не можем. Но это другое.

— Ты все решила за нас, да? Потому что то, что ты говоришь, — это бред.

— Это здравый смысл.

— Я знал, что у тебя далеко не все в порядке с головой, но не до такой степени.

Анна встала из-за стола и направилась в ванную. Марк незамедлительно последовал за ней.

— Анна, прекрати эту истерику!

Она молча смотрела на их отражения в зеркале.

— Анна…

— Ты все время меня преследуешь!

— А ты все время убегаешь.

— Я убегаю от тебя. Вернее, пытаюсь. Я всю жизнь пытаюсь от тебя сбежать, но ты все время возвращаешься и находишь меня.

— Может, потому, что ты тоже мне не безразлична… видимо, такое случается, люди встречаются, дружат, а потом влюбляются друг в друга.

— В своей жизни я наделал столько ошибок.

— Чтобы мы могли разделить их вместе и поделить на двоих.

— У нас есть оправдание — мы учились жить.

— Мы причиняли друг другу боль.

— Это я причинял тебе ее, а ты всегда была проводником в свет.

— Похоже, ты повзрослел.

— Похоже, ты тоже ждала этого очень долго.

— Ты помогла мне, когда ты ушла, ты стала главным катализатором к действиям.

— Я надеялась, что это сработает.

— Знаешь, кто-то должен был страдать, чтобы получить тебя такого, как ты сейчас. Ты изменился.

— Стал человеком?

Она засмеялась.

— Почему ты думаешь, что со мной ты будешь счастлив? Ты молчишь, а значит, не до конца понимаешь… что все приедается. Тебе и четырех месяцев хватит, чтобы меня разлюбить. Я не могу заниматься одним делом, ты тоже. Мы не подходим друг другу.



Внезапно она встала и легла рядом с ним. Поцеловав его в лоб, она уснула. Утром она ушла, пока он еще спал. Он понял, что на этот раз на долгое время.

На листке бумаги, который она оставила на столе, было написано: «Никто никогда на свете не приносил мне большего разочарования, чем ты».

8

Когда я сидела в аэропорту, у меня перед глазами, неожиданно для меня самой, произошла сцена — в мой мир проверки сообщений и почты, усталости от перелета ворвалось что-то светлое и одновременно печальное.

Рядом со мной сидели молодые девушка и парень. Они долго о чем-то говорили, улыбались друг другу и держались за руки. Невооруженным глазом можно было увидеть, какая между этими двумя связь. Но они как будто утешали друг друга, зная, что впереди что-то худшее.

Наконец объявили посадку на рейс. Они встали и обняли друг друга — возможно, им этот момент казался бесконечностью.

Было видно, как им трудно, возможно, это происходило не в первый раз, возможно, они обрекли себя на отношения на расстоянии.

Когда девушка исчезла в дверях Departures, я смотрела на парня — он долго, загипнотизированно смотрел в ту сторону и плакал. Я впервые видела, чтобы мужчина так плакал. Люди сидят за своими ноутбуками и пьют кофе. Как всегда, меня эта атмосфера вдохновляет.

Но, к моему удивлению, сейчас передо мной пустой лист. В последнее время со мной происходит так много всего: презентации, встречи, бесконечные электронные письма. Я даже видела одну девушку, она читала мою книгу. И я подумала, что малая доля моей мечты сбылась: я всегда думала, что моя книга больше всего могла бы подойти для аэропорта. В месте, где всегда есть расстояние. В моей книге главные герои всегда находятся далеко друг от друга. То, что я пытаюсь сейчас написать, — это не я, я потеряла себя и свой слог. Видимо, это усталость, но в 22 года у меня должны быть силы на все, а вместо этого я чувствую, что сказала все. Лучше всего я писала, когда была влюблена. О, как была влюблена та девушка, которая написала ту книгу, самую первую книгу! Но теперь я не верю, что смогу испытать нечто подобное. Нечто настолько сильное. Я наблюдаю за девушкой, которая сидит слева от меня. Наверное, ей приходится часто летать и граница между перелетами стирается. Где ты сейчас? В аэропорту Мюнхена, или, может быть, Лондона, или Парижа? Это уже не важно. Я думаю, ты понимаешь, о чем я. Эта девушка стильно одета, при ней только ноутбук и огромная чашка кофе. Вот она шлет сообщение в WhatsApp, снимает, что она делает в этот момент. Наверняка у нее куча подписчиков, якобы ее «друзей». Она все делает быстро, потому что всегда куда-то спешит. И вот она уходит, а ее образ у меня в голове. Почему?.. Теперь я стала такой же, как она. Я об этом мечтала, но теперь не до конца уверена, правильно ли то, что это произошло именно со мной.



Расстояние. Оно всегда есть между нами.



Вот объявлен мой рейс. И я снова бегу. Ведь когда-то я сбежала от тебя, я этого не скрываю теперь.



P. S. Не уверена, что ты сможешь меня простить… Как я не уверена, что смогу простить тебя когда-нибудь.



Твоя Анна



Анна,



Мы всегда куда-то спешим и от чего-то бежим. Ведь общая черта нашего поколения — нигде не задерживаться надолго. Мы стали слишком мобильны. Если вспомнить, сколько стран я посетил, сколько сменил квартир, сколько раз менял университет, сколько раз менял места работ, мои отношения никогда не были прочными и вечными. И все это за месяц. Но вот плохо ли это, я не знаю, Анна. Нашему миру нужно двигаться вперед, и кто знает, может, это единственный способ. Ты изменилась, Анна. Я не узнаю тебя, в этом письме передо мной открылась смелая и уверенная Анна, та, которую я не знал. Образ путешественницы тебе явно к лицу. Ты знаешь, у меня вошло в привычку делиться с тобой своими мыслями. Ты всегда отвечаешь, ты всегда понимаешь. Но, боюсь, этого ты не поймешь. Как один парень был рожден без любви, он думал, что никогда не встретит того, кого сможет полюбить. И вот он рос и думал, что нашел, но он ошибался и ошибался. Пока однажды в баре он не увидел девушку, которая спасла его вечер, а потом и все шесть лет. Я до сих пор помню, как ты пахнешь. Ты стала другом, ты стала тем самым человеком, которого я ждал. Человеком, при взгляде на которого учащается пульс, с которым не хочешь прощаться. Никогда. Я хочу, чтобы ты была рядом. И да, я собственник. Ты не знала? Ты многого не знаешь обо мне, потому что благодаря своему эгоизму не замечала ничего вокруг. Ты говоришь, что не любишь, но на самом деле это не так. Я ждал тебя. И теперь я хочу сказать, что никто не сможет тебя заменить. Даже если на землю упадет метеорит, начнется война, моей последней мыслью будет мысль о тебе.



Но мы делаем все. И не делаем ничего.

Марк



В этот момент Анна сидела перед монитором и читала его строки, она медленно набирала ответ. В этот момент ей как писателю было впервые трудно подобрать правильные слова.

9

Я не могу писать просто о сложном



Марк,



Я не умею говорить просто о сложном.



Как ты думаешь, правда, что мы влюбляемся однажды — лишь в одного человека, а все остальные — пустые копии? Все остальное — поиск того, что полюбили. Я думаю, что, когда ты встречаешь человека, удивительно похожего на себя, — все меняется.



Но, чтобы два человека смогли сойтись, — нужна вера. Нужна вера в нас, а в нас я никогда не верила. Когда время упущено — его не вернешь. Со временем мы будем меняться, раздражать друг друга и разочаруемся друг в друге. Это больно. Мы захлебнемся в этой боли. Мы сломаемся. Ты — авантюрист, даже когда влюблен, а я не могу жить с авантюристом.



До встречи с тобой я жила по инерции, но пришел ты, и — весь мой мир пришел в движение. Мне не нужна была половина, я чувствовала себя целой… но с тобой все по-другому.



Но некоторым историям не суждено сыграть свою роль.



Ты всегда у меня в голове.



Анна