Гл. 16 Питер

XVI. ПИТЕР
               
      Три месяца на Северах, как три дня в обыденной жизни, пролетели незаметно. Погрузившись в рутину среднего ремонта и организации службы на новом месте, Дербенёв порой забывал даже выспаться по-человечески. Отдавая ночи на изучение нового для него театра возможных боевых действий, Александр стремился как можно скорее сдать зачёты на подтверждение допуска к управлению подводной лодкой в условиях Северного флота. За этот, пожалуй, самый тяжёлый период для будущего командира удалось сделать немало. Заметно продвинулся к ходовым и государственным испытаниям ремонт корабля, экипаж лодки принял несколько новых членов. Наконец-то заняли штатные должности командиры ракетной и минно-торпедной боевых частей, пришедшие на лодку с атомоходов. Значительно улучшилась организация службы и повседневный порядок, которые теперь поддерживали не только старпом с замполитом, но и остальные офицеры и мичманы, а поскольку это не могло быть незамеченным, то даже командир, ранее относившийся ко всему довольно скептически, стал присматриваться к «новоиспечённому» дуэту балтийцев.
Единственным провалом этого периода были семейные отношения Дербенёва. Александру так и не удалось убедить супругу приехать, не то чтобы на период ремонта, но даже на денёк. Случайные, чаще всего внезапные телефонные разговоры между Дербенёвыми начинались непониманием и заканчивались тем же. Татьяна с детьми по-прежнему жила у родителей в Черкассах и ни в Лиепаю, ни тем более в Заполярье ехать не собиралась. Что её удерживало на Украине, кроме полного материнского обеспеченья и отеческой любви, неизвестно, да и некогда Дербенёву было в этом разбираться, но физиологию, особенно мужскую, под подушкой не спрячешь.
Не найдя понимания у супруги и устав от одиночества Александр решился совершить внезапный визит в Ленинград.
— Товарищ командир, разрешите краткосрочный отпуск на три дня…— По-мартовски блестящие глаза Дербенёва выдавали его кошачьи намерения.
— У тебя, Александр Николаевич, что сперматоксикоз образовался? — скорее для формальности, чем для дела, поинтересовался Бискетов.
— Так точно! Тестостерон зашкаливает, прёт во все щели как хорошее дрожжевое тесто! Я уже не о службе думаю, а только о ней… — Соглашаясь с командиром, радостно выпалил Дербенёв.
— И куда лыжи намылил?
— В Питер, товарищ командир. Вечером пятницы туда, а к подъёму флага в понедельник я на месте.
— Не-е-ет, товарищ старший помощник, в Питер не могу отпустить. В Мурманск – пожалуйста, РБН  на таких, как ты, только и живёт…
— Но, Степан Васильевич, мне нужно именно в Ленинград, — почти взмолился Дербенёв.
— А что так? — хитро по-азербайджански улыбнулся командир. — Зазноба заждалась?
— Не знаю, Степан Васильевич, чтобы ответить на этот вопрос, надо проверить.
— Ой не харашо, поступаешь, дарагой…— Бискетов  прищурил глаза, и улыбка, только что надетая  как маска, вмиг слетела с его лица.
— Осуждаете, товарищ командир? Наверное, вы правы, но женатый холостяк это тоже не хорошо.
— Ладно, лети! Добро тебе! Только не переусердствуй, а то знаешь что сдуру бывает… Да, и телеграмму дай своей пассии. Так, на всякий случай…
— Спасибо, Степан Васильевич, вовек не забуду-у-у! — на ходу, уже выскочив из кабинета командира, прокричал Дербенёв.
— Ты только погоду учти, у нас зима уже, а там ещё слякоть. Погода дрянь, — тихо, себе «под нос» проворчал командир.
Вечерний аэропорт Пулково встречал Дербенёва яркими огнями, а Елена не менее яркими цветами и сияющей улыбкой.
Выскочив с эскалатора, доставлявшего пассажиров в зал прилёта, Дербенёв подхватил «красные сапожки» на руки и вместе с цветами понёс по залу. Лена, обхватив голову любимого, целовала его глаза, щёки, шею плакала и смеялась, а весь зал завидовал этой встрече.
— Куда поедем? — спросила Елена, когда Дербенёв вынес её на улицу.
— Предлагаю начать с ресторана! Может быть на Невский махнём?
— А я предлагаю ехать домой! Тебя ждёт горячая ванна с любимой девушкой, тайский массаж и шикарный ужин, который сейчас готовит моя мама…