Покушение

Из рассказа вы узнаете:
1. Историю одной погони.
2. О том, как вы заканчиваете истории.

Время чтения: 5 минут.


Всего-то взять и поставить подпись. Просто откажись ты от всех своих обвинений в растрате, прими доставшийся от отца промышленный комплекс и живи припеваючи. Ну и что, если временный управляющий за пять лет построил в соседней области свой такой же, ну и что,  если по поставке алюминия мы скатились с третьего места в России на девятнадцатое из тридцати подобных предприятий.
 
Все равно, худо-бедно прожить можно, на хлеб с платиной зарабатывать будешь, — пообещали тридцатилетнему Василию топ-топ-менеджеры, придя в кабинет с заявлениями на увольнение. Но Василий не из таких. Закаленный регулярной поркой в детстве, зачем-то брошенный на всю юность в английский колледж, он так и не смог научиться играть по-здешнему. Слишком сильны были вера в правила и стремление выправить всю окружающую действительность
под свою веру. Вот он и отказался: «Будете работать, пока все не исправите, даю сроку год». Ну и его послали…  В открытую так, мол, ты никто, звать тебя никак. Только борзый ты, как отец, но то отец.

Все остались при своих, но с тех пор Василия начали терзать разные слухи, верить в которые не хотелось из-за бравады, внешней смелости.


Лето, загородная дорога в Калужской области. По грунтовке едет «Нива». За рулем — парень лет 25-и. Такой, который всегда в движении, от которого пахнет дракой, который делает все лихо. Вот
и теперь ехал он присматриваясь, то высовывая из окна руку по локоть, колхозя, то подскакивая на сидении. То жуя жвачку, то выплевывая, то снова жуя. 25 бакинских — сумма солидная, надо отработать.

Свернув на съезд в лес, «Нива» начала катиться, заглушив двигатель. Бойкий такой внедорожничек цвета темного пластикового ведра, то ли синий, то ли черно-серый такой, солнце на нем особенно ярко переливает.

Прошел день, прошел второй. Водитель «Нивы», Андрей, всю ночь не спал, готовился. Это была третья работа, ничего особенно выдающегося. Он вылез из палатки, которую разбил возле лесного болота-озера, потянулся. Сделал несколько отжиманий, сел на шпагат. Затем окунулся, вышел, открыл консервы спецназовским ножом. Люблю тебя, булатный мой кинжал — при абсолютной индифферентности к литературе, Андрей с малых лет запомнил лишь этот один стишок, да пару армейских песенок. У Андрея за плечами были семь лет невероятной подготовки. Столько аббревиатур, завуалированных названий частей, училище погранцов и все такое прочее. В общем, двадцать пять кило зелени абы кому не заплатят. Хорошо иметь влиятельных родственников в этой глухомани, хотя, конечно, такая работа может стоить и дороже, но тут, по-хорошему, нужно сразу несколько людей с куда более спокойным, чем у Андрея, профессиональным почерком, но манагеры на то и манагеры, чтоб пилить даже те суммы, которые выделяются на вопросы смерти. И смерть становится не вопрос. Андрей с ленцой загрузил из палатки «Калаш» с девяностошестизарядными блинами в багажник. Также у него была специальная лента шипов, которая выпускала их по нажатию рычага. Он выехал на дорогу, за десять минут достиг пункта назначения. Утро давило своей ленной прохладой, Андрей знал, что по этой грунтовке со своего имения через час поедет его мишень. Он заехал на «Ниве» в кювет, грамотно обложил ее ветвями. Это место он выбрал еще вчера. Оно было идеальным. С двух сторон — лес, дорога, которая не имеет альтернативы. Кусты у дороги, откуда легко начать.


Он расстелил камуфлированное со вчера под цвет грунта полотно ленты поперек дороги, проверил рычаг. Все работает, и воздух пронзили остренные шипы, похожие на крокодильи зубы. Надев бронежилет, сняв с зарядки военный планшет, Андрей решил не брать на пояс «Беретту», так как не любил быть обвешенным оружием, как новогодняя елка.
 
Два блина — должно хватить, если моя цель не железная. «Тойота Камри», номер ... Что ж, самый раз, всегда думал, что эта цифра счастливая! — Он залег в кустах, взвел предохранитель, передернул затвор. Прождал сорок минут, вдруг в планшете появилась заветная машина, выезжающая на главную дорогу. Как хорошо, что сейчас камеры могут заменить напарника, нет ни рисков, ни дележа! Так, клиент находился в семи километрах. Вскоре, Андрей услышал шум шин, нарастающий шум, увидел в бинокль заветную цель, вынул изо рта все еще мятную жвачку и прилепил ее на рукоять. Притаился. Когда между лентой и машиной оставалось метров двадцать, он выпустил шипы. Водитель не притормозил, пронесся, с характерным хлопком машина оказалась обезрезинена, ленту прилично дернуло. Андрей левой рукой убрал шипы, а в правой уже был автомат, который за секунду поймал в прицел теряющую скорость «Тойоту». Прошла еще секунда, и Андрей открыл огонь по крушащему свои диски авто. Сначала короткую очередь-пристрел, затем выпустил сразу треть обоймы. Машина теперь была метрах в ста впереди, и плелась со скоростью двадцать км/ч, даже десять. Андрей вскочил и побежал к «Тойоте», выпуская короткие очереди.

Тем временем Василий, ехавший на работу, был не пристегнут. Пристегнут был его водитель-тезка, да и кто пристегивается на заднем? Машина резко подпрыгнула, и Василий сразу понял, что это не кочка. В то мгновенье, когда машина осела, раздался хлопок, затем где-то сзади что-то смутно-знакомое застрекотало, полетели стекла. Василий крикнул водителю — стреляют! И соскочил на пол авто. Его предупреждали об опасности покушения, и он надел бронежилет сегодня, впервые надел. А также с ним был и «Макаров» в кобуре. Водителя вооружать не было смысла, он не служил. Зато Василий обычно гордился, что оттопал двушечку в ВДВ.

За мгновение пули истерично изодрали заднее сиденье, откинув подлокотник, будто лучше Василия знали, как нужно пассажирствовать в бизнес-седане. Что-то хлопнуло в спину дважды, спереди обдало кровью.

С уханьем отлетела верхняя часть левого уха, но пассажир даже не заметил этого, потому как ужалило в предплечье. Он смотрел, как рвалось над ним переднее сиденье, как докатывалась и останавливалась новенькая «Камри». Под рукой Василий нащупал жидкость. Это ж бензин! Мгновенно кинувшись к прикуривателю, он выхватил свой платок, промокнул его, намотал на палец, запихнул, прижег палец — это было все равно. Платок загорелся, Вася сначала открыл дверь, удивившись, что пули перестали градом рушиться в салон, но все же с механической периодичностью продирались сквозь заднее сиденье, уже и начало правой пассажирской двери прошивало. Василий глубоко вдохнул, бросил платок на пол, залитый топливом. Вывалился из задней левой двери, бросив прощальный взгляд на своего добряка-шофера с раскуроченной головой, покрасившей все лобовое красным, из-за чего пространство салона освечивало как-то по-злобному.

Василий грохнулся на асфальт, в машине что-то хлопнуло, ударив его еще шире открывшейся дверью. И тут же пули почти сбоку, по диагонали начали пронизывать  салон. На полусогнутых, чувствуя их жадный свист над собой, Василий дернул к противоположному кювету, сзади  раздался взрыв. Он подумал, что несмотря на сильнейшее желание пересечь дорогу прямо, нужно бежать по диагонали, ведь дым сейчас застилал вид убийце.

Василий ринулся в эту невидимую диагональ, оглянувшись на бегу, увидел чей-то шлем сквозь огонь, и новая серия пуль хлопнула вдогонку. Он упал от внушительного толчка в спину, лихорадочно дополз до кювета и скрылся в нем. Резко сорвав белую рубаху с короткими рукавами, он отполз, и как ему казалось, надежно примостился под каким-то коврово-травяным покрытием.

Тем временем Андрей, расстроившись, что от него бежит мишень, чье заклание он с такой тщательностью подготовил, высматривал цель сквозь огонь. Эх, придется попотеть. Странно, мишень вооружена, значит, нельзя скидывать броник. А ведь был уверен, что пистолет будет у его шофера, который, как это обычно бывает, окажется и охранником: во, какой он здоровый лоб, вернее, теперь пол-лба.

Андрей мгновенно оказался рядом с кюветом, просто по шагам высмотрел, по следам, по сломанным веточкам… и пульнул короткой очередью туда, где эти веточки кончались. Выскочил Василий. Андрей даже на момент опешил, так похоже ему показалось это все на охоту. Только цоканье гильз об асфальт выдавало дело. Вот сейчас он гарантированно подстрелит этого забавно, по-оленьему прыгающего мужика, но патроны закончились. Драгоценные секунды ушли на перемену блина. Затем — пули оцарапали лес, куда скрылся Василий. Треск прекратился. Дав еще две короткие наугад, Андрей начал ломиться вглубь за Василием. Вот треск раздался вновь, боец увидел вдалеке подпрыгивающее тело, дал очередь.
 
Был уверен, что попал, но тело продолжало бежать. Он вломился в чащу, прикрывая от веток лицо, держа автомат, он мгновенно замечал след и уверенно его держал. Андрей уже не видел ненадежную мишень вдалеке. Просто слышал треск, стрелять — значило расходовать патроны, пули просто могли не долететь из-за деревьев, противник, а ведь это уже не просто мишень, был быстрее, так что нужно было не доводить до такого. Андрея укололо в область шеи, он на полном ходу, пролистывая эти мысли, напоролся на свежесломанный сук, теперь между шеей и грудью зияла рана. Да ну и хрен с ней, подумал Андрей.

Василий, тем временем, несся по лесу, ветки изодрали ему лицо и торс, но он не боялся, потому как то, что настигало сзади, могло изодрать его полностью. Еще пару раз он оглядывался и смутно видел этот уверенный силуэт, который следовал за ним сквозь лес, как хозяин леса, как его безмолвный сообщник. След в след этот упрямый упырь бежал за ним. Заметив свет слева, он резко сместился, перебежав прогалину, прыгнул в низину, стал спускаться в кустарник, и тут же засвистели посланники очереди. Андрей, тем временем, приблизился на расстояние видимости, и без густой кроны уже мог стрелять, видя цель. Василий впереди заметил реку…

Довольно крутой берег, но вот какое-то подобие тропинки. Василий смекнул, что в бронике переплыть эту водяную громаду не вариант. Потому он на бегу сорвал с себя панцирь, и как в детстве санки, подложил его под грудь, оттолкнулся ногами и полетел в низину головой вперед. Скользило очень быстро, донесшись по глине до самого берега, Василий слетел в воду, оставив бронежилет коряге. Лоферы мигом слетели с ног благодаря прибрежной грязи, и он поплыл до речной извилины с быстротой, которой бы позавидовал и опытный спортсмен. На мгновение он, вместе со взмахом рук, глянул назад, и пока еще не видел преследователя. Да и глупо было оглядываться вообще, потому как преследователь бы напомнил о себе очередью. Затем, когда до поворота оставалось метров десять, Василий нырнул, чтоб уж наверняка дотянуть…

Андрей бежал след в след, но у берега он замялся, тропинка раздваивалась, было много свежих следов и не понятно, куда именно — к берегу или на протоптанную тропинку свернула жертва.

Но затем, секунд через пять, он услышал плеск в реке, и уже уверенно ринулся в сторону воды. Быстро съехав с берега, он увидел брошенный у воды броник, а также Василия, резко вынырнувшего у извилины реки и тут же скрывшегося по течению. Стрелять было бесполезно, это была всего секунда, да и инерция еще подбрасывала руки с автоматом из стороны в сторону. Андрей сунулся, было, в воду, но плыть — не вариант, он решил преодолеть реку вброд, даже нырнул пару раз. Броник, автомат, все было таким тяжелым, но опыт, опыт помог, сильно отталкиваясь от каменистого дна, Андрей в два нырка преодолел глубокое место. Затем выбрался из воды, не без труда взобрался на берег.
 
Достав военный планшет, Андрей умом охотника прикинул, что до смерти перепуганный человек будет и дальше плыть, ведь именно река дала ему такую огромную фору. Посмотрев на водонепроницаемом планшете карту, Андрей убедился, что река через километр, если идти напрямик, мелеет, и уже не обладает таким бурным течением. Всего лишь километр бурьянами, и он напрямик выйдет к тому месту, где, предположительно, будет находиться жертва. Правый берег очень крутой, и вряд ли человек, особенно если он все же раненный, сможет на него взобраться. Тогда… не нужно терять драгоценное время. Андрей глубоко вдохнул, засунул планшет в хлюпающую барсетку и побежал. На бегу проверил патроны, судя по модному электронному счетчику, их оставалось 67. Хватит на десятерых Василиев! Ломясь сквозь бурьян, Андрей мысленно пел строевую: «Эх, рябина, гнись-гнись-гнись, мы ребята зашибись… ».

Василий плыл кролем четыре взмаха, и брасом еще два. Так получался ритм, так меньше устаешь. Он смотрел по сторонам. Если река отпадает, то по какому же берегу за ним гонится этот стрелок? Василий два раза уже вроде бы полностью выдыхался, но силы откуда-то находились и находились. Наконец, той благостной силы течения уже не стало. Река раздалась вширь, стала болотистой. Да, если б не разряд по плаванию, лежать бы ему сейчас среди полей асфоделий или райский кущей. Но-о, спорт, ты — мир!

Василий наполовину вылез из воды, все же то чувство, когда с обоих берегов ты как на ладони, оно отлично подгоняло. Василий осмотрел себя: с уха снова начала стекать кровь, предплечье правой руки было с ужасными двумя бороздами, но, как сказали бы в кино: ерунда, царапины. Больше беспокоила нога, простреленная навылет в икре и чрезвычайно болевшая. Хотя, после холодной ванной ходить было на удивление не так больно, как это могло показаться.

Спину он и вовсе не чувствовал, или чувствовать боялся.

Василий вымазался как мог прибрежной черной грязью, перевязал ногу майкой-алкоголичкой. Затем он, пытаясь как можно меньше оставлять следов, прыгнул из воды на мох, будто из моря в чистые, не облепленные песком шлепки, затем поднялся по более пологому, левому берегу, зарываясь в кусты все глубже и глубже. Взгляду Василия предстала отчего-то не зарастающая бурьяном одноколейная  дорога. Он несколько минут посидит здесь и решит, что делать. Голова гудела, мысли путались. Василий даже не сразу осознал, что вооружен и восемь патронов магазина в его распоряжении. Да, «Макар» против такого монстра практически ничто, но все спокойней. Почему-то мысли о том, что ему удалось полностью оторваться от преследователя, не было. Усталости он на удивление не чувствовал, и поэтому достал пистолет как успокоительное и начал наблюдать. Проскользнула мысль, что любое самоубийство — глупейшая вещь, и если он вдруг прибегнет к такой мере, то значит, несказанно облегчит работу убийце, которого он сейчас ненавидел всей душой.
Шли минуты, и когда уже нужно было вставать и идти, невыносимый страх сковал Василия. Он внезапно, настолько, что чуть не выкрикнул, увидел выскочившего на мягкий берцах Андрея. Тот был весь в бурьяне, в трупах и трупиках трав, в черепках колючек. Штаны хаки, темная водолазка, хаки-броник, омоновский шлем, платок на нижней половине лица, и «Калаш» с круглым патронташем, который в несколько раз уменьшал шансы Василия на дальнейшую жизнь. Андрей, как-то странно задрав лицо, шел, казалось, прямо к тому кусту, за которым сидел Василий. Андрей стянул платок, и Василий увидел, наконец, лицо. И он запечатлел каждую черточку, не давая никаких характеристик, просто силясь запомнить, просто запоминая незнакомые черты. Почему, почему он так странно ворочает этим своим лицом? — Ответ был прост: острый запах мочи, вперемешку с еще чем-то. Андрей начал ощущать его, но еще не был уверен. Василию нужно было бежать, или срочно снимать с предохранителя «Макаров», или делать хоть что-нибудь осознанное. Сначала он обратил внимание, как что-то уже давно щипало солью внутри его огнестрельной раны. Но он просто посмотрел, как бесшумно струйка течет из под него и впадает в близлежащий муравейник. Страх-тах-тах сковал полностью, заполняя своим оледенением каждый удар сердца. Шаг, шаг, двадцать… пятнадцать шагов отделяют его от смерти… Шаг, шаг… Соберись, делай, делай что-то. Он заставил себя медленно, без щелчка, не передернуть даже, а перемять затвор.
 
Вдруг, что-то захлопало, издав сильный звериный гогот за спиной у Андрея, убийца повернулся спиной, и тут, внезапный прилив отчаяния и безрассудства буквально вырвал Василия из кустов, швырнул на дорогу, и вот уже он, лежа на здоровом плече, пускает пять пуль в оппонента.
 
Первая, видимо, вошла в голень, фигура накренилась, и только при втором выстреле рухнула на землю, подчиняясь накрепко вбитому армейскому рефлексу под названием «вспышка». В сторону Василия по Земле разворачивался автомат, но Вася попал прямо в него, и тот даже начал обратное движение, будто принюхиваясь, откуда именно по нему ведется огонь. Да, еще одна пуля глухо шлепнула по бронику Андрея, а последняя, которая успела вырваться из пистолета, вслед за второй ушла в рябое птичье молоко нескольких взлетающих  уток, которых разворошил и поднял внезапный грохот.
Это был единственно верный вариант, действительно, стрелять из кустов не имело смысла, «Макаров» бы попросту не достал, а тут наглость на секунду смутила бойца.
Но боец на то и боец, чтобы, особенно не мешкая, выпалить очередью по дороге, по невесть откуда, как черт из табакерки или как бог из машины, для кого как, появившемуся Василию.
 
Над летней дорогой смачно хрустнула стрекоза.

Василий с такой же мгновенностью скрылся обратно в прибрежный кустах, которые тут же изрешетило. Ах, как бежалось к воде, как бежалось. Василию, несмотря ни на что, было приятно вновь окунуться в воду, почувствовать ее спасительную прохладу, муть и покой, даже слыша, как за спиной кто-то вломился в кусты, споткнулся, и уже не так уверенно, но все же с дьявольской целеустремленностью помчался следом. Проплыв под водой свой максимум, Василий хотел укрыться под корягой, вынырнул, но понял, что плыл очень мало, вот в метрах двадцати только и были все еще расходящиеся круги. Он попытался прикинуть, где его мог ждать противник, оглядел то, что было над ним: спокойная мшистая гладь, посмотрел по сторонам, никого и ничего, словно был он под водой не каких-то тридцать секунд, а годы, вылез в другую эпоху, и все вновь чинно и застойно после революционной бури.

Василий немного попятился к берегу и тут его голова наткнулась затылком на что-то смертельно пугающее, горячее и знакомое, все Васино существо сейчас находилось в этой точке. У головы что-то с грохотом лязгнуло, дуло на мгновение отпрянуло, словно отказываясь от нелюбимого блюда, Василий зажмурился, предчувствуя боль страшную. Но затем, даже не осознав, что произошло, быстро махнул рукой в сторону ствола, и выстрелил из своего «Макара» дважды. Первая пуля, как в замедленном кино, прошла сквозь ладонь Андрея, и клацнула куда-то в застежку броника, окончательно потеряв силу. Вторая щелкнула по каске, зажужжав и отлетев в сторону. Андрей попятился, простреленная нога поехала на влажном мху, и он на секунду потерял равновесие, еще секунда ушла на то, чтоб со всей силы грохнуть об колено заклинившее орудие, отчего его очередь пришлась в воду, где еще мгновение назад стоял готовый умереть Вася.

Но Андрей мгновенно выровнял положение, сквозь бурьян он увидел будто в поговорке сверкавшие пятки.

Было неудобно держать автомат, этот заказ затягивался в какой-то труднорасплетаемый узел. В пассиве два ранения, еще два попадания, он выпустил больше сотни пуль, а не мог ни убить, ни серьезно ранить этого шныря. Вот уже двадцать минут он гоняет эту водяную крысу по русским просторам и что? Он мигом полез на прибрежный холм, и еще не встав на ноги, злобно дал очередь по удаляющемуся силуэту, услышал взвизг, почти женский такой, и силуэт исчез. Андрей собрал волю в кулак и побежал, беззвучно хромая.

Василий не знал, как выжил, даже короткое слово «осечка» было некогда думать, он просто вылетел из воды, хватаясь за ветки, промахиваясь, но все равно цепляясь за бурьян, он понесся, пригнувшись, не обращая внимания, как хлюпает в его простреленной ноге. Раздались выстрелы, со второй очереди раздался уже и свист пуль вокруг, меланхолично склонила толстый стебель к низу полынь. Но тут уже знакомо его ужалили, но во многажды больней.
 
Пуля прошила ахиллово сухожилие и застряла в пятке. От боли он взвыл, выронил пистолет, и еще больней стало, когда он по инерции наступил на раздробленную стопу. Потеряв равновесие, плюхнулся влево, за удачно подвернувшийся на пути сухой ствол, толщиной примерно в человеческий торс.

Андрей уверенно переменил бег на шаг.  Посмотрел в патронташ, там было девять патронов, которыми уже десять Василиев не убьешь. Андрей выхватил взглядом сверкнувший в световом пятне мгновение назад пистолет. «Макар» лежал у обрыва. Андрей выстрелил, и, задетый огневой мощью за живое, мистер ТЗ (только застрелиться) с одним, рассчитанным именно на это патроном плюхнулся в воду метров с двух.

Восемь пуль. Андрей деловито, словно и действительно был хозяином этой гущи, оглядел место падения. Из-за старой коряги начинала свой бег темная ягода крови. Андрей хотел, чтобы финальная точка такого неприятного задания была жирной и отчетливой. Он прицелился и выстрелил один, второй раз. Через мгновение из-за коряги показалось обмякшее колено. Вот, в мыслях как в компьютерной игре, как в игровом автомате звякнули деньги. Андрей мысленно представил, как выглядят наличными в сотенных банкнотах двадцать пять тысяч долларов. Это же какая увесистая пачка! На следующее задание нужно будет обязательно идти с запасным оружием, а тут, видимо, пуля до сих пор где-то шарится в затворе. Сейчас нужно будет позвонить зачистке, и чтоб забрали. Шумно получилось в этот раз, очень шумно. Радует, что крыша хорошая, сказали, мол, работай спокойно, все уже оцеплено под видом спецоперации по борьбе с гастролерами.
А еще секунды назад первый выстрел обжог левую подмышку Василия, а второй прошел над ухом, будто хотел и правое надорвать для симметрии. Даже не соображая, что он делает, Василий, без надежды на толщу коряги, которая, видно оказалась совсем трухой, обмяк. Наполовину осознанная хитрость, вот как бы он описал это… после.
Левая рука безвольно плюхнулась на мокрую почву, но тут же почувствовала камень. Обламывая ногти, не слыша, но чувствуя приближающиеся шаги, Василий стал лихорадочно выцарапывать этот валунишко. Тень начала окрашивать траву в темное. Вот уже показался «Калаш», из дула лезла тоненькая струйка дыма, и ствол ей будто облизывался в предвкушении.


«Калаш» задержался на секунду, а затем подался вперед. Василий смог отнять у земли камень и левой швырнул его Андрею в пах. Рефлекс сработал, Андрей прикрылся жестом футболиста, опустив оружие, но не успел он понять, что происходит, не успели они оба обратить внимание, куда камень попал, как Василий в прыжке вцепился в ствол двумя руками. Запахло паленой кожей, но Василий не заметил боли от ожогов, настолько язвила мозг раздробленная пята. Раздался выстрел, пуля ушла в землю. Ударом берца Андрей, как ему показалось, разрядил ситуацию, но Василий отлетел на шаг вместе с автоматом, ремень лопнул, будто бы поводок. Андрей изловчился и в падении схватил соперника за окровавленную ступню, она была скользкой и неудобной, плюс, вторая нога отчаянно вырывавшегося Василия уперлась Андрею в лицо.

Василий взвизгнул, выпустил два выстрела куда-то вбок, в реку (и да, стрелял уже он). Он прикрывал только что вырванный автомат животом, как утка прикрывает птенцов от опасности, и пнул Андрея чуть ниже, как раз в глубокий порез от обломанной им же, Василием, ветки. Пальцы вляпались во что-то вязкое на рукояти. И, будто поменявшись ролями, вскрикнул уже Андрей, который, было, достал нож, но простреленная ладонь не хотела слушаться, закапризничав на мгновение, этого мгновения хватило Василию, чтобы навести дуло с последними двумя патронами в лицо. Боль жгла пятку, и душу, в нее ушедшую. Хотелось только избавиться от этой боли, мгновенно и любым подручным способом.

Андрей с удивлением замер на миллисекунду, будто выбирая, либо пронзать соперника броском ножа, либо следить за его, казалось бы, невозможными и такими быстрыми действиями... И тут Василий нажал на гашетку, и на лице выскочили две небольшие точки, точно особенно крупные соринки выпали из глаза. Автомат упал в траву за ненадобностью, словно погружался в поиск этой спасительной ненадобности, как уличные псы ищут лечебные травы на пустырях. Тело с чавканьем обмякло и отвалилось со склона. А выживший остался в каком-то полуобморочном состоянии, лишь через минуту с завистью отметив, как из трупа перестает сочиться кровь. И кроны деревьев едва покачивались, приоткрывая им солнце.