Вечное безмолвие

Домой я возвращался на маршрутке. За окном низкие, ворочавшиеся в серой мгле тучи, закрывали солнце. Нудный, моросящий дождь монотонно крапал за окном, окрашивая асфальт в темно-серое полотно.

В маршрутке было тепло и немноголюдно. Подремывая, я сидел на заднем сиденье, изредка оглядывая своих немногочисленных попутчиков сонным взглядом.

Рядом со мной, через ряд, скрючился над телефоном крупный мужчина. Перед ним расположилась юная пара. Девушка у окна была очень мила – курносенькая и с большими наивными глазами. Время от времени, она отрывалась от созерцания мокрого неприветливого леса за окном и посматривала на своего соседа, робко улыбаясь смущенной улыбкой. Молодой человек, что устроился с ней рядом, тоже на нее смотрел. В его ухе был наушник, а второй, после их молчаливого диалога улыбок и взглядов, он предложил девушке. Когда в следующий раз, оторвавшись от дремоты, я посмотрел на них, они уже сидели, крепко прижавшись друг к другу и сосредоточенно слушали музыку в телефоне.

Лицом к салону, в ярких цветастых платьях, сидели две полные женщины. Они с упоением спорили об урожае на огородах, делясь советами по его выращиванию.

Передо мной, прижав телефон к уху, расположилась молодая женщина. Ее затылок, в кольцах обесцвеченных волос, постоянно маячил перед глазами, а ее визгливый, ни на минуту неумолкающий голос, вначале действовал мне на нервы, но, потом, впав в глубокое забытье, я перестал ее слышать.

От резкого толчка я проснулся. На секунду показалось, что сзади, кто-то дергает спинку моего сиденья. Я обернулся. Ну, конечно, позади никого не было, ведь мое сиденье последнее.

Хмыкнув, я повернулся обратно и похолодел. На мгновение я перестал дышать, в ужасе осматриваясь по сторонам. Салон маршрутки был переполнен людьми. Их искалеченные окровавленные тела были повсюду: в креслах, в проходе, на ступеньках. Мои ничего не подозревающие попутчики так же мирно болтали по телефону, слушали музыку и спорили об урожае среди этого хаоса крови и мертвых тел.

Я зажмурился, а когда открыл глаза, все было как прежде – ни трупов, ни крови.

«Привидится же такое» - усмехнувшись про себя, я потер глаза, поерзал в кресле и стал смотреть в окно. Маршрутка следовала своим ходом, размеренно отмеряя километражи дороги, перед глазами проплывали лес, луг, поле, опять лес… Мерное покачивание незаметно усыпило меня.

Проснулся я оттого, что маршрутка встала. Дверь оказалась открыта, но внутрь никто не заходил. Застыв в немом изумлении, мои попутчики молча смотрели в дверной проем, затягивающийся темной мглой. Из темноты, в салон начал подниматься человек в длинном плаще. Капюшон полностью скрывал его лицо, видны были лишь руки – желтые и худые, с узловатыми длинными пальцами.

- Пора…

Голос незнакомца звучал глухо.

Первыми на выход пошли подруги, всю дорогу обсуждавшие огородно-садовую тему. Попеременно они вгляделись вглубь капюшона незнакомца и покорно спустились по ступенькам, исчезнув в клубящейся тьме. За ними женщина, что сидела передо мной. Она выронила телефон и как во сне двинулась к фигуре в плаще, потом мужчина. Последними, растворяясь в темноте, вышли молодой человек и девушка.

Пристыв к креслу, я не мог заставить себя пошевелиться. Казалось, если я подойду к незнакомцу и увижу его лицо, со мной случится, что-то непоправимое.

- Пора… - фигура в плаще пошевелилась.

Я с тоской смотрел на него и, почувствовав, как забухало в груди сердце, поднялся на дрожащие ноги и медленно двинулся по проходу вперед. Поравнявшись с незнакомцем, я коротко передохнул и заглянул под капюшон. Лица под капюшоном не было. Вместо него все пространство под капюшоном занимал огромный динамик.

Я отшатнулся.

- Пора… - качнув головой, напомнил мне незнакомец.

- Покажи… покажи свое лицо… - с запинкой прошептал я, чувствуя, как судорога сводит губы.

На секунду динамик исчез. В глубине темного провала капюшона побежали помехи, и на миг я увидел воронку. С противным хлюпающим звуком она захлопнулась, уступив место динамику.

Я шагнул на ступеньки и окунулся в темноту. Но через минуту свет ударил  в глаза и, щурясь, от яркого солнечного света, я спрыгнул на землю, растерянно озираясь по сторонам. Возле моих ног, в опасной близости, низвергла свою пасть пропасть. Над нею зависла наша маршрутка, ее передние колеса крутились в пустоте, не останавливаясь. Рядом, сгрудившись в сиротливую кучку, стояли мои спутники. Они испуганно жались друг к другу, молоденька девушка плакала, не замечая, как крупные слезы текут по ее щекам. Водитель так и не вышел из своей кабины.

Затаив дыхание, я шагнул к самому краю пропасти и заглянул вниз. Там, внизу, на смертельной глубине, лежала наша разбившаяся, покореженная маршрутка. Повсюду были разбросаны покалеченные люди и оторванные человеческие конечности. Маршрутка, трупы, битое стекло, все было перепачкано землей и заляпано кровью. Оттуда веяло смертью и немым безмолвием.

Я в страхе отшатнулся, выискивая глазами того, кто остановил нас здесь.

Фигура в плаще зашевелилась.

- Вас слишком много, - в неподвижной тишине, которую не нарушал даже шелест ветра, глухой голос незнакомца звучал оглушительно громко. – Маршрутка не выдержит лишнего веса и рухнет. Один из вас должен уйти… туда…

Его желтый палец указал на пропасть.

- Кто из вас? Ты?

Палец ткнулся в одну из женщин-огородниц.

- Нет-нет, - попятилась она. – У меня муж парализован… Кто будет ухаживать…

- А у меня внуки… - прошептала ее подруга.

- Я одна воспитываю детей, - пролепетала женщина, та, что всю дорогу разговаривала по телефону.

Мужчина не смог ответить, у него так тряслись губы от страха, что он, выпучив глаза, только мычал что-то нечленораздельное, а молодой человек, не дожидаясь вопроса, кинулся к двери маршрутки.

Незнакомец осмотрел нас и махнул девушке.

- Иди, - приказал он.

- Нет! Нет! – закричала она. – Почему я? Я не хочу умирать… пожалуйста… умоляю… я не хочу…

Она навзрыд заплакала. Ее большие темные глаза с мольбой вглядывались в наши отчужденные лица.

- Я не хочу… - шептали ее дрожащие, по детски пухлые губы.

В моей душе все перевернулось. Шагнув к пропасти, я обернулся и негромко сказал:

- Не трогай ее.

- Тебе нужно лишь спрыгнуть, - фигура в плаще качнулась. – Если боишься, я столкну тебя.

- Я сам, - коротко ответил я и, перед тем, как прыгнуть вниз, обернулся на своих попутчиков.

В их жалких, испуганных лицах не было ни кровинки. Устремленные на меня глаза были полны страха и надежды.

- Прощайте… - выдохнул я.

Сердце защемило невыносимой болью. Мне не хотелось умирать. За спиной таилась смерть и было так страшно, что я малодушно закрыл глаза, а потом взглянул на залитое слезами полудетское лицо девушки и это придало мне силы.

Не думая ни о чем, я повернулся и шагнул в немое безмолвие.