Васильки

   Огромная поляна, окружённая высокими елями, была густо усеяна разноцветными холмиками палаток, собравшихся по обычаю в конце мая на районный турслёт.

   Проходя мимо одной цвета хаки, Саша столкнулся с выпорхнувшей из неё белокурой худенькой девочкой в сверкающем на солнце голубом спортивном костюме. Она на мгновение замерла, улыбнувшись ему васильковыми глазами и вновь нырнула в палатку, откуда выплеснулся девичий смех. От растерянности он с минуту топтался около них, забыв цель своего путешествия, в надежде вновь увидеть лучистый василёк, но из палатки выползла красная куртка и полная некрасивая девочка вопросительно уставилась на него. Саша сделал вид, что наконец-то нашёл то, что обронил, поднял с земли то, что не падало, засунул пустой кулак в карман джинсовки и деловито направился к своим.

    Весь день он обшаривал всю округу в поисках голубого костюма и, пересекшись в очередной раз с ней взглядом, блаженно улыбался.

    - На соколовских заглядываешься? Пошли знакомиться, - предложил Саня Босс, когда к вечеру этого дня состязания наконец закончились и все разбрелись по своим палаткам. - Да не бойся ты, не съедят!
    - Гитару брать? - от волнения Саша засуетился, обшаривая глазами палатку.
    - Я с вами. У меня пропуск! - Саня Козёл оттопырил куртку, в рукаве которой покоилась нагревшаяся за день поллитра пшеничной.

    И три джинсовых молодца по-медвежьи отправились в соседний "малинник".

    - Мальчики, вы куда? А ужинать? - окликнула их географичка Альбина Сергеевна, полная пожилая женщина, неутомимый завсегдатай турпоходов.
    - Мы скоро. Начинайте без нас, - Босс как главный в группе взял огонь на себя.

    - Тук-тук! - сказал он, когда они приблизились к "защитного" цвета палатке.
    - Кто там? - весело прозвенел в ответ серебристый колокольчик.
    - Октябрьские, парни хватские, семеро одного не боятся! - выпалил Саша.

    Послышались перезвоны смеха на разные лады. Во входную щёлку палатки выглянуло несколько пар любопытных смеющихся глаз.

    - Здравствуй, братик! - первой показалась брюнетка в чёрном спортивном костюме с цветными полосками и черной бейсболке с вытертыми золотыми буквами, обращаясь к Боссу, а затем повернулась к другим Сашам. - Лена, - она слегка присела, вытащив карманы куртки. - Мы знакомы. В один детский садик ходили, рядом на горшках сидели.

    Саша и Козёл вопросительно обернулись на хитро улыбающегося Босса, но тот лишь кивнул в сторону палатки. Следом за ней появилась блондинка в голубом.

    - А вот с ней вы не знакомы. Кстати, тоже Лена, - представила их двоюродная сестра Босса. - А это Саша, Саша и Саша, - они вдвоём прыснули со смеху.
    - А как вас различать, - спросила Лена в голубом.
    - Это Саня Босс, а это Саня Козёл.
    - А ты какой Саня? - она игриво поблёскивала своими васильками.
    - Просто - Саня, - он пожал плечами.
    - Значит - Просто Саня! - Лена в голубом звонко рассмеялась.
    - Пойдёмте вон к тому костру, там весело, - Лена в чёрном взяла под руки Саню Босса и Саню Козла, а Лена в голубом пошла рядом с Просто Саней.
    - Играешь? - она кивнула на гитару.
    - Так, немного балуюсь.
    - А чего девочек с собой не взяли?
    - Сказали, что устали. Испугались, наверное.
    - А вы, значит, не испугались? Наших мальчиков?
    - А они у вас есть? Чё-то мы их не заметили, - Саша оглянулся на удаляющуюся палатку.
    - Конечно, есть. Вон они...

    Они подошли к костру, около которого собралась большая группа парней и девочек с разных школ района. Бренчала расстроенная гитара затёртую до раздражения песню, ей нестройно подпевали: "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались".

    - Подвиньтесь, - весело и по-хозяйски обратилась Лена в чёрном к сидящим спинам.
    - Привет от Октябрьского! - Саня Козёл вытащил из рукава бутылку водки, протягивая её, как ему показалось, главному в этой компании и пошёл знакомиться по кругу.
    - О-о, другой разговор. Всегда бы так! - спины охотно расступились, освободив на бревне для них место.

    Справа от Саши села Лена в чёрном, слева - Лена в голубом. Босс остался стоять рядом с ними.

    - За знакомство! - ловко распечатал бутылку приветливый парень среднего роста, сделал маленький глоток прямо из горла и передал её соседу. - Сыграй что-нибудь! - он обратился к Саше, кивнув на гитару.
    - А что? - тот растерялся от внимания мелькающих в свете костра глаз.
    - Что хочешь! - главный закурил и, зажмурив один глаз от дыма, уставился на него.

    Повисла тишина, только трещали лопающиеся в костре ветки. Козёл и Босс усиленно телепортировали ему, шевеля губами: "Детство, детство, ты куда бежишь". Соревнования между школами ещё не закончились и теперь от Саши зависело, победят ли они в этом импровизируемом конкурсе.
    Он запрокинул голову, отыскивая в памяти песню.

    - Под небом голубым...

    Лена в голубом подхватила песню, тихо подпевая и отвлекаясь лишь на время очередного глотка из быстро пустеющей бутылки. А Лена в чёрном молча сидела рядом, неотрывно глядя на танец огня.

    Остановившись, Саша заметил, что все загипнотизированно смотрят на костёр, словно заглядывая в своё далёкое и таинственное. У многих предательски блестели глаза, - то ли от дыма, то ли от налетевших мыслей.

    - Сука! - заорал, вскочив, отчаянно дёргаясь, маленький некрасивый парнишка.

    Костёр выстрелил угольком прямо на его модные спортивные штаны. Дыра размером с кулак зияла на самом интересном месте. Чьи-то руки сдёрнули с погорельца штаны и огонь ярко осветил широкие семейники в мелкий розовый цветочек.

    Грохнул раскат смеха. Кто-то свалился с бревна, визжа и похрюкивая. Кто-то беззвучно бился в истерике, пиная ногами остальных.

    - Одень штаны, дурила! - перебарывая свой смех, крикнул главный.

    Они ещё долго сидели у затухающего костра, травили анекдоты, пели песни, пока к Ленам не подошёл их руководитель.

    - Нам тоже пора. До завтра. Пока, - прощаясь с остающимися, Босс хлопнул по плечу Козла и Сашу.

    Они поднялись и растворились в темноте.

    Назавтра был заключительный день в районных соревнованиях по турслёту. Все суетились, бегали по делам взад-вперёд, подводили итоги и поэтому Сашам было уже не до Лен, как и Ленам не до Саш. В конце, перед самым отъездом, они скомканно попрощались, даже не обменявшись адресами.

    Впереди всех ждали экзамены за девятый класс, так что, погрузившись "по самое не балуйся" в подготовку, Саша не заметил, как пролетел месяц. На улице вовсю свирепствовал июнь, безжалостно плавя мозги у людей, у животных, у птиц. Всё, что дышало, забивалось в тень, пока не скрывалось солнце. Кошки и собаки, тяжело вздыхая и умоляя взглядом человека хоть что-нибудь сделать, зарывались в землю. Галки, вороны и воробьи лежали на траве с раскинутыми крыльями и высунутыми языками, не обращая ни на кого ни малейшего внимания. И только одинокий петух гордо шагал по улице, выслеживая очередную жертву.

    На картофельном поле, выходящим одним краем к дороге, обливаясь потом за увлекательным занятием под нежным названием "окучиванье картошки", Саша остервенело долбил тяпкой по глиняным комьям засохшей земли. С восьми утра он вышел к бесконечным, перетрескавшимся от засухи, рядкам, временами прерываясь на кружку сладкого чая.
    Одна хорошая тяпка, приятно вонзавшаяся в сухую глину, внезапно рассыпалась к полудню под жёсткими ударами Сашиной злости. Другая тяпка болталась на черенке и пружинила, отскакивая от земли. Третья... Третью и тяпкой-то назвать было совестно, разве что свиные загоны от дерьма чистить.
    Но, похоже, что Кто-то сжалился над ним, указав солнечным лучом сквозь дощатую стену дровяника на тёмный угол, где мирно покоилась отцовская тяпка. Тяжёлая, острая, ладная.
    Саша на мгновение даже прослезился, взяв её в руки. Теперь всё пойдет иначе. Теперь он сможет спасти так и не вылезшую из земли картошку.
    С каждым окученным рядком настроение его поднималось. И чтобы дело шло быстрее, он запел вслух, перебирая все известные ему песни.

    Шёл последний ряд. Последние метры. От перенапряжения дрожали руки и ноги.

    - Перекури, артист! - крикнул через дорогу вечно довольный рослый дед с выпирающим животом, живущий по соседству напротив.

    Саша распрямился, щурясь от жгучего пота.

    - Батя не разрешает! Будешь курить, говорит, конец больше не вырастет! - ему нравилось зубоскалить с этим весёлым соседом.
    - Ха! Вот это загнул! Сам-то он где? Комбайн чинит?
    - Но.
    - В тенёчке, небось, там сидит. Анекдоты травит. Пиво холодненькое попивает, - дед пересёк дорогу, подойдя к забору и лукаво смотрел на Сашу.
    - Да чё уж тут?! Наше дело маленькое, ряд взлохматил - полтинник в кармане.
    - Вот почему ты так рьяно землю грызёшь! А я всё ломаю голову: чем ты так провинился?!
    - Сашулик, ты что, всё уже сделал? - к забору подошла вернувшаяся с работы мать, неся в руке тяжёлую сумку с продуктами. - Не отдыхал, поди?
    - Вот и я ему говорю - покури! А то меня совесть уже измучила - сижу в тенёчке, жизнью наслаждаюсь, а этот - как негр по земле ползает весь день, глаза только мозолит!
    - Пошли, покушаем. Голоднющий, небось? - мать направилась к дому.
    - Я только искупаться сбегаю. Скоро вернусь.

    Докончив, Саша забросил тяпку в дровяник и побежал, предвкушая долгожданную прохладу, в сторону пруда.
    Из чужого огорода кто-то махал ему рукой. Он подошёл к забору и увидел, как навстречу ему между грядок спелой клубники бежала белокурая Лена в голубом. Только теперь она была в открытом голубом купальнике.
    Не смотря на жару, она выглядела освежающе бодро. В груди у него сладко заныло.

    - Привет, Просто Саня! - голубые васильки её глаз радостно блестели, а распущенные, выгоревшие добела волосы, ослепляюще светились запутавшимся в них солнцем.
    - Привет! - удивлённо ответил он, щурясь от блеска её волос. - Ты какими судьбами тут?
    - К бабушке приехала. Погостить. А я всё смотрю сегодня - ты не ты машешь тяпкой?! Бабушку спросила, - она сказала, что наверно младшой Вити Ларина. Как будто я всё поняла?! Фамилию-то твою я не знаю.
    - Теперь знаешь, - ему захотелось обнять её до визга. - А у тебя какая?
    - Угадай! - она наклонила голову набок и прищурила один глаз.
    - Одинцова?
    - Какой догадливый! - ответила она удивлённо и немного разочарованно. - Хочешь клубнику? - Лена нагнулась над грядкой и сорвала несколько ягод. - Держи.

    Она протянула к его губам одну крупную, очень спелую тёмно-бордовую ягоду и зачем-то сама приоткрыла рот. Саша мигом проглотил её, ненароком обсосав Ленины пальцы. Она отдёрнула руку и спрятала её за спиной.

    - Какая вкусная! А можно ещё?

    Он так открыто и беззащитно смотрел, что Лена успокоилась и протянула новую клубнику.

    - Понравилось?!

    Она отвела руку и серебристо засмеялась, когда Сашины губы вытянулись как у лошади и поймали воздух. Ей показалось забавным, как он тянулся за ягодой и стала дразнить его, заливаясь смехом. А Саше очень нравился её смех. Если он успевал поймать клубнику, то заглатывал её так, чтобы достать губами до пальцев, а Лена старалась не попасться. Её взволновали эти прикосновения.

    - Елена! - на крыльце показалась строгая бабушка. - Иди ужинать. Живо!
    - Давай погуляем сегодня? Часов в девять?

    Лена кивнула, облизывая от клубники руки и побежала. Через мгновение она уже стояла на крыльце, худенькая девочка в голубом купальнике, нежно обхватив за пояс полную бабушку. Саша поспешил в сторону пруда, откуда всё ярче с каждым его шагом раздавались счастливые крики.

    На мелководье малышня с раннего утра месила глину. На ходу скинув кеды и шорты, он разбежался и прыгнул с высокого берега.

    - Ну что, Шурик, домучил картошку? - присев на диван, отец с размаху хлопнул спящего сына по спине. - Это тебе не книжки читать.
    - Сколько время? - Саша выглянул в окно.
    - Почти десять.
    - Ё-моё! - он подскочил как ужаленный, резво натягивая джинсы.
    - Пошли ужинать.

    Но тот уже бежал к мотоциклу, накинув на голое тело джинсовый пиджак-безрукавку. От бензина, слитого тёмной ночью с "пускача" соседского трактора, "Восход" не заводился. Только с толкача, изрядно прочихавшись от вредных примесей, мотор сладко взревел и понёс Сашу что было сил, поднимая за собой плотный туман пыли.

    Резко свернув на параллельную улицу и едва не улетев в кювет, он заметил вдали светящийся маячок её окон. В груди заныло, захотелось раздвинуть рёбра и почесать их изнутри. Поравнявшись с домом, он дважды просигналил на радость всем соседским собакам. Занавеска дёрнулась и в окне показался силуэт. Но из дома никто не вышел.

    Казалось, что уже весь посёлок переливался лаем на разные лады, споря, ругаясь и визжа.
    Саша смотрел в темноту крыльца и повторял лишь одно слово: "Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!"

    - Ну бабушка?! - наконец-то до него долетели первые звуки жизни.

    Вслед за ней разразился сердитый лай бабушки.

    Между густо цветущих бледно-розовых кустов шиповника, медленно плыла к нему по дощатому тротуару белокурая девушка в белой футболке под коротким джинсовым пиджаком, джинсовой мини-юбке и белых кроссовках. Саша смотрел на неё, благодарно повторяя: "Спасибо! Спасибо! Спасибо!"

    - Я уже решила, что ты забыл, либо передумал, - она подошла, остановившись в метре от него и закинула за плечи белые волосы.
    - Лен, прости. Я... проспал, если честно, - оправдывался он, виновато глядя на неё.

    Лена прищурилась, засунув руки в карманы пиджака.

    - Так и быть. Прощаю. За честность, - она развела в стороны крылья куртки. - Ну и что будем делать, Просто Саня?
    - Не знаю. Поехали кататься!
    - Мне разрешили только до одиннадцати. Бабушка очень строгая, вообще не хотела отпускать. Я ей наобещала, что завтра все грядки прополю. Так что у нас всего час, - поколебавшись, как ей сесть из-за короткой, обтягивающей бёдра, юбки, прыгнула на сиденье боком.
    - Тогда погнали! Хватайся крепче. Лучше за меня.

    Мотор угрожающе взревел. Лена испуганно прижалась к Саше, крепко обняв его.

    - Привези меня живой! - услышал он её голос, улыбнулся и рванул с места, навёрстывая утерянный час.

    А из окна дома встревоженно смотрела им вслед бабушка Лены, недовольно покачивая головой.

    Они летели, обгоняя свет фары, подпрыгивая на кочках и едва удерживаясь: он - за руль, она - за него. Спину опьяняюще обжигали два горячих упругих шара, пугая его, волнуя и вдохновляя преодолеть законы всемирного тяготения и центростремительного ускорения.

    Он летел, стремясь увезти её как можно дальше, запутать следы, чтобы никто и никогда не смог их найти.

    Одинокий луч горящей фары разрезал густые сумерки. В лицо ласково бил тёплый ветер, раздувая как паруса их пиджаки. Поначалу, перекрикивая шум ветра и рёв мотора, смеясь, Лена звонко отвечала ему, но, вскоре оробев и вжавшись головой в его спину, притихла.
 
    Вдруг что-то вспыхнуло и через мгновение Ларин обнаружил себя лежащим на земле. Недалеко от него стояла Лена, а метрах в пяти валялся заглохший мотоцикл рядом с бревном, кем-то заботливо уложенным по центру дороги.

    - Ты цел? Подняться можешь? - она присела к нему.
    - Да. А ты как? Не поранилась? - он со страхом смотрел на неё.

    Лена поднялась, натягивая на бёдра задравшуюся юбку.

    - Вроде нет. Я даже не упала.

    На удивление, мотоцикл завёлся без капризов, сразу. Фара выхватила из темноты перепуганную, но невредимую Лену.

    - Отвези меня домой, - тихо попросила она.

    Возвращались торопливо и молча.

    - Прости, что так вышло, - прозвучали первые слова, как только остановились около её дома.
    - Всё нормально. Времени уже много, бабушка, наверно, будет ругаться. Я пойду? - она положила ладонь на его плечо.

    Он покорно кивнул, хотя жутко не хотелось её отпускать. У калитки она ещё раз обернулась, но в оконное стекло уже недобро стучала её бабушка. Махнув на прощанье рукой, Лена скрылась за входной дверью. Через минуту в окнах погас свет.

    Над горизонтом показалась полная луна. За забором, нежно белея в темноте, призывно манил шиповник сладким дурманом. Вокруг стояла мёртвая тишина. Саша слез с мотоцикла и бесшумно покатил его домой.

    Проснулся он в полдень в мокрой от пота постели. На улице нещадно жгло солнце. Стояла невыносимая духота. Спина, руки, ноги - всё горело от вчерашнего загара. На улице лениво залаял пёс, но тут же умолк. Взгляд упёрся в разросшийся на пол окна алоэ. Саша отломил кусочек и выдавил себе на руку сок, осторожно растёр. Вроде как полегчало. Тогда он, докуда хватало рук, стал обмазывать себя. И боль ненадолго отпустила.

    Бабушка. Лена. Бревно. Саша вспомнил цепь вчерашних событий. Неприятно засосало в районе солнечного сплетения. Надо было срочно что-то делать. Надев белую рубаху с длинным рукавом и светлые просторные брюки, когда сок алоэ подсох, он поковылял на улицу.
 
    Между грядок, ломившихся от переспелой клубники, сердито ходила старушка и собирала урожай. Он остановился в нерешительности.

    - Здравствуйте, - только и успел сказать, как услышал недобрый голос. - Нет её. Домой уехала! - бросила она и больше на него не обращала внимания.

    Саша растерялся, оглядываясь по сторонам, в надежде, что бабка врёт.

    - Как?

    Жгучая боль возвращалась. Он побрёл обратно через унылое картофельное поле.

    Через неделю, когда сошла обгоревшая кожа, Саша заправил свой "Восход" по самое горлышко бензином из отцовского "НЗ", оделся в любимую джинсу и погнал на другой край посёлка, где жил Босс. Но на дверях его дома висел раскалившийся от полуденного зноя замок. Вокруг не было ни души, словно солнце выжгло всё живое на этой планете. На всякий случай решил проверить картофельное поле за домом, и, как оказалось, не зря. Вдали, около самого леса, одиноко взмахивал тяпкой полуголый Босс.

    - Ты чего? - вытянувшись в полный рост, спросил тот.
    - Сань! Ты же всё знаешь. Помнишь Лену? Блондинку в голубом с турслёта?
    - С Соколовки, что ли? - Босс криво усмехнулся.
    - Ну?!
    - Та, что с моей сестрой из одной палатки вылезла? Симпатичная такая?
    - Ну да, да!
    - Нет, не помню! А что?
    - Может, ты и сестру свою не помнишь?
    - Двоюродную-то? Ленку? Может и не помню! А зачем они тебе?

    Было видно, что Боссу нравилось, когда в нём отчаянно нуждались. Он неторопливо, даже немного лениво вёл разговор.

    - Надо. Может, я жениться собрался!
    - А женилка-то у тебя выросла? - Босс ударил тяпкой, раскрошив глиняный пласт.
    - Ещё как! Показать?
    - Девкам показывать будешь! А я-то тебе зачем?
    - Поехали со мной?! Ты ведь знаешь, где твоя сестра живёт, а она знает, где Лена.
    - Я не могу, пока всё не закончу, - Босс взглядом обвёл поле терпеливо ждущих человеческой руки едва показавшихся из земли ростков картошки.
    - Я помогу тебе, как вернёмся. Слово даю! Только поехали?! - Саша взмолился и, выхватив тяпку из его рук, помчался к дому.

    Они летели по пустынной дороге. Встречный ветер приятно охлаждал расплавленные мозги. Проезжая мимо ячменного поля, синеющего васильками, Ларин тормознул и нарвал букет цветов, спрятав его внутрь джинсовки.
    Через двадцать минут они въезжали в Соколовку.

    - Вон тот, - Босс указал на бревенчатый дом.

    Но не успели они подъехать, как в окно уже выглядывала голова сестры. Узнав приехавших, она замахала руками и скрылась за занавеской, через минуту оказавшись
у мотоцикла в цветном коротком платье.

    - Привет! Вы чего тут забыли?! - она удивлённо взглядывала то на одного, то на другого.
    - Вот, жениха привёз! - Босс многозначительно уставился на Ларина.

    Лена покраснела и смутилась.

    - Не слушай его. Ты случайно не знаешь адрес Лены Одинцовой?
    - Знаю, конечно, - слегка разочарованно протянула она. - Здесь недалеко.
    - Покажешь? Садись между нами, - Саша придвинулся к баку и Лена, не раздумывая, запрыгнула к нему, вплотную прижавшись. - Не переживай, мы впятером катались на нём.
    - Да ладно врать-то?! - она нежно обхватила его за грудь. - Поехали?

    Дом Одинцовых стоял неподалёку, чуть не проскочили его. Лена ловко спрыгнула и убежала по выложенному плиткой тротуару. Занавески на окнах несколько раз дёрнулись, но никто в них не показался. Минут через пять появилась сначала сестра Босса, а за ней неохотно шла Одинцова Лена в длинной белой футболке.

    - Привет, - сказала она напряжённо и сдержанно. - Ты чего здесь?

    Саша растерялся от такого приёма.

    - Да так. Проездом.

    Он хотел достать и подарить ей букет васильков, щекочущих его голую под пиджаком грудь, но немного растерялся от такого приёма. Одинцова кивнула и оглянулась на окна.

    - Может, погуляем?
    - Сегодня не могу. Извини, - она пожала плечами.
    - Ну ладно. Тогда пока?

    Он смотрел на неё, стараясь разгадать причину натянутого разговора.

    - Пока, - Лена виновато улыбнулась и скрылась за калиткой.
    - Чего это она? - Босс обернулся к сестре.
    - Сама не поняла. Потом выясню. Поехали купаться? - она запрыгнула на сидушку мотоцикла и обняла Ларина. - Поехали?! На пляж! Там сейчас классно!

    В последний раз оглянувшись на окна дома, они поехали к кишащей людьми реке. Немного замявшись около "Восхода", Саша положил в Ленино платье букет васильков и побежал вслед за всеми в прохладную воду.


    Одинцову Ларин встретил лишь спустя три года. Они столкнулись на перроне, возвращаясь домой на летние каникулы.

    - Привет, Сашка! - радостно подбежала к нему Лена, сестра Босса, похорошевшая до обжигания в коротком обтягивающее её женственную фигуру чёрном платье. - Не узнал?! - она сняла крупные солнцезащитные очки.
    - Ничего себе! Привет... - он ошеломлённо смотрел на неё.
    - Помнишь Одинцову? - она махнула ей рукой. - Ле-на!

    От худенькой белокурой девчонки с чистыми васильковыми глазами не осталось и следа. Словно сойдя с обложки "COSMOPOLITENa" в длинном белом то ли платье, то ли плаще с глубоко расстёгнутой молнией, к ним шла незнакомая ему девушка.

    - Здравствуй, Просто Саня, - услышал он далекий и серебристый голос. - Как дела? - она глубоко смотрела ему в глаза, пыталась найти уголок, отведённый ей в его сердце.
    - Нормально, - он пожал плечами, словно говоря, что "живу вот без тебя", но сразу же спохватился. - Вы домой? На каникулы?
    - Да.
    - На автовокзал сейчас?

    Он наклонился, чтобы поднять их сумки.

    - Нет. Мы на машине.

    К ним подошёл высокий парень в спортивном костюме, ревниво смерил взглядом Ларина, выставив вперёд нижнюю челюсть и поднял с перрона сумки.

    - Ну чё, едем?
    - Мы сейчас. Ты иди пока... Ну что?! - прощаясь, Одинцова протянула руку, нежно её пожала с тенью лёгкой грусти и затерялась в толпе.
    - Ну и мне пора! - Лена в чёрном обняла его и чмокнула в губы. - Не грусти!

    Двери в электричке с треском захлопнулись, словно отсекая прошедшую жизнь, словно говоря: "Стоп! Снято!" и разгоняясь, она быстро скрылась за поворотом.

    Он стоял на опустевшей платформе и смотрел вдаль. Вихрь чувств поднялся в его сердце, вскрывая затянувшиеся раны.
    Когда взгляд скользнул по вокзальным часам, он понял, что опоздал на автобус и что сейчас ему придётся добираться домой своим ходом.

    - Может, кто подбросит по пути. А нет, так и сам дойду. Ходил же отец к матери, - подумал Саша, закинул на спину тяжелую спортивную сумку, набитую студенческим скарбом и пошёл в сторону выезда из города.


    А на осиротевшем перроне одиноко лежал кем-то брошенный маленький букет первых в этом году васильков.