Крест Тантала. Глава-VI

                Глава- YI

            Одурманенный отравленным вином, Гуго спал на деревянном настиле, заменяющем разбойникам кровать. Подтянув колени к подбородку, он сложился калачиком, скрестив на груди руки. Под глазом на полщеки расплылся синяк – месть Корявого за нанесённую ему рану. Оскар, прикованный цепью к столбу, опоре земляной крыши, сидел на скамье за столом. Он украдкой смотрел на Гуго и ругал себя за то, что не уберёг наследника престола. Про себя, конечно, ругал. Напротив шута сидел Бонне и наигрывал на мандолине грустную мелодию. Оскар слышал о трубадуре. За его голову назначена большая награда. А он рядом, в двух лье от замка, спокоен, красив и очень опасен. «О чем думает трубадур? Не о том ли, как получив деньги герцога, тихо скроется вместе с подельниками? Если он отдаст ребёнка живым, разбойников ждёт смерть. Лес прочешут до самых корней. Пока не искали лишь тут, на болоте. От конных латников им тоже не уйти. На что надеется трубадур?» –  думал Оскар, проклиная себя за невнимательность. Он и подумать не мог, что мальчишка пойдёт за ним в лес,  минуя стражу.

             Шут горестно вздохнул. Музыка радовала и печалила. Такого прекрасного музыканта Оскар не встречал даже в театре, в котором служил актёром. Шут слышал о том, что разбойники отправились убивать Эльзу. Терзаясь этой мыслью, он надеялся лишь на сообразительность герцога. Но каков он сейчас в ярости? Что предпримет? В гневе герцог страшен. Смерть ждёт не только злодеев, но и всех, кто был к этому делу причастен. Тут и стражники лишатся головы, да и он тоже, если жив останется. …А музыка лилась, услаждая слух гармонией волшебных звуков. Неожиданно Бонне положил инструмент на нары. Что-то встревожило его.

             – Убьют не только вас, – вдруг сказал он, пригубив вино. – Ты не знаешь моих «друзей». Мерзавцы, каких свет не видел.

             Бонне, сделав глоток, ладонью убрал волосы со лба и щелчком сбил муху, севшую на его локоть.

             – Ты и о себе так думаешь? – уточнил Оскар.

             – Да. Только случай другой. Этой ночью они хотели меня убить. Спасло то, что не знают, куда я спрятал свою долю, – ответил Бонне со зловещим спокойствием.

             Оскар попытался понять трубадура. Почему он так спокоен, зная планы подельников?

             – Помогу тебе бежать. Сейчас выйдешь со мной из землянки - покажу дорогу, – сказал Бонне, снимая цепи с ног шута.
 
             – Один не пойду! – сказал Оскар, вцепившись в камзол Бонне. – Только с Гуго!

             Музыкант отшвырнул его от себя.

             – Мы не сможем его разбудить. Тащить полутруп по бурелому я не намерен, – сказал он, кинув цепь на земляной пол. – Это долго, а мне нужно забрать награбленное и бежать. Хотя… бежать не получится. Слишком скользки стволы на болоте. Так что времени у меня мало.

             Бонне вышел из землянки, Оскар последовал за ним.

             – Туда! – Бонне показал рукой на заходящее солнце.

             – Нет смысла бежать одному. Герцог убьёт меня, как только поймёт твой замысел. Или ты думаешь, что будет по-другому? Давай вместе. Генрих простит тебя. Отпустит. Я расскажу ему всё, как было. Да? – Оскар искал союзника.

             – Вас убили бы на опушке, спас случай с мальчишкой, – тихо сказал Бонне, вглядываясь в кромку леса за болотом. – Видеть нас никому нельзя. Хорошо. Помогу тебе миновать болото. Отнесём мальчишку в лес, потом вернусь за добычей. Спрячь его в стороне. Подождёшь, когда они пройдут мимо, а дальше тащи принца в другую сторону, не к замку. В первую очередь кинутся искать меня, я же с их добром уйду. Повезёт - останетесь в живых.

             Услышав посторонние звуки, Бонне стал с ещё большим вниманием осматривать места, куда только что показывал пальцем. Неожиданно для Оскара он схватил его за шиворот и затащил в землянку.

             – Поздно. Возвращаются, – тихо сказал Бонне, привязывая цепь к ноге шута. – Что-то пошло не так. Видно, не смогли убить Эльзу.

             Оскар обречённо опустился на скамью. Свобода была близко, но оказалась призрачной, недосягаемой мечтой. Бонне подошёл к косяку двери, вытащил из висевшего на крюке холщового мешочка сухой корень. Разломив его, он сунул кусочек шуту.

             – По моему сигналу, когда подмигну, съешь корень. Это противоядие от отравленного вина. Ночью вынесешь Гуго, ополоснёшь лицо мальчишки болотной водой. Он должен проснуться. Тихо ползите по стволам в том направлении, куда показал, – изложил Бонне новый план побега и сел за стол.

             – А ты? Давай с нами… – прошептал шут, прислушиваясь к шуму за дверью.

             – Нет. Слишком много за мной дурных дел. Пообещай сделать так, чтобы герцог не преследовал меня. Сможешь?

             – Попробую, – ответил Оскар.

             Что-то вспомнив, Бонне вскочил из-за стола и бросился в угол. Там, порывшись в мешке, он поменял местами пробки на бутылях. Одна из пробок была с косым срезом.

             – В бутыли, что с меченой пробкой, отравленное вино. Если не увидишь моего сигнала, смотри на пробку. Съесть корень нужно до того, как выпьешь вино. Понял? – спросил он Оскара, вернувшись на своё место за столом.

             Кивнув в ответ, шут посмотрел на спящего мальчика. «Не всё потеряно», – подумал он и благодарно улыбнулся Бонне.

             – Я добр от безысходности. На самом деле равнодушен к страданиям других. Так сложилось. Надеюсь, спасая вас, спасти свою шкуру. – Конечно, мы вас отпустим! – нарочито громко сказал он, услышав шум по ту сторону двери. – Нам от вас только деньги нужны. Мы люди чести и никогда никого не обманывали.

             В дверях показался Хряк.

             – Не веришь - его спроси. Хряк в Господа верит, как в себя самого. Мухи не обидит. Верно, толстяк? – спросил он вошедшего в землянку толстяка.

             Вслед за Хряком появился сгорбленный напарник.

             – Да-а! Ни одной мухи не обидел! – подтвердил толстяк и хлопнул ладонью по столу, где сидела муха. – Видел? – он смахнул ладонью мёртвое тельце насекомого на земляной пол.

             Раздался раскатистый смех Корявого. Отодвинув Хряка в сторону, он положил на стол жареного гуся и хлеб.

             – Не получилось ничего. Только к калитке подошли, как уличный мальчишка в колокол сигнальный бить начал. Еле ноги унесли, – сказал Корявый и, шмыгнув носом, вытер жирные руки о штаны. – Завтра шут пусть к папе идёт. Ждать нечего. Согласен, Граф?

             Бонне лишь пожал плечами.


след. глава:

http://proza.ru/2018/04/03/1090