Есть можно не каждый день

Есть можно не каждый день. И даже пить можно не каждый день. А вот дышать не каждый день невозможно. И потому дышу, стараясь не кашлять каждую минуту. А бронхит гнетет. И тогда открываю свою страницу в Одноклассниках и запускаю музыку. Вот первая строка Моей музыки. Всегда только Однозвучно гремит колокольчик.

    Однозвучно гремит колокольчик,
    И дорога пылится слегка,
    И весь мир золотыми лучами 
    Обнимает златая заря.

Отработавший три года в Африке Толик Гридин привез много рассказов и желтый английский чай. Напоив чаем и накормив рассказами, подарил мне помимо прочего компакт-кассету с песнями Бориса Рубашкина.  Серебристый баритон покорил с первых звуков. И песни, спетые мощно, некоторые ранее не слышанные:
  Были двенадцать разбойников,
  Среди дубов могучих разбойники идут.
  А первая пуля, а первая пуля ...

Никогда не любил я балалаечников Битлов, хотя поплясать под них был не прочь. Но это музыка для ног, может чуть повыше (но не выше пояса), ни тогда, ни по сей день она меня не волнует. Классика оперная, симфоническая вызывала почтение и уважение, но напрягала, так как требовала работы мозга и души. Так что ни бизнес-ширпотреб для масс, ни классика веков не захватила. С годами выработал собственный стандарт музыкального произведения: выразительная музыка, голос исполнителя сильный и красивый, слова, имеющие смысл и эмоции. Такая песня омывает душу, делает ее чище, взгляд радостнее, отношения благороднее.

   Голос Рубашкина содержит больше обертонов, чем у всех знакомых мне русских баритонов от Шаляпина до Хворостовского. Уважаю их всех, но наслаждение от каждой ноты, каждого слога речи получаю только от одного певца.
   Много лет он, сын донского казака, был штатным солистом Венской оперы. Там отшлифован его талант. Там русские песни Рубашкина завернули в западные обложки. Трагичные, драматичные русские песни обрели новые слова. И вот вместо

   И уныло по ровному полю
   Разливается песнь ямщика.                у Рубашкина звучит         
               
   Красотою своей протянулась
   Моя чудная русская степь,
   И в душе моей снова проснулось
   Все что было мертво много лет.

И женский хор обрамляет основную тему радостным многоголосием, подчеркивая красоту чудной степи. Современное прочтение или трактовка. Потому что ни широкая степь, ни "далека-далека дорога предо мной" не пугают мобильных современников.  И небольшая неправильность русской речи не вызывают негатива, потому что знаю много московских певцов, поющих десятки лет с южным акцентом.

  А теперь я и сам подпою компьютеру:

  Сегодня настал день разлуки,
  Судьба повелела - прощай.

Давным-давно у русского классика в книге прочитал, как герой затянул Разлуку. Какую-такую Разлуку? И вот через много лет срослось.

  Сойдутся холодные руки,
  Ты шепчешь в смятеньи "Прощай".

А вот еще споем вместе: 

  Степь да степь кругом,

Какое круглое О выходит из певца, просто идеальное О.

  Путь далек лежит,
  Под моим окном
  Лунный снег блестит.

И опять ни слова о замерзающем ямщике. И вот не знаю, может так тоже можно? У какого-то русского романса недавно нашли двенадцать двойников в самых разных странах, на двенадцати языках. И все написаны больше ста лет назад. Хорошо или плохо это? Но - поют.

  А вот вальс на немецком языке, энергичный по-тевтонски, и певучий по-венски спеть вместе с Рубашкиным не могу. Слов не знаю. Но буду слушать. Спасибо Рубашкину и Интернету. А  Однозвучно гремит колокольчик  теперь со мной уже навсегда.