Птичка - синичка

Иногда приходит мысль, что душа человека подобна птице, которая вырываясь из клетки на свободу, устремляется ввысь, в бескрайние просторы Божественной вселенной! Ей легко и хорошо - она наконец свободна!
    Пролетевшие стремительно года, не стёрли из моей памяти, ту весну в конце семидесятых годов. Всё что произошло, до глубины души потрясло нас, пациентов детского кардиологического отделения, оставив в юных сердцах неизгладимый след.
    Она поступила в нашу палату в начале апреля. Не по годам маленькая и очень худенькая. С огромными, синими глазами, в которых словно застыла недетская печаль. Её привела в палату санитарка тётя Галя и, указав на койку у самого окна сказала:
- Вот твоя кровать милая, ложись и отдыхай. Скоро придёт Антон Иванович лечащий врач и назначит лечение. Всё будет хорошо. Устраивайся. Экая ты махонькая и худенькая прямо птичка – синичка!
Девочка молча села на кровать и повернувшись в пол - оборота, стала смотреть в окно. Прямо перед ним рос тополь – великан, на котором уже распустились зелёные листочки. Яркое солнце играло лучами в пышной кроне тополя. Я пригляделась к новенькой девочке и вдруг узнала её. С начала этого учебного года она пришла учиться в нашу школу. Она училась в параллельном классе. Но в школе я видела её очень редко, поговаривали, что она часто болеет. Звали её Катя. Она была очень тихая и спокойная и на переменах, когда все носились по школе, сидела в холле школы на одной из лавочек. Ей всегда очень доставалось от детей. Девчонки из её класса высокомерно ходили мимо, не удостаивая её даже взглядом, иногда задевая каким-нибудь обидным словом. Мальчишки дёргали её за косичку, гораздо чаще чем, других девчонок. Старались толкнуть посильнее. Однажды на уроке какой-то мальчишка из их класса поставил ей подножку, когда Катя шла к своей парте. Она упала и, ударившись головой о другую парту, до крови разбила лицо. Было разбирательство проступка этого мальчишки у директора, однако жестокость по отношению к тихой девочке не прекратилась. Но она никогда не жаловалась. И вот сейчас, она так же молча сносила все обиды, ни разу никому не ответив грубостью, как в школе тихо сидела на кровати, глядя своими большими глазами в окно.
Мы обступили Катю. Нас в палате было пять человек.
- Привет. Ты меня помнишь? Я Лиза. Мы с тобой  учимся  в одной школе, - сказала я.
Катя медленно повернула голову и, глядя на нас своими выразительными глазами, тихим голосом сказала:
- Привет. Я тебя узнала, ты из третьего В.
- А это Вера, Алсу, Зарина и маленькая Женечка, представила я других девочек.  Будем дружить?
Катя молча кивнула головой и не обращая больше на нас ни малейшего внимания отвернулась к окну.
- Какая-то она ненормальная, – презрительным тоном проговорила Вера и пошла к своей койке.
Вера была старше нас, она училась в пятом классе. Была она очень груба и высокомерна. С нами она всегда разговаривала назидательным тоном и требовала к себе особого внимания. Зарина смотрела на неё с восхищением и во всём с ней соглашалась.
- Девочки седьмой палаты на обед! – крикнула из коридора медсестра Елена Викторовна.
Мы встали со своих  мест  и пошли к двери.
- А эта чокнутая так и будет глазеть в окно, – фыркнув от смеха, произнесла Вера.
- Катя, пойдём обедать, - подбежала к девочке маленькая Женечка.
- Оставь её, пусть сидит одна! – резким окриком остановила её Вера.
- Так нельзя, она ведь наша подруга! – возмутилась Алсу, остановившись у самой двери.
- С каких пор она стала вам подругой. Ха! Не смешите меня. Мне она не нужна в подружки, - резко сказала Вера и вышла за дверь. За ней последовали Зарина и Женечка.
- Вот вредина эта Верка! – возмущённо произнесла Алсу и, подойдя к кровати Кати позвала:
- Пойдём с нами. Не обращай на Верку внимания. Она ко всем придирается.Такая задавака!
Катя поднялась с койки и тихо сказала:
- Спасибо вам. Вы такие добрые.
Когда мы втроём вошли в столовую, девчонки нашей палаты уже заканчивали обед. Увидев нас, они громко засмеялись, на что стоящая у раздачи буфетчица им строго сказала:
- Хватит смеяться. Доедайте и живо в палату. Хаханьки устроили тут, а мне ещё лежачих кормить!
После обеда вернувшись в свою палату, мы увидели, что другие девочки уже лежали в кроватях. Настал сон час и в палате всё стихло. Так прошёл первый день пребывания в больнице маленькой, печальной девочки Кати.
Шли дни за днями, полные больничного однообразия: обход врачей, обследования, процедуры. Дни были ими заполнены до предела. И лишь несколько часов после ужина у нас было свободное время. Тогда мы играли в настольные игры, читали книги или рисовали. Отношения с новенькой у Веры и Зарины не сложились. Они часто обижали её словами, старались чем-то унизить. Мы с Алсу защишали бедную Катю, которая молча сносила все придирки девчонок. Обитатели нашей палаты разделились на два лагеря, а маленькая Женичка держала нейтралитет. Часто она хотела подойти к Кате, но Вера резко одёргивала её словами:
- Отойди от этой дуры! Нечего разговаривать с  полоумной.
Мы с Алсу вступались за Катю, но со злобными выходками Веры ничего не могли поделать. Казалось, она испытывала лютую ненависть к Кате, хотя та никак не отвечала ей на унижения. Нам нельзя было выходить в холл первого этажа и наши родители всегда поднимались в палату. У Веры приходили мать и отец.Он был высоким, красивым мужчиной с властными манерами. Вера говорила, что её отец директор крупного завода. Мать- статная, элегантно одетая женщина с первого раза начала раздавать нам указания.
- Ах, девочки, ну разве можно так раскидывать свои вещи.Это что за беспорядок! На столах и тумбочках должен быть идеальный порядок! – говорила она, заставляя нас аккуратно складывать на столе коробки с играми, шашки и Женичкиных кукол.
- Командирша, – потихоньку между собой мы с Алсу называли мать Веры.
Нам было понятно, у кого она переняла властный характер. Наши родители приносили нам сладости и вечерами мы устраивали пир. И даже своенравная Вера выкладывала на общий стол все гостинцы, которые приносили ей.Но чтобы Катя села с нами за стол, Вера не позволяла,ссорясь из-за этого с нами.
К бедной Катюше только иногда приходила старенькая женщина в видавшем виде пальтишке и потерявшем цвет шерстяном платке. Она вытаскивала из тканой сумочки гостинцы: несколько пряников, связку бубликов, бутылку молока. Иногда ко всему этому добавлялось несколько яблок. Нас удивляло, что у маленькой Кати такого возраста мать, потому что девочка называла старушку мамой. Однажды, когда мы были в столовой, а Катя не пошла с нами, оставшись сидеть на своей койке, печально глядя в окно, тётя Галя – санитарка сказала нам по секрету, что у Кати нет родителей. Они давно погибли, когда девочке было два года. Её взяла на воспитание тётка матери, но она уже стара и при том живётся ей тяжело на одну пенсию.
- Бедная сиротка наша птичка – синичка! – сокрушённо качая головой, проговорила тётя Галя и строго добавила:
- Вы смотрите, не обижайте девчушку – грех это большой сиротку обижать!
- Подумаешь, сиротка! Я что должна всех убогих жалеть! – презрительно произнесла Вера, когда мы вышли в коридор.
- Злая ты Верка – просто ужас! – толкнула её Алсу.
- Эту уродину что ли жалеть! Всех жалеть, только дураки могут. Умные прежде всего о себе думают, – назидательным тоном ответила ей Вера.
В ту же ночь случился у неё сердечный приступ. Мы крепко спали и проснулись только тогда, когда в палате зажгли верхний свет. Мы увидели, что у кровати Веры столпились дежурные медсёстры. В эту ночь дежурил наш лечащий врач,oн склонился над Верой, которая была очень бледна, а губы её были синими. В ту же ночь Веру забрали в реанимацию. На следующее утро тётя Галя придя с утра убирать в палате с горечью в голосе поведала нам, что у Веры случился сильный приступ и она не могла даже позвать кого-нибудь на помощь. Все мы спали крепким сном, только Катя не спала,  и подняла тревогу. Она выбежала в коридор и позвала из ординаторской дежурную медсестру.
- Если бы не Катюша, Веру вряд ли бы удалось спасти. Но сейчас она в реанимации. Врачи говорят, выживет! – тётя Галя достала из кармана халата платочек и вытерла слёзы.
- Ах, ты птичка – синичка, сама махонькая, а сердечко у тебя большое и доброе! – ласково погладила Катю по голове тётя Галя.
И вдруг, Катя зарыдав схватила руку санитарки и прижалась к ней губами.
- Ну что ты милая! – смущённо произнесла тётя Галя.
Она села на кровать и обняла девочку.
- Ну, будет. Будет тебе моя хорошая! – успокаивала она рыдающую девочку.
- Бедная сиротинка,  ласки- то она и не видела, - объяснила нам санитарка.
И в этот момент Зарина, достав из тумбочки апельсин, подошла к кровати Кати и, протянув его девочке сказала:
- Возьми, он очень сладкий. Бери, бери у меня ещё один есть.
Этот вечер сблизил всех девочек. Без влияния Веры Зарина стала по-доброму относится к Кате.
Прошло три дня. Наш лечащий врач Антон Иванович нам рассказал, что Веру перевели из реанимации в другую палату. Мы ходили её проведать. Вера лежала бледная и слабая, она почти не разговаривала. Лишь кивнула нам головой и тихо произнесла:
- Привет девчонки.
Катя с нами не пошла, не захотела видимо раздражать своим присутствием Веру. Мы побыли у неё в палате недолго, нас выпроводила медсестра пришедшая делать ей капельницу. Нас троих: меня, Алсу и Женечку готовили к выписке. Мы были несказанно рады выйти из больницы. Мы пролежали в ней больше двух месяцев,очень скучали  по дому,по своим друзьям, устали от огромного количества уколов, капельниц и обследований. Выздоравливали мы долго и трудно. Бывали очень тяжёлые дни, когда наши маленькие сердца никак не хотели нормально работать. Тогда тянулись мучительные дни и ночи, наполненные  болью и страхом.
За два дня до выписки мы праздновали День рождения Алсу. Ей принесли много сладостей, большую банку персикового сока и фрукты. Вечером мы веселились вовсю. Шутили, смеялись, тихонько пели песни. Даже немного вальсировали по палате. Но в этот момент зашла медсестра и, покачав головой строго сказала:
- Девочки, пожалуйста, спокойнее, без резких движений.
И даже Катя впервые за всё время, сидя с нами за столом улыбалась. Потом она громко запела песню, голосок у неё был чистый и звонкий, как колокольчик. В итоге видя наше возбуждение, дежурная медсестра перед сном дала нам успокоительные капельки. Всем, кроме Кати, она была спокойная и кроткая, как всегда. Перед самым сном, ложась в кровать, она вдруг, вскрикнула, указав в окно:
- Девочки, смотрите какая красота!
В окно светила полная луна, окружённая сверкающими, как алмазы звёздами. Мы прильнули к стеклу и, затаив дыхание смотрели на величественную красоту за окном.
Утром нас разбудил частый стук по стеклу. Со сна я подумала, что за окном идёт дождь. Приподнявшись в кровати, я посмотрела на окно. На подоконнике сидела птаха, маленькая птичка – синичка. Она настойчиво стучала в стекло, будто просила, чтобы ей открыли окно.
- Девочки, смотрите птица! – вскрикнула маленькая Женечка, увидев синицу.
От её крика птица взмыла к потолку и начала кружить по палате. Мы вскочили со своих коек, начисто забыв предостережение врача, не делать резких движений и как зачарованные смотрели вверх.
- Ой, а где Катя? – удивлённо спросила Алсу.
Мы взглянули на койку, где вчера перед сном видели Катю. Её не было. Кровать была застелена так, будто на ней никто не лежал. На тумбочке не было Катиных вещей: маленького зеркальца, расчёски, маленькой куколки в ярком  платьице и фотографии. Её часто подолгу разглядывала Катя. Иногда она прижимала её к сердцу и что-то тихо шептала. На фотографии были её родители. В каком-то оцепенении мы стояли, глядя на пустую койку, когда открылась дверь и в палату вошла тётя Галя. Глаза у неё были красные от слёз. Она вытирала их платочком, но они всё катились по её морщинистым щекам.
- Тётя Галя, где Катя? – спросили мы почти хором.
- Нет больше нашей Катюши, нашей птички – синички. Умерла она нынче ночью.
- Как же так! А мы ничего не слышали, - испугано произнесла Зарина.
- Вам-то ведь капельки дали, они крепкий сон дают. Вот вы и не слышали ничего. Тихо ушла малышка, тихо, как и жила, добрая душа. Многие обиды терпела сердечная, но не озлобилась сердцем, - говорила со слезами тётя Галя, садясь на стул у стола.
- А у нас птичка появилась! – вдруг громко сказала Женечка, указывая на карниз.
Там высоко наверху сидела маленькая птичка и с испугом глядела на нас с высоты своими чёрными бусинками – глазками.
- Откуда она взялась здесь. Все окна-то закрыты? – удивлённо спросила Алсу.
Тётя Галя посмотрев вверх на птицу тихо произнесла:
- Это Катенька наша в птичку превратилась. Наша птичка – синичка! Её добрая душенька с птахой этой летать будет свободно, - и горько заплакала.
Потом тяжело вздохнув,тётя Галя поднялась и подойдя к окну открыла его.
-Лети, милая,лети на волю наша Катенька,наша птичка синичка,- сказала она.
Птаха сделала один круг над нашими головами,свой прощальный круг и устремилась ввысь в весеннее синее небо.
   Мы были просто детьми и ещё не так тяжело осознавали потерю человека. Прошли годы. Мы стали взрослыми. Но иногда глядя на маленьких пташек - синичек   за окном я вспомню тихую девочку с большими синими глазами, её кротость и доброту. И в большом волнении тихо скажу:
 -Лети птичка – синичка! Лети и пусть тебе будет хорошо!