О нашей медицине

(из цикла "Без петли на шее")

Вот все, кому нынче не лень… А не лень – подавляющей части граждан родной страны. Народ-то у нас, как правило, работящий и ответственный, особенно, если с утра и в выходной. И потому, кроют они нашу медицину, - на чем свет стоит.

А стоит он, как ещё не нами было заведено, на трех слонах, которые, в свою очередь, попирают своими ногами огроменную черепаху. Ну, а та уже плавает в море-окияне. Но то, скорее всего, где-то в Индии. Или – Африке. У нас таких чудес, а тем более, окияну - отродясь не было. Поэтому народ, обычно, просто кроет. Безо всякого там намека на слонов или черепаху биссу. Мол, плохо у нас в нашей медицине. Ужасно просто.

И я, весь такой наивный, до последнего времени им всем верил. А как не верить? Их много, а я - один. И когда многие, да об одном и том же… Да так уверенно все! Нет, дыма без огня… Нет, не быват. Значит, и правда, медицина у нас — ниже уровня городской канализации. Отстой просто полный! И потому лучше туда, к ним, в поликлиники разные, не попадать.

Я и думал. Как все. Что как-то не особо у нас в стране с медициной. И надо с ней что-то делать. Реформировать, одним словом. На радость всем трудящимся и просто народным массам. Но сегодня… Сегодня эта уверенность как-то поколебалась. И очень даже сильно. Но, обо всем – по порядку.

Раньше я много мотался. Сначала по всей стране, а с возрастом решил ограничиться своей почти родной республикой. И стал мотаться исключительно по районам. Редко-редко когда к соседям наведаюсь. В Мурманск там, Питер, Вологду или Архангельск. А так всё районы, районы, районы. И до того я по ним наездился, что у меня практически во всех районах если не друзья-приятели, так хорошие знакомые появились.

И вот, один из них, где-то с год уже, животом стал маяться. И что-то такое – непонятное. То вертит, то крутит, то - ни с того, ни с сего! - вдруг захочется сладких груш. С медом! А мед и груши у нас, на севере… Ого-го сколько стоят! Даже если в каком сетевом супермаркете (сейчас такие и по районам у нас – самое обычное дело) и с их скидками да разными акциями… Всё равно - дорого! А друг мой, хоть и военный бывший, но пенсионер. Накладно как-то получается с этими сладкими грушами, да ещё и с медом.

В общем, пошел он по врачам. Крутит, мол, вертит. И сладких груш хочется. С медом. Ну, ему там анализы разные, УЗИ, ФГС, ещё что-то там со ступой и в пестике… И так его в районной поликлинике обследовали, и эдак… Даже биопсию какую-то откуда-то извлекли. Со всех сторон его обстучали, прослушали, ощупали чуть ли не по сантиметру, а понять ничего, там, у них, в районе, не могут. Ну, и направили его на обследование уже к нам, в республиканскую больницу.

Друг и звонит: так, мол, и так, можно я, пока это обследование, кости у тебя кину? А почему нельзя? Приезжай, кидай! Все вдвоем интереснее в телик вечером пялиться. Особенно, если к телику что-то там будет. Ну, он намек понял – будет, говорит. У меня зять как раз с моря пришел. И тресочки филе, и палтус там… Будет, в общем!

И приехал со своим филе и палтусом. Мы часть, знамо дело, в морозилку, а часть - на сковородочку и под полуфинал КХЛ, когда Йокерит ЦСКА в овертайме дожал-таки… Так душевно та тресочка пошла!

А с утра ему на обследование. Выбросил я его у республиканки, а сам на работу порулил. «До вечера!» типа. Ну и думать об этом до самого вечера забыть хотел. Какое там! Он уже с обеда ко мне на работу приперся. Своим ходом! И не крутит уже у него, не вертит. И рассказывает мне.

Он, как я его у республиканки выбросил, прямым ходом - на прием. К врачу, к которому у него назначено было.  А там разговор короткий: покрутили, повертели бумажки, что им из района прислали, и говорят, чтобы дул в операционную, мол, прямую кишку будем тебе вырезать до самой носоглотки. Выдали ему эти бумажки на руки и побрел мой приятель в раздумьях горестных: как он будет без той прямой кишки дальше жить. Хорошо, хоть кривую оставят. Всё, пусть не с прямой, но хоть какой-то кишкой останешься.

А иди, не иди, хоть медленно, хоть очень медленно, хоть кругами, хоть синусоидой… Республиканка-то не сильно большая. И где-то через час, час с небольшим, доплелся приятель до операционного отделения. А там уже заждавшись все, ножики по третьему разу точат:

- Пупкин?!

- Да, Пупкин, Пупкин…

- Ну, слава Богу! А то мы уж и заждавшись тут все. Давай, раздевайся. И трусы! Трусы тоже сымай. А то кишку вытаскивать будем, все в крови изгваздаем, не отстираешь потом. И ихний хваленый «Тайд» не поможет. Если только «Белизной». Но её нынче и не достать. А бахилы - вон, одень.

И только стал приятель разоблачаться, вдруг… Медсестра от того врача, у которого он с утра на приеме был:

- Пупкин у вас?

- У нас, у нас, вон, уже и бахилы напялил.

- Стойте! СТОЙТЕ!! Это - НЕ ТОТ Пупкин! Тот Михаил Еремеевич, а этот - Максим Евгеньевич! И год рождения – не тот.

- Так какого лешего?! Какого мы ножи точили?! Три раза! Что вы нас тут путаете?!

- Да не путаем мы. Мы сами запутались. Пупкин, он и в Африке Пупкин! И инициалы совпали… И с самого утра он приперся! Мы ещё и проснуться не успели, как он схватил документы и убежал вприпрыжку, весь такой радостный… А так-то - не тот это. И не прямая кишка у него!! И помоложе он. Вроде как…

В общем, оделся приятель и по новой пошел к тому врачу, у которого с утра был. Тот уж извинялся, извинялся. А потом и скажи, что у приятеля, раз он с операционного стола сам встал, скорее всего, всё пучком будет. Мол, в одну и ту же воронку дважды – не падают! И на таком полном оптимизме, направил приятеля на обследование. Где его ещё часа три мурыжили с какой-то трубкой, через которую всё подряд у него в желудке смотрели. И спрашивали так участливо: не больно ли ему?

А приятель только мычал (как скажешь, с трубкой-то во рту?!) и головой кивал радостно, мол, больно. Очень больно! А они его радостных киваний не понимали, и все глубже ту трубку засовывали да интенсивнее по амплитуде раскачивали - и влево, и вправо. А когда трубку вытащили, хотел приятель их по матушке, да во много этажей, да громко, но... Не смог! В конец обессилили его этой трубкой.

Но главный их инквизитор, что обследованием  заведывал, посмотрел на него и понял всё. Опыт, его не пропьешь! Ну, и сказал со всей своей участливостью, что после двадцати лет медицинского стажа ещё оставалась: что, болит, мол? Да как не болеть, если трубкой там все кишки поперепутали, и по печени сколько разов ударяли. Да сильно так...

Конечно, болит! Приятель только и смог, что кивнуть. Кроме, как на кивок этот, сил и не осталось больше. Никаких просто! Ну, а инквизитор ему, как те Немирович, Данченко и Станиславский - един в трех лицах - и говорит, что верю, мол. Но ты не расстраивайся сильно. Домой приедешь, так перед ужином – водочки, грамм сто, натощак. Как рукой должно снять. И кручения, и верчения. И за груши больше, мол, не переживай.

Вот, приятель, как всё это рассказал мне, так и ломанул домой, в родной район. И как я его не уговаривал: оставайся, мол, треска ещё в морозилке! Переночуешь, а утром уже, которое мудренее вечера… Какое там! Нет, мол, нет и нет! Домой. Вечером, перед ужином, мол, хочу проверить тот рецепт, что доктор прописал. А что его проверять?.. Вечером. Натощак. Да ещё и с устатку. Должно помочь!

Вот. А мы медицину свою ругаем. Не так плохо всё, как кому-то кажется! Вон, за полдня человека на ноги поставили. Оптимизм в него вдохнули. На полную грудь. И сам он задышал… Радостно. Радостно так задышал!