Жизнь в стене

Пролог
   Тело не движется.  Не чувствую в себе жизни. Где она? Почему я не живу?  Запах спирта преследует мой нос. Откуда он? Из Рая или Ада? Или из Раяда? Вдруг мой палец зашевелился. Только палец. Но ведь это уже что-то. Часть целого. Десять процентов из ста. Почему же я не радуюсь этому? Возможно, из-за того, что нанесенный урон кем-то остался глубоко в подсознании. По венам пульсирует кровь, и создается ощущение того, что все воспоминания канули в Лету. Я плыл в ней по течению, и вдруг оно становилось. Неизвестно где, на какой точке. Или известно, но не мне? А если не мне, то кому? Глаза открылись, и я увидел белый свет во тьме. Они сосредоточились на следах Мистера Икс, которые виднеются издалека. Странно, что я вижу. Мне казалось, что жизнь отобрала у меня зеркала моей души. Мне слышны чьи-то шаги. Но чьи же? Убийцы из прошлого или доброго ангела? Убийца зарыт в песке, а ангел освободился. Вот он, счастливый конец истории. Но не моей. В голове крутится стишок из какого-то сериала:
«Раз, два — враг вернётся,
Три, четыре — ночь придёт.
Тот последний посмеётся,
Кто от страха не умрёт.
Сделай свой последний шаг
И запомни — в доме враг!»

  Звучит устрашающе. Но человек из прошлого, вероятно, моего идет не с целью услышать это от меня. Ему нужно нечто другое. Он близится. Я чувствую запах врага – спирта. Его облик навис надо мной и не хочет исчезать.  Но кто же он? Очередной доктор Айболит.

- О, я мечтал увидеть вас таким всю жизнь, - слышен голос неизвестного, - вы, будто бы в эту секунду родились на свет. Его слова звучали странно. Я был прикован к кровати. Такое ощущение, что он заставил меня умирать и воскресать по несколько раз. Я видел в его глазах воплощение бессчётного  количества людей, истекавших кровью. Его глаза говорили мне только о смерти. Их голубизна свидетельствовала о том, что он утопил этих бедняг в бурлящем потоке слез. Но борода… Она была сделана из другого теста. Что-то доброе вмешалось и остановило его на полпути. Он не завершил то, что начал.
- Что вы пытаетесь увидеть во мне?  - вопрос застал меня врасплох, - любовь всей своей жизни? Страх, который покоряет вершины? Или же свое отражение в зеркале? Что, мой друг?
- Правду…  Только правду, - слова говорили сами за себя. Нехотя, но мое лицо дрожало от страха. Я чувствовал, что он стремится нанести мне устрашающий урон и просто уже выжидал момента, когда смогу почувствовать боль.  Но она не приходила. Он просто стоял и смотрел на меня, как на истукана.  И я захотел заплакать. Не знаю от чего. Слезы текли сами за себя.
-  Почему вы плачете? Вы меня боитесь? О, поверьте, вам есть чего бояться.
- Вы меня убьете? - не ожидая того, ответил я.
- Да, я вас убью, - он хохотал, заливаясь слезами, - шутка.

    Для него это была шутка, но не для меня. Я ждал, когда он выстрелит мне в спину  или вонзит кол в сердце. Но, похоже, что он об этом и не думал, зато мои мысли стремились отравить бедный разум. Их было настолько много, что я не успевал понять, кому они принадлежат. Мне ли? Или неизвестному? Мысли запутались в лабиринте, сотканном из нитей судьбы. Им не выйти оттуда. Их заточили навсегда. Они в ловушке. И я тоже. Старик расставил мне сети, и я в них попал. Ох, бедный старик, во что же ты превратился? Зачем ты убиваешь меня? Его бархатистый голос разжигает во мне страх.

- Что же с вами? Нужно вас освободить от этих оков. Вы ночью попросили меня, чтобы я вас приковал к кровати,  я не мог ослушаться такого гения, как вы, – старик вешал лапшу на уши, причем очень неудачно. – Что с вашим лицом? Оно покрыто морщинами. Вы не верите в свою гениальность? Друг мой, в такие вещи нужно верить, - но я в них  верить не стану. Доктор слишком странный, чтобы я доверял его словам. Если даже он и прав, то в чем тогда заключается моя гениальность? Правильно, ни в чем. Ее у меня просто  нет,  и не будет. Я – ничтожен.
- Как вас зовут, друг мой? Вы помните свое имя?
- Нет. Я ничего не помню. Мысли путаются. И я тоже.
 
  Этот старик наводит на меня страх.  Я начинаю бояться жизни, не только Айболита. Из других палат доносятся крики? От кого же? Кто там страдает? Им больно? Больнее чем мне? Не знаю. Я опять ничего не знаю. Но чувствую, что этот старик хочет сделать мне больно, уничтожить меня. Мне сдаться? Или продолжить жить? А если жить, то как? Каков смысл моей жизни? Я не хочу существовать. Но старик пытается внушить мне свои мысли, и я постепенно поддаюсь им.

- Жаль, очень жаль. У гения должна быть отличная память. Особенно у вас. Приближается ночь. Вам нужно уснуть.
  Я не спал целую ночь, пытаясь вспомнить прожитое, но все тщетно. Запах спирта преследует меня. Он ходит за мной по пятам. Мне не хватает смелости крикнуть ему: «Исчезни, дурман!».  Я привязан к нему. Порою начинает казаться, что я в плену у него,  и он уничтожит меня, не дав даже расправить крылья. Неужели  я боюсь его? Определенно, боюсь. Я до сих пор ничего не помню. Ненавижу себя! Ненавижу? Кое-то  новенькое! Кажется, что если я так и не смогу вспомнить что-либо, то Айболит убьет меня, у него ведь нет ничего святого. ; Что я пережил? Интересно... Почему же я гений для него? Я снова задаюсь вопросами, на которых нет ответа. Вопросы в пустоту. 
 
  Голые стены, крики из соседних палат... Все смешалось в одно целое. Когда же наступит долгожданный конец? Когда же я все вспомню?
   
   Мне очень часто снится сон: тело человека, покрыто мхом, и стена, а сквозь нее глядят синие глаза. У меня тоже синие глаза. Нет, это проделки моей бурной фантазии. Бред, такого быть не может. Или же всё-таки дежавю? Что-то подобное происходило в моей жизни? Снова вопросы... И вновь без ответов.  Я в плену у них. Они подстроили мне ловушку.  Кто? Вопросы. Их много. А ответов на них еще меньше. Возможно, вы подумаете, что я сумасшедший, но это не так, поверьте. Если бы я хотел сойти с ума, то выбрал бы самый изощренный из существующих способов. А их много. Влюбиться по уши в ведьму-недотрогу, которая тайно способна отрезать тебе череп – один из них. Можно надеть на себя маску добродетеля и проповедовать по всему миру Божьи заповеди. Но все это не для меня. Слишком просто, что ли. Или же сложно? Сложно для кого? Для меня или Айболита? Уж точно не для него. Его глаза говорят обратное,  а в них  я увидел многое. Странно, я не знаю его имени. Развлеку себя его угадыванием. Лев, Адольф, Дамиль, Валиан.. Кто же, чертов Айболит? У человека должно быть имя. И он не исключение. Что-то необычное, из ряда вон выходящее.
 
 Эта сволочь обещала снять с меня оковы, но этого не произошло. Я до сих пор прикован к постели. У меня остается один выход: много, очень много думать. Но мысли ведь могут и убить. Не так ли? Согласитесь, они коварны, и без особого труда расправятся с таким несчастием, как я. Но как же интересен сам процесс. Мыслишка превращается в огромного льва и приближается к телу своей жертвы, рассматривает его, видит все изъяны и наконец-то решается на отчаянный шаг - жестокое, коварное убийство. Она разгрызает своего раба и получает от этого высокий уровень наслаждения. А что же с бедным телом? Оно разорвано на части, выпотрошено. Все. Жизнь закончена. Последний вдох даже не позволили сделать. Как думаете, Айболит на это способен? Он может уничтожить чью-то душу без мук совести? Не знаю. А я? Не могу сказать, что нет. Было бы интересно представить подобное, а если не получится, то жизнь заставит. Она умеет. Я это отлично знаю. Хм, я что-то знаю? Впервые за два дня я могу утверждать что-либо о своих знаниях. Не так, как хотелось, но могу. Это довольно-таки хорошо. Или нет? Это плохо? Почему же?
 
  Тихо, чьи-то шаги. Очень даже подозрительно звучат. В них кроется греховная сущность, которую слышно издалека. Доктор? Это он? Нет? А кто тогда? Убийца из прошлого? Нет, он зарыт в песке. Ангел из небес? Да? Он спустился, чтобы спасти мою душу?  Я жду. Спирт… Он снова со мной. Я воссоединился с этим запахом навеки, начав ассоциировать его с Айболитом. Нож… В руках у сумасшедшего. Он пришел за мной, по мою душу. В чем я завинил? Сделал в прошлом что-то плохое? Не верю. Что-то сверхъестественно хорошее? И в это я тоже не верю.  Красивый нож. Блестит. Только что-то с ним не так? Что? Он предназначен для того, чтобы разрезать мое красивое тело? Не верю.  Для чего же он нужен, твою мать? Доктор… Он близко. Я чувствую его сущность. От нее пахнет кровью  вампира. Он хочет меня укусить. Я позволю. Только не больно. Не люблю боль. Она дурно пахнет. Чем? Спиртом, которого настолько много, что  я уже ненавижу его. Спирт меня убьет, я знаю.
Мне его благодарить? Да ни за что в жизни. Ангел, ты где? Спаситель! Спаси!
                Глава І
 
І
Новый день… Определенно, новый день. Жизнь не дремлет. И даже не ждет нас с распростертыми объятьями, но мы вынуждены идти к ней, иногда, возможно, проливая кровь. Я уже привык к этому зрелищу: кровь, которая скоро превратится в запекшуюся, порою свежая, багрового оттенка, но такая обжигающая, как сама чудо-наука – жизнь. Вы знаете, я старался видеть ее в лучших оттенках, хотя это не всегда получалось. Но моим любимым оттенком красного был багровый.  Кровь…
  После стольких лет начинаешь любить ее всем сердцем, хочешь проводить с ней больше времени. Я видел ее повсюду, чаще всего в своем очаге. Он ассоциировался у меня не с любовью и чем-то теплым, а именно с кровью. Ее запах уже настолько приелся, что я не могу вспомнить период жизни, когда он не преследовал меня. Я всегда отождествлял кровь с болью. Боль…  Медные оранжевые волосы. У моей боли были именно такие волосы. Она никогда не называла своего имени, но я знал ее в лицо. После нескольких лет жизни мы учимся видеть  ее в тех, кто делает нам больно.  И физически, и морально. Чаще всего нам наносят уроны те, кому мы отдали свое сердце, потому что только их действия мы воспринимаем буквально. Свежая боль. Вдруг влюбился в нее. Мазохист? Нет. Всегда мечтал связать себя узами брака с болью. Именно с ней. Кандидатуры в жены достойнее, к сожалению, найти не мог. Или не хотел. Даже Бог того не знает. 
 
 Если вы меня спросите о том, кто я, то я отвечу: никто. Или был никем. Я – никто, для себя, это точно. Меня прозвали пилигримом, но я отказался быть им. Однажды незнакомец посоветовал мне стать философом, но ее учения были неправильными для меня, и я вновь отверг чье-то предложение. Намного проще быть пустым ничтожеством, не так ли? Тогда он мне ответил: «Так роди что-то свое, оно и станет для тебя образцом для подражания, ты станешь знаменитым благодаря своим учениям, которые, на твой взгляд, являются истинными». Но я поступил иначе: стал филологом.

  Слово… Я любил его. Не знаю как долго, скорее всего, всю жизнь. Однажды любовь к слову воскресила во мне человека, и я благодарен ей за это. Почему в прошедшем времени? В одно время я возненавидел его настолько, что готов был сжечь все книги в этом мире, разучиться писать и читать, но я и этого не сделал. Ненависти не хватило. Ее уровень был слишком низок.  И я продолжил служить филологии. Да, именно служить, но не отдавать себя сполна ей, просто заставлять вставать себя на колени перед ней. Через силу, но делать хотя бы то, на что я способен.
  Меня никогда не называли по имени. Возможно, у меня его просто нет. И не будет. Безымённый. Пассажир без багажа. Человек без жизни.  Вампир.  Тогда и вовсе не человек. Существо. Между жизнью и смертью. Где-то по - середине Рая и Ада. Раяд, что ли?

   Я хотел бы стать тем, кто заставит вас смеяться сквозь слезы. Знаю, это оксюморон. Но смех сквозь слезы вполне реален, и для меня он является чем-то прекрасным, потому что в нем можно увидеть уровень страданий человека. Сколько ты мучился, мой друг? Год, два, целую вечность.  Твоим терзаниям  нет счета. Он потерялся в глубинах Ада. Его не отыскать. Можно отправиться, конечно, туда, где свет ни разу не рождался, но этот вариант был бы глупым, лично для меня. Не знаю, возможно, для кого-то данное путешествие принесло бы дикий восторг, но я не из тех смельчаков.
 
  ІІ
  Кровать. Бедное тело моего друга. Прекрасно! Но где же череп? Кто отнял его у бедняги? Я? Не может быть такого. Во-первых, я слишком ничтожен, чтобы сделать подобное. Во-вторых, он – мой друг, лучший причем. Да и уровень жестокости в моей душе не настолько высок, чтобы безжалостно украсть голову у человека, который, по сути, не сделал мне ничего плохого.
 
  Тело… Оно полностью покрыто растительностью. Волосы запутываются, как мысли в лабиринте. Чернокожий  Вениас, что же с тобой сотворили! Вы думаете, что я сейчас заплачу, но я не хочу этого делать. Не вижу смысла. Не хочу видеть его. Слезы… Их нет. Да, раньше я любил  много плакать, в этом было что-то химерное. В детстве они воплощали в себе белого мага, по крайней мере, для меня. Красные слезы. Я видел их такими. Слезы с кровью. Прекрасная смесь. Любил ее пить когда-то. Но уже ненавижу.  Она превратилась в  гадкое месиво. Тело… Вдруг оно зашевелилось. Я не удивился. Ждал этого момента очень долго. И дождался. Жизнь без черепа. Возможна ли? Вполне. Не знаю почему, но верю в это. Или не хочу знать. Вы скажите мне, чтобы я пошел в полицию. Да, я это сделаю, но перед этим наслажусь своим открытием. Ведь это так приятно. Да, у меня не осталось ничего от человека. Я превратился в демона. Ахахахах! Смешно? Пожалуй, соглашусь. Эй, череп, ты где? Странно... Мне плевать на то, что с моим другом произошло нечто странное, я наслаждаюсь этим. Я видел много таких картин. Первая: выпотрошенное тело моего попугая. Со временем они сделали меня жестоким ничтожеством с пустотой внутри.

ІІІ
  Я не виноват в этом, но бегу от жизни. Вы знаете, когда у Вениаса парализовало руки, я кормил его с ложечки, я жил с ним в одной комнате, превращал его жизнь в Рай. Он никогда не благодарил меня, но я  всегда видел слово вежливости в его глазах. Да, вы угадали, я любил его. Но не получилось. Не спрашивайте меня ни о чем. Ответов не дождетесь. Каждый человек сам виноват в своих страданиях. Мы не в силах их контролировать. Мучения неожиданно приходят к нам ночью и заставляют оголить наши души. Но я не оголил. Они пытались это сделать сами, но я был сильным, не позволил надругаться над своей душой. И они пришли к нему. Простите, я не успел спасти любимого. Но мне не жаль, правда. Проблема была в том, что у Вениаса был только я. Он осиротел, когда ему было 15 лет. Его родителей убили. Но это был не я. Не стоит меня подозревать и в этом. Я не виноват в этом, правда. Поверьте мне. Я не убью вас, но могу подарить вам кусочек боли. Сейчас вы скажите мне, что недавно я говорил, как люблю ее. Да, это в некоторой степени,  правда, но мое сердце разделилось на любовь к боли и Вениасу. Но это случилось не по моей воли. Боль я любил ещё до встречи с ним, а после я разрезал своей сердце пополам и отдал каждому по кусочку. Смейтесь и дальше. Я тоже сейчас засмеюсь.

  Вам покажется, что филолог не может быть маньяком, но внутри я им стал. И виной этому жестокий мир, подобный Аду, на который со временем я стал смотреть, как на что-то привычное. К жестокости нужно адаптироваться и соответствовать ей.

  Память... Я хотел бы забыть все напрочь. Оторвать все воспоминания и утопить их в океане. Правда, я пытался это сделать, но они были слишком сильны, не хотели отрываться от меня. И я попытался их сжечь, но зажечь огонь у меня не получалось. В тот миг весь мир был настроен против меня. И тогда я просто забыл об этом. Так, как забывают любимых. Память невозможно убить собственными руками. Когда-нибудь она сама закончит жизнь самоубийством.

  Как тебя зовут? Никак. У меня нет имени. Можете называть меня никем, я буду только счастлив от этого. Эй, никто, ты — ничтожество. У тебя нет ничего. Бомж. Пассажир без багажа. Человек без жизни. Кто там дальше? Вампир? Тогда и вовсе не человек. Существо между жизнью и смертью, Раем и Адом. Где-то в Раяде. Я повторяюсь, да, но неспроста, в этом моя особенность, вскоре вы поймёте меня. Надеюсь.