Гл. 23 Первое апреля

         XXIII.   ПЕРВОЕ АПРЕЛЯ

                1
       Среди ночи, вернувшись с моря, Дербенёв узнал от дежурного телеграфиста, что его жена с сыном прилетают уже сегодня, а за окном  только тридцать первое марта, метель и транспорт от Видяево до Мурманска не ходит, даже гусеничный…
— Почти как у Репина «Не ждали!» — сокрушался то ли погоде, то ли внезапному прилёту супруги Дербенёв.
— А почему, собственно, не ждали? — удивился замполит. — Ты же сам поставил ей условие приехать до первого апреля, иначе развод…
— И что теперь делать? — продолжил свои возмущения старпом. — То годами её не допросишься, а то вдруг: Здрасте! Явились не запылились! Квартиры нет, дорог тоже!
— Ты ещё посокрушайся, что снега выше крыши в Заполярье выпало зимой! Эка невидаль!  — не соглашался с доводами коллеги замполит. — Кому будем жаловаться на снег? Может, в небесную канцелярию позвоним? Скажи спасибо, что не в море сейчас, а то было бы совсем весело!
— И то правда! — медленно приходя в себя от внезапно нахлынувшего «счастья», согласился Дербенёв. — А с квартирой-то как быть? Ты же обещал, что к приезду моего семейства будет жильё…
— Раз обещал, значит так и будет! — уверенным тоном, как обычно и говорят замполиты, подтвердил свои слова Карпихин. — Ты самое главное, когда будешь ехать в посёлок из аэропорта, на каждом КПП  звони командиру. Он будет знать адрес, по которому вы будете жить. 
Видя;ево, или как его ласково называют местные жители «Монте – Видео», это посёлок закрытого типа в Мурманской области, расположенный в  сорока километрах от столицы региона. Закрытого типа означает, что просто так, «любому грешному» туда не проехать. Во-первых, это пограничная зона, как-никак рядом Норвегия – страна НАТО. Во-вторых, это населённый пункт, а значит миграционный и милицейский контроль, и в-третьих, это военно-морская база, следовательно, военный гарнизон со своим КПП и комендантским контролем.
Основан посёлок 31 июля 1958 года и первоначально назывался Урица, так как расположен на одноимённой реке.  Сегодняшнее название получил спустя шесть лет после основания, в честь подводника Фёдора Видяева. Говоря об этом посёлке, нельзя не вспомнить и о том, что в 2000 году из Видяево ушла в свой последний поход атомная подводная лодка «Курск».
Но это всё история, а мы должны вернуться в ту ночь перед историческим воссоединением семьи Дербенёвых.
— А твоя стратегия не подведёт, мастер золотых обещаний и гений «придворных» интриг? — уточнил Дербенёв, слабо веря в обещания замполита.
— Я, конечно, не волшебник, я только учусь, но ради такого случая волшебство постараюсь всё-таки исполнить, — интригуя и одновременно искушая своими обещаниями, закончил Карпихин. — А теперь пойдём спать. Утром ранний подъём, хотя утро, кажется, уже наступило…
  — Какой спать? Надо боцману домой звонить, он обещал в случае приезда супруги в аэропорт и обратно на своей шестёрке слетать!
Поспать Дербенёву в ту ночь так и не удалось, хотя пару часов перед поездкой в Мурмаши  он всё-таки «прикорнул».
Уезжал Александр в аэропорт с каким-то недобрым предчувствием, без всякой уверенности на успех.
Карпихин, наоборот, подключив к работе не только личный состав корабля, но и самого командира, развернул поистине настоящую   поисково-жилищную операцию в гарнизоне, правда, к моменту прилёта самолёта удалось выбить только мебель, и то условно, потому что никто не мог знать, сколько комнат будет в будущей квартире старпома.
Вся стратегия, на которую рассчитывал замполит, летела в тартарары. Не помогли даже связи, наработанные Карпихиным за два с половиной года службы на Севере. Не сработал и командирский «резерв», о котором однажды проговорился Бискетов.
А Дербенёв в это время прибыл в аэропорт и, купив цветы, ждал выхода пассажиров в секторе прилёта.

                2
     Первым и, наверное, естественным для супруги вопросом, который задала Дербенёва Александру, был вопрос о том, где она с ребёнком, то есть с сыном, будут жить.
Делая вид, что он не замечает остро поставленного вопроса, в котором пока не нашлось места самому Дербенёву, Александр уклончиво ответил:
— Будем жить в посёлке с красивым названием Видяево, дорогая. Посмотри, сколько снега намело за сутки. Мы едем как в тоннеле, а в Мурманск ехали за первыми грейдерами. Вчера транспорт вообще никакой не ходил.
— Мама, мама! — закричал сын, когда машина взобралась на «тёщин язык» . — Смотри, там горы!
— Это не горы, сынок. Это сопки, они похожи на горы, но несколько меньше, — поправил сына Дербенёв. — Красиво, правда? — спросил он у заскучавшей вдруг супруги.
 — А в Киеве тюльпаны на клумбах расцвели… — с какой-то грустью и даже тоской ответила Татьяна.
И вот первый КПП, пограничники проверили документы, а после Дербенёв ринулся к телефону.
— Степан Васильевич! Какие новости для меня? — с трепетом, как студент, ожидающий результатов сдачи экзамена, поинтересовался Дербенёв.
На другом конце провода спокойно, почти флегматично ответил Бискетов:
— Хороших новостей пока нет, ваш вопрос решается…
— Ты куда бегал? — полюбопытствовала Татьяна, когда Дербенёв вернулся в машину.
— Куда ехать? — параллельно подыгрывая старпому, спросил боцман.
 — Ехать домой, а бегал я по нужде! — с самого утра терпел.
— Фу, как неприлично, папа! — отозвался маленький сын, ты же учил меня, что надо говорить в таких случаях: «ходил звонить по телефону»…
— А ты сам, не хочешь «позвонить», случайно? — закрывая тему, поинтересовался Дербенёв.
— Нет, пока, — отозвался шестилетний Вова.
— Как поживают родители? Как там Люся, как её учёба? — обращаясь к супруге, сменил тему Дербенёв.
— Всё нормально, только по радио всё время о референдуме говорят. Никто не знает, что будет завтра, многие мечтают об отделении и самостоятельной, независимой Украине, говорят: «Хватит кормить москалей».
— Хочешь, угадаю с первого раза, чьи это слова? — предложил Александр. — Почти на сто процентов уверен, что это слова твоего родного дяди из Киева. Вырастила же Родина-мать на погибель свою падаль этакую.
— Да, ты прав, это его слова, но самого печального ты не знаешь. Сегодня таких, как он, на Украине уже не сотни, а тысячи, и я откровенно скажу, мне страшно!
 — Не бойся, мы ведь теперь вместе! Да и референдум показал, что почти восемьдесят процентов населения страны высказались за сохранение СССР.
— Так-то оно так, но у вас здесь, в глуши многого не видно,  многого  вам просто и не говорят, а там, на Украине, да и у нас в Латвии я нос к носу видела рожи этих бывших эсэсовцев,  бандеровцев и лесных братьев, повылазивших, как упыри, из всех щелей. Теперь они из преступников тихой сапой превращаются в национальных героев. Да и референдум, по слухам, прошёл не так гладко, как нам официальные власти рассказывают.
— Это я знаю, и не по слухам. — согласился Дербенёв. — Нам официально доводили что Армения, Абхазская АССР, Грузия, Молдова, за исключением Приднестровской и Гагаузской республик, Литва, Латвия и Эстония в нарушение Конституции и законодательства СССР фактически блокировали исполнение решения Съезда народных депутатов СССР о проведении референдума. Но это не означает, что референдум там не состоялся. Все желающие могли проголосовать в воинских частях и гарнизонах, как, собственно, и было организовано.
— Правильно ты заметил, — тихо сказала Татьяна, — «все желающие», а ты в курсе, что радио «Свобода» вместе с «Голосом Америки» обнародовали реальные цифры голосов за независимость этих стран, отданные те ми же «желающими»? Так вот, знай - от семидесяти двух до девяносто девяти процентов граждан названных тобою республик проголосовали за государственную независимость от СССР! Так-то, милый…
 — Печально, но не смертельно! — констатировал Дербенёв. — Но печально даже не то, что где-то в Прибалтике или Закавказье нашлись люди, пожелавшие решить свою судьбу по своему усмотрению, а то, что обе наши столицы проголосовали как «пятая колонна». Только около половины москвичей и ленинградцев проголосовали за сохранение СССР.
Увлёкшись разговорами на политические темы, Дербенёв не заметил как машина остановилась у очередного КПП.
— Вам позвонить надо! — напомнил боцман.
— Что-то частенько ты бегаешь, папочка?! — заметил малолетний Володя.
 —  Товарищ командир!  — почти взмолился Дербенёв, припадая к трубке.  — Какие новости?
— Обстановка без изменений!  — также флегматично, как и раньше, ответил Бискетов.
«Это полнейший крах всех надежд! КАТАСТРОФА!» — подумал  Александр, усаживаясь на своё место.
—  А на какой улице мы будем жить?  — как опытный провокатор поинтересовался маленький Володя.
— На очень красивой улице! — бросил на ходу Дербенёв.
— А как она называется? — снова поинтересовался «провокатор».
— Сынок, папа и сам не знает, как она называется! — догадалась проницательная мама Таня.
— Почему не знаю, очень даже знаю…
— Улица Центральная первый дом с краю! — решил за всех боцман, и машина тронулась в путь.
До последнего КПП долетели так быстро, что Дербенёв не смог даже с мыслями разобраться.
— И как мои дела? — робко поинтересовался он у командира, когда после гудков в трубке раздалось характерное «Алло».
— Дела? Дела отлично! Улица Центральная, дом восемнадцать квартира девять. Первый дом с краю, третий этаж. Однокомнатная квартира. Там сейчас половина  экипажа старается, особенно кок, так что скажи боцману, чтобы сильно не гнал.
Вернувшись к машине, Дербенёв властно и громко объявил:
— Боцман, будь осторожнее по снежному насту, не гони! Куда ехать, знаешь!
«Старый морской волк» всё понял и, нисколько не обидевшись на указующий тон старшего помощника, спокойно поехал по им же «назначенному» адресу.