Рецидивист. 13 глава

     Как добирался до Обнинска, говорить не буду. Несколько дней ехал на поезде, экономил на еде, так, небольшой перекус, но мне не привыкать. Выйдя из вагона, купил в ближайшем магазине булочки, конфеты и печенья. Сыну взял игру, конструктор. Может он и вырос из этой игры, но я не знал, что ещё можно было для него купить. С вокзала из Обнинска, на автобусе, доехал до деревни Клавы. От центра решил пройтись пешком, хотя и было далековато. Может время оттягивал, кто знает. Дома её не оказалось, сына тоже. Я зашёл к соседке, чтобы узнать, где хозяйка и её сын и когда они вернутся. Соседка сказала, что Клава на работе, на птицеферме.
     - А Васька в школе экзамены сдаёт. Уж должон скоро возвернуться. А ты кто будешь-то? Что-то лицо твоё мне вроде как знакомо? - спросила соседка.
     - Тётя Паша, не узнаёте меня? Я ж Василий, бывший муж Клавдии, - ответил я, подумав, что сына Клавдия назвала в мою честь, значит любила меня.
     - Василий? Господи! Где же тебя столько лет носило? Сыну, поди уже четырнадцатый год. А ты носа не казал, - качая недовольно головой, сказала тётя Паша.
     - Жизнь так сложилась. Ладно, я на ферму схожу, - уклоняясь от разговора, сказал я.
     - Так может ко мне зайдёшь? С дороги, голодный небось? - спросила тётя Паша.
     Ну да, голод подпирал. Столько дней горячего не ел. Но говорить с женщиной о своей жизни, я не хотел. А то, что она не отстанет, пока всё не расспросит, я не сомневался. Только тётя Паша была женщиной настырной, бесцеремонно взяв меня за руку, она повела меня во двор, а стоял я на улице, за калиткой. Пришлось подчиниться, да и есть очень хотелось. Мы прошли во двор, стояла тёплая погода. Тётя Паша усадила меня за стол, который стоял под окном террасы и я сел на скамью. На столе появился круглый хлеб, который в деревне многие пекли сами, зелёный лучок, нарезанное кусочками сало, варёная картошка и в миске, горячий куриный бульон.
     - Ты ешь, не стесняйся, а я недавно ела, тут, с тобой посижу, - сказала тётя Паша, пододвигая ближе суп.
    - Спасибо, тётя Паша. Я и правда, много дней горячего не ел, - сказал я, отправляя в рот ложку супа и откусывая хлеб с салом.
     - Ешь-ешь. А приехал-то как? Насовсем или так, на время? - подперев кулаком подбородок, спросила женщина.
     - Долго рассказывать, тётя Паша. Столько лет врозь, что уж теперь. Я женат, дочь у меня. А сюда я по важному для меня делу приехал. Да и сына повидать, - ответил я.
     - Мда... вона она, как жизнь сложилась. А Клава замуж так и не вышла. Да и за кого? Мужиков у нас, раз, два и обчёлся, да и те при семьях. Васька на тебя очень похож, серьёзный парень. Учится хорошо, говорит, врачом хочет стать. А такой станет. Упёртый очень. А вон и он идёт. Вася! - крикнула тётя Паша, глядя на улицу, где проходил мой сын.
     Высокий не по годам, хотя я роста не высокого, худощавый, светлые кудрявые волосы, по моде длинные, почти до плеч, но широкоплечий, крепкий парень, с прямым взглядом.
     - Что, тётя Паша? - спросил Василий, входя во двор.
     - Ну как? Сдал свою математику? - спросила тётя Паша, поглядывая то на меня, то на парня.
     - Конечно сдал. Только оценки завтра скажут. Здрасте, - поздоровался он со мной.
     Я волновался, с любопытством рассматривая сына. Кивнув головой, я почему-то поднялся с места.
     - Васёк, а ты садись, поешь. У меня бульон ещё горячий, - сказала тётя Паша, поднимаясь из-за стола и проходя в дом, на кухню.
     - Спасибо, тётя Паша. Я поем, а то одному дома и есть неохота, - ответил Вася.
     Я исподтишка тихонько разглядывал его и меня расспирала гордость, что у меня такой замечательный сын. Хотя, чего гордиться? Ведь вижу я его впервые. Тётя Паша вынесла сыну суп и опять села рядом, хитро улыбаясь и посматривая на меня и на сына. Я всё боялся, что она сейчас ляпнет, что я его отец. Но женщина молча улыбалась. Василий быстро поел, поблагодарил за суп и сказав, что ему надо заниматься, ушёл.
     - Ну как тебе Васёк? Хороший парень, да? Клавка в нём души не чает, ради него и живёт. Вот, хочет на учёбу в Москву отправить, деньги понемногу откладывает, - рассказывала тётя Паша.
     А мне стало стыдно. Чувствовал себя виноватым, что не принимал участия в воспитании сына.
     - Спасибо, тётя Паша, пойду я, до Клавы схожу. Там поговорю с ней. А сетка пусть пока у Вас полежит, вернусь, заберу, - попросил я её.
     - Да, иди конечно. Чего зря сидеть. Иди, милок, - кивнув головой, разрешила тётя Паша.
     Я вышел за калитку и направился к птицеферме. Зелёная трава росла на поле и вдоль дороги, во дворах цвели фруктовые деревья, огороды зеленели картошкой, луком и чесноком с редисом.
     Большой двор птицефермы шумел гоготом уток и криком кур. Клавдию я поначалу и не узнал, она ходила между птицами и бросала им корм. Я подошёл ближе и присмотрелся, она, не она. Располневшая женщина в белом халате и белой косынке, на меня не смотрела. Клавдия была старше меня лет на шесть, но и мои годы, проведённые на зоне, неблагоприятно сказались на моей внешности. Во-первых, я был без волос, похудевший и уставший, видимо, от бремени жизни.
     - Клавдия? - тихо позвал я, стоя за оградой.
     Но она меня не услышала, пришлось позвать её ещё раз и погромче.      Повернувшись ко мне, Клавдия прищурилась от солнца, потом вдруг замахала руками и подошла к ограде.
     - Чу! Василий... ты, что ли? - пробормотала она, с удивлением посмотрев на меня.
     - Я, Клавдия. Здравствуй. Нам бы поговорить... - не зная, что и сказать, пролепетал я.
     - Что ж, надо, значит поговорим. Столько лет носа не казал и вдруг явился. Не ждала я тебя уже, Василий. Ты тогда ушёл, не простившись. Я не знала, что и думать. Мог бы уйти по-человечески, да разве б я тебя силой держала? Ладно, подожди, я сейчас выйду, - говорила Клавдия, а в глазах у неё сверкнули слёзы.
     Через десять минут она вышла ко мне и мы сели на скамейку, возле дороги. Уж не знаю, кто и зачем её туда поставил, но в тот день, скамейка оказалась кстати. Стоять было тяжело, а поговорить было о чём.
     - А ты изменился. Отощал-то как. Сидел, что ли? - спросила Клавдия.
     - Как узнала? - удивился я.
     - Так не слепая, вижу. Вон и волос на голове нет, и взгляд у тебя стал... суровый и усталый, что ли. А чё приехал-то? Может сына захотел увидеть, али как? - спросила Клавдия и вдруг заплакала.
     - Конечно хотел. Видел я его, хороший парень вырос. Только ты ему пока не говори, кто я ему. Стыдно... - произнёс я, не смея смотреть Клавдии в глаза.
     Виноват я был и перед ней, а особенно перед сыном.
     - Так ведь я сыну сказала, что папка его погиб. В море погиб. Как же теперь? Я ж не думала, что ты когда-нибудь вернёшься, убёг тогда, как в воду канул. Почти пятнадцать лет тебя не было и вдруг на тебе, явился, как гром среди ясного неба, - начиная злиться, громко сказала Клавдия.
     - Ну виноват я, прости! Везде и перед всеми виноват. Назад ничего не воротишь, да и не нужно уже. Я что приехал-то? В общем, я сидел в тюрьме, вышел по УДО, теперь каждый месяц должен регистрироваться в милиции, иначе могут вернуть в тюрьму. Я же во Владивостоке сейчас живу, женат, дочка у меня, а сказали, что можно отмечаться только по месту прописки. А я у тебя прописан. Вот, приехал просить, чтобы ты меня выписала, - сказал я.
     Клавдия долго молчала, потом посмотрела на меня и покачала головой.
     - Оно конечно, всё правильно. Ведь не любил ты меня, это я, дура, любила тебя шибко. А без любви как жить? Но мог бы уйти по-человечески, попрощаться, сказать, что не любишь мол меня. Разве б я тебя силком держала? - произнесла она, снимая с головы косынку.
     - Прости, Клавдия, не хотел тебе больно делать. Ну поможешь, что ли? Или как? - спросил я.
     - Помогу. Чего не помочь. Выпишу тебя, хоть завтра. Ты ведь до сих пор у меня прописан, надеялась я... да что уж теперь? Ты иди к нам домой, отдохни, что ли. А с утра мы и сходим в контору к Михалычу, он тебя и выпишет. А мне работать надо. Постараюсь пораньше с работы уйти, - вставая со скамьи, сказала Клавдия.
     Я встал следом и молча побрёл назад, к дому тёти Паши, чтобы забрать сумки, да к Клавдии домой идти. Тётя Паша будто ждала меня, она стояла возле калитки.
     - Ну что? Виделся с Клавдией? Что она сказала? - увидев меня, спросила тётя Паша.
     - Видел. Ничего не сказала, просто поговорили. Я за сетками, тётя Паша, - ответил я.
     В общем, забрав сумки, я пошёл в дом Клавдии. Василий сидел во дворе и читал книгу. Услышав мои шаги, парень поднял голову.
     - А мамы нет. Вы ведь к ней? - спросил Василий.
     - Я знаю. Был у неё на птицеферме. Тут вот... я гостинцы привёз... А это вот... конструктор для тебя, - запинаясь, произнёс я.
     - Конструктор? Так вроде это для малышей. Но всё равно, спасибо, - ответил Василий и взял из моих рук сетки.
     - А идёмте в дом, что ли. Вы мамин друг? - спросил он, оглядываясь на меня.
     - Да, друг, - коротко ответил я, не зная, о чём ещё говорить с парнем.
     Василий поставил сумки на стол и прошёл на кухню, ставить чайник на плиту. Потом вытащил конфеты, печенье и булочки, разложил в тарелки и поставил на стол.
     - Хозяйственный, - подумал я.
     - Садитесь, чай будем пить, - сказал Василий.
     А я, сидя за столом, смотрел на него и в общем, сходства с собой не находил. Черты лица больше походили на мать, характер был мягче. Но что он мой сын, моя кровиночка, меня радовало.
     Вечером пришла с работы Клавдия и принялась готовить ужин. Перед её приходом, Василий почистил картошку и положил в чашку с водой.
     - Васенька, сынок, я корову подою, а ты налей масла на сковороду и на плиту поставь, - сказала Клавдия, надевая фартук.
     Она вернулась минут через десять, с ведром в руках. Процедила молоко и принялась жарить картошку с яйцами, которые она иногда приносила с фермы. Ели молча, Василий, быстро поев, ушёл в свою комнату, где раньше спали мы с Клавдией. Мне она постелила за печью, а сама легла на диване.
     Утром рано, я проснулся от шума на кухне, Клавдия жарила оладушки к завтраку, Василий ещё спал. Мы быстро поели, Клавдия для сына поставила на стол завтрак и накрыла салфеткой.
     - Ну что, пошли? Мне же ещё на работу надо успеть, - сказала Клавдия.
     Я зашёл к сыну, чтобы поглядеть на него, когда ещё свидимся, Бог знает. Я смотрел на умиротворённое лицо Василия, он крепко спал. Постояв немного, я вышел к Клавдии и мы пошли в контору к Михалычу.
     - Спасибо тебе за всё, Клавдия. И прости меня, если сможешь, - сказал я ей по дороге.
     - Да за что спасибо-то? Вроде никаких заслуг за мной нет, - ответила Клавдия.
     - За сына спасибо. Мировой парень, хорошо, на меня не похож, - ответил я.
     - Да, мой Васенька хороший мальчик. Тебе спасибо за него. Ведь, если бы не ты и его бы не было. А так, я на тебя обиду не держу. Насильно мил не будешь, верно? А ты, если захочешь, приезжай к сыну, я не против, - сказала Клавдия.
     Я лишь кивнул головой. Мы зашли в контору и мне тут же поставили печать о выписке. Это было не проблемой, я долгие годы здесь не жил и в деревне об этом знали. Выйдя на улицу, я ещё раз поблагодарил Клавдию и мы разошлись в разные стороны, будто чужие. Она пошла на птицеферму, а я отправился в центр, на остановку, чтобы поехать в город, на вокзал. На душе скребли кошки, будто потерял я что-то очень нужное в жизни.