Соседушка

Валтасаров пил чай, сидя на карнизе, а на балконе слева от него танцевали две обнаженные девушки. Они сплетали тонкие тела в неразборчивые узоры и время от времени целовались. Валтасаров заскучал и жестом попросил закурить. Его соседка перегнулась через перила балкона, протягивая свернутую в трубочку бумажку и при этом едва не выпала.
- Прости меня, но я так прекрасна! – крикнула соседка и приняла позу. Из их квартиры доносились громкие голоса и низкие, ощутимые скорее туловищем, чем слухом, басовые ходы. – У тебя нет дорожки?
Валтасаров отрицательно мотнул головой:
- Только водка.
Две реки - коричневая и голубая - сливались в одну, но вначале текли как будто бок о бок. Полоса, разделяющая их, размывалась постепенно. Догорал закат и разгорался город. Купол собора на Стрелке дробил последние лучи. «Бывают и тут нормальные люди, созвучные окружающему безумию» - подумал Валтасаров и выпал из окна.

Он плавно летел над городом Мезозойском. Сделав круг над куполом собора Александра Невского, Валтасаров поплыл над Волгой. К вечеру жара ушла, свежело. Торопиться было некуда, спиртное в этот час уже не продавали и Валтасаров неторопливо парил, созерцая движение внизу. «И как это я совсем забыл о полетах?» – подумал он – «почти так же хорошо, как на велосипеде». Он заметил, что заторы на дорогах почти рассосались, кипучие дневные люди разошлись по домам. Валтасаров сел на фонарь и призадумался. Когда-то они с бабушкой кормили из окна хлебными крошками чаек. Те ловили корм на лету, а когда он заканчивался, разлетались. А на этом фонаре оставалась дозорная птица. Сейчас под ним толпилась мелкая городская сволочь в традиционных обновках. Валтасаров оттолкнулся от столба и поплыл дальше.
На лестничной площадке две горячие голые девицы стучали в валтасаровскую дверь. Мимо прошла дама с верхнего этажа, торжествующе констатируя окончательное грехопадение Девицы, выяснив, что дверь не заперта, проникли квартиру. Она пустовала. Окно, выходящее на реку, было открытым и подоконнике стояла «полчетвертинки» водки. Девицы сели рядом на подоконник.
Внизу на тротуаре прыгал незнакомый гражданин.
- Кажется, он спрашивает номер квартиры – сказала девушка, которую звали Мариной, а другая, по имени Яна, грациозно повернулась спиной к улице.
- Выходите гулять! – кричал гражданин.
- Дослушаем песню и выйдем! - ответила Марина и взмахнула рукой. Яна обняла Марину и сказала:
- Как жаль, что мы родились не вчера.
Они отпили из бутылочки и танцевали на подоконнике, пока не выпали из окна.
Отбиваясь от комаров, девицы летели над городом. В воздухе пахло бензином и сиренью.
- А ваши соседи, наверное, придумывают вам казни – сказала Оля и стряхнула комара с яниной ягодицы. Комар капризно взвизгнул и улетел, Яна оглянулась. Лицо ее было пьяно. Внизу, недовольно скрипя, проехало маршрутное такси. Девицы заметили Валтасарова, восседающего на каркасе неоновой рекламы «мегафон» и, подлетев к нему, уселись рядом.
- Здравствуй, соседушка. Мы себя очень скверно ведем? – спросила Яна.
- Отнюдь.
- А я думала, что ты в Петербурге.
- День назад вернулся. Так было скучно.
- Соседушка, Вы будете меня сегодня охранять? Я очень пьяна... Положите меня потом спать, я буду очень благодарна.
- Ладно.
- Хороший сосед - это большое счастье.
- Дайте лучше сигарету.
Оля дала сигарету.
- Спасибо.
- Тысячный раз слышу это «спасибо». Надоело.
- Что делать. Социальный рефлекс.
- Яна мне тоже постоянно говорила сегодня «спасибо», когда нужно было хватать за грудь. Тошнит от спасибо! – закричала Марина, спугнув двух кошек. Внизу залаяла собака.
В это время тошнить стало Яну. Она засмущалась и переместилась на соседнее здание.
- А вот ходит мой муж. Оставляю вам вашу соседку. Мне пора. – Марина улетела как-то виновато. Вернулась Яна.
-
Можно я умру?
- В каком смысле?
- Ну, хотя бы выпью воды.
- Вода осталась дома.

- Тогда совершим несколько кругов. Мне нужны движение и воздух.

Они взялись за руки и стали совершать круги. Внизу, на верхней набережной прогуливались ночные горожане – бородатые карлики с огромными фотоаппаратами, исполинские девицы, взрослые задумчивые, с элегантной проседью, мужчины, при взгляде на которых почему-то напрашивалось слово «архитектор». Кого-то задерживали полицейские за распитие спиртного. Эта была забавляющее всех нововведение, подстрекающее горожан к противодействию путем изобретения изощренных способов выпивать на улице незаметно.

- Представьте, что за распитие алкоголя на улицах штраф бы не взымали в том случае, если провинившийся продекламирует на память стихи классиков? Пьяницы тогда бы учили стихи, полицейские были бы обязаны разбираться в поэзии. Безработные филологи устраивались бы полицейскими. Пьянство достигло бы высокого эстетического уровня. Культура бы расцвела, наконец!
Беседуя, они пролетали над мостом. Ночь серебрилась, и выяснилось, что было полнолуние.
- Как вы так нализались, соседка?
- Муж в Казани. Весна. Скучно... Ах, я в полный хлам! Берите меня, Валтасаров!
- Не буду, хоть и заманчиво.
- Какая же я ****ь! – вдруг звонко крикнула красивая соседка и, раскинув руки, кинулась вниз.
- Спать пора.

Они лежали, обнявшись, в её квартире, когда заголосил будильник. Было уже светло, и пели все птицы города Мезозойска.
- Полежи еще немного – сказала она сквозь сон.
- Надо идти. Закрыла бы ты за мной.
- Что за ужас был вчера! Какая-то сплошная оргия… Как я себя вела?
- На редкость человечно.
- Мало что помню… Мы трахались?
- Нет.
- Жаль, но это уже лучше.
- Как сказать…
- Ты так здесь и был?
- Не сумел тебя разбудить, чтобы закрыла за мной - и остался здесь.
- Спасибо, соседушка.

Через полчаса Валтасаров был пассажиром ворчливого автобуса и размышлял о том, как сумбурно и утомительно прошли выходные и что день обещает быть нелегким. «Человечество людей не любит, особенно по утрам» - подумалось ему. А когда проезжали мост, он вспомнил почему-то о летчике Валерии Чкалове и его подвигах. «Были люди!»
Когда Валтасаров вышел, автобус уехал как будто с облегчением.

P.S. Пожалуйста, поймите Валтасарова. Он не один такой!


Саша edler Мочалов.

июль 2013.