Одноклассники

Встретившись через сорок пять лет после окончания школы на известном всем сайте в Интернете, два одноклассника с удивлением обнаружили, что живут в одном городе уже двадцать лет и едва ли не на соседних улицах. Еще спустя два года они наконец-то решили встретиться лично накануне пасхи.
        «Подъезжай ко мне так и быть чайку попьем у меня есть хороший чай «Молочный улун» называется. – Нет, молочный не могу я на посту. – Ну тогда я тебе постненького налью цейлонского «Три слона». Кстати, а в пост можно выпивать горькую? – Можно, но только закусывать надо постным.
–Понял надо быть повнимательнее к закуске.
         Подивившись на то, что с людьми делает время, они перешли к воспоминаниям о детстве, проведенном на северном Сахалине. Совместных воспоминаний оказалось немного.
–Ты Мишку-то Новочуба из «Б» класса знал? Я с ним дружил.
–Нет.
–Ну как нет? Его все знали!
–А я вот видишь не знал, а может быть забыл.
–Он постарше нас был… почти в каждом классе по два года сидел... кличка у него была «Лопата»… отец его по пьянке огрел поперек спины лопатой, когда он первый раз сестренку обматерил. Есть мужики, которые чуть что за топор хватаются, а Мишкин батя предпочитал лопату. Ох и орал Мишка! Бежит и орет: «Он меня лопатой, он меня лопатой». Так и стали его звать: Лопата. Вспомнил его?
–Нет не помню.
–Сестра у него была еще… младшая… тоже в нашей школе училась… беленькая такая… шустрая… Не помнишь?
–Нет, не помню.
–Ну как же? Мать у него билетершей в кинотеатре работала… сначала… на Комсомольской… потом в флюорографии…, а потом уже зубным врачом была… протезистом… Не помнишь?
–Нет, не помню.
–Они с Мишкиным отцом и дома зубы вставляли… отец на кухне коронки из нержавейки клепал, а мать зубы под них подгоняла… ножная бормашинка у нее была… и стульчик деревянный с подголовником… сама и педаль крутит одной ногой, сама и зуб точит вживую наждачным камнем… ох и орал народ… соседи даже жаловались… недорого брали…, но и зубы не долго стояли… за два года сгнивали под такими коронками напрочь…
–Б-р-р-р! Что ты какое рассказываешь!
–Все жизненно! Куда деваться! Сколько же они зубов загубили!  Мне тоже вставляли. Гестаповцы. Они себе на этом деле «Москвич 403» сделали. Мишке фиксу золотую вставили… он сам попросил…  чтобы его уважали на улице… зубы у него совсем поганые были. Ох и орал он. Не вспомнил?
–Нет я и его не помню и тем более его зубы.
–Ну не помнишь  и  ладно… с  Софатом они еще дружили... может вспомнишь? А?
–Каким еще Софатом?
–На Блюхера жил.
–Нет не припоминаю.
–Мишка то на Комсомольской сперва жил… возле кинотеатра «Нефтяник»… потом они переехали на Цапко... в двухэтажки. Двухэтажки по Цапко ты хоть помнишь?
–Двухэтажки помню, а Мишку нет.
–Не помнишь значит. Ну ладно. А может все-таки вспомнишь у него еще старший брат был, за «Строитель» играл… в защите… правда недолго… ему ноги переломали и он бросил футбол. В городки неплохо играл… там ноги не главное… глаз важнее… и твердая рука. «Письмо» распечатывал с первой палки. Жалко, что городки не сделали олимпийским.
–Да жалко, чем они, городки эти, хуже керлинга. Представляешь из чего сейчас бы биты для городков делали? Это раньше дубину отстрогал и метай ее в «пушку на колесиках». А сейчас бы из ценных пород делали, фибергласса какого-нибудь. Чехлы из крокодиловой кожи. Инкрустация! Резьба! А сами городки из слоновой кости! Вот бы спорт был! Народ бы валил как на большой теннис. Миллионерами бы стали городошники. Забыли его совсем.
–Да! Забыли. Молодежь уже и знает, что это такое. Ни одной фигуры не назовут. Говорят, что во время войны один мастер спорта по городкам подвиг совершил.
–Ну и что же тут удивительного? Многие спортсмены воевали. При чем тут городки?
–А вот послушай. Немецкая подводная лодка потопила наш сторожевик. Моряки в шлюпке спаслись, а тут всплывает немецкая субмарина на перископную глубину прямо перед ними. Ну тут наш мастер городошник не растерялся и веслом запустил точнехонько по перископу.
–Да ну!!!
–Ей богу! Сам читал. Правда давно уже… лет тридцать назад.
–А в чем суть подвига-то? Что с лодкой… подводной… субмариной… фашистской?
–Что-что? Что бывает когда тебе веслом по перископу?
–Не знаю. Я же не подводник.
–Какой-то Ганс пялился в окуляр видит лодка с нашими моряками, а тут откуда ни возьмись летит весло со свистом. Он естественно дернулся, рулем крутанул, лодка в деферент, потеряла ориентацию и носом в грунт. Только масляное пятно и всплыло!
–Да-а-а-а! Это прям ДТП какое-то. Не повезло фашистам! Напоролись на городошника. Что правда такой случай был? Не верится что-то. Могли бы и кино про это снять. Вот боевик бы получился! Голливуд отдыхает. Можно было бы и памятник поставить. Не женщина с веслом, а мужик с веслом наперевес.
–Что, не веришь? Слово даю! В газете какой-то читал, какой не помню, но ты Мишку вспоминай лучше. Помнишь его?
–«Верю», конечно, раз ты читал. Газеты в то время не врали. Печатному слову верили все, а вот Мишку не помню.
–Его еще в колонию чуть не отправили за велоаптечки.
–Как это за велоаптечки можно умудриться в колонию попасть?
–Можно еще как! Завезли как-то с навигацией к нам баржу велоаптечек. Маленькая черная пластмассовая коробочка в которой: тюбик резинового клея, пакетик талька, пять резиновых заплаток и металлическая терочка, для зачистки места склеивания. «Сбойнул» Госплан СССР. Кто-то дал неверную информацию о том, что на Севере Сахалина скопилось невероятное количество прохудившихся велосипедных шин, которые нужно срочно заклеить. Таким количеством велоаптечек можно было обеспечить весь Дальний Восток включая остров Сахалин вместе с Курильскими островами большой и малой гряды. Видимо на какой-то фабрике велоаптечек имени братьев Карамазовых, где-то под Моршанском перевыполнили план. Дали семилетку в три года, как и обещали. Куда их теперь девать? Надо было во Вьетнам отправить, там все на великах ездят, но какой-то чиновник решил: отправлю на Сахалин. Там стеклотару не всю принимают много битого стекла и соответственно только успевай клеить шины. Выбросили их в «Романтике» по копейке за штуку. Вроде бы как репетиция коммунизма. Ох и хватали их! Независимо от способностей брали «по потребности», то есть: кто сколько унесет. Мишка хватанул сорок штук. Домой пришел, а батя уже притащил сто штук на рубль. Большая часть населения России не знает что такое велоаптечка, а тем, которые знают одной хватает на всю жизнь, при условии, что он только и делает, что ездит на велосипеде туда-сюда.  Опять же на севере Сахалина, где девять месяцев зима, а остальное лето велосипед не является транспортным средством, а скорее роскошь. После приобретения велоаптечек перед нефтяниками северного Сахалина, которых там большинство, со всей остротой встал вопрос: что с ними делать дальше? Толи велосипед покупать для них и гонять по стеклам, толи сразу выбросить. Вроде бы как негласно объявили конкурс: кто найдет лучшее применение «нафик» никому не нужной вещи. Мужики охотники подбрасывали их вверх вместо бутылок и любовались как они разлетаются вдребезги от картечи. Дети играли ими в футбол на переменах в школьных коридорах. Кто-то подкладывал их под колеса машин и дивился, что от них остается после переезда. Некоторые пытались класть их даже на рельсы под поезд. Женщины на 23 февраля мужикам дарили, а мужики женщинам на восьмое марта. Весь город, все улицы были завалены раздолбанными коробками и резинками. Что только не делали с ними, но никто не пытался клеить шины.  Вот тут-то Мишка и придумал свое «ноу-хау» применения велоаптечки. Рассовал двадцать штук по карманам и принес в школу.   
             Встали они четыре обалдуя на выходе из школы и ждут. Выходит первоклассник: первый снимает с него шапку, второй посыпает голову тальком, третий выдавливают клей и лепит заплатки на лоб, затылок и темечко, четвертый одевает шапку и провожает пендалем. Десять человек успели обслужить пока их физрук и учитель по труду не повязали и не приволокли за волосы в учительскую. Пацанов тех потом всех пришлось стричь наголо. Клей не смогли смыть. Не догадались завезти тогда вместе с аптечками растворители полиуретановых клеев. Вот тут то всем четверым и засветила колония. Нравы тогда были суровые, не то что сейчас. Ну вспомнил? Громкое дело же было? Вся школа шумела. На входе потом начали всех обыскивать, изымали аптечки и сваливали в кучу. Остановить это безобразие не могли.
             В «Романтике» они долго не кончались. Потом вдруг исчезли. Навсегда!! Сколько себя помню: нигде и никогда я больше не видел в продаже велоаптечек. Хоть и велосипед перебывал у меня не один. Как прокол так вспоминал: хоть бы одну сохранил. Такое впечатление, будто отбуксировали эту пресловутую баржу в море и затопили вместе с остатками аптечек от греха подальше, а фабрику Госплан перепрофилировал на завод шлагбаумов. Говорили, что шла еще к нам баржа с гардеробными номерками, но не пробилась сквозь льды. Навигация закончилась. Вернулась назад на материк. Ну, теперь-то ты  вспомнил Мишку?
–Нет не вспомнил. Зато я вспомнил как уже поздней осенью зачем-то завезли несколько тонн живых черепашек. Не знаю на этой же барже или самолетом. Помню как на всех кассах в «Универсаме», да и в других магазинах, кассирши упрашивали покупателей взять их на сдачу. Люди брали. Жалко их было. У нас дома штук пять ползало по квартире. Я кормил их капустой пока они все не передохли. Это ты помнишь?
–Нет не помню.
–Ты Мишку вспомни! Он сначала в нашей школе учился, а потом в ремесленное поступил, но не закончил. Связался с компанией … сел по сто пятьдесят четвертой, … часть вторая… «в особо крупном». Когда «институт» закончил вернулся в Оху.
–Какой еще институт? Торговый? Статья-то за спекуляцию.
–Да нет. Пять лет отсидел- значит «институт» закончил.
–А-а-а-а-а!
–Не вспомнил Мишку?
–Нет. А брат?
–Что брат?
–Мишкин брат тоже присел?
–Не помню про брата. Сидел он или нет не знаю. Знаю только, что после городков он одно время в Доме пионеров морзянку преподавал.
–Когда он радистом-то успел заделаться? Может в армии, а может быть все-таки отсидел? Там и выучил морзянку чтобы перестукиваться как революционеры  разночинцы.
–Да нет. Кажется он не сидел, а в армии точно не служил. Да и какой с него радист. Я его спрашивал: «Зачем тебе это надо, ты ведь никакой морзянки не знаешь?» А он говорит: «Заодно и сам научусь, авось пригодится». Его через месяц разоблачили и выгнали, только три буквы и выучил, но одну зарплату успел получить.
–Не трудно догадаться какие именно три буквы он выучил!
–Какие?
–Как какие? Забыл ты на какие три буквы обычно посылают?
–Теперь понял. Смешно! А Мишку-то ты вспомнил?
–А чего он к примеру не взялся вести курс игры на семиструнной гитаре? Ему ведь все равно было что преподавать. Первую неделю преподавал бы правильную посадку, вторую: устройство и конструкция гитары, типы струн и технология их перетяжки. Потом методы извлечения звуков из семиструнных гитар и особенности их эксплуатации в условиях Крайнего Севера. Так бы и перекантовался месяц до зарплаты.
–Ха-ха! Это точно! А Мишка когда вышел грузчиком работал на оптовой базе. С Толиком Шерстневым дружил. Толика ты знал?
–Нет.
–Ну как же? В нашей школе учился… на год младше нас… на Карла Маркса жил… матери у него не было… бабка была… отец у него в УЖД работал… на тепловозе… бывший боксер. Ох и лупил он Толика вместо «груши» боксерской! Напился один раз и в ресторане «Кавказ» стрельбу устроил. Ствол у него откуда-то оказался, «Макаров». Всех на пол положил и официантов, и посетителей, и оркестр в полном составе вместе с инструментами и певичкой. Всю обойму выпустил. Хорошо посидели! Оказалось, что его «всего на всего» обсчитали на три рубля.
–Иди ты!
–Да!
–Ну и что?
–Как что? Сел на три года. Как раз год за каждый рубль и получилось. Толику мореходку пришлось бросить в Череповце. Приехал квартиру сторожить, да так и остался на всю жизнь.
–Отсидел батя?
–Отсидел «от звонка до звонка». Путейщиком  на железку вернулся. Потом у него чего-то заклинило в голове после бокса и отсидки. Последние годы он с тачкой на одном колесе, как заблудившийся во времени Сахалинский каторжанин, по городу бегал в лохмотьях. Собирал арматуру, проволоку, железяки разные и стаскивал на крышу своего гаража. Я его один раз окликнул: «Дядя Юра!» Он оглянулся, посмотрел сквозь меня и побежал дальше. Столько навалил, что крыша провалилась, стены попадали и повредили соседние гаражи. Мужики осерчали и побили его, а тачку разбили у него на голове. Так ты значит Мишку Новочуба не помнишь?
–Нет.
–Ну вспоминай. Маленький он такой, морда красная, конопатая! Он еще рыбками аквариумными занимался.
–Не помню. Я рыбками не занимался.
–Да тогда все рыбками занимались! Наловит он горчаков в Пионерке и ходит по всем квартирам подряд продает. Рыбки у всех были. Телевизоров не было. Вот и смотрели вечерами в аквариум как в телевизор. Выдавал их за настоящих барбусов… просил по полтиннику… за штуку!
–Ну и что брали?
–Еще как! На Сахалине аквариумные рыбки страшным дефицитом были. Разводить икромечущих рыбок тяжело нужна «живая пыль», а где ее взять на Севере? Вот и возили рыбок с материка в стеклянный банках. Очень хлопотно и дорого, а дети почти все просили завести рыбок. Мало кто мог отказать своему чаду. Один раз мы  с ним к одному мужику завалились и предложили горчаков-барбусов, а он возьми и вытащи справочник по рыбкам. Начал листать. Мы перепугались, что он нас «заметет» с помощью этой книжки. Спрашивает: «Какой масти барбус? Их тут много всяких». Мишка ляпнул: «Огненный барбус». Мужик порылся в книжке: нашел огненного. А книжка-то с чёрно-белыми фотками. Смотрел он смотрел на горчаков в банке и никак не может понять. По форме вроде бы похожи. Долго сомневался глядя на Мишку. Уж очень у него бандитская морда была. –А почему называется огненный, а эти с каким-то синюшным отливом?  – А горчаков еще синявками называют иногда за отлив этот. «Маленькие еще окрас не набрали»,– соврал Мишка. Он поверил и купил. Ох и драпали мы. Между прочим продали десять штук. Бешенные деньги! Обрадовались. Оставшихся горчаков вместе с банкой выбросили по дороге, а сами за бутылкой. Вот такой был Мишка Новочуб. Так ты, значит, его не помнишь?
–Нет не помню.
–А как он цветомузыку продавал!
–Как?
–Народ одно время помешался на них. Всем жуть как хотелось подергаться под моргающие разноцветные лампочки. Пацаны в общежитии техникума на фанерке собрали схемку на три автомобильные фары. Раскрасили их цапонлаком. Магнитофон подключили: мигают лампочки в такт. Думают: вот бы найти дурака и продать, на бутылку заработать. Позвали Мишку: «Сможешь продать?» –Запросто, а за сколько?–Ну три рубля вполне хватит. –Он вытащил ее на рынок и стоит. Подходит мужик спрашивает: «Работает?» – Еще как! –Сколько просишь? – Двадцать пять! – Ты что дурак?– Ну ладно за десятку забирай.
–И он купил?
–Да! Мужикам Мишка три рубля отдал, а остальное себе. «Продать можно все. Надо только дождаться своего дурака», –  так Мишка говорил.
–Теперь понятно почему по нему сто пятьдесят четвертая плакала.
–И сестру его не помнишь, Ирку? На два года младше нас училась.
–Ты уже спрашивал про нее. Нет не помню.
–Ну как же. Она сначала в новом пивбаре работала… как только его открыли… на Красноармейской… . Знатная была разливщица, передовик производства, мастер своего дела с большой буквы, наставница молодежи и ударница девятой пятилетки. Внедряла передовые методы розлива, разбавления водой и отстоя пива. Потом в ресторане «Северный олень» официанткой работала.
–Села?
–Кто?
–Ну сестра Мишки, она ведь способная была. Что там внедряла? Передовые методы обсчета?
–Да нет. Она не сидела.
–А куда же она делась из ресторана?
–Да черт ее знает. Потерял я ее следы. Знаю только, что три раза замужем была.
–Иди ты! Молодец! Не терялась разливая пиво. Там контингент женихов самый подходящий.
–Помню еще: как лето, так всех нас на покос гоняли. Все предприятия косили траву. Планы спускали по численности умопомрачительные. Никто не мог их выполнить, а «Общепит» выполнял.
–Как это им удавалось? Про силос я тоже помню, сам косил каждое лето.
–Да очень просто. У Мишкиной сестры любовник был на приеме машин с силосом. Как только она съездит туда, так справку на две, а то и три тонны привозит. Так и выполнили план. Никто в Общепите ни косы, ни вил в руки не брал. В конце года на общем собрании ее сам директор хвалил и грамоту вручил, а по линии профкома путевку ей выдали бесплатную в санаторий с гинекологическим уклоном.
–Ударница социалистического труда да и только!
–А ты думал! Последний раз она замужем была за Витькой Чебуром. Ты Витьку Чебура не знал? Высоченный такой.
–Нет.
–Кличка у него была Чьмо. Их трое братьев хулиганов было… младшего Славку в детстве еще убили… ох и паскудный был пацан… старший Колька в тюрьме сгинул… только Витька и был нормальным. Мать у них сильно пила. Отец автокрановщиком работал. Не знаешь?
–Нет не знаю.
–На Блюхера они жили.. в фибролитовых домах… на первом этаже... рядом с двенадцатой столовой.. там раньше еще садик был… «Чебурашка» назывался.. , а может и не «Чебурашка». Отец как запьет, так кран его подъемный неделю под окнами стоит, а мы по нему лазаем. Все пытались завести и угнать на Чушачку. Не помнишь Витьку?
–Нет не помню ни Витьку, ни Мишку, ни даже Софата.
–Поначалу-то они в сезонке жили.. Витька только до шестого класса и доучился… два пальца на правой руке ему оторвало когда «поджиг» самодельный испытывал, а Козлу глаз выбило. Борьку Козлова ты не знал?
–Нет не знал.
–Потом в колонию попал.
–Ты же сказал, что он нормальный был.
–Да был нормальный. В колонии школу закончил. Письмо в нашу школу приходило якобы от него. Нам учительница вслух зачитывала. Я еще удивился: это ж надо тут двоечник, а в колонии школу закончил! Чуть ли не с серебряной медалью. Ну мы не поверили, конечно. После колонии работал, вот даже женился сначала на Ирке. Потом уже «забичевал». Все у рюмочных околачивался. Проходу мне не давал. Как увидит: дай три рубля. Я ему по рублю давал сначала, а потом подумал: хватит, но отказать не мог и подходя к злачным местам сначала осматривал из-за угла толкается ли там Чьмо. Мне кажется он меня уже и не узнавал. Тряс деньги со всех подряд. Попробуй не дай. Не посмотрит, что одноклассник. Рожа у него была не дай бог свидеться снова. Но я же тебя про Мишку спрашивал Новочуба. Не вспомнил?
–Нет не вспомнил.
–Ну вспомни! Пожалуйста! Один раз мы с ним попросили у соседа велосипеды и на бухту рванули. Дорога-сплошной песок. Я еле педали проворачиваю, а Мишка вырвется вперед и стоит меня ждет. Я ему говорю: «Ты себе хороший велосипед выбрал, а мне дрянь подсунул, он не едет совсем». Мишка сел на мой и как «вчистил», только я его и видел. Так ты значит не знал его или не можешь вспомнить?
–Нет не знал и не помню.
–Может вспомнишь: мы когда в поход на полуостров Шмит ходили он тоже с нами ходил.
–Так он ходок? Сначала в поход. Потом в тюрьму. Нет не  вспомнил. Я на Шмит не ходил с вами.
–Помню как постарше мы стали, так под трусы плавки начали поддевать, чтобы не мелькать  кое-чем. Плавки тогда были такие, что  через одну ногу надевались, а справа на завязочках. Ну Мишка идет с «физры» домой. Довольный хоть и погода дождливая и слякотная. Женщина ему навстречу: «Юноша, а что это у вас на ноге болтается?» Мишка глядь и видит: плавки сползли вниз по ноге, промокли и висят на ботинке все в грязи. Забыл снять их впопыхах когда торопился одеваться. Через всю школу и весь город так и прошел. Позорище, а если знакомые девчонки видели. Мы уже вовсю заглядывались на них. Забежал он в подворотню, стряхнул их с ноги и поднимать не стал. Может кому и пригодились потом. Не помнишь этот случай?
–Очень поучительный случай, но не помню и плавки его  мне не попадались. Это я точно знаю.
–Ну как же. Может все-таки вспомнишь? У его отца еще мотоцикл «Урал» был с коляской. Большой дефицит по тем временам! Мишка попросил и они с Плинтусом и Глобусом поехали на Колендо за шишками.
–Ты Плинтуса знал?
–Нет.
–А Глобуса?
–Тоже нет? В общем проскочили они поворот. Плинтус в коляске сидел и как гаркнул Мишке на ухо: «Ты куда, нам направо надо!» Мишка с перепугу крутанул руль вправо и полетели они под откос. Для «Урала» с коляской любой поворот направо «смертельный номер», а уж на полной скорости перекинется обязательно. Трахнулись они об пень со всего хода. Мотоцикл и коляска разлетелись в разные стороны. Мишка с Глобусом верхом на мотоцикле кувырком в одну, а Плинтус в люльке на одном колесе в другую. Хорошо, что живые остались. Только шишками и отделались за которыми они в принципе и ездили. Сейчас это экстрим называется, но мы раньше-то не знали такого слова.
–А батя?
–Что батя? Батя тоже не знал такого слова, но «экстремалом» он тоже оказался «хоть куда»? Они же ему ничего не сказали. Поймали бортовую машину, загрузили в нее все по частям и свалили в гараж. Батя только через неделю решил на огород съездить картошку окучить. Заходит в гараж и ….!
–Ну и что?
–Что-что! Вот тут-то Мишка и узнал за что Иван Грозный убил своего сына. Ох и орал он. Хорошо что рядом не оказалось любимой батиной лопаты. Он бы убил его. Представляешь: Лопату убили лопатой! Смешно, да? Ну, вспомнил Мишку? Наконец-то! Ведь этот случай все знали!
–Нет, не вспомнил. А что же с мотоциклом стало? Жалко мотоцикл.
–Да они потом на нем в отпуск съездили.
–Как это в отпуск с Сахалина на мотоцикле? Что до Хабаровска самолетом отправляли мотоцикл?
–Да нет. Продали то, что осталось от него и на эти деньги съездили. Так батя Мишкин шутил когда пришел в себя.
–А-а-а-а. Мишкин батя еще и шутник оказывается был.
–На Щучке как-то бурундуков ловили… нашли нору… раскопали. Запасные выходы перекрыли майками, которые поснимали с себя. Все боятся глубже рыть, ждут пока сам выскочит, а он гад не выскакивает. Тогда Мишка засунул туда руку на всю длину, шарит там, нащупать пытается и подцепить его, а бурундук хвать за палец! Он так и выдернул руку с висящим бурундуком на пальце. Ох и орал он! Кровищи! Не помнишь этот случай?
–Нет не помню.
–Жаль! Один раз Мишка завел бурундука в квартире. Принесет шишек и высыплет под кровать. Приходит–одна шелуха. Он начинает искать куда этот паразит спрятал зернышки, а  тот все в шифоньере прятал. Мишка найдет и жрет довольный. В школу приносил: угощал. Не жалко, все удивлялись: как такое может быть «зернышко к зернышку». Потом тот хулиганить начал. Шапку матери зимнюю испоганил. Батя приказал избавиться от него. Мишка не хотел с ним расставаться, а что поделаешь. Поставил мышеловку, наживил ее шишкой тот и попался. Он прямо в форточку его и выбросил. Не вспомнил?
–Нет. Так где он сейчас-то, Мишка твой.
–Спился, говорят, он там. Значит ты так и не вспомнил его? Жалко, что ты его не знал!
–Очень «жалко»! Погоди, погоди! Сестра у него на два года младше нас была?
–Да!
–Замужем была за Витькой Чебуром?
–Ага!
–Загремел по сто пятьдесят четвертой, часть вторая «в особо крупном…»?
–Да!
–Горчаками вместо барбусов торговал?
–Точно!
–Морда такая конопатая?
–Да! Ну! Ну! Давай вспоминай! Еще чуть-чуть и вспомнишь!
–Бурундуков на «живца» ловил?
–Да!
–НЕТ НЕ ПОМНЮ!
– Эх! Жаль! Ну да ладно. Я знаю, что Коля Демин туда часто на рыбалку летает из Южного. Колю-то ты надеюсь еще помнишь?
–Ну Колю-то я помню он с нами учился.
–Попрошу его найти там Мишку Новочуба да сфотографировать его на мобильник и прислать тебе по электронке. Может быть тогда ты вспомнишь его.
–Нет!! Не надо беспокоить Колю Демина, кстати он сидел?
–Да ты что! Коля не сидел. Он большим начальником работал.
–Ну одно другому не мешает. Не надо беспокоить и самого Лопату, а точнее то, что от него осталось! Флаг ему трехцветный.
–Может быть ты и прав. Не надо его искать. Вот и поговорили. Пойду я, пожалуй. «Ты… это… заходи…, если что».
–Всенепременно! Как только-так сразу! Лет эдак через двадцать встречай. Тогда я уж точно вспомню Мишку Новочуба. Матерый он человечище. Дай бог ему здоровья!
–А ты же чая обещал налить.
–Давай попьем в другой раз, а сейчас я тебе заварки с собой дам. «Три слона» вместо «Молочного улуна» как и обещал. Пост надо соблюдать!