Окружность мысли длинною в один рассказ

*** 

Каплю за каплей зимняя парка ловила ледяную прозрачную влагу с неба, покрываясь темными пятнами. Промокая, одежда становилась тяжелее своего первоначального веса. Шаг за шагом становилось все сложнее переступать преграды, созданные дождем: ручьи, бегущие по асфальту; лужи, распластавшиеся большим зеркалом и таящие в себе невидимую глубину; машины, норовящие разбить отдыхающие зеркала и выплеснуть все осколки воды в невинных прохожих. 

Невозможно было описать время суток, и в этот тоскливо пасмурный день туман дуэтом с ветрами гулял среди дворов. Любой человек с хорошим зрением видел буквально не дальше расстояния десяти шагов. И шедший сейчас среди белой пелены влажного воздуха, силуэт поправлял воротник парки. Задувал сильный ветер. Поток воздуха разносил капли дождя во все стороны, и мысли в этот момент были только об одном: «Тут и зонт не поможет, наслаждайся тем, что есть, наслаждайся этим жизнепадом…»   

Мысли оборвались: шаги медленно несли человека вперед, не прерываясь. Пешеход шел по твердому бетону пустынных улиц города, оттаявшего после относительно холодной зимы. Не доходя до конца улицы, где дорога пересекалась с большим вытянутым шоссе, путник свернул направо, поднялся по ступенькам на небольшой пригорок, и, пересекая всю поверхность тропой по диагонали поверхности пригорка, пошел прямо, смотря под ноги.   

Ноги же вязли в земле: состояние земли граничило с состоянием пережеванной жвачкой, что означало приход самого замечательного времени года – весны. Той самой весны, когда обычно щебечут птички, светит огненная тарелка небосвода и из-под земли трава лезет к лучам, чтобы впитать в себя, чтобы вкусить тот самый жизненный сок предстоящих ясных дней. 

Впереди стояло три молодых рябины и скамейка, вокруг же только трава. Ступив ногой и провалившись в темную жижу русской земли, путнику привиделась промелькнувшая тень. Экран телефона, в который он смотрел, мигал различными огнями, то показывая одну красочную картинку, то другую.   

Он вскинул голову в то время, как некто шел к нему с устрашающей гримасой дикого зверя, простреливая и прожигая взглядом каждого на своем пути. Это была пожилая женщина в обществе четырех собак одинаковой породы, лаявших на каждый тревожный шорох, раздававшийся возле них.   

Когда же незнакомка приблизилась, то можно было рассмотреть ее лицо подробнее: вся кожа была померкшей от, видимо, долгих страдальческих дней жизни, серые глаза также потеряли свой первоначальный юный блеск и насыщенность. 

– Что вы здесь ходите?! Вы ходите по могилам! – грозно заявила свое недовольство страннику старуха.   

– По каким еще могилам? Это же обычная тропа, – ответил спокойно молодой человек. 

– Все знают, что раньше здесь были похоронены люди. И каждые выходные родственники приходят и оплакивают умерших! – сказала женщина, словно выиграв битву.   

– Вот как! Не знал я об этом, но благодарю. Буду знать.   

– Вы понимаете? Здесь же покойники!   

Одна собачка весело и задорно помечала маленькое деревце рябины, что росло на этих неизвестных могилах. Хозяйка явно была рада этому обстоятельству: как только собачка сделала все свои дела, женщина схватила ее на ручки и начала обнимать, гладить по шерстке и приговаривать:   

– Умничка моя!   

– А в чём она умничка? – сказал парень, – Она изгадила вашу священную землю! – и улыбнулся.   

– Да как вы смеете так говорить на мою собачку? Она же чувствительная, ее нельзя подвергать стрессу, а мы с ней должны еще на процедуры завтра сходить. Знаете, тут рядом такой прекрасный центр открыли, песик аж лапками дергает, когда ему делают процедуры по омоложению и массаж.   

– И часто вы песиков ублажаете?   

– Через день, два. Максимум каждую неделю… А что? 

– А денег и времени на эту священную землю нет значит?

Собеседница задумалась, но ответ не заставил себя долго ждать:   

– По правде говоря: нет, но… Вы не должны ходить на этом месте! Вам ясно?   

Молодой человек уже не слушал, он шел своей дорогой задумавшись. За спиной пожирал туман силуэт собачницы. Было, по большей части, туманно из всей этой странной ясности. Все мысли в этот день носили свой таинственный стержень, а основа мыслей была подобна наимрачнейшим образам размякшей почвы. 

Телефон продолжал истрачивать заряд аккумулятора, но уже в пустую, потому что молодой человек настроился на другую линию, на ту, что направила старуха.

Кажется, все проясняется. Разговор завел явно не человек. Не человек, а остатки от человека. Некий прах от большого некогда пламени жизни. Горе не пожирает свою жертву сразу. Оно откусывает кусочками. Сначала половина, потом половина от половины, потом еще половина от половины, и, по-видимому, до бесконечности, пока человек не сдастся, или от человека не останется и следа. Если не побороть, не справиться вовремя захвативший недуг, то человек в конечном счёте потеряет все, отдавая темной голодной тени по- одному: позитив, мысли, веру, надежду. Потом же человеку остается два пути… либо жизнь, либо горе.   

Ноги быстро несли человека по мокрой земле, вот уже асфальт начался. А как же земля?! А что с ней?! На Земле живет уже 7, 3 миллиарда людей. На планете всего жило плюс-минус 77 миллиардов людей. Сейчас запрещено уже ходить по обычной среднерусской земле из-за трупов людей, а что потом? Не дышите воздухом, не пейте воду, ведь молекулы любого из вещества, могли быть когда-то давно частью живого человека. Странно, неужто скоро и это некоторые параноики будут запрещать делать? 

*** 

Его взор был направлен на рядом не асфальтированную землю ничем не примечательную, черную, вязкую (в дождь), состоящей из обычного перегноя, из обычных животных, из обычных, как он, людей. 

Дорога повела силуэт к ступенькам. Ступеньки вели силуэт к пригорку. На пригорке росли три молодых рябины и располагалась скамейка. Под ногами была темная жижа. Сквозь тумана шла пожилая женщина. Мгновение, она уже рядом:   

– Что вы здесь ходите?! Вы ходите по могилам! – крикнула женщина.   

Это все было… Разве нет? Та же женщина, та же обстановка…   

Человек, одетый в парку, бежал дальше, и дальше. Но снова встречались злополучные места. Тогда он остановился. Дыхание было учащенное. Сердце плясало от каждого удара в грудь. Что есть жизнь после смерти? Что есть смерть после жизни? Похожие в сущности вопросы, неправда ли? Жизнь. Смерть. Может быть все очень большой замкнутый круг. Сердце сжимается – сердце разжимается. Легкие наполняются – легкие опустошаются. Мысли приходят – мысли уходят. Вселенная расширяется – вселенная сжимается.   

Расстегнул молнию парки и скинул тяжесть прямо в лужу. До чего же приятно освободится от старой оболочки, от старого Я, выпустить безумно новый, по-своему совершенный мимолетный взгляд длинною в один рассказ. 

Парка упала. Впитала непристойно много воды столько, сколько в нее еле вмещалось, и со спокойствием поплыла по течению прямиком в открытую канализацию. 

Странно, он раньше не видел эту зияющую дыру в асфальте. Медленным змеиным шагом человек подошел к люку. Интересно, как там глубоко?.. Не теряя времени схватил ближайший камень, вытянул руку над пропастью, готовясь бросать, и… Он закрыл глаза. Открыл глаза. Камня нет, рука разжата. 

Он летел, как летят бедные тела, сбившиеся с пути. Те, кто буквально ещё вчера работал, кто смеялся, кто думал, что он думает – сейчас все они летят, их проглатывает вся мрачность, тленность и желчность всего убожества их сломанного в этот момент фундамента. Пройдет всего каких-то пару секунд, и воля влиятельного человека решит весь исход этих людей, этих сошек, этаких духовных бомжей.   

Бух! Камень достиг воды, текущей по канализации, и вот уже незамедлительно упал на илистое дно. Философский камень захлебнулся в собственном эликсире жизни. Тем временем, сам эликсир давно прокис, как киснут супы, простоявшие очень долго на открытом свежем воздухе.   

Из люка показался язычок. Ну, знаете… Такой как у змеи – длинный, узкий, с прорезью на кончике. Потом возникла голова. Потом – длинное туловище. И, конечно, хвост!.. хвост был длинной от головы до конца. 

Змея медленно ползла зигзагом, изгибаясь то вправо, то влево. Но заметив близко стоящего человека, поползла к нему. Поползла вокруг. Кружась, кружась. Шшш! Какая она была уродливая. Эта хладнокровная душой и чешуйчатая телом явно была из тех видов, что на смерть убивают человека, но не быстро, спустя время: сначала яд распространится по всей кровеносной системы жертвы и…   

Шшш! Змея кусает себя за хвост! Шшш! Еще раз кусает! Этой твари явно не нравится своя законченность. На третий укус змея проглатывает свой хвост и нарезает круги вокруг человека. Внезапно, словно отключается гравитация, как если бы в настройках напротив строки «Гравитация» убрали бы галочку.

Он оторвался от земли нашей Земли. Все выше и выше, не нужно было больше насиловать свой позвоночник постоянной нагрузкой, вроде теперь все. Теперь круг замкнут, да конечность разорвана в клочья и съедена.   

***   

Три часа ночи. На улице полупустая весенняя скорбь. На улице не было никого: ни шума, ни тишины.   

Человек в парке лежал на холодном асфальте весь в промокшей и грязной одежде, повернув голову направо. Он сделал глубокий, очень глубокий вдох. Одна рука была протянута вперед, диагонально телу. В ладошке находился модный сенсорный телефон. А на экране телефона крутился по окружности, нещадно глотая свой хвост, тот самый змей.