Котик

Рыжий котик сидел у подъезда и плакал. Лил дождь, проходили прохожие, некоторые останавливались и скорей шли дальше, подавляя жалость, точнее, совесть. Я принес его домой. Это был подросший котенок, желтоглазый, рыжий, блохастый и очень несчастный. Я сходил в зоомагазин, купил снадобье против блох и глистов, капли для глаз и ушей, и по возвращении домой, вымыл бедолагу, и уложил его сушиться под плед. Котик, так я назвал его, сладко проспал двое суток. Другие двое суток он непрестанно ел кошачью еду и пил воду. Еще через три дня его глаза перестали слезиться, и я услышал первое робкое «мяу». Котик смотрел на меня с интересом, словно спрашивая: «Ты кто?». Я объяснил ему, что я человек, который не любит кошек, но любит все живое, и считает, что оно должно жить, коль уж пришло в этот мир. - «Мир скорбей», - добавил я. Котик отреагировал на мои слова, как всякое юное существо с великолепным набором здоровых ген. Он попробовал свои когти сначала на ткани дивана, затем на обоях, а потом на моей ноге. Если диван и обои меня несколько умилили, то нога явно запротестовала. Она слегка дернулась и Котик, преодолев барьер в виде табурета, оказался на диване. Удивленный донельзя, он уставился на меня, потом зевнул, и, свернувшись калачиком, уснул, а я вернулся к письменному столу. По прошествии времени, я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Я уже забыл про Котика и не мог понять, что происходит – откуда этот интерес, сверлящий мне затылок? Но стоило мне обернуться, как я увидел два немигающих желто-рыжих глаза. Котик смотрел на меня так, словно вдруг понял, что я – источник жизни всех кошек на земле. Я поднялся, насыпал ему в блюдечко сухого корма, подлил в чашку воды и увидел, что Котик воспринял это, как должное. С этого момента я понял, что обречен быть за него в ответе. И все было бы ничего, если бы сосед, ветеринарный врач, не объявил мне, что по истечении двух-трех месяцев, котика нужно кастрировать. Моего Котика?!! Сделать из него игрушку, кабачок на ножках? Ни-за-что! А потом прошли три месяца. Котик превратился в роскошного рыжего кота – он был весь в полоску, его шерсть блестела, глаза округлились, стали внимательны. Он мог подолгу сидеть на балконе, наблюдая полет воробьев, и в это время его когти-иголки то вылезали из лапок, то втягивались обратно. Хищник! Однако пришлось его отдать. Котик стал метить – он ходил в лоток и буквально через пять минут усаживался писать на диван, на ковер на полу.  Вскоре вся квартира, включая меня, была помечена, и Котик стал чувствовать себя хозяином. В лифте, в метро, на работе люди нет-нет да принюхивались ко мне, а моя женщина поставила мне ультиматум – «или я, или кот!» Скрепя сердце, я стал набирать телефон знакомых. Люди входили в мое положение, но брать кота никто не хотел. Не помогли объявления, данные в Интернете и развешанные в зоомагазинах. А Котик, чувствуя, что с каждым моим звонком шансы на его пребывание в моем доме увеличиваются, стал еще наглее. - «Приглашу доктора Диму, и тебя кастрируют!», - пригрозил я ему. В ответ Котик задрал лапу и принялся вылизывать яйца, словно говоря: «Да имел я твоего доктора Диму и тебя вместе с ним…» - Дошло до того, что моя женщина меня бросила и вот тогда я взмолилися: «Боже, - сказал я, - если Ты есть, помоги мне избавиться от Котика, но сделай это так, чтобы он остался жив и здоров». И Бог услышал. Как сейчас помню то утро. Котик ухитрился поймать на балконе голубя, слегка придушил его и принес мне в ванную. Я брился, телефон лежал рядом на полке. - «Котик, голубь, телефон создают приятный фон», - мелькнула в голове рифмованная глупость. И тут телефон зазвонил. Я услышал голос Ильи Андреевича Самусенко, начальника формовочного цеха № 2. Голос был заряжен бодростью: «Николай Артемьевич, нашли мы пристанище для вашего кошака и люди - бедные, но добрые, живут в своем домике в подмосковных Озерах, любят животных… у них сейчас собака и две кошки». - Не знаю почему, но я перекрестился, а Котик, словно почуяв беду, окончательно придушил голубя и затащил его под ванну. Помнится, потом я еще долго доставал оттуда голубиный пух и перья… В день, когда я в переноске повез Котика новым хозяевам, мне встретился ветеринарный доктор Дима. – «Отдаете? – Догадался он, - а я уже собирался предложить вам услуги по кастрации». – Я только пожал плечами. Отдавал я Котика с печалью на душе, но делать было нечего – мне надо было как-то устраивать личную жизнь, да и Котику тоже. Выбор – прозябать без яиц в квартире или жить мужиком на воле, говорил сам за себя. Мы с Котиком были мужиками и выбирали волю.