Этот жестокий мир. Глава 1. Персерополь

         
Моё имя Ксеркс — и это значит что я царь всех царей.

Я скажу лишь одно, что никто не волен выбирать свою судьбу, а если и говорят что есть выбор, то те люди у которых есть подобное мнения, не знают тех тягот которые иногда выпадают на мою долю, и поверьте моё появления на этот свет уже было предрешено..

Ведь если подумать, я родился не простым человеком, а появился на этот свет именно рождённый царём, и после смерти моего отца на мои плечи легла тяжёлая ответственность, оберегать собственный народ, свою жизнь, удерживать власть, и расширять границы и без—того великого государство.

Но было время, и я когда—то был обычным юношей, и в тот безобидный период жизни на моем уме было лишь веселье, прогулки с друзьями и небольшие, но такие забавные приключения, но все изменилось, и на смену этому беззаботному юнцу пришёл бог, и все благодаря одной женщине, не скажу что у меня есть к ней благодарность за то что она со мной сделала, но она показала мне что значит править, и что значить власть, и постепенно из моей памяти, стремительно уходил мой образ прежнего себя.

Но позже поняв, что со мной произошло, я захотел казнить эту девушку, но вскоре она и так умерла, и вместе с нею умерли мои человеческие чувства, потому что она была единственной, кто был мне по настоящему дорог, не считая моей дражайшей семьи и друзей, но сейчас как не грустно, мне дорога лишь власть.

И мой разум пришёл к такой мысли, что не нужно никому доверять, а если я и буду доверять то только избранному количеству людей, от которых нельзя ждать предательства, и в которых я уверен.

Из—за времени и этих глубоких изменения, мое сердце превратилось в камень, и я понимаю, что назад пути нет, и больше меня ничего не радует ни красота женщин, ни хорошая шутка, не вкус хорошей еды, не звук музыки, наверно мне все надоело, или я привык уже к этим аспектом моей нелегкой жизни, но у меня есть одна привилегия, которая существенно возвышает меня над остальными людьми, ведь я царь—бог, не так ли?

Уже наступает рассвет, а я так не отправился спать, потому что практически всю ночь, я думал о том, что же есть для меня жизнь, да и правду что она?

Но как мой разум не старался, он не смог дать мне ответа, и я остался с одними вопросами на которых у меня совсем нет ответа, и все же я пришёл к мысли что моя жизнь— это абстракция, в которой все неизвестно.

Но несмотря на мрачность жизни, я признаю красоту, и рассвет мне всегда казался прекрасным, и когда мои глаза всматривались, в эти чудесные золотистые и красноватые переливы, моя душа на считанные секунды оживлялась, и устремлялась ввысь, а на моем лице появлялось настоящая, светлая улыбка, что было для меня всегда редкостью.

Но картина природы всегда меняется на другую, и я снова возвращался к пустоте и тьме, которая приковала меня к ней ненавистными оковами, которых я сам разорвать не в силах.

Для меня привычное дело, сидеть, думать и наслаждаться видом из—за окна, но только не для моих придворных, и если они узнают что я не спал, то придут в беспокойства и будут проявлять ко мне слишком большую заботу, которая окажется впоследствии губительной для меня.

Поэтому чтобы не вызвать никаких подозрений, я лег в свою кровать, и стал смотреть на комнату, в которой спал все это время, про нее можно только сказать, что она выглядела достойной царя; помещения было оформлено в обычном стиле, ( как и все комнаты в нашем дворце) не было лишних деталей, обои были бархатистого золотого света, посередине стоял круглый коричневый стол, была гардеробная белого света, и несколько мягких стульев, и в углу стоял коричневый и громадный шкаф из крепкого дерева, там хранились мои вещи которые я имел привычку одевать на каждый день, все предметы в комнате выглядели очень дорогими, ведь каждый элемент мебели был по своему особенный, и со собственным узором на котором были вырезаны мои инициалы, еще имелись небольшие детали которые придавали моей комнате некую особенность, я имею ввиду статуэтки, вазы в которых благоухали цветы, и вещи доказывающие царскую власть, разуметься в моем помещении имелась кровать которая стояла на длинных изогнутых ножках, она блистала изобилием подушек и перин, белоснежностью и чистотой накрахмаленного белья, для меня она была не просто кроватью, а была неким тёплым воспоминаниям, о раннем детстве, и о семья, какая у меня раньше была.

Через минуту, в крепкую дверь, которая отворилась без скрипа, вошли несколько служанок, про их красоту нельзя много сказать, потому что у всех девушек были смуглые лица, но были и красивые глаза, и правильный изгиб губ, а их стройные фигуры скрывали длинные одежды темного света, что свидетельствовала об их скромном статусе, но впрочем лишь одна из них выделялась, у той что выделялась, были роскошные рыжие и густые волосы, глаза шоколадного оттенка которые казались умными, и тонкая фигура, красоты которой не смогла скрыть грубая ткань сероватого света.

И эта девушка меня спросила, падая на свои колени:

— Мой господин, мы рады вас видеть в доброй здравии, и в хорошем расположении духа!
Прошу вас, сделайте выбор, в каком наряде вы сегодня будете радовать всех нас своей мужественной красотой?

И она изящным взмахом руки, указала на шкаф который казалось, ломился из—за изобилия моих драгоценных одежд.

Я ей соизволил ответить:

— Сегодня я оденусь на твой выбор, но запомни за это ты ответишь головой, и это не шутка.

Служанка вздрогнула от испуга, но ее профессионализм взял вверх, и она справившись с душевными порывами, мне легко поклонилась, и приказала остальным девушкам:

— Эй вы, принесите мне белую мантию, тёмные шаровары, и белый кафтан!

И ее подчинённые, буквально ринулись с лютой поспешностью, выполнять сей приказ.

Я видя ее так рядом, продолжил диалог:

— Цени мою доброту, тебе выпала честь сегодня прийти на мой пир.

Девушка улыбнулась и сказала:

— Спасибо за честь повелитель, я обязательно приду!

Через несколько минут, служанки своими торопливыми движениями бережно накинули на мое тело одежду, и ушли с поклоном, даже не оглядывались на свою гневную начальницу.

Я улыбнулся, и подумал, что этот день не так уж плох.

Поэтому я подошёл к окну, и открыл его,  на меня сразу же  дыхнул теплый ветер, на небе уже сияло солнце, которое уже немилосердно жгло, и тут —же всматриваясь на эти прекрасные лучи солнце, которые уже выжигали всю местность, мое сердце вдруг наполнилось неожиданной жалостью ко всем людям, особенно к жалкой служанке, да мне нравиться ее внешность, но как не печально, она только пустышка, каких полно в этом мире, и если бы было все по другому, я бы полюбил ее, но я никого никогда не полюблю, но за свое внимания к ней, я как щедрый царь как всегда отплачу чем—нибудь материальным; драгоценностями, серебром или золотом, например, а потом оставлю эту девушку в покое, если она конечно после всех наших отношений так влюбиться в меня что будет готова на жалкую участь, быть в моем гареме.

И тяжело вздохнув, я отправился вон из своих покоев, шурша своей мантией, которая была несколько неудобной и длинной.

Когда я шел по дворцу, на меня как всегда все оборачивались некоторые просто кивали, некоторые падали на пол, а другие просто поклонялись мне как богу, и мне было жаль их за раболепное поведения, но даже их жалкие жесты заставляли меня чувствовать что я все—еще не смотря на все промахи, бог—царь, и осознавая это, моё самомнения долетело до небес.

И проходя несколько гигантских помещений, я наконец—то пришел в тронный зал, что—же это было на вид большое помещение, которое выглядело  вызывающе роскошно, хотя бы тем что там были полы из каррарского мрамора, по углам стояли золотые статуи которые изображали богов, и умерших царей, и был трон покрытый толстым слоем переливающих камней.

Когда я сел на него, мне как всегда поднесли несколько блюд которые пахли разными пряностями, но как я никогда первым не ем, боясь отравлений, я передаю право первой пробы дегустатору, это был крепкий, долговязый мужчина с хмурым лицом, но несмотря на хмурость, он был добрым человеком и приличным семьянином, и его звали Азмуном.

Мои глаза наблюдали за выражением его лица, но когда он попробовал пищу, его недовольное лицо казалось бы, разгладилась от облегчения, и он сказал хриплым голосом:

— Господин, все в полном порядке.

И поклонившись, он посмотрел на меня пристальным взглядом, и сделав почтительный кивок в мою сторону, Асмун отошел на три шага назад, и смотрел не на меня, а вдаль, потому что никому не разрешено смотреть долго на меня, даже самым близким приближенным..

После приема пищи, я должен принимать народ, и не только принимать, но и прислушиваться к просьбам каждого человека не взирая на его статус и происхождения.

Через несколько мгновения в тронный зал вошли некая разномастная толпа людей, они принадлежали к разному сословному кругу, то есть там были те люди на которых были одежды из грубой, и неброской ткани, они являлись бедняками, пришли купцы которые были одеты в обычную ткань, хоть и красивую на вид, но все-же по этой одежде можно было судить к какой группе они принадлежали, и еще пришли  те люди на которых были надеты нарядные одежды и они принадлежали к тому сословию в чьих жилах текла благородная кровь, да эти люди были не похожи друг на друга, но всех их объединяло одно, тревожное глаза, и смиренные лица готовые вынести любой удар.

И я встал со своего трона, и провозгласил следующее:


— Приветствую вас дети мои, я крайне рад вас видеть, ведь для меня нет радости более великой, чем помогать своему народу, и я надеюсь, мои решения буду благоприятны для вас всех, так давайте начнем эту встречу.

И знак того что собрание просящих уже началось, я воздел руки к верху потолка в ожидании голоса хоть одного из просящих.

Не теряя времени, ко мне обратился, полный мужчина, одетый в богатые одежды, если судить по его наряду, он был преуспевающим торговцем, одежда мужчины была опрятна и чиста, и даже красива на вид, но каким различием было это одеяния с его лицом, у него были крупный,щербатый и широкий нос, безвольный подбородок на котором было редкие волосы, и маленькие ехидные карие глаза, который напоминали по виду бусинки, мало того что он был не красив, так и он был лишён чувства собственного достоинство, потому что мужчина упал на колени, дотрагиваясь своим уродливым подбородком до самого низкий ступеньки, сказал мне следующее:

— О царь рассуди нас, у меня была одна рабыня, я ее полюбил почти как жену, но она от меня убежала к моему соседу, вы же знаете о том как же эти женщины не постоянны, и узнав что она у него, я обратился к своему добрейшему соседу с маленькой просьбой которой гласила о возвращении моей рабыни, но он ответил отказом, ссылаясь на то что она стала его законной женой, и он никогда мне ее не вернет, как же так господин? По закону она должна принадлежать мне, ведь она куплена мной! О великий царь, надеюсь вы прольете свет на это скверное дело, и жестоко накажете моего обидчика!

Я опять сел на трон, и ответил так:

— Мне известно дело с одной стороны, но я должен выслушать и другую сторону..

Понимая что этот мужчина мне внушает отвращения, я всей душой хотел что этот человек оказался неправ, и я стал искать своими глазами того соседа который нарушил закон, и через несколько секунд выскочил юноша а он был красив, у него были удивительные добрые серые глаза, высокий рост, и темные волосы которые спадали на его широкие плечи, а одежда его судила о том что он был очень богат, и падая на колени но без раболепства( что мне очень понравилось) произнёс громко и отчётливо:

— Мой добрый царь прежде чем решить одну жизнь, умоляю выслушай меня! Яшмин, она тоже человек и личность, у нее есть моральные принципы, ум, и доброта, эта девушка достойна лучшего, что у нее есть, и когда я ее еще не знал, каждый день в ее жизни, ее избивали за малейшую провинность, и с каждым ударом хлыста моё сердце содрогалась от жалости и от любви к ней, поэтому я и женился на ней, и предоставил ей некую свободу и владения своим имуществом, и я не могу ее отдать назад, это уже вопрос чести, надеюсь, вы примете правильное решения, ведь на кону добрая и невинная душа.

Меня не поразила это история, потому что многие персы так себя ведут по отношению к слугам и рабам, а некоторые убивали своих рабов если они не справлялись с работой, но все—же я не мог допустить несправедливость, и обратился к купцу который уже чувствовал свою победу, и как —то ехидно потирал свои плотные ладошки:

— Как твое имя обвинитель?

Торговец заискивающе произнес, при этом снова падая на свои неловкие и толстые колени:

— Мое имя Фархад, и теперь вы можете сказать, какое решения, мой всемогущий владыка, вы приняли?

Я выдавил на своем лице подобие улыбки , и подумал о том как же этот человек жалок, и сказал ему:

— Я принял решения, так как эта женщина уже не рабыня, а уже замужем за знатным человеком, то никаких притязаний на ее личность у тебя уважаемый Фархад уже не может быть, но тот юноша который взял ее себе в жены, должен отплатить тебе ее первую стоимость, которую ты сам оплатил за нее на невольническом рынке.

Парень услышал мое решения, и  мне легко поклонился со словами:

— Богоподобный царь Ксеркс, я много о вас слышал, но теперь признаю, что я рад что служу вам, и наверно в скором времени я примкну со своей женой в круг придворных, если на то будет ваша воля.

Я царственно кивнул, тем самым давая знак, то их очередь подошла к концу.

На очереди стояли две полные женщины, на них были блистательные наряды, украшенные золотом и серебром, что до их красоты они были привлекательны той перезрелой красотой, которая взывает к некому восхищению и даже к уважению, но не смотря их красоту, их лица портило скверное выражение ненависти и пренебрежения на их красивых полноватых губах.

И я приветственно поднял руку, что значило, начало моего с ними диалога.

Одна из женщин, которая отличалась от другой наличием густых и длинных золотых волос, обратилась ко мне с достоинством:

— Господин, у меня есть к вам небольшая просьба, понимаете ли, моя подруга решила увести у меня мужа, ведь самой у неё ничего нету, ни денег, ни семьи, ни друзей, мне всегда было жаль и я старалась поддерживать ее, облегчая ей жизнь своим дружеским отношением, но даже этого ей казалось мало, вот она решила отнять мое самое дорогое что у меня есть, а мой муж —глупый человек, ведь он не понимает что для этой женщины он просто игрушка, которая когда надоест, ее отбросят в сторону, так что прошу, мой господин, можете сделать так, чтобы она больше никогда не лезла в мою семью, и не показывалась мне на глаза?

Я ответил сдерживая себя от смеха, ведь такого ещё не бывало, чтобы царь разбирался в семейных ссорах, но все —же мои губы сдержались, и я произнёс это судьбоносное решения:



—Да, ситуация у вас действительно очень интересная, что же могу посоветовать только одно, у тебя будет право высечь эту женщину, а потом после твоего наказания ее отправят в другой небольшой городок, так что вы никогда не встретитесь.

Она ответила так:


— Спасибо царь за понимания, но сечь я никого не стану, потому что моя соседка наказана более чем достаточно, ведь она раскаялась и я ее простила, но все—же пусть живёт счастливо в другом городе, больше мне нечего сказать.

И я обратился к злодейке, которая плакала и смотрела на всех слезящимися глазами, она даже не могла произнести ни одного слова как велико было ее раскаяние, и я успокаивающе отметил:

— Да ты совершила зло, но главное что ты чувствуешь вину, и я думаю жизнь твоя должна измениться, у тебя будет все о чем ты мечтала, красивый дом, достаток, слуги, надеюсь мой скромный дар хоть немного облегчит твой камень на сердце, и твою нелёгкую жизнь на этом свете.

Женщины поглядели друг на друга, и улыбнулись, ни слова не говоря они коротко обнялись, и ушли из помещения по разным направлениям, видимо чтобы больше никогда не мешать друг другу.

Я даже с удовольствием понаблюдал, как они прощаются, и признаться честно  мне всегда нравилось хорошее без кровопролитий решения проблем.

Вскоре толпа просящих людей разошлись получив что они хотели, а бедные которые пришли за милостыней, получили несколько золотых монет,  и приют где можно было остаться парочку месяцев, и хорошую пищу которая согрела их пустые желудки.

 Заметив что в тронном зале остались только придворные , я  с ленивым усилием встал со своего трона, и поглядел в широкое окно, вид которого уходил на парадную площадь, и на несколько длинных улиц которые вели куда—то вдаль.

А вид в окне был очень красив потому что на синем небе разлился красно—оранжевый свет, но он был не просто новым светом неба, он изображал причудливые фигуры сказочных существ, но это красота длилась недолго, через пару мгновения подул сильный ветер который пригнал с собой несколько туч, которые тут—же затянули небо, и полился шумный  дождь.

Это погода озвучивала мою душу, потому что она как и моя душа была мятежной, и даже самая малейшая неприятность способна раздуть огонь бушующий в  моей груди, и он не скоро превращался в угли, да и что тут можно поделать? Такова моя натура. Но все—же я сдерживаюсь, и стараюсь не проявлять никаких эмоций, и даже когда случается жестокое преступления и несправедливость, мое лицо кажется безразличным ко всему что я вижу, в этом есть для меня спасения, ведь если мои враги увидят мою не безразличность, это приведёт к смерти.

Я думал, смотря на небо полное ослепительных золотистых звезд, как же хорошо быть свободным, и жить простой судьбой, и заботиться о ком—то больше чем о самом себе, но увы это мечты, и мысли, а жизнь призывают нас всех быть реалистами, и меня от моих мыслей прервал голос, я оглянулся, а обладатель голоса оказался придворным в богатом одеянии, он не был толст, скорее был пухловат, у него были роскошные коричневые волосы и такая же густая борода, а его большие глаза навыкате сияли насмешливой добротой, его звали Абал, и я прощаю ему некоторую фамильярность, ведь он был моим лучшим другом, и он мне сказал положив свою холенную руку мне на плечо:

— Ксеркс, о чем ты думаешь глядя в это небо? И зачем сейчас мыслить о важных вещах, если сегодня в твою честь устроили пир, и там все ждут твоего появления!


Я гордо выпрямился, и убрал его руку со своего плеча:

— Во—первых мне нужно побыть одному, во—вторых у меня много времени и я не обязан под вас подстраиваться, а в третьих— это вы должны уважать меня, и ждать сколько будет угодно мне.

Мужчина удивлённо выслушав меня, рассмеялся:

— Зачем при мне вести себя как царственная персона, тут ты со мной можешь побыть самим собой. Можно вопрос, теперь ты стал философом?

Я ему ответил:

— Если честно то нет, я просто задумался о своей жизни, и подумал что бы было, если я не был царем, было все по—другому, или нет?

Абал, успокоенный моим ответом, продолжил:

— Ох, мой друг, сегодня у тебя день рождения, почему в этот единственный день тебе просто не насладиться этим чудесным вечером, хотя бы один раз! И кстати, от одного слуги я слышал сплетню, что тебе приглянулась главная прислужница по имени Зарета, я ее знаю, но не близко, и советую тебе Ксеркс с ней не сближаться, хоть внешность у неё обворожительна, но душой она гнила и пуста, и она умеет мстить за любую ошибку, будь острожен.

Я улыбнулся и похлопал своего друга по плечу:

— Спасибо, мне просто понравилась ее внешность, и я не желаю в такую как она влюбляться, потому что она этого не достойна. А сейчас я пожалуй пойду, подготовлюсь к представлению, и не жди меня Абал иди на пир, а я подойду после.
 
Придворный мне лукаво улыбнулся, и не торопясь ушёл в главный зал, где проходил мой праздник.

А я же медленно отправился в свои покои, так как был праздник и не было не одного из моих слуг, мне пришлось все делать самому, увидев первую попавшуюся яркую одежду с нашитым на ней золотым изображением то ли льва, то ли быка, мои руки быстро ее натянули на мое худощавое тело , и в завершения образа я надел на голову свою корону, и отправился на пир, на который мне придётся идти.


А атмосфера праздника была в самом разгаре, потому что на длинных и изогнутых столах было изобилии еды, и пряных напитков, и все мои друзья веселились, рассказывали что—то друг другу смеясь и обнимали девушек чьи тела красиво колыхались как пламя свечи, а слуги в отдалении наблюдали за тем как их господа предаются празднеству и веселью, которое сейчас завладело их нежными сердцами и душами.

Я привык к такому празднеству, но все же мои глаза с ненавистью смотрел на этих девиц, которые беспутно продавали свою красоту, за какие—то гроши, и на моей душе было очень гадко, но все—же проглотив комок отрицательных эмоций, я сел на свое законное место, и прогнал грусть свою одним пряным напитком, не помню как он называется, но это питье заставило меня себя почувствовать счастливым.

Прошло четыре часа, и мои глаза начали закрывать от сонливости, и понимая что я устал от шуток друзей, от девок которые стали мне омерзительными, и от друзей который рассказывали свои жалкие истории, и от рабов который старались всех переплюнуть своей угодливостью, я наконец—то заметил Зарету, а она была прекрасна, тем более на ней не было ее скрывающей и грубой одежды, а была только прозрачная туника которая немного просвечивала силуэт ее стройного тела, и она заметив меня, затанцевала как змея, я улыбнулся думая о том, что это девица хочет достичь небывалых высот, но я ей все равно не стану поднимать ее статус, ведь она этого не достойна.

И я подняв кубок, к ней обратился:

— Зарета ты прекрасна, не думал что этот наряд так преобразит тебя, я рад видеть здесь твою красоту.


После этой фразы, девушка недобро улыбнулась:


— Да царь, я счастлива что сумела угодить вам.



Тут я решил прекратить пир и произнес:


— Итак, мои добрые друзья, на сегодня думаю, пора все закончить, так что благодарю за ваше присутствия, мне было приятно ваше общество.

Приближенные, подняли за меня бокал, и улыбнувшись я небрежным жестом взял девушку за руку, и повёл ее в свои покои, она не хотела идти, но она молчала, наверно девушка просто пришла к разумной мысли, что мне лучше не перечить.

Однако когда мы пришли, Зарета встала посредине комнаты, и произнесла:

— Господин, зачем я здесь?! Если вы хотите со мной спать, то я вынуждена ответить вам отказом, потому что я свободная женщина, и вовсе не гетера, и мне все равно что вы прикажете или сделаете, такая участь для меня подобно смерти.

Я посмотрел на нее удивлённо, а ей в храбрости не откажешь, да и как она могла подумать, что царь может быть подобен животному, или насильнику, и я решил ответить ей так:

— Тут только мы с тобой, и я не насильник, ты не подумала о том что может я просто хочу чтобы ты просто заснула со мной рядом, клянусь своими славными предками что я Ксерк царь всех царей, не причиню тебе вреда, ты мне веришь?

Девушка облегчающе улыбнулась, ложась в мою кровать и произнесла:

— А вы не такой как я представляла, вы другой..

Но я уже не хотел продолжать с ней диалога:

— Довольно слов, завтра трудный день.

Зарета молча подчинилась, и накрыла себя одеялом, а я улыбнулся и подумал о том какой был сегодня хороший день, и у меня внезапно появилась странного желание навестить своего старого друга, и я знаю, он очень будет рад нашей встрече, и с этими радостными мыслями мои глаза закрылись, и я уснул безмятежным сном младенца, уверенного в своём счастья, и в спокойном сне.