Я рос в тайге без егерей и рыбнадзоров, и даже без

Когда мне исполнилось 6 лет, отца перевели на новую базу флота и мы получили квартиру, состоящую из двух комнат и кухни.
Посредине квартиры стояла огромная беленая печь из красного кирпича, которая топилась дровами, а на плите мама готовила обеды. Я до сих пор помню, как поёт чайник, стоя на краешке плиты, как пахнут мамины пироги и булки, выпекаемые в духовке.

Комнаты разделялись тонкими филёнчатыми досками, крашенными белой эмалью. Во дворе был дровенник, который через год, был переоборудован в гараж под двух цилиндровый мотоцикл с коляской "ИЖ ЮПИТЕР". 


По началу "ИЖ" конечно же не был таким обшарпанным, а блестел, как новенький самовар и отливал новыми красками, отражая солнечных зайчиков в стекле на коляске.

Мотоциклы, как и все товары завозили флотом и в первую очередь продавали передовикам производства, а мой отец уже тогда был заслуженным капитаном ЛОРПа и имел правительственные награды. Стоимость этого надёжного, безотказного мотоцикла была 850 рублей, а зарплата капитана тогда доходила до 500 руб. в месяц.

Летом, когда отец уходил в навигацию, я конечно же не мог позволить  мотоциклу просто стоять без дела и ржаветь. В восемь лет, отец научил меня управлять, а в девять я со своими друзьями уже спокойно ездил в тайгу за грибами и за ягодами.


Моё "партизанское" детство

Я рос в тайге без егерей и рыбнадзоров,
И даже без инспектора ГАИ.
Не запирались и ни строили заборов,
Ведь в СССР мы были все свои.

Я шёл в тайгу, на промысел за дичью,
Мы угоняли папин драндулет.
И на костре варили тёмной ночью,
Варенье из черники и шербет.

На сутки уходили на рыбалку,
Там запекали рыбу на углях.
Надеялись на снасти и смекалку
И никогда не жили в холуях.

В густой тайге мы строили землянки,
Готовясь к партизанщине с врагом.
Мы твёрдо знали – вражеские танки,
Будут пищать под нашим сапогом.

© Copyright: Сергей Александрович Бабичев, 2018
Свидетельство о публикации №118040303112


у нас в арсенале была ТОЗ-8, но особой симпатии мы к ней как то не испытывали. Мне казалось, что это не серьёзная игрушка для малышей, ведь при разделывании зверя, такого как медведь или лось мы не раз убеждались что пуля выпущенная даже из усиленного патрона не причиняет упитанному зверю минимальный вред и застревает под кожей в сале.


 Хотя охотиться на куропаток и рябчиков с "Тозовкой" одно удовольствие.
В России рябчик всегда был в цене. Гиляровский, описывая торговлю в Охотном ряду, пишет, что давали – 1 рубль за пару рябчиков, которых доставляли возами из Сибири.

Особо почитались не стрелянные, а ловленные, полностью сохранившие товарный вид. Чтобы представить себе их относительную стоимость, достаточно сравнить по тем же источникам:

фунт (400 г) осетрины или свежей семги – 30 –35 коп.,
фунт говядины 1 сорта – 17 коп.,
потрошеный гусь – 75 коп.


Замечательна эта дичь и тем, что качество мяса практически не зависит от возраста, мне не встречались рябчики с жестким волокнистым мясом. Да и хорош рябчик в любом виде: вареном и жареном, тушеном и запеченном.

В десять лет у меня уже был уже свой обрез 16-го калибра. Для охоты он конечно же был мало пригоден, так как у всех обрезов отсутствует кучность дроби и точность полёта пули, а вот в 15-20 метров его убойной силы хватало, чтобы разнести пенёк в щепки. По сравнению  с самодельными самопалами и поджигами, которые были у многих сверстников мой обрез был лидером стрельбы по пенькам и рябчикам, которые подпускают на близкое расстояние.


Особенно эффектно было когда я стрелял дуплетом. Пламя из стволов вырывалось почти на полметра, а от трухлявого пенька оставалась только воронка.


Отец у меня был мудрым и что бы ограничить бесцелевое расходование боеприпасов стал выдавать мне патроны по количеству добытой дичи. Тогда я стал спаривать рябчиков сбивая одним выстрелом двух приц и и получал за это два патрона.

В четырнадцать лет я поступил в речное училище и после первой навигации купил себе свой мотоцикл "ИЖ Планета-3"


Однажды осенью мы отправились в орешник. Был неимоверно богатый год на кедровый орех. Путь был не лёгкий. Вначале по лесовозной дороге мы поднимались в горы до того места, где дальше на мотоцикле не проехать, а оттуда уже шли пешком. Набив около десяти мешков шишек, мы ссыпали их под огромную валёжину. Отец ушёл раньше, а мы с родным дядькой, пока закрывали хворостом свой схрон немного задержались.


Закончив дело, нагрузили на себя по мешку шишек и пошли к мотоциклам. Спуститься нам нужно было километра полтора - два. На половине пути увидев рябчиков устроили привал. Не снимая свою ношу с плеч, аккуратно пристроив мешок на пенёк, я прицелился и выстрелил.

Стая рябчиков шумно вспорхнула с веток и перелетев на другое место снова села буквально в пятидесяти шагах. Две птицы упали на землю. Я развернулся и выстрелил со второго ствола. Стая снова вспорхнула и перелетев на прежнее место, вновь опустилась на ветки. Сбросил мешок, я перезарядил ружьё и снова прицелился. Выстрел был точен и вновь две птицы остались лежать под деревьями.

Стая нехотя поднялась и улетела в чащу леса. Рябчики были сытые жирные и ленивые на столько, что сами подставлялись под мою дробь. Собрав добычу из шести птиц, я был рад такой охоте.

Спустившись к мотоциклам, мы сбросили мешки и отвязав трофеи от ремня я растянулся на брезенте, который расстелил отец, что бы провеивать орехи. Он уже достал из коляске машинку, для перемалывания шишек. Я и с удовольствием пил горячий чай из термоса и, макая в кружку огромный кусок комкового сахара, смачно высасывал из него чай.


-Здорово ты стреляешь, - сказал удивлённо дядька, - сразу видно долго тренировался.


- Это он таким образом себе патроны зарабатывает, - сказал отец, я не даю ему палить в белый свет без дела. Вот он и выгадывает. Скоро весь порох у него будет.  Пора видно отменять наш договор.

- Вот и я тебе о том же говорю, зря ты со мной связался я ведь белке в глаз одной дробиной попадаю, - развеселился я.

- Ты только перед дядькой своим хвост не распушай, а то он и вправду подумает, - засмеялся отец.

Я не задумывая взял ружьё, прицелился и выстрелил. Целился я чуть правее головы рябчика, которого приметил метрах в сорока от нашей поляны. Рябчик дёрнулся и свалился с дерева. я повесил ружьё на сук и бросился в чащу леса. Подняв рябчика, я не нашёл в нём ни одного повреждения, кроме того, что одна дробина выбила ему оба глаза и слегка повредила череп.
Я не знаю, как это так получилось, но радости моей не было предела, я бросился со всех ног к месту стоянки.

- Либо ты отменяешь наш договор, о боеприпасах, либо я заберу все твои патроны, - гордо и торжественно произнёс я и протянул дичь.

Мужики дружно смеялись и похлопывали меня по плечу.

- Считай, что договор аннулирован, - сказал отец удивлённо рассматривая птицу.


Во время осенней охоты мы с отцом привозили по 15 - 20 белых вылинявших в зимний наряд зайцев. Но это уже другая история.

Продолжение следует