Верхолаз

У телеграфного столба, прислонившись к нему спиной, опустив голову, стоял мужчина. Говорить стоял было бы не совсем правильно – он опирался на столб, а ноги то судорожно подгибались, то выпрямлялись. От столба до забора его дома оставалось каких-то восемь-десять шагов, но это расстояние было для него трудно преодолимым. Человек замедленными движениями шарил по своим карманам, видимо, искал сигареты. Наконец, нашёл и стал вытаскивать. Вытащил и тут же уронил на землю. Пытаясь поднять пачку, он наклонился, потерял опору и упал плашмя, лицом вниз. Ему стало так хорошо, что захотелось уснуть, но,  вдруг, услышал голос своей соседки, тёти Шуры.
- Семёныч, ты чёй-то тут разлёгся, как на кровати? Вставай, я помогу тебе дойти до дома. Семёныч, так его звали товарищи по работе, что-то промычал не членораздельное, и попытался подняться. На это было потрачено много сил. И вот, с помощью тёти Шуры, он приобрёл почти вертикальное положение, переложив часть своего веса на женщину. Тётя Шура была худенькая, хрупкая да и второй год как на пенсии. С трудом, преодолевая вес Семёныча, она повела его к дому. Проходя через калитку, Семёныч споткнулся и падая уронил и тётку. Та, кое-как выбралась из-под его руки и проговорила:
- Да ну тебя, алкаш несчастный. Теперь добирайся к дому сам. Если не сможешь, Ваня поможет. Он скоро придёт. Да и Нюрка твоя с работы через часок прискачет. Так что, можешь вздремнуть. Земля тёплая.
Тётя Шура, что-то бормоча себе под нос, повернулась и пошла неспешным шагом к своему дому.
Часа через полтора соседи наслаждались монологом явившейся со второй смены Нюрки.
- Ах ты, паразит несчастный! Опять набрался до бровей. Сколько можно лопать этой гадости, ведь загнёшься скоро. Жёлтым стал, как клоп вонючий! Что с тобой делать, пьянь такая? А ну вставай. Дома спать будешь.
Семёныч в ответ только мычал и неуклюже пытался подняться хотя бы на четвереньки. Но и это у него не получалось. Тогда Нюрка, средних лет женщина и под сто килограммов весом, наклонилась, правой рукой обхватила мужа посередине туловища, прижала к боку, и понесла его к дому, приговаривая:
- Хоть людей бы постыдился, поросёнок грязный. Навязался на мою голову! Завтра же пойду в профком и попрошу путёвку на тебя в лечебно- трудовой профилакторий.
Затащив Семёныча в дом, Нюрка бросила его, как куль с мукой, на диван, стоявший в углу прихожей, и занялась домашними делами.
Наутро, жена Семёныча, пытаясь растормошить его и проводить на работу, услышала в ответ только мат и бормотание мужа, что-то насчёт похмелья. Ткнув Семёныча в бок кулаком, Нюрка оделась и вышла. Закрыла дверь снаружи на висячий замок, повесила ключ на гвоздик, вбитый сбоку крылечка, вздохнула и зашагала по тропинке к дороге.
Минут через пятнадцать, Семёныч очнулся, то ли от собственного храпа, то ли ещё от чего. Это «от чего» было скрипом двери в комнату. Он открыл глаза и увидел соседа по дому, Захарку. Тот подошёл к дивану и тихо проговорил:
-Семёныч, я ухожу на работу, если захочешь опохмелиться, полезай на чердак. Та под печным боровом, в опилках, лежит бутылка самогона. – С этими словами Захарка ушёл, прикрыв за собой дверь.
У Семёныча зашевелись мысли в голове, и возникли некоторые вопросы, на которые он не смог дать ответы.
- Как это Захар смог войти в квартиру? Ведь, наверняка, Нюрка, закрыла дверь, как всегда, на замок. Почему он со мной не поздоровался и почему это он так расщедрился, ведь у него зимой снега не допросишься? Ну да ладно! Главное – выбраться из дома и найти эту бутылку.
Думая над всеми этими вопросами, кряхтя, он слез с дивана, подошёл в одних носках к окну, с трудом поднял заржавевшие шпингалеты и открыл окно. Оглядевшись, спрыгнул вниз, покрыл матом куст шиповника, выросший прямо под окошком и пошёл к лестнице, приткнувшейся к карнизу крыши. По ней он забрался наверх, перебрался к чердачному окну, пригнулся и шагнул в полумрак чердака. Дом был четырёх квартирный, с печным отоплением. Соответственно и печных «боровов» было четыре. Семёныч начал поиски бутылки с ближайшего, но, увы, под ним ничего не было. Не теряя надежды, он продолжил поиски под другими, но под ними тоже ничего не нашёл. Матерясь про себя, Семёныч руками перепахал все опилки по всему чердаку и всё безрезультатно. Весь в пыли и опилках он присел на чердачный подоконник, и задумался:
- Как же так получилось? Ну не мог Захар обмануть, хоть он жадный. Всё-таки, как- никак, сосед. Да и собутыльник не последний.
Из задумчивости его вывел знакомый женский голос:
- Ты что это там делаешь, Семёныч? Слезай, а то упадёшь и убьёшься.
Семёныч открыл опухшие глаза, взглянул на говорящую, и увидел далеко внизу соседку, жену Захарки. Оглянулся вокруг и с трудом осознал, что сидит на самом краю «конька» островерхой крыши своего дома. Мурашки поползли по его ещё хмельному телу, когда он подумал, что могло с ним случиться, если бы он свалился на землю.
Прошло немало дней с того случая, но до сих пор Семёныч не понял, как такое могло с ним произойти.
Недавно он признался, что «завязал» с алкоголем. Конечно, не по своей воле, а по воле нарколога.