Купание на 73 параллели северной широты

                Купание в проливе Маточкин шар.

   Сегодня мне позвонил однокашник по военно-медицинской академии и похвалил меня за мои рассказы, опубликованные на портале проза.ру, «я, говорит, прямо окунулся в то, что было мной лично пережито в первую академическую пору, как здорово, что ты всё это так эмоционально описал». Вот и понесло меня опять в воспоминания.
   Как сейчас, вижу перед глазами бушующее Баренцево море в начале сентября 1973 года, мой дизель электроход водоизмещением 16 тысяч тонн неутомимо и уверенно преодолевает водный путь к островам Новая Земля, что на 73 параллели. Мне 26 с небольшим лет, я стою на капитанском мостике ходовую вахту.
   Да, да было дело, я - корабельный врач, по настоянию вышестоящего командования, сдал на самоуправление вахтой на якоре, так как офицеров на судне было мало, затем грамотно проявил себя при швартовках, и меня подготовили править ходовую вахту. Мы вышли из Мурманска с грузами для новоземельской военной базы и я, в качестве вахтенного офицера, следовал согласно проложенному курсу, определялся по радиомаякам в месте нахождения судна и отдавал команды рулевому матросу. Меня сменил штурман и т. д. И вот, судно швартуется к плав причалу в губе Белушья, нас встречает командование, меня прокурор, т.к. я был нештатным главным психиатром н/з базы. Судно встало под разгрузку, все решали свойственные им задачи, я проводил предварительную судебно-психиатрическую экспертизу отличившемуся береговому матросу…
   Затем, вся команда жила по корабельному расписанию. Следующий день начался с подъёма военно-морского флага, большой приборки и проворачивания механизмов. Судно приняло швартовые и направилось в пункт 45-45, который располагался в проливе Маточкин шар на 73 параллели северной широты, стояла великолепная погода: слабый ветер, слабое волнение, ясная и солнечная аура, береговая линия не исчезала из поля зрения на календаре значилось 18.09.73 года.
   Проходя в проливе, рассекая спокойное зеркало водной глади, я любовался окружавшими нас по бортам острозубыми скалами, которые придавали угрожающую таинственность и притягательность одновременно, старыми зимовьями с чередой бревенчатых домов без крыш и нагромождением бочек из-под горючего, всё это венчали розово-лиловые облака.
   Судно ошвартовалось к плав причалу. Именно у этого причала в сентябре 1971 года к нашему борту ошвартовался гидрограф, которй доставлял моего однокашника по академии Сергея Балутина,который следовал к своему месту службы на мыс Желания, мы с ним только смогли обменяться приветствиями на разных уровнях, гидрограф был маленький и с моего высокого борта было не спуститься, они приняли горючку и отчалили. А сегодня, я снял пробу на камбузе, команда готовилась к ужину, командир пригласил всех в кают-компанию, где много и вкусно шутил: «а почему к столу не подали красную рыбу? Мы её ещё не выловили. Завтра возьмёте катер, принадлежности и словите гольца-молодца.» Я напросился в эту экспедицию с двумя мичманами и матросом.
   Нас высадили у зимовья, мы обследовали местность, напротив ручья с двуместной резиновой лодки поставили сети и стали ждать. Время на крайнем севере течёт то быстро, то медленно. Я, чтобы не скучать взял мелкокалиберную винтовку и пошёл отстреливать жирных куличков на жареху. Вдоль берега я тянул на лямке эту самую надувную двуместную лодку, вытаскивая её на булыжный бережок. В какой-то момент, когда я отстреливал птичку, сильный порыв ветра стащил лодчонку в воду и понёс её от берега, вот уже 25 метров. Не задумываясь о том, что на дворе 19.09., температура воздуха была + 4 , а воды такая же, я разделся до трусов и тельняшки, прыгнул в воду, где мне тут же свело ногу, на руках я доплыл до лодки и перевернулся в неё, стал грести к берегу и с трудом вышел из лодки.
   Мичмана остолбенели, я снял мокрое бельё, под которым было окоченевшее тело, к тому же определялось полное отсутствие половых признаков, органы сбежали за брюшину. Растирайте меня, сказал я сквозь стиснутые холодом зубы и реанимация началась. Благо запасное бельё было. Верблюжий водолазный свитер стал для меня массажёром и тёплым одеянием, мне налили н/з коньяку, на одном глотке я не остановился, тело уже горело снаружи и изнутри. Чтобы поддерживать себя в бодром состоянии я не спал, а стрелял леммингов, благо их было много и я расстрелял все 200 патронов.
   За нами пришёл катер, мы вернулись с рыбой в полном составе, командир был доволен. Мы тоже. Пока нас не было маленький айсберг ударил в нос кораблю и швартовый капроновый трос  лопнул, по этому поводу играли аврал. Вот такие были события в тот сентябрьский день в суровом северном краю.
   Я был молод и не заболел, оставался бодрым и деятельным. Сегодня я понимаю своё безрассудство, как "готовность к подвигу". Риск был налицо,  холод и к тому же в проливе глубина до 70 метров и течение 4 мили в час.
   Да, я смог выкарабкаться…, о другом думать не хочется.

                по памяти 03.04.18.