Две копейки

Проведя короткую летнюю ночь на пологом склоне, сплошь поросшим густым колючим кустарником, горы, мы с приятелем спустились вниз и, петляя по пустынным улочкам еще не спешившего просыпаться курортного городка, отправились на поиски пристани.

Но только благодаря исключительной способности приятеля двигаться всегда в нужном направлении, проделав огромный путь, мы наконец-то вышли на набережную, и, гонимые жаждой, устремились к бочке с квасом.


Надо сказать, в то далекое советское время на десять копеек можно было купить два бокала кваса и еще получить сдачу. Двухкопеечная монета, оказавшаяся в руках приятеля, была размером с десятикопеечную, но выполненная из другого металла.

И даже не знаю, что побудило приятеля совершить эту ошибку: та поспешность, с которой он с ней расстался или яркое южное солнце, предательски отразившееся в блестящей новенькой двушнице, но приятель уверенно протянул ее продавщице и сказал:

- Два.

Женщина, взяв монетку, молча уперлась взглядом в приятеля.

Приятель пояснил:

-Два бокала кваса.

Результат был тот же.

 И тогда мой дружок, покопавшись в кошельке, продолжил:

-Извините, но мельче денег у меня нет.

В глазах тетки мелькнула мысль: «Издевается, сучонок!», но она продолжала молча пялиться, очевидно обдумывая, как ответить нахалу. И после того, как приятель, со свойственной ему щедростью, произнес: «Сдачи не надо», его молчаливую собеседницу прорвало:

«Ах ты, придурок, корабль купи себе за эти деньги, а на сдачу немного мозгов», - и швырнула нам вдогонку блестящую двушницу.

Приятель, отойдя на безопасное расстояние, продолжил заочный диалог: «Совсем баба сбрендила на жаре, озверела и на людей кидается. Наверное, у нее и квас такой же ядовитый как сама».

Мы продолжили свой путь. Да и что там жажда и испорченное на минуту настроение? Впереди была огромная и счастливая жизнь, море кваса, впечатлений, приключений и надежд.

У наших ног плескалось черное море, которое нам было по колено. У причала нас ждал корабль, который мы могли, как сказала хозяйка кваса, купить за две копейки и уплыть,  как Буратино, в счастливое завтра.

Прошло много лет. Восьмидесятые нас с другом не сделали счастливыми, «лихие девяностые» – богатыми, а нулевые и десятые не сделали нас ни солидными, ни уважаемыми.

И мой приятель, работая вахтером в IT компании, вытягивается в струнку перед поколением next. А в свободное от этого занятия время, наверное, вспоминает те далекие времена, когда мы были молоды и счастливы.

Хотя счастливы мы тогда, пожалуй, не были, но было ожидание счастья. И только теперь начинаешь понимать, что ожидание счастья – это и есть счастье.