Ваятель

Август месяц в горах, это и красиво, и мокро. Горы в золоте и в осеннем наряде уже с начала августа. Погода не балует, дожди, если не с утра, то всю ночь обязательно. Редкие дни, когда солнце светит и греет с утра до вечера. Всё вокруг сразу становится в тысячу раз красивее и наряднее. В такие дни с этюдниками за плечами мы студенты-практиканты, забираемся высоко в горы. С высоты птичьего полёта учимся видеть и понимать красоту горного края, переносить её в наши акварельные альбомы. Вот уже, как четвёртый год моё лето в горах. Наше учебное заведение любезно арендует для нас один из санаториев горного края, высоко в поднебесьи на целых три летних месяца. Это последняя вылазка. Идёт преддипломная практика. Я заканчиваю колледж живописи и ваяния. Моя будущая специальность - "Инженер по проектированию внутренних жилищных и производственных интерьеров, праздничного оформления улиц, городов, массовых зрелищ и мебели"….."ПИМ". Во, как. Сразу и не выговоришь. Короче, грубо говоря: - Я буду - художник оформитель, мягко выражаясь - широкого профиля. А пока. Вот уже, как третий день небо в чёрных грозовых тучах, льёт противный проливной дождь. Вода льётся с небес сплошной стеной. В такие дни в горы особенно не полезешь. Тоска. Убиваем время, кто во что горазд. Кто читает, кто рисует, кто просто спит. Я сижу на подоконнике, смотрю в окно и рисую пальцем по полузапотевшему стеклу: точка - точка, запятая…. Воспоминания всплывают и тают, смываемые каплями дождя, барабанящего в стекло окна...
- Пап, можно я возьму этот нож себе?
Я крутил в руках, рассматривая небольшой нож, сделанный из широкой пилы для резки металлов. В ноже ничего не было особенного, но его, заточенное с одной стороны на конус лезвие,
завораживало моё воображение и руки начинали приятно зудеть, требуя совершить необычную работу. Мне хотелось тут же схватить что-то подходящее: полено, доску, палку, не важно - что и сотворить хоть какой-нибудь небольшой, но свой шедевр. Я почему-то был уверен, что это легко и всё дело только в ноже. Заимей я хороший нож, и всё у меня получится.
- Возьми, только поосторожней с ним! Одно неосторожное движение, и ты без пальцев, этим ножом можно бриться. Вот тебе кожаный чехол, натяни его на нож. Удобно и не так опасно.
У меня всё внутри пело ...у меня есть нож (по гороскопу я стрелец, а это патологическая тяга к оружию)… дома есть ещё пару стамесок. Так, что домой я не шёл, а просто летел. По дороге я не пропустил мимо глаз ни одной досточки, ни одной веточки, мои глаза искали, чтобы такое найти, более-менее подходящее и сразу же начать ваять. Буквально перед самым домом я нашёл спиленную ветку клёна. Меня подкупило то, что не было ни одного сучка, ни одной
трещинки. Не будучи специалистом в резьбе и не имея никакого опыта, я решил сходу сделать то, чему учатся годами, приобретая навыки и опыт. За эскизом дело не стало. Решил вырезать голову
какого-нибудь монстра. Я заболел этой идеей. Не выпуская заготовку из рук, я почти засыпал и просыпался с ножом в руках. Я тщательно вымерял пропорции, продумывая каждый надрез. У меня было какое-то, одному мне понятное, пришибленное состояние творческой радости. Я забросил всё... и книги, и телевизор, и походы в кино, и друзей. Если маме удавалось выгнать меня на улицу, на часок погулять, то даже гулять я выходил со своим ножом в руках и всё ещё никак неоконченным шедевром. Я забивался в какой-нибудь угол двора, где я мог сорить и никому не мешать, и упивался своим детищем, предчувствуя, приближение финиша. Сегодня жара загнала меня в сад. Я удобно расположился в тени под очень низко опустившимися до самой земли ветками алычи, не обращая никакого внимания на малолетнюю пацанву, которая бесилась и прыгала в ветках деревьев. Этот вид спорта, он, как сейчас "паркур", был у нас в большом почёте. Весь фокус заключался в том, чтобы играть в догонялки, прыгая с ветки на ветку, с дерева на дерево, не касаясь земли. Мы были такими виртуозами, что издалека наши игры были похожи на игры обезьян, летающих в кронах деревьев. Сегодня малышня разыгралась, как никогда. Затащили на дерево старую алюминиевую расскладушку и устроили из неё что-то вроде батута. Они забирались повыше, прыгали в центр полуживой металлоконструкции и "отпружиненные" летели на соседнее дерево. Совсем не обращая внимания на меня, сидящего под деревом. Да и я был так увлечен резьбой, что мне их прыжки и дикие вопли тоже как-то были по барабану. Всему всегда приходит конец, развлечениям тоже, как бы этого не хотелось. После очередного прыжка ветки не выдержали и с сильным хрустом проломившись, стали опускаться ещё ниже к земле. Я инстинктивно поднял руки вверх, защищая голову от падающей на меня малышни и расскладушки. Нож в моей руке тут же, как масло прошил расскладушку насквозь и вошёл в ягодицу одного из прыгающих пацанят. Все страшно перепугались, когда из-под шорт мальца, по ногам на землю, стали стекать струйки крови. Малый, увидев капающую кровь, начал дико орать и всех спрашивать, или он не умрёт. Я сам, здорово перепугавшись, рванул, как ошпаренный домой. Схватил в охапку всё, что попалось, мне на глаза для оказания первой помощи и кинулся назад в сад. Малой, перепачканный в крови, и вопя, как недорезанный поросёнок, прощался с друзьями, по ходу объясняя младшему брату, что если он умрёт, то какие покупки их старшая сестра наказала сделать к ужину. Порез оказался не очень большой. Я быстро промыл рану перекисью водорода, замазал всё йодом, зелёнкой, клеем для порезов и наложил пластырь с кусочком марли, смоченной в фурациллине. Я готов был впихнуть в пострадавшего всю аптечку, лишь бы он перестал орать. Как только я наложил пластырь, вытер кровь, малый успокоился, размазал по щекам слёзы, и как ни в чём не бывало, полез на дерево за своей раскладушкой, чтобы поправить её и продолжить прыгать. Настроение было ни к чёрту, не хотелось, уже ничего и я поплёлся домой. Завтра уезжать на практику. Горы встретили, как-то угрюмо и неприветливо. Дожди надоели всем, а особенно нашим педагогам и воспитателям. Такую ораву держать под присмотром, кормить, развлекать и т.д. при непогоде, довольно сложно. Не помогали уже ни конкурсы, ни кино. Ещё кое-как спасало то, что танцы устраивали уже не только вечером, но и после обеда. Один из таких дней был и сегодня. Постучавшись в комнату, вошла наша воспитательница:
- Тихо как-то у вас, думала или спите все, или нет никого. Арти, сходи к воротам, там к тебе мама приехала.
У меня всё похолодело. Что вдруг? Один раз, она так же вдруг неожиданно приехала, когда умерла бабушка. Мне стало как-то нехорошо. Господи, что на этот раз? Я прибежал на проходную. Мама стояла заплаканная, намокшая от дождя, голос дрожал…
- Ты что натворил? Ты знаешь, что тебя срочно вызывают в полицию?
У меня от удивления отвисла челюсть.
- Тот, которого ты ранил ножом в саду, занёс в рану инфекцию и теперь лежит в больнице. На тебя завели дело в полиции и вот пришла повестка явится.
Я, наверное, раз десять рассказал маме, что и как случилось, но она всё выспрашивала и выспрашивала, и плакала. По приезду домой мы сразу же отправились в городское отделение детской комнаты при полиции. Нас там встретили довольно спокойно, сразу же предложили написать объяснительную, как всё это произошло. Я описал с точностью по секундам, как и что, вытворяли малыши, что никакой драки у меня, шестнадцатилетнего парня, с восьмилетним ребёнком быть не могло, а если бы я не поднял руки над головой, то раскладушка раскроила бы мне голову. Мою пояснительную раз сто перечитывали, переспрашивая и уточняя каждое написанное слово, а что и где, а личная неприязнь, а почему именно в ягодицу. Уточнив, заставляли писать по новой и так раз десять. Меня это уже начинало раздражать. Я уже не в силах был слышать про статью за холодное оружие, какие меры будут приняты и про колонию для несовершеннолетних, и особенно - видеть заплаканную маму. ...Наконец, не выдержав нудного двухчасового допроса, я со слезами в голосе почти прокричал, глядя в глаза следователю, что пусть мне она скажет, где она видела драку, в которой потом один другому промывает рану, останавливает кровь и наклеивает пластырь. Следователь чуть не подавилась огромной авторучкой, которую почему-то всё время держала за щекой.
- Болван, что же ты сразу это не написал в объяснительной, именно то, что ты сразу оказал первую помощь. Тогда это действительно не драка, а несчастный случай. Два часа я должна была морочить тебе и себе голову, чтобы это услышать? Мамаша, вытрите слёзы, вашему сыну ничего не грозит, но на комиссию по делам несовершеннолетних ему всё же придти придётся. Это будет, вот, как раз завтра в тринадцать тридцать, в пол второго, в здании мэрии. Просьба - не опаздывать. Шли домой, почти не разговаривая. На следующий день, в час тридцать, мы с мамой переступили порог зала ожидания мэрии. В зале сидели ещё пару всхлипывающих мамаш, кто с дочкой, кто с сыном. Вызывали по фамилиям. Пришла и наша очередь. В комнате, куда мы вошли, нас встретила комиссия из человек десяти, сидящих за большим столом. На лбу проступил холодный пот. Моя следователь открыла папку и громко зачитала факт случившегося.
Объяснила, что на вопрос врача, как и что - потерпевший ответил, что его ударили ножом. Автоматически было составлено врачебное предписание и справка о происшествии была передана в полицию. Справку подписала сестра потерпевшего, так, как родители в тот момент были в отъезде.
- Чем же ты так был занят, что так ненормально отреагировал? - задала мне вопрос пожилая дама.
Я хотел было открыть рот, но мама, достав из сумки моё творение, выставила его на стол перед комиссией. Все разом ахнули. Изделие совершило круг почёта, передаваемое из рук в руки, одобренное и оценённое по достоинству всеми членами комиссии. Действительно, получилось неожиданно красиво.
- Всё ясно! Золотые руки, но дураку достались!
Моя следователь разложила все мои аттестаты и дипломы на столе перед комиссией на всеобщее обозрение :
- Я бы так не сказала, дуракам такое не вручают, особенно на международных выставках и конкурсах.
Прошло уже много лет с тех пор. Ваяние и живопись остались за плечами, как хобби. Но иногда, я нет- нет, пытаюсь изредка что-нибудь вытворить. Я в своей жизни работал с неимоверным количеством сортов и видов материалов. Только дерева в своих руках я больше никогда не держал, да и нож лежит в чехле, скучает.
А.К.