Сосна

После того, как она показала свой швейцарский паспорт в аэропорту, тем самым, подтвердив гражданство этой страны, ей дали знак подойти к контрольно-пропускному пункту.
-Багажа нет?
Голос сотрудницы пропускного пункта прозвучал так, как будто она жалела эту азербайджанку со швейцарским паспортом:
- Сима ханум, - сказала она, глядя в паспорт. - Вас же Сима зовут?
- Да.
- Сима ханум, я спрашиваю, у вас багажа нет?
- Нет. Я приехала провести Новый Год в районе. Все, что есть, на мне, другую одежду возьму у сестры. Зачем нагружаться на три дня?
- Пожалуйста, проходите, все документы в порядке. Пройдите сюда, мы проверим вашу одежду.
Сотрудница провела проверку детектором и улыбнулась:
 - С наступающим Вас.
- Взаимно. Ничего не нашли? Кокаин-героин?
Таможенница вновь улыбнулась:
 - Мы читаем перевозчиков кокаина и героина по глазам. Слушайте, люди бронируют билеты в те края за месяцы вперед, а вы прилетаете сюда, чтобы отметить новый год в районе. Как называлось то место, откуда Дед Мороз к нам летит?
- Лапландия?
- Да... да... она близко к вам?
- Так себе… Он летит оттуда к нам, а потом по домам.
- И в конце прилетает к нам. Сначала в Финляндию, на Камчатку и Чукотку, зачем же удлинять путь, летя вначале к нам?
- Ну почему же? Есть места дальше нашей страны… Северная Америка, Южная Америка. К нам рукой подать, можно и оленей своих не утруждать.
- Дед Мороз летит сначала к тому, кто его хорошо встречает. А в другие страны летит только, когда все уснут – положит подарки в носки, подвешенные к камину, и улетает.
- Наверно, Вы правы. Еще раз с наступающим. Ой, снег идет… Какой Новый год без снега!
- Счастливого пути.
- Спасибо.
Выйдя из аэропорта, она вдохнула свежего воздуха, компенсируя за часы, проведенные в духоте. В тот самый момент ее окружили таксисты.
- 40 манат до города.
- Мне нужно в район.
-  Не советую, - сказал один из пожилых водителей, - не езжайте напрямую в район из аэропорта, это влетит вам в копеечку. Давайте, я довезу вас до метро «20 января», оттуда в районы едут машины.
-Хорошо.
Села в такси. Едет в родной район. Сколько лет уже не была она там и так соскучилась. Родные обрадуются. Она обзвонит одноклассниц и скажет: «Как дела? Это же я, Сима». А они спросят: «Какая Сима? Староста?», на что она ответит: «Эй, у тебя что была другая Сима?». Посмеются, а потом скажут: «Приходи, приготовим столичный к новому году». А она скажет: «Столичный приготовим? С какой стати? Это ведь я к вам в гости иду, а не вы к нам. Это вы такую моду ввели - гостя эксплуатировать?». И услышит в ответ: «Сима, ты в нашем доме не гость, ты – член нашей семьи, наша сестра». Так посмеются, а потом решат собраться у кого-нибудь дома. Соберутся… хи-хи-хи… ха-ха-ха… Господи, скорей бы доехать, скорей бы увидеть всех.
Она обманывала саму себя. Она раньше всех пойдет в школу №5, где училась. Чтобы увидеть сосну, которую посадила еще в первом классе. Пять лет назад, именно на Новый Год она обнимала это дерево, прижимая его к сердцу. А потом собиралась пойти к родным.
Она сошла с такси недалеко от метро «20 января». Там села в одну из машин, едущих в ее район. У водителя уже было три клиента, она стала четвертым. Можно отправляться.
… Снег все еще шел. От дыхания пятерых внутри машины окно покрылось тонкой пленкой. Не заботясь о том, кто и что скажет, она нарисовала пальцем сосну на окне. Потом склонила голову к дверной раме и задремала. Проснулась только после Ширванского моста. Так было и в детстве. Как бы она ни хотела спать при выезде из Баку, обязательно просыпалась после этого моста. Смотрела на Куру, наблюдая за течением. Слышала, как взрослые говорили: «Вода в Куре снижается. Саженцы пропадут». А она слушала, иногда вставляя слово, чтобы отметить свое присутствие. Как бы смешно ни было, но все эти сладкие воспоминания снились ей и в Швейцарии.
Доехали до района. Водитель по одному спросил у всех, где они будут сходить. Трое сошли в деревнях в направлении к районному центру. Только она должна сходить в центре:
- Если можно, остановите возле пятой школы.
- Хорошо. А почему домой не едете?
- Я так всегда делаю, сначала еду к школе, а потом домой.
- Наверно, школа была твоим настоящим домом. Раньше учителя создавали такую атмосферу в школах, что и домой идти не хотелось. Брали нас за руку и учили писать. А нынче многие учителя требуют приводить детей в школу уже подготовленными. Никаких усилий не предпринимают. Дочка, ты хочешь навестить учителей или встречаешься с одноклассниками?
 - Нет. У меня тут небольшое дело есть.
- Вы похожи на очень культурного человека. Очень мне нравятся такие люди. Говорят, как себя поведешь, такое отношение и к тебе будет. Наверно, это у тебя от родителей, или учителя были хорошие.
- И то, и другое. Не могли бы вы остановить здесь?
 - И остановлю, и подожду.
 - Вы езжайте, не хочу вас утруждать.
- Я подожду. Снег уже землю покрыл, еще немного и вы не найдете машину, чтобы поехать домой.
Женщина сошла с машины, подняла воротник куртки, чтобы снежинки не попадали на шею. Школьные двери были открыты. Она прошла внутрь через большие ворота и направилась к рощице. Деревья самых ярких ее воспоминаний. Деревья, которые скрывали ее во время игр в прятки, деревья, из-за которых она наблюдала, как любимый ею мальчик общается с другими девочками. Те самые деревья, которые они сажали, роя лунки в земле своими маленькими лопаточками. Те самые крохотные сосенки сейчас вымахали выше трехэтажного здания. Вырыла лунку и посадила сосну, руками заполнила ямку землей и, не чувствуя, что грязь забилась под ногти, радостно воскликнула: «я первая посадила». Учительница сказала ей: «Сима, полей их, чтобы они сказали тебе спасибо». Когда ветер всколыхнул дерево, Бикяханум расценила это как подтверждение своих слов: «Посмотрите, дерево трепещет, оно благодарит вас на своем языке». И маленькая Сима поверила в это.
Стоя среди деревьев, она слышала звуки песни «В лесу родилась ёлочка», доносившиеся из окон актового зала школы. «Наверно, скоро споют песню «Шахта баба, шахта джан».
Она знала, где посадила это дерево, она хотела вдохнуть запах сосны, которую посадила маленькими руками. Она знала, что у сосны нет запаха, но она создала этот аромат в своем сердце. Сосна должна быть за этими тремя деревьями. Сима шла, наклоняя голову, чтобы ветки не попали в глаза и не оцарапали лицо. Дошла. Но…
Дерево было выкопано с корнем. Пальцами ощупала землю - двадцатидвухлетнее дерево было выкопано недавно, примерно пять или шесть часов назад. Глаза ее расширились. Она осмотрелась по сторонам. «Может, его пересадили в другое место?» Осматриваясь вокруг, она поспешила на задний двор школы. Не нашла. Потом прогулялась по правой и левой сторонам школы. Нет сосны. По крайней мере, ей не попалось на глаза недавно пересаженное старое дерево. Вернулась к ямке, склонилась над ней и сжала голову между коленей. Дерево было выкопано с корнем. Может, его увезли в районный дом культуры, чтобы нарядить к новому году? Или в чей-то сад? В Швейцарии она часто видела, как украшают живую елку. Да и у сестры в Санкт-Петербурге они тоже украшали живую елку. И выбрасывали ее через десять дней после нового года. Но те деревья не были такими старыми. То были максимум одно- или двухлетние сосны.
Встав на ноги, она попыталась очистить колени от грязи. Направилась к школе. Привратница заваривала чай в железном чайнике и не заметила Симу. Женщина прошагала к актовому залу. Она знала коридор и все комнаты как свои пять пальцев, как будто много лет назад она сама своими руками создавала все это. Здесь ничего не изменилось.
Она шла на звуки песни, радостные крики детей, голоса учителей и родителей. Открыла дверь зала. Увидела свою сосну. На нее навесили алые, красные и зеленые блестки и украсили электрическими лампочками. Толстый старшеклассник, переодетый в Деда Мороза, стоял у елки, опираясь на палку и призывая детей рассказывать стихи и петь песни. Самые активные брались за руки и кружились в хороводе, а другие просто хлопали в такт музыке. Классные руководители сновали вокруг, стремясь хоть раз в год продемонстрировать свою активность и талант своих учеников. Не было никакой нужды приглашать ансамбль из дома культуры, так как в школе были дети, умеющие играть на гитаре, барабане и кларнете. Поэтому директору не приходилось тратиться и умолять руководителя дома культуры, и поэтому дети, умеющие играть на инструментах и петь, были освобождены от занятий.
Она подошла к нарядному дереву, тому самому, которое она посадила своими руками двадцать два года назад и о котором она заботилась целых десять лет. Несмотря на то, что дерево было вырвано из земли часов пять или шесть назад, оно не увяло. Обняла его, осмотрела с макушки до пят, прижалась лицом к иголкам и закрыла глаза. И внезапно закричала:
- Хватит!
Ее голос сотряс стены зала. Школьные музыканты прервали новогоднюю песню. Дед Мороз и Снегурочка с удивлением воззрились на кричащую женщину в красной куртке. Один из детей испуганно заплакал. Директор направился к ней.
- Я не понял, вы кто такая, что кричите и прерываете мероприятие?
- Хватит, убийцы, хищники!
- Ханум, что это за поведение? Как вы разговариваете?
- Конкретно, вы хищник. Все это было сделано по вашему личному указанию.
- Но что случилось?
- Я посадила это дерево двадцать два года назад. 31 декабря каждого года я сначала спешила к этому дереву, говорила с ним, вспоминала прошлые дни. Мы воскрешали друг у друга дни детства. А вы просто взяли и выкопали его с корнем. Только для того, чтобы украсить к новому году. Как можно не думая, вот так просто уничтожать живое?
- Но ведь праздник, сосну тоже везде украшают вместо елки.
- Везде? Где именно? Покажите мне это где именно? Каждый год создаются специальные сосновые ярмарки. Таким соснам всего год или два, а не двадцать или тридцать лет. Я прошу вас, нет, я требую вернуть это дерево на место. Может, еще есть надежда на то, что оно будет жить.
Директор, тяжело ступая, подошел ближе.
- Дочка, но сегодня же праздник. Этот праздник, это веселье, шутки, шары, блестки, Дед Мороз, музыка навсегда останутся в памяти детей.
- Так значит, уничтожив воспоминания одного, вы хотите оставить что-то навечно в памяти у других? Очень логично, нечего сказать! Очень гуманно! Поймите, я хочу, чтобы мои воспоминания жили вечно. Я хочу, чтобы вы вернули дерево обратно, вместе с его землей. Вместе с той землей, в которой оно росло. Пусть этот Новый Год таким и останется в памяти детей. Какая-то тетя пришла, испортила нам праздник и потребовала, чтобы елку, которую она посадила в первом классе, вернули на место. Что лучше? Вспоминать шары, блестки, Деда Мороза и Снегурочку или то, как дереву вернули право на жизнь? Мое требование сделает детей ближе к земле, поможет им полюбить природу, а если и не поможет, то хотя бы создаст для этого условия. Кроме того, какие счастливые воспоминания могут быть от того, что вы срубите дерево, принося его в жертву пяти-шестичасовому празднику, украсив как невесту? Я не могу понять, какие приятные воспоминания могут остаться от обреченного на смерть дерева? Это дерево – горько-сладкая память о моих школьных годах, моем взрослении, самостоятельных шагах, моей борьбе, моей радости и печали. Если я сегодня потеряю эту память, завтра другую, послезавтра-третью, то что получится? Я буду жить, постоянно теряя? А вы? Вы тоже хотите жить, теряя? Вы не понимаете, что, теряя, мы теряемся сами? Мы теряем свое «Я», свою нравственность, свою мораль и человечность. Я не принимаю такую реальность. Мне нужны мои воспоминания. Они нужны человеку, живущему на чужбине. Вы понимаете это? А дерево это верните обратно! Если оно погибнет на своем месте, то совесть меня мучать не будет. Я буду знать, что до конца его защищала, что боролась за его жизнь до конца.
Воцарилась мертвая тишина. По настойчивому взгляду и упрямым речам женщины директор понял, что продолжать дискуссию не имеет смысла. Он дал знак завучу, что нужно посадить дерево обратно. Завуч вместе с двумя рабочим и школы стали снимать с дерева блестки и разноцветные лампочки. По залу пронесся шепот, самые маленькие, приняв тишину в зале как трагедию, стали плакать, другие морщили рты. Музыканты стали собираться, гитарист убрал гитару в футляр, а барабанщик и кларнетист ждали, чем же все закончится. Завуч шепотом сказала директору, что двух рабочих будет мало. Потому что дерево выкапывали пять рабочих.  Директор посмотрел в глаза упрямой женщины в надежде, что та смягчится. Но, наткнувшись на ее твердый взгляд, он поручил завучу позвать еще рабочих.
Родители перешептывались все громче, нашлись и те, кто проклинали ее за это. «Испортила детям праздник из-за какого-то дерева». Пытаясь не слышать эти высказывания, Сима смотрела то в потолок, то в пол, то вправо, то влево.
- Не возмущайтесь. Мое упрямство послужит уроком для ваших детей на всю жизнь. Когда в будущем они будут принципиальными, не станут закрывать глаза на несправедливость, и будут шагать верным путем, защищая свои права, вы вспомните меня и скажете мне спасибо. То, что вы даете детям карманные деньги, гладя их по голове, ругаете их за грязные ногти и уши и наставляете их, еще не значит, что вы растите воспитанного, полезного для общества гражданина. Пусть они проклинают меня, пусть видят меня в своих кошмарах, пусть я испортила им праздник, но все это кончится тогда, когда они осознают себя. Когда они поймут, что повзрослели, почувствуют свое отличие от животных – вот тогда они вспомнят меня. Они скажут, что была такая женщина, которая не свернула со своего пути, не отказалась от своего правого дела. Именно таким должен быть гражданин, человек. У каждого человека должен быть свой путь, каждый человек должен приносить пользу обществу, должен уметь выражать свои мысли, быть смелым, быть борцом. Он должен уметь отличить справедливость от несправедливости, его совесть должна преобладать над личными интересами, он не должен бояться говорить правду. Я уверена, что станет больше людей, которые скажут «женщина, которую мы увидели на том празднике, показала свою гуманность, человечность. Мы хотим быть такими же». Я верю, что рано или поздно мышление изменится!
- Я не верю, что дети, которых вы здесь видите, вырастут и захотят стать похожими на человека, который испортил им праздник. Вы очень плохой человек, - промолвил пожилой директор, снимая очки и протирая их карманным платком.
Симу его слова озадачили.
- Знаете, кто плохой? Трус, равнодушный. Я не боюсь вашего порицания, я не осталась равнодушной к деревьям, которые дают нам жизнь. Разве это плохо?
Директор больше не проронил ни слова. Его глаза пересеклись с взглядами других присутствующих в зале. Тянулись минуты. Он тяжело открывал и закрывал глаза, как будто говоря «ну, что поделать, разойдемся по домам, продолжим празднование там, сделаем то, что делали всегда - соберем семью за столом, поедим, попьем чай с лимоном, а когда часы пробьют 12, поздравим друг друга, пожелаем друг другу здоровья и счастья в будущем году, забудем печали этого дня». В глазах директора еще читалось: «Больше ничего не говорите, не обращайтесь к этой женщине, выйдем отсюда с улыбкой на устах. Будем считать, что ничего не было».
Так как собравшиеся поняли по глазам директора, что он хотел сказать, они стали одевать своих детей и внуков. Хотя никто не ворчал, многие качали головой, а некоторые от злости тихо ругали шумящих детей.
Напряжение еще больше возросло, когда в зал вошли завуч, четверо рабочих и шестеро старшеклассников. Злоба теперь переросла в ненависть. А она, скрестив руки на груди, стояла, устремив взгляд в пол, хотя мысли ее были далеко отсюда.
Послышалось шуршание. Это было шуршание выносимого дерева, той самой сосны, посаженной двадцать два года назад. Тут и там на ее ветвях висели клочки ваты. Сосну вынесли из актового зала. Женщина пошла вслед за рабочими и школьниками. Через несколько секунд после ее ухода, послышались колючие фразы, ворчание родителей. Пожилой директор качал головой. А во дворе слышались указания Симы, той самой женщины, которая двадцать два года назад, своими пухлыми ручонками посадила это дерево:
- Вот сюда… в эту сторону… товарищ, не ломай ветку… ты же ее плечом прижал… вот сюда… вот здесь оно росло, куда ты его волочишь? Я говорю, оно здесь было.
Дерево приблизили к той самой лунке, из которой его извлекли. Досчитав до трех, посадили его обратно в старую лунку, на родное место, а потом заполнили лунку землей. Чтобы дерево не упало, принесли большие доски со стороны и подперли ими ствол. Закончив работу, отошли.
Женщина погладила ствол дерева, прислонилась головой к колючим ветвям и задумалась. Платком обвязала сломанную ветку.
Покидающие зал дети и пожилые, родители, учителя и школьники с восхищением смотрели на женщину.

Конец

azer.m-2013@mail.ru