Она прожила чужую жизнь - 2. глава 65

Глава № 65

Проснувшись утром следующего дня вспомнила, что вечером надо идти в ресторан.

 Хотелось выглядеть нарядно, необычно. Но никаких особенных нарядов не было. Выросшая в скромной небогатой семье, так и не научилась одеваться модно.
Сейчас были возможности, но бережливость и практичность въелись навсегда.
Зачем шить себе дорогое вечернее платье? Чтобы сходить в нём один раз в ресторан? Это неразумно. Так она считала.

Придерживалась принципа, что одежда не должна быть дешёвой, и очень придирчиво выбирала себе вещи. Все её одёжки были строгими, деловыми.
Значительно позже услышав английскую пословицу: «Мы не настолько богаты, чтобы покупать себе дешёвые вещи», удивилась: ну надо же! Оказывается, не я одна так думаю.
Следила, чтобы всегда выглядеть опрятно, приходя домой с работы, сразу переодевалась в домашнюю одежду, а рабочую аккуратно вешала на плечики, чтобы не помялась.

Перебрав то немногое, что привезла с собой, выбрала платье из тонкой шерсти нежно-розового цвета, с   мережкой   впереди.  Примерила,  осмотрела   себя   в зеркале. Ничего, нормально.
Вот только причёска слишком будничная. Надо сходить в парикмахерскую.

- Какую причёску хотите? - спросила парикмахерша.

- Не знаю, - ответила смущённо. - Вы специалист, посоветуйте. У меня сегодня выпускной вечер, в ресторане, хочется быть нарядной.

- Поднять волосы? Или сделать стрижку? Или букли? - парикмахерша и так и эдак выкладывала пряди волос, вопросительно глядя на неё в зеркало.

Лариса никогда не делала себе букли. Такое слово интересное, так и веет от него чем-то старинным, словно прилетело оно в современную жизнь просто с бала, где степенно ходят красивые дамы в роскошных длинных платьях с высокими, искусно выложенными причёсками.

- Сделайте причёску, чтобы подходила к моему лицу. Букли, так букли. Я не знаю, что это такое, лишь бы было красиво.

Парикмахерша и так, и эдак причёсывала волосы, придирчиво рассматривая отражение в зеркале. Наконец, решила:
- Сделаем букли. Они вам подойдут.

Долго вертела её на вращающемся стуле, начёсывала, расчёсывала, брызгала лаком, завивала на щипцах, скалывала шпильками. Наконец, причёска готова.

Парикмахерша торжественно повернула стул, и Лариса не узнала себя в зеркале.

Но самое  главное, что такая она очень нравилась сама себе.




Когда подходила к ресторану, все были в сборе. Две  самые  модные  дамы  красовались в длинных бальных платьях, сильно декольтированных, на их шеях блестели, переливались бусы, в ушах до самых плеч свисали тьмяно мерцающие длинные серьги, пальцы унизаны кольцами и перстнями.
Даже неловко стало за своё скромное платье.

Подошла, поздоровалась. Все разом замолчали, изумлённо глядя на неё.

С новой причёской она преобразилась, выглядела, как величественная красавица, словно сошедшая с полотен известных художников. Мягкий, нежно-розовый цвет платья словно подсвечивал изнутри нежную смугловато-розовую кожу лица, спокойную выразительность больших карих глаз, слегка подведенных косметическим карандашом; тонкие, аккуратные, словно нарисованные дуги бровей, небольшой, чуть вздёрнутый носик, и особенно губы, полные, чётко очерченные, только слегка тронутые помадой и от этого кажущиеся особенно выразительными.

- Лариса! Это ты?! - изумлённо произнёс один из сокурсников.

Она улыбнулась, смущённо пожала плечами.

- Ух ты какая! - только и смог произнести.

Разряженные модницы завистливо просверлили её взглядами и, демонстративно отвернувшись, занялись своими разговорами.


В зале ресторана уже был накрыт длинный стол. Староста группы рассаживал собравшихся.
Лариса оказалась рядом с зав кафедрой экономики, куратором их группы. Чувствовала себя неловко, явно не в своей тарелке. Смущало повышенное внимание, комплименты, а сейчас и присутствие рядом зав кафедрой.
А он галантно ухаживал, наливал вино, подкладывал закуски.

Заиграла музыка, пригласил на танец. Она привыкла видеть в нём преподавателя, старшего по чину и возрасту (а он действительно был, наверное, вдвое старше), и потому не могла преодолеть скованность и робость.

- Вы хорошо танцуете, - произнёс он, немного  отстранившись и глядя ей в лицо внимательным и ласковым взглядом. Она смутилась и промолчала.

- Лариса, вы не представляете, какая вы красавица! - зав кафедрой явно выпил лишнего, иначе, зачем завёл такой разговор? - Вы мне давно нравитесь, - продолжал он, прижимая к себе, - мне всегда хотелось наставить вам двоек на экзаменах, чтобы пришли пересдавать, чтобы видеть вас почаще. Я даже старосту попросил, чтобы посадил нас рядом, - смотрел ласково, ожидая, что она скажет, но совсем сбитая с толку его откровениями, она была уже ничему не рада, и ещё больше уходила в себя.

Музыкальная пауза закончилась, все вернулись к столу, снова зазвенели бокалы, зацокали вилки. Лариса налила себе ситро.
Не хотелось пить, есть, танцевать, и вообще быть здесь.

А зав кафедрой выпил несколько рюмок коньяка и совсем осмелел:
- Давайте уйдём отсюда по-английски, не прощаясь. У меня сейчас квартира свободная, жена с детьми уехала на море. Пойдёмте? - прижал свою ногу под столом к её ноге. - Только не говорите «нет»! Я без вас не уйду. Сейчас вызову такси и поедем ко мне, - он стал неуклюже выбираться из-за стола.

Лариса с ужасом оглянулась вокруг, но кажется, никто ничего не заметил. Все уже изрядно выпили и были заняты своими разговорами.

Зав кафедрой вышел.
Она, взяв свою сумочку, осторожно пошла к выходу. Увидела, что нетвёрдой походкой он направился в мужской туалет.

И тогда, чуть не бегом, выскочила на улицу, и там, что было духу, помчалась к трамвайной остановке.
 
Хотя бы подошёл трамвай! Хотя бы скорее подошёл трамвай! Домой! Скорее домой!

Трамвай показался из-за поворота. Слава Богу!

Уже сидя в полупустом, ввиду позднего времени, трамвае, перевела дух. На всякий случай внимательно осмотрела пассажиров.

Слава Богу! Кажется, опасность миновала.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)