Под мостом Ватерлоо

Сижу в кафе на South Bank. Над головой — мост Ватерлоо, за соседним столиком — пара симпатичных англичанок. Не из любопытства, а в целях отработки навыка аудирования прислушиваюсь.
— Когда же свадьба, милая? — говорит одна из девушек.
— Не уверена, — опустив глаза, отвечает другая.
— Как?! К вам ведь приехала его мама из России!
 
На этом слове я физически ощущаю, как слух обостряется, а лицо приобретает такое выражение, что моей фотографией можно иллюстрировать идиому «I’m all ears» в самоучителе по английскому.
 
— У вас ведь был ужин — знакомство с родителями? — продолжает подруга потенциальной невесты.
—Да, — следует ответ, — это была катастрофа!
—Шутишь?
— Федор очень добрый, — издалека начинает девушка.
— И красавчик, — не без зависти хихикает подружка, а я горделиво думаю: «Да, мужчины у нас такие!»
— Ну если еще можно смириться с этим его «Дай-ка мне поесть!» без единого «спасибо» и «пожалуйста», — цитирует жениха английская невеста, — то…
 
Я беззвучно возмущаюсь: «Да в этом его «дай-ка» столько любви и нежности, что ничего больше и не надо. Эх, рассказала бы я вам, как понимать русских мужчин!» — позабыв, что сама уже давно в разводе, думаю я. И, словно отличница, которая хочет, чтобы ее спросили на уроке, расправляю плечи и открыто смотрю на своих соседок.
 
Очевидно, заметив бестактный взгляд, одна из них дарит мне рассеянную улыбку, а я, опомнившись, опускаю глаза и нарочито сосредоточенно размешиваю сахар в своем капучино. А потом, едва сдерживая чувство национальной солидарности, бестолково вожу пальцем по экрану смартфона и слушаю дальше.
 
— …Но то, что Федор искренне не понимает, зачем стоять в очереди, если он покупает всего одну бутылку пива и у него «без сдачи», сводит меня с ума! — продолжает девушка.
— Да ладно?! — недоумевает подруга.
 
«Тут, Федя, ты не прав! Очередь — это святое!» — про себя разделяю негодование англичанок я.
 
— Так вот, в честь русских родственников мы с мамой приготовили борщ, — повествует Федина невеста. — Всем понравилось, а его мама говорит: «Неплохо, но чего-то в вашем супе не хватает!»
— О Боже! Не могу поверить, что она это сказала! — охает подруга.
— Именно! Когда гости разошлись, мы повздорили. Федор обиделся: а что, его мама должна врать? Потом успокоил: мол, научат они меня и борщ варить, и котлеты жарить!
«И носки гладить!» — личный опыт, видимо, отзывается в моей душе, а я так и остаюсь на другой стороне баррикад. Женская солидарность оказывается сильнее национальной, но телефонный звонок отвлекает от любопытного разговора. Звонит бывший муж.
 
— Не был бы ты так любезен встретить меня в аэропорту в следующую субботу? — спрашиваю я.
— Издеваешься? — слышу, как закипает он. — Сказал — встречу, значит, встречу.
— Но ты обещал подтвердить это еще позавчера. Я просто пытаюсь быть вежливой.
— Знаю я эту твою «вежливость»! А если что не нравится, езжай-ка на такси.
Я уже вышла из кафе, иду по набережной, зонтом задевая попадающихся на пути прохожих, и беспрестанно извиняюсь. Жаль, что я так и не узнала, чем закончилась история под мостом Ватерлоо. Хорошо бы любовь победила и в том столкновении русских и английских манер.