Она прожила чужую жизнь - 2. глава 68

Глава № 68

На девятый день всех из палаты выписали, а Ларису положили на каталку и лифтом опустили на первый этаж в патологическое отделение.

Такой жаркий выдался год, что и старожилы подобного не помнили! Как начало припекать с мая, так, вот уже середина августа, и ни одного дождика. Жара и жара!

Здесь на первом этаже, намного прохладней, но моральная обстановка в палате удручающая.
Одна женщина перенесла трудные преждевременные роды, у двоих - дети родились мёртвыми, и они молча переживали своё горе, часто плакали, отвернувшись к стенке.

Элла - женщина, родившая недоношенную девочку, рассказывала, что приехала из Николаева в гости к сестре. Думала погостить не больше недели, потому и документов с собой не взяла. Роды застали врасплох.

Когда приносили ребёнка на кормление, побыв с девочкой несколько минут, Элла оставляла её на кровати и уходила, пропадая где-то до тех пор, пока детей забирали из палаты.

- Ты её не кормишь! - возмущались медсёстры. - Приносим ребёнка голодного. Всё время приходится докармливать!

- Как это, не кормлю? - пожимала плечами. - Девочка недоношенная, слабая, быстро устаёт и засыпает.


Через несколько дней Элле объявили, что завтра  выписывают, чтобы позаботилась, во что запеленать ребёнка.

С самого утра она заметно нервничала и металась по  палате.
Вскоре  какая-то женщина  позвала к окну, но они не стали, как обычно, громко переговариваться, а писали что-то на листах бумаги и показывали друг другу, прижав к стеклу.
Это не вызвало у соседок  никаких подозрений, ведь окна в палате не открывались, а через верхние форточки плохо слышно.
Элла выходила и заходила, что-то выносила. Наверное, передавала свои вещи женщине, пришедшей забирать её с ребёнком.
 
Принесли кормить детей. Положила девочку к стенке, сама прилегла рядом, спиной к соседкам.
Слышно было, как что-то шепчет, и даже, как-будто, плачет.
Все деликатно молчали, в патологическом отделении не принято лезть в душу человеку.

Затем резко встала и сказав: - Я пойду на третий этаж, за справкой на ребёнка, - вышла из палаты.

Через некоторое время в палату заглянула медсестра.

- Где Элла?

- Сейчас придёт.

Время шло, она не появлялась. Медсестра уже несколько раз заглядывала, спрашивала. Наконец, зашла в палату:

- Где Элла?

- Сказала, что пошла на третий этаж, взять справку на ребёнка.

- Какую справку?! Все справки у нас, - медсестра недоуменно смотрела на женщин. - Вот гадина! Сбежала! Оставила ребёнка и сбежала! - со злостью сказала медсестра.
Все изумлённо переглянулись.

- Не может быть! Она так смотрела на девочку, что-то шептала. Не может быть! - не верили женщины.

- Сбежала, - уверенно сказала медсестра и, забрав ребёнка, вышла из палаты.
 
А ошеломлённые женщины всё не верили, вспоминали  рассказы  Эллы о муже, о свекрови, как они ждут её приезда с ребёнком. Вот только сами приехать и забрать их не смогут. Но сестра поможет, проводит до самого дома.

Время шло, соседка не появлялась, и к обеду пришлось согласиться, что она действительно сбежала, оставив ребёнка в роддоме.

Зашла сестра-хозяйка, беспокоясь о казённом халате и ночной рубашке. Через некоторое время она снова пришла и объявила, что без сомнения, Элла сбежала, поскольку больничное бельё подбросила в котельную.
Ну и ну!

Вечером зашла медсестра, устало присела на стул возле двери.
Для роддома такое событие, как сбежавшая роженица, оставившая ребёнка, настоящее «ЧП».

- Вот ведь какая дрянь! Не хочешь забирать ребёнка, не забирай! Но оформи всё по-честному, - возмущалась медсестра, в вину которой ставили это событие. - Такие очереди желающих усыновить детей! Люди, которые не могут иметь своих, годами ждут, надеются. Пусть бы взяли, воспитали, обеспечили ребёнку нормальные условия жизни. А если мать не написала заявление об отказе, то теперь эта девочка попадёт сначала в «Дом малютки», а потом в детдом. Ведь официального отказа нет, и такая горе-мать в любое время может предъявить свои права на ребёнка, - она покачала головой. - Ну, ничего. Мы уже сообщили в милицию и теперь её разыскивают.

Сначала в отделении только и разговоров было, что о сбежавшей роженице, но постепенно это происшествие отошло на второй план. Свои заботы важнее.


Уже  почти  месяц  Лариса  находится  в  роддоме.

Дела идут на поправку, а жара не спадает, хотя уже  начало сентября.
Может, сегодня пойдёт дождь, с утра на небе туда-сюда ходят тучи.
 
И действительно, к обеду тучи сгустились, и наконец, хлынул дождь!
Да какой! Вода с неба стеной, на улицах вспухли бурные потоки. Хороший дождь, хотя уже ничего не исправит. На полях всё сгорело. Люди лихорадочно скупают крупы и консервы, а муки в продаже давно и в помине нет.
 
Об этом говорили женщины, когда в палату вбежала радостная, возбуждённая медсестра:

- Нашли эту вашу соседку! Вчера милиция в парке выловила. Оказывается, она гулящая, и никакая не приезжая, всю жизнь живёт здесь. Ребёнка бросила, и снова за своё взялась, проститутка проклятая!

И она эмоционально, с подробностями, стала рассказывать, а все, затаив дыхание, слушали:


Два милиционера с трудом выволокли из машины и тащили по коридору брыкающуюся, упирающуюся Эллу, которая громко орала хриплым голосом:

- Не хочу! Не буду! Вы меня не заставите! Не буду забирать ребёнка! Отпустите!

На её истошные крики сбежались почти все медработники.
Милиционеры втащили беглянку в кабинет зав.отделением, пожилой женщины, много повидавшей на своём веку.
Она ничего не говорила. Молча смотрела на бесновавшуюся Эллу, и под этим взглядом та затихла, присмирела.
И тогда зав.отделением ледяным голосом сказала:

- Да мы тебе и не отдадим ребёнка. Садись, негодяйка, заявление пиши на отказ!

Элла обрадовалась:
- Да,  да, сейчас! Я  быстро, я сейчас! - торопливо писала заявление, а на улице сплошной стеной лил дождь.

Милиционеры вышли из здания и остановились на крыльце под навесом, пережидая когда он хоть чуть-чуть затихнет, чтобы добежать к стоявшей в нескольких шагах машины.
Через несколько минут вышла Элла и, согнувшись, стала рядом с ними на небольшом пятачке сухого пространства.
Один из милиционеров, молодой парень, презрительно сплюнул и громко произнёс:

- Вон отсюда, тварь!

- Так там же дождь, -  взвизгнула плаксиво.

- Вон!!! - выкрикнул парень. - Иначе сейчас раскачаем за руки и ноги, и вон в в ту грязную лужу выбросим!

Она выскочила из-под навеса, и тут небо расколола ослепительная молния, под оглушительный раскат грома ещё сильнее хлынул дождь. Словно небо прорвалось: потоки воды мощно извергались на землю, превращая улицы в бурные потоки.
Элла, согнувшись, бежала к калитке, грязная вода несла её вместе с мусором. Платье сразу намокло, облепило тощую плоскую фигуру, жидкие волосы прилипли к голове и повисли тощими жалкими сосульками.

Из коридора на крыльцо вышла пожилая санитарка:
- Тьху! Смотреть противно! Как мужики с такими дело имеют? - она брезгливо поморщилась.

Медсестра рассказала всё это и ушла.
Женщины облегчённо вздохнули. Весь вечер вспоминали и обсуждали происшедшее.

Вот, была эта Элла.
Здесь. Рядом. Врала.
Ей верили.
Да и как распознать, что скрывается внутри человека? Верят словам.

Дай Бог, чтобы ни в чём неповинному  ребёнку повезло. Чтобы  удочерили девочку нормальные люди и вырастили из неё хорошего человека.

И чтобы никогда в жизни не пришлось ей узнать, кем была её настоящая мать.
 
       Хотя, можно ли такую назвать этим святым именем?

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)