Лыжная прогулка часть 8

Доигрался!
Очнулся я из-за того, что кто-то тычет пальцем в живот и бормочет:
- Дима, Дима… Проснись.
Первым делом я ощутил чрезвычайное оцепенение и косность. Как же я тогда замёрз! В жизни не испытывал такого! Я хотел пошевелить конечностями, но не мог это сделать. Страшное ощущение. Потом меж жуткий озноб стала пробиваться боль. Гадко ныл висок, куда прилетела растрескавшаяся дубинка. Приводя в действие застывшие мышцы, я через силу дотянулся и потрогал голову. Вся в крови. Густая такая, на слизь похожа… Наконец, я отворил створки, и подле меня сидел Питонов с большущим фиолетовым синяком.
«Вот же дурак, а!» - первая моя мысль, когда я увидел его.
- Дима, Дима, ты как? – тряс он меня.
Молчу. Осторожно разминаю тело, ещё ничего не замечая. Просто покатываюсь и поверчиваюсь.
- Дима, ты прости…
«Ага, вот он как запел! «Прости». «Прости» не согреешься и не залечишься. Раньше думать надо было»
Только спустя минут пять я окончательно пришёл в себя и размял мышцы. Осмотрелся, как бы, не обращая внимания на Серёгу. Мы оказались в глубокой яме с отвесными глинистыми стенами, которые изрядно промерзли, и, наверное, сильно крошились стоит лишь за них взяться. Подо мной лежали различные огрызки костей и помои. В том числе и совсем недавно разделанной коровы. Вероятно, мы в выгребной яме, куда попадают все ненужные отходы от готовки, да и всякого рода органический хлам. Вонь противнейшая! Словно в общественном туалете на кладбище. Тотчас нутро подошло… Незавидное у нас положеньице…
О! Вот и Сашка. Он лежит в углу и весь дрожит, словно флюгер на ветру, свернувшись калачиком. Прижимает к себе правою руку и постанывает. Равномерно так, с тактом. Лежит на обрезках гнилой картошки, видимо, «бог» подвёз. 
- Дима, я не хотел! – вскрикнул Питонов.
- Слышу, слышу, - сквозь зубы говорю я, стараясь дышать ртом, чтобы не вырвало. - чего с Саньком?
- Что-то с рукой, сломали скорей всего.
Я встал, покачнулся и подошёл к Саньку. Шага два потребовалось. Яма была глубокая, но неширокая, два на два где-то. Из стен пробивались корни окружавших поляну деревьев. Некоторые вились и спускались вниз, а некоторые нелепо торчали. 
Ясенев увидел меня и принял очень сдержанный вид, будто ничего и не болит у него. Развернулся и уставился, полным безысходности взглядом. Сразу читалось всё, что сейчас у него на уме. Рядом высунулся Серёга, которого я уже, естественно, простил. Не специально же он так с этим ненормальным учёным спорил, чтобы нас отметелили его солдафоны… Но виноват, конечно, он.
Сашка нахмурился и выдвинул нижнюю челюстью вперёд в знак негодования и, наверное, готовности к бою. Явно, что это реакция на Питонова. Мне то ещё ничего вроде, висок ноет, крови не много вытекло, а вот ему худо, перелом – вещь мало приятная.
- Уйди! – прошипел Сашка.
Виновник всех наших бед понимающе отошёл в сторону.
- Двигается? – спросил я, указав на руку.
- Нет, больно…
- Терпимо?
- Угу. Нас верно уже хватились, сейчас часов семь, а выехали в девять где-то, может попозже. Мы не так далеко, должны найти… - говорил Сашка изредка постанывая.
- Да, должны. И этого сумасшедшего учёного посадить надо, и… - поддерживал его Питонов.
Но, вскоре прекратил, потому что Ясенев просто уставился на него в упор и не отрывался, пока Серёга не сдался под его напором.   
- Я даже извилины напрячь не успел, у этой совы что-то перемкнуло и всё, - сказал я.
- Да он спятивший, видел, как резко его настояние изменилось вначале? Боялся за своих зверушек, решил нас задобрить, ластиться начал. А тут бах! Невпопад бросили ему две фразы, так он и с катушек и слетел, - справился Сашка.
«Ха! Моя теория верна. Я думал точь-в-точь, как он».
Мы сидели на щепках и каких-то овощах и кумекали на счёт слов Сашки. В одной из стен была норка, видимо, крысиная. Большая, круглая. Я вздрогнул, когда представил, какая там может жить зверюга, и впредь избегал той стены. Висок по-старому болел и покалывал.
- Ну что, давайте ждать, - сказал я, - рано или поздно найдут.
Со мной все согласились. Сами с этими громадинами не сладим. Массы не достаёт.
 Мы прилегли в самом сухом и более или менее чистом месте, относительно конечно, и, иногда настораживаясь, прислушивались к звукам, которые доносились откуда-то сверху. Вероятно, яма находилась за всеми домиками, в конце поляны, так как было подозрительно тихо. Временами, безусловно, и шаги проскальзывали, но только временами.
Почти полностью стемнело. На небе проявлялись звёзды. Мы всё сидели и сидели. Снег повалил хлопьями. Глинистые стены давили и теснили… Возрастающий мороз потихоньку сбивал помойный запах, но вместе с тем заставлял нас быть активнее и меньше сидеть на одном месте.   
Внезапно послышались какие-то шорохи вверху. Я задрал голову и над нашей пропастью увидел маленьких закутанных в шкурки «дичков». Они склонились и чуть постукивали неокрепшими «бивнями». Я и Серёга подошли к краю, где они нас подзывали. Крохотные замазанные личика изображали эмоции, которые нам мало о чём говорили. Тогда же такие же крохотные ручки вынули из кармашков кедровые шишки. Они побросали их нам в яму. Мы ловили налету, точно лягушки мух. Когда запасы истощились, мы вежливо поклонились им и принялись вскрывать добро. Раздался рёв, испугавший наших спасителей от голода. Они отпрянули от края, и масенькие ножки затопали, отдаляясь от нас.
Со стороны шалашиков захрустела тяжёлая монотонная поступь. Показалась морда шикоеда со шрамом. Того самого демонстрирующего свой дом Данила. Он грозно, обнажив клыки, рявкнул на Серёгу, уставившегося на него. Тот со страху упал на пятую точку. Он нёс в руках корыто, которое моментально перевернул и всё его содержимое полилось на нас. Затем Данил рявкнул ещё раз и скрылся. Хорошо, что полилось всё это аккурат в центр, а мы расположились по бокам ямы. Однако обдало хорошо.
- Вот какая нам смерть уготовлена, если не найдут. В помоях задохнёмся и замёрзнем под постоянным потоком отходов, - вздрагивая от уже исчезнувших брызг Сашка.
- Решил грех на душу не брать непосредственным убийством, решил, что так, сами помрём, - подбавил Питонов.
Мне добавить большего нечего было, я промолчал. Всё как есть! Я то ещё грезил себе, что «Премию дадут за открытие…». Ага, непременно, если здесь не заледенеем.
   
Приходилось работать не только за себя, но и за Сашку, потому что тот не мог этого делать по понятным причинам. Мы начистили горсточку и отдали ему. Благо, левая рука функционировала без проблем. Он, стараясь не дрыгать другой, грыз орешки, кои, кстати, были получше, чем еловые.
Подкрепившись, Сашка поднялся и походил, чтобы не мёрзнуть.
Прошло часа три-четыре, орешки кончились. Сильно хотелось пить. Я жадно стрелял по всему немногочисленному, что сосредоточилось в нашей яме. Ничего подходящего не было, а горло сушило нестерпимо.
«По моим расчётам уже одиннадцать. Плюс минус тридцать минут. Сто процентов начались наши поиски. Однако смогут ли они вообще найти тот злосчастный поворот, по которому нам взбрендилось поехать? Он же такой неприметный! Не, найдут-то точно, но вот когда, это ещё один вопрос. Нужно питьё», - думал я.
Я громко продрал сухое горло и сказал:
- Пацаны, долго без воды не продержимся. Подсадите меня, я попробую аккуратно залезть наверх сгрести нам снега.
- Хорошая мысль, давай.
Ещё бы! Мысль просто фантастическая, учитывая наши способности в гимнастике! Тупоголовые дикари и представить этого не в состоянии.
Сашка встал в самом низу, свесив повреждённую руку, согнул ноги в коленях и ему на плечи полез Серёга, весьма осторожно полез, чтобы друга не раскочегарить, который был явно на него зол и не думал об снисхождении. Благодаря годам, проведённым в гимнастическом зале, они без проблем образовали прочную, практически не шатающуюся конструкцию. Когда Питонов очутился на Сашкиных плечах, полез и я. Теперь уже они оба согнулись, и я как по лестнице, правда очень мягкой, взгромоздился на Серёгу. Я предположил правильно, даже с запасом. Уровень земли приходился мне по подбородок.
Так же я был прав и по поводу нашего расположения. Виднелись спины домиков, и там между ними пробивался свет от костра. Вдруг шаги. Я поспешил присесть, не предупредив об этом мою живую лестницу. Поэтому та закачалась. Сашка еле-еле смог унять качку. «Фух, пронесло! Просто какой-то шишкоед из шалашика вышел»
- Ты хоть сказал бы! – приглушённо возмутился Сашка.
- Не успел, - соврал я.
Всё утихло. Прикидывал, как мне вылезти. Была проблема: из-за постоянного выливания грязной воды уступ заледенел и был гладким, словно недавно залитый каток. Если бы снег с глиной – сделал «выход» и дело с концом. Но тут не получиться – полечу вниз. А падение с более чем трёхметровой высоты меня не радовало.
- Пацаны, подбросить бы надо.
- Хорошо, – шепнули они синхронно.
- Раз, два, три! – отсчитал Сашка и напрягся, дабы удержать выталкивающего меня Серёгу.
Меня подбросило почти на пояса. В момент полёта я мощно вонзил локти и пальцы в лёд, чтобы не соскользнуть, при этом отбил себе их знатно, конечно. Но теперь осталось лишь сократить широчайшие мышцы спины, затем грудь и забросить ноги, чему способствовал подталкивающих их Питонов.
«Ура! Залез!». Помимо виска сейчас покалывало и локти. Я содрал себе один ноготь, но не заметил. Мысли были заняты одним: «Как бы не отхватить!». Я судорожно озирался по сторонам, боясь привлечь наших пленителей. Наконец, слепил пару снежков и сбросил их пацанам, которые жадно запихивали их в рот и хрустели, потом ещё. Я, в свою очередь, так же сделал также. Пить больше не хотелось, зато до безумия сводило челюсть и ломило зубные нервы. Однако жертва была оправдана, и я гордо стерпел образовавшуююся в моём рту Якутию. По открытым и выдыхающим пар пацанам я понял, что они тоже терпели.
«Миссия выполнена, можно и назад», - стукнуло мне. Я подполз к краю, глянул вниз и увидел три метра вертикальной пропасти, на дне которой были острые и чрезвычайно опасные при падении вниз кости. Забраться-то, я забрался, а вот о спуске не позаботился. Обратно на плечи Серёге не спрыгнешь - повалимся все вместе в таком случае. Так я замер в размышлениях.
- Ты чего там, завис, что ли? – шепнул Сашка.
- Я не спрыгну.
- Да тут ерунда, давай, - бодро сказал он.
- Ничего подобного, шмякнусь будь здоров, ещё что-нибудь сломаю, как ты. Уверен, что тебе сейчас несладко с больной рукой в вонючей яме валяться.
Сашка с недовольным видом покосился на руку, затем на Серёгу.   
- Тогда что предлагаешь? – спросил Питонов.
- Погоди, надо обмозговать.
«Если спуститься я не в состоянии, то, стало быть, следует попытаться свинтить отсюда самостоятельно. Только вот блин незадача: пехом я около десяти километров по снегу вряд ли пройду, да ещё и в ночь. На лыжах бы куда сподручнее…». Только где они, я не знал. Прошмыгнуть сквозь лагерь неповоротливых обезьян возможно, но найти в нём лыжи тяжко. Я решил поскорее вытащить на поверхность и Серёгу, чтобы тот, если же что, помог мне.
Для этого я обогнул дыру, в которой мы сидели, и, зацепившись ногами за два рядом стоящих ствола, свесился над ней.
- Пацаны, надо бежать! Сашка, подсади Серёгу, мы будем вдвоём, так больше шансов на успех, за тобой вернёмся, - быстро, скороговоркой проговорил я.
- Ага, а что если проверят нас? Тогда мне хана, не говоря уже о том, что вы, возможно, не успеете скрыться к тому времени, - сказал Сашка.
- Возьмёшь кость и будешь биться насмерть, - говоря я, - другого выхода нет, я не спрыгну. Так нас вообще могут и не найти. Поворот-то на обратном пути, да и не очень приметный. Мы обязаны рискнуть.
- Биться насмерть красиво, конечно, звучит, только вот на деле я себе не очень представляю, как я с бедренной костью коровы и сломанной рукой буду противостоять трём великанам с еловыми дубинками.
Я вопросительно посмотрел на него, мол, как по-другому. Он отвёл голову в сторону, шмыгнул, случайно дёрнул рукой, скривился от боли. Потом снова повернулся на меня и тотчас из полулежачего положения оказался в стоячем. Питонов весь аж вздрогнул, подумав, видимо, что Сашка собрался с силами, чтобы ему навалять за все выходки последних дней.
Ясенев опять сделал подсед и жестом показал на своё бедро. Серёга также, как и в прошлый раз, не спеша полез и вскоре был на его плечах. Чтобы вытащить его, нужно было поступить весьма хитро: одновременно подбросить и непрерывным движением подхватить, используя инерцию. Если всё получится, то я, вероятно, справлюсь с тем, чтобы дотащить Серёгу наверх.
Я посвятил пацанов в мою задумку. Они одобрили.
- Раз, два, три! – командовал Сашка.
Питонов, как будто в замедленном времени, подлетел вверх. Я кинулся к нему, сохраняя по возможности минимальный угол в ногах. Прильнул к груди и обхватил за спиной. Сразу, так сказать на эмоциях, потащил его на поверхность. В правом бицепсе бедра что-то хрустнуло, свело мышцу. Из-за этого нога согнулась сама, мне даже напрягаться не пришлось. Питинов закинул одну ступню, другую. Вот он и в пункте назначения.
Я повалился прямо в снег в изнеможении. Бедро кололо, как будто мне на живую спицы туда вводили. «Мышцу порвал, наверное…»
Не мудрено! В такую холодину рекорды ставить не следовало. «Мы будем вдвоём, так больше шансов на успех». Да, конечно. Особенно, когда я с нефункционирующей ногой. Шансов тьма тьмущая!
- Что щёлкнуло?
- Мышца, болит, ааа… - простонал я.
- Полежи, распрями ногу, штанину подверни максимально, чтобы остудить мышцу и чтоб отёка не было, - справился Серёга.
Я недоверчиво покосился на него. Мол, откуда такие познания?
- Давай-давай, я себе также однажды надорвал, только это и спасло.
Послушался. Подтянул болоньевую штанину и погрузил ноющую, но постепенно расслабляющуюся ногу в снег. Аж пар повалил! Стало хорошо, нога коченела, и я почти ничего не чувствовал уже на третьей минуте моего погружения.
- Это временное решение, на полчаса хватит, потом опять заболит и сильнее. Не выкрутишься, - предупредил меня он.
Хоть так, и то неплохо. Я привстал, малость покалывает, но нормально. На мой приход в строй мы потеряли целых пять драгоценных минут.
- Серёга, значит, смотри. Сейчас находим лыжи, оббегаем или обползаем по периметру поляны, так чтоб нас никто на спалил и, если всё хорошо, то рванём.
Я увидел понимание, и наша команда авантюристов выдвинулась на задание.