На рыбалке

ЛЮДМИЛА МИЗУН ДИДУР - http://www.proza.ru/avtor/rudid24 - ПЯТОЕ МЕСТО В 96-М КОНКУРСЕ ДЛЯ НОВЫХ АВТОРОВ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ

Не часто соблазняюсь поехать с мужем на рыбалку. Для меня это скучное занятие: смотреть день и ночь на поплавок. Но, зная, как муж радуется моему присутствию, соглашаюсь в очередной раз. Выехали к обеду, чтобы застать и вечерний и утренний клёв. Ехали долго по холмам и пригоркам. Ставок оказался живописным, однако столько мусора оставляют после себя рыбаки и отдыхающие, обидно за природу. Место выбрали безлюдное под раскидистой ивой. Стали разгружать машину. У мужа целый арсенал рыбацкого снаряжения. Каждая удочка имеет своё предназначение. Все они зачехлены аккуратнейшим образом. Каждая штуковина имеет своё место. Всё по коробкам и коробочкам, саквояжикам и футлярчикам. Мне дано задание: качать лодку. Все коробочки были открыты и старательно закрыты. Завезены резинки и прикормка, закинуты удочки. Супруг погрузился в свою эйфорию. Все движения, как в слаженном механизме, отточены до минимума. Я не стала ему мешать и, как всегда, предварительно собрав несколько пакетов мусора, всё до окурка, немного поплавала. И, насладившись водичкой, достала свою тетрадь со стихами. Но мозги отказывались рифмовать. Заскучала.
 Необыкновенно красивая птичка села рядом на ветку: ярко-сине-люминисцентный окрас сверху, как у попугая, и лилово-розовый снизу. Я таких раньше никогда не видела. Она привела меня в такой восторг, что глаза стали замечать не только мусор. Такого же люминисцентного, только лимонного цвета две круглые птички выпорхнули из зарослей камыша.
- Какая прелесть!,- губы растянулись в улыбке. Взгляд запечатлел чаек, летающих над водоёмом, то и дело ныряющих в воду за рыбёшкой.
 В камышах небольшой настил из прошлогодних стеблей.
- Там гнездо "поганки-чомги", - сказал муж.
В воде показались две уточки-нырки.
- Какие же они поганки?! Такие красавцы!
Сверху чёрное оперение, а грудка светлая. Очаровательные головки с длинными, как рапира носиками, украшены чёрно-рыжей пелеринкой с боков и чёрным ирокезом из перьев сверху. Потряхивая, в величии, головами, они хвастались друг перед другом пучком водорослей в клювах. То поднимались над водой, касаясь только лапками, шлёпающими, как лопасти пропеллера, неслись, распушив крылья, то, почти соприкасаясь грудками, выплясывали изумительной красоты танец. Наблюдать за таким чудом, равносильно получить самое яркое наслаждение души и тела!
Над гнездом пролетела сорока, но пара чомг не обратила на неё никакого внимания, продолжая финты на воде. Сорока, сделав разведочный полёт, пролетела снова и, убедившись, что нырки увлечены только собой, присела к гнезду.
- Кыш! Стервятница!
Но бело-чёрная воровка, не отреагировав на мой крик, разинула свой клюв, как резиновый, схватила яйцо величиной с теннисный шарик, хлопнула крыльями и улетела прочь. Какая досада!
- Эй, родители! Дитя украли!, - но бестолковые утки продолжали ходить кругами с пучками травы во рту, как-будто им и дела не было до своего потомства.
Расстроившись, снова взяла тетрадку. Где там. Переполняли эмоции.
 Клёв был не самым лучшим. Пойманная рыба отправлялась в садок. Иногда на крючки цеплялась совсем малюсенькая рыбка и муж бросал их на берегу, а я, тут же поднимая, кидала малька в воду. Но дохлая рыбёшка плавала кверху брюшком.
 К вечеру, напугав меня, из воды показалась тёмная, похожая на норку, водяная крыса величиной с кошку. Потом ещё одна. Они, по-хозяйски, собрали всю рыбку на берегу и поплыли в другую сторону от нас.
 Заквакали лягушки, бесцеремонно вывалив сои брюшки на кочках и корягах. Я не слишком меткая, поэтому все брошенные в них камешки падали в воду ничуть не смущая и не пугая квакушек. Муж, наблюдая за этой картиной со стороны, щелчком указательного пальца швырнул тлеющий окурок в воду. Лягушка, неожиданно раскрыв рот, схватила летящий бычок.
Жаль не было фотоаппарата! Несколько секунд зелёная красавица позировала с сигаретой во рту, затем нырнула с ней в воду.
 Наконец, после жаркого дня захотелось есть. Супруг совсем мало кушает на рыбалке: то и дело вскакивая перезагружать удочки или реагируя на звуки сигнализаторов. А я, насытившись сладеньким, стала готовиться ко сну, размахивая руками, разгоняя донимающих комаров. Нет страшнее зверя, чем эти кровососущие твари! Скорее в машину!
Прихватив с собой фонарик, ещё долго воевала с проникшими вовнутрь насекомыми. Тень супруга бегала по берегу, чертыхалась, садилась в кресло, опять вскакивала, пила чай из термоса, одевала сапоги, заходила в воду, распутывала леску с крючками, снова садилась...
Я, периодически доставала из-под подушки тетрадь, записывая нахлынувшие мысли. Лучшие стихи рождаются ночью!
 Уснула далеко за полночь. Под утро проснулась от того, что замёрзла.
Утренний туман опустился на берег. Муж так и не ложился. Пьёт свежезаваренный чай. Увидев меня сонную, улыбается:
- Чего так рано? Спи ещё!
Я, проведав кустики и умывшись, присоединилась к чаю, обложившись печеньками и конфетками.
 В камышах зашуршало так, что вздрогнули оба. Этот кто-то, раздвигая камыши, ломился прямиком на удочки. Муж приподнялся, на лице недоумение, хотел было выразить своё недовольство по этому поводу. Из зарослей, высоко поднимая поочерёдно перепончатые лапы, показался огромный белый лебедь. Не обращая на нас ни малейшего внимания, прошёл под удочками на водный простор, захлопал крыльями, сделав пробежку по воде, взмыл в небо. Лепота!
Муж, поперхнувшись чаем, проглотил крепкое словцо, предназначенное наглому гостю. Засмеялись.
 Стало припекать. Сигнализаторы перестали пиликать вовсе. Я залезла в воду с наслаждением. А супруг прилёг в холодке.
- Поспи. Я покараулю.
Присев возле удочек, я загрустила. Мысли вереницей сменяли одна другую.
 Поплавковая удочка, стоявшая поодаль от "крутых", вдруг, дёрнулась и, сорвавшись с рогатинки, упала в воду. Я наклонилась за ней. Но только моя рука касалась удилища, удочка тот час делала рывок и замирала. Вот я уже по пояс в воде. Удочка в очередной раз отплыла от меня. Оглянулась. Муж сладко дремал в кресле.
- Сейчас, - думаю, - вытащу сама рыбу и похвастаюсь уловом!
Оттолкнувшись от дна, плыву. А удочка только и ждёт когда я к ней прикоснусь, тут же отплывает дальше. Плаваю я, скажем, не очень, по-собачьи. Далеко не заплываю. А тут доплыла до середины водохранилища. Понимаю, что могу не вернуться. Кричу:
- Юра!, - сначала не так громко, будить жалко. Затем всё громче. Муж вскочил. Прояснив ситуацию, скомандовал мне возвращаться, а сам поплыл за удочкой. Притянув её к берегу, велел мне взять подсак.
- Вот этот сачок?!, - спрашиваю.
- Подхватывай!, - возбуждённый голос мужа,- хорошая попалась!
Легко сказать: "Подхватывай!" Как?! Я стала размахивать этим "сачком", накрывая рыбину, как ловят бабочек. Она такая большая! В половину больше окружности подсака. Муж сердится на меня, а я, не унимаясь, хлопаю рыбину уже на берегу по голове. Не знаю, как она не сорвалась с крючка, несмотря на мои старания сбить её?! Супруг, придавив улов, схватил сазана за жабры, освободил от крючка, довольный, подняв его над землёй, выдохнул:
- Килограммов пять потянет!
Ещё долго мы возбуждённо обговаривали эту ситуацию. Рыбина оказалась самой большой из всего улова. Моей радости и гордости не было предела. Я гораздо больше узнала о достопримечательностях увлечения супруга.
Какое, всё-таки, увлекательное дело - рыбалка!