Рецидивист. 15 глава

      Минуту, мы все трое стояли застыв, словно в ступоре. Лезвия ножа я не отпускал, держал крепко, несмотря на боль и кровь, стекающую между пальцев.
     - Я два дня, как откинулся с нар, двенадцать лет чалился за двойное убийство, ты будешь третьим жмуриком, если сейчас же не свалишь. Ты меня понял? - процедил я сквозь зубы.
     Парень смотрел на меня и я увидел в его глазах испуг и нерешительность. Он вдруг резко разжал свою руку и отступил назад.
     - Валим отсюда, он сумасшедший, чёрт, - сказал он дружку и они быстро убежали за дом.
     Перевязав носовым платком рану на руке, я сложил нож и машинально сунул его в карман. Тут и подъехал мой автобус и я наконец, доехал до дома Любови Матвеевны. Танюшка играла с куклой, усыпляя игрушку на своей груди и потешно пела колыбельную, ту, которую каждый вечер пела Любовь Матвеевна, укладывая её спать. Улыбнувшись, я вошёл во двор.
     - Папочка! Ты обещал мне починить машинку и куклу. Смотри, она у меня без руки и плачет. Ей больно и она не может уснуть, - лепетала дочка.
     Я сел на скамью и стал чинить её игрушки.
     - А бабушка где? В доме? - спросил я малышку.
     - У неё головка бо-бо, она целый день лежит на кровати. Только встала меня покормить и опять легла, - сказала Танюша.
     Я с трудом понимал её лепет, она сильно картавила, но то, что Любовь Матвеевна заболела, я понял. Отложив игрушки, я быстро вошёл в дом.
     - Любовь Матвеевна? Вы где? - взволнованно спросил я.
     И тут услышал стон из-за занавески за печью. Заглянув туда, я увидел женщину, которая едва открыла глаза. Она была бледная и очень слаба. Я подошёл ближе и взял её за руку, она была холодна, как лёд. Выскочив из дома, я сказал дочери, что сейчас приду.
     - Танечка, не выходи со двора, я сейчас вернусь, хорошо? - сказал я.
     Малышка кивнула мне и продолжила играть, а я быстро побежал в контору, звонить в скорую. Назвав адрес и фамилию Любови Матвеевны, я вернулся назад. Дом Любови Матвеевны находился на окраине города, но машина скорой помощи приехала сравнительно быстро, я и сам такого не ожидал. Врач, пожилая женщина, с седеющими волосами, полноватая, с приятными чертами лица, вышла из машины и зашла в калитку. Я провёл её в комнату и поставил табурет поближе к лежанке, где находилась Любовь Матвеевна.
     Врач долго осматривала её, потом решительно заявила, что больную надо везти в больницу. Я, к сожалению, поехать вместе с ними не мог, Танюшку дома оставить было не с кем. Только спросил, в какую больницу повезут мою тёщу. Врач сказала своему водителю, чтобы он вытащил из машины носилки и попросила меня помочь. Мы вместе с шофёром положили Любовь Матвеевну на носилки и вынесли к машине. В общем, уложив её, я проводил взглядом удаляющуюся машину скорой помощи. Танюшка испуганно держалась одной рукой за мою руку, другой рукой держала свою куклу.
     Вечером с работы пришла Ольга и узнав, что мать увезли в больницу, решила поехать к ней.
     - Ты с ребёнком оставайся, я сам поеду. Куда ты одна на ночь поедешь? - возразил я.
     - Ты думаешь, я усижу на месте, когда моя мать в больнице? - ответила Ольга.
     - Но и я не могу остаться и отпустить тебя одну. Вместе поедем, - решительно сказал я.
     - Ладно, я Танюшку бабе Вале оставлю. Думаю, мы ночью не сможем вернуться, ребёнок у неё поспит.
     - Я с Вами хочу, не хочу к бабе Вале, - начала капризначать дочь.
     Но Ольга её не слушала, она подняла её на руки и пошла к соседке. Танюшка плакала, размахивая ручками и ножками. Но Ольга не слушала дочь, обстановка была серьёзная. Через десять минут, Ольга вышла ко мне, за это время я успел закрыть дом и выйти на улицу и мы вместе пошли к остановке. Мы едва успели на последний автобус, который и ехал до городской больницы. Только пока мы приехали, было почти десять часов вечера и в проходной нас едва пропустили. Мы прошли в приёмный покой и спросили, в какое отделение положили Любовь Матвеевну. Дежурная медсестра открыла книгу регистраций и просмотрев её, сказала, что Любовь Матвеевна лежит в отделении кардиологии. Спросив, где это, мы с Ольгой пошли туда. В отделении нам сказали, что поступившую недавно женщину, увезли в реанимацию.
     - А что с ней, как она? - с тревогой в голосе спросила Ольга.
     - Так инсульт у неё. Как она сейчас, я не знаю. Я палатная медсестра. Вы подождите у реанимационного отделения, врач скоро выйдет, спросите у него, - сказала молодая женщина, у которой мы спросили про Любовь Матвеевну.
     Ольга совсем упала духом, она заплакала и прижалась ко мне.
     - Ну почему? Ещё утром с ней было всё хорошо. Сначала Андрюша, теперь мама... почему, Васенька? А вдруг и она... умрёт? Ну что я буду делать? - уткнувшись мне в плечо, бормотала она.
     - Успокойся, Оленька. С мамой всё будет хорошо, слышишь? Не отчаивайся так и верь. Пойдём, подождём врача, он скоро выйдет и всё нам расскажет. Заранее не хорони мать, - ответил я ей.
     Мы подошли к отделению реанимации и встали у стены. Скамеек не было, пришлось ждать, облокотившись о холодную стенку в коридоре. Врач вышел минут через сорок, мы тут же подошли к нему.
     - Доктор? Как мама? - быстро спросила Ольга.
     - Вы о женщине, которую привезли вечером? А Вы кто ей будете? - устало спросил пожилой мужчина в белом халате.
     - Да, вечером привезли, я её дочь, а это мой муж. Так маме лучше? - спросила Ольга.
     Врач тяжело вздохнул и с сожалением посмотрел на нас.
     - Утешительного ничего сказать не могу. Она пока в тяжёлом состоянии. Надо ждать. А вы поезжайте домой, ей вы ничем сейчас не поможете. Приходите утром, надеюсь, она придёт в себя. Простите, я очень устал, несколько часов на ногах, - сказал доктор и быстро ушёл по коридору.
     Ольга растерянно смотрела на меня. Я обнял её за плечи и стал успокаивать. На ночь глядя мы уехать не могли, выйдя в фойе, мы сели на диван. Уснуть так и не смогли, ночь тянулась очень долго. На Ольгу было больно смотреть. Рано утром, мы подошли к реанимационному отделению и увидели врача, вышедшего оттуда и идущего по коридору. Но ничего нового он нам не сообщил, сказав, что состояние Любови Матвеевны по-прежнему тяжёлое.
     - Пойдём, дорогая, ну что тут стоять? Танюшка одна, тебе на работу идти, я с дочкой посижу. Пошли, милая, - сказал я, уводя жену к выходу.
     Из больницы, Ольга поехала на работу, а я поехал домой. Надо было забрать Танюшку, накормить её, да и самому отдохнуть. Бессоная ночь сказывалась. Подумал, как же Ольга работать будет, тоже ведь устала.
     Раннее утро, Танюшка спала в доме тёти Вали.
     - Как Люба? Ей лучше? - женщина встретила меня с вопросами.
     - Нет, тётя Валя, она в тяжёлом состоянии. Доктор сказал, надо до вечера ждать. Тётя Валя, я посплю немного? Устал очень. А дочка проснётся, Вы приведите её к нам домой, ладно? - попросил я её.
     - Ой-ёй-ёй... бедная Люба. Смерть внука, наверное, подействовала, с мужем почти не жила, на войну забрали. Вот ведь жизнь... А ты иди, Василий, иди. Поспи, отдохни. Может есть хочешь? А давай я тебя накормлю. Пошли на кухню, чаю попьёшь. У меня и пирог с капустой есть, правда холодный, но ты с горячим чаем поешь. Ничего, всё образуется. Помогай Бог, всё образуется, - говорила женщина, проходя на кухню.
     Я быстро поел, попил горячего чаю и поблагодарив тётю Валю, пошёл к себе. Ноги не держали, устал очень. Уснул сразу, не знаю, сколько проспал, но проснулся от зова тёти Вали. Она привела Танюшку.
     - Капризнечает, к тебе хочет. Да и время уже почти два часа дня. У вас в доме поесть-то есть чего? А то идите к нам, у меня жаркое горячее на плите, - сказала тётя Валя.
     - Спасибо Вам, тётя Валя. Да, я бы поел. А в доме... даже не знаю, сейчас посмотрю, - сказал я и вышел на кухню.
     - Да что смотреть-то? Пошли ко мне, думаю, Люба вчерась ничего не готовила. А я, глупая, даже не зашла её проведать. Кто же знал, что всё так серьёзно. Утром я её видела, правда грустная была, но ходила по двору, - говорила женщина.
     - Спасибо Вам, вечером мы с Ольгой пойдём в больницу, Танюшке придётся опять с Вами остаться, - сказал я, сидя за столом.
     - Я не останусь. С вами к бабе пойду, - захныкала Танюшка.
     - К бабе тебя не пропустят, солнышко. Она заболела. Вот в палату её переведут и ты с нами сходишь. Ты же уже большая девочка, всё понимаешь. А мы с мамой быстро вернёмся, - успокаивал я её.
     Но малышка продолжала капризничать и когда я уходил, она расплакалась.
     - Ольга, наверное, с работы в больницу поедет, поехал и я, тётя Валя, - сказал я, поднимаясь из-за стола.
     Танечка схватилась за мою руку и пошла за мной, мы с тётей Валей еле её оттащили. Выйдя на улицу, я слышал, как ребёнок плакал. Сердце разрывалось, но не поехать я не мог.
     Ольга уже была в больнице, она сидела в коридоре, перед кабинетом врача, отрешённая, с заплаканными глазами и смотрела в никуда, когда я к ней подошёл.
     - Ольга? Ты почему здесь сидишь? Как мама? - присев рядом, спросил я.
     Будто не узнавая, она посмотрела на меня.
     - А где мне сидеть? Мамы больше нет... нет, понимаешь? А я даже рядом с ней не была, когда она умирала. И что мне теперь делать? Может ты знаешь, а? - хриплым голосом говорила Ольга.
     Я крепко обнял её и прижал к себе. Тут у неё началась истерика, она кричала что-то невнятное, винила себя и в смерти сына, и в смерти матери. Потом вдруг замолчала и как-то расслабившись, сникла.
     - Ольга? Оленька, что с тобой, родная? - испуганно произнёс я.
     Ольга была без сознания, тут я совсем растерялся, не зная, что делать.
     - Доктора! Кто есть? Моей жене плохо! - кричал я.
     Из кабинета вышел врач и подошёл к нам.
     - Что же Вы так кричите, молодой человек? Тут больница, а не базар, - сердито сказал он.
     - Простите, но я очень испугался. Ей плохо, доктор, - виновато произнёс я.
     - Поднимайте свою жену и занесите в мой кабинет, я медсестру позову, - сказал доктор и быстро пошёл в процедурную.
     Ольге проверили давление, пощупали пульс, дали понюхать ватку, пропитанную нашатырным спиртом и Ольга открыла глаза.
     - Ну что, Вам лучше? Вы уж держитесь, дорогая, что ж тут поделаешь. Все мы смертны, надо жить дальше. А Вам надо обследование пройти, думаю, Вы беременны, - сказал доктор.
     Мы с Ольгой переглянулись, она тихонько встала и села на кушетку.
     - Как беременна? - пробормотала она.
     - С уверенностью сказать не могу, но думаю, я не ошибаюсь. У нас гинеколог есть, зайдите к ней, она Вам точно скажет, - сказал доктор.
     - Да, конечно... А маму... когда мы сможем её забрать? - спросила Ольга.
     - Ну, Ваша мама преклонного возраста, от чего она умерла, очевидно. Думаю, завтра утром можете забрать. Я напишу Вам заключение, по нему возьмёте свидетельство о смерти, - сказал доктор.
     - Оленька, поехали домой, утром приедем. Танюшка капризничала, когда я уезжал, - сказал я, подавая жене руку.
     Поблагодарив врача и медсестру, мы уехали домой. Танюшка спала, когда мы зашли к бабе Вале. Услышав о смерти Любови Матвеевны, сердобольная старушка заплакала.
     - Любушка... жаль-то как. Бедная, царствие ей небесного. Господи, прими её душу в свою обитель, - говорила она.
     Ольга, обняв её, долго плакала. Потом тётя Валя нас покормила, правда, Ольга ела нехотя, но я заставил её поесть. Потом я поднял на руки дочь и мы пошли домой.