Служебный долг

   Товарный поезд, покинув пределы Казахстана, мчался по Алтайской земле. В конце состава, на пятнадцати платформах, была загружена военная техника, впереди них находился крытый вагон с караулом. Часовые двух постов охраняли груз в начале и конце платформ.

   Ракетный комплекс противовоздушной обороны СНР-75 (станция наведения ракет) направлялся на капитальный ремонт в Забайкалье с последующей отправкой во Вьетнам. Пусковые установки по своим габаритам не входили на платформы, поэтому боковые борта были откинуты вниз и колёса ходовой части частично выступали за края платформ. Зачехлённые пусковые со стороны напоминали артиллерийские орудия с длинными квадратными стволами. Эшелон сопровождал командир стартовой батареи майор Кырпа Константин Дмитриевич, который в дивизионе командовал стартовыми расчётами. На платформах стояли кабины управления комплексом.

   Состав приближался к крупной станции Рубцовск, где предстояло произвести смену часовых на постах. Половина личного состава караула были уроженцами Алтая и всем им хотелось заступить на пост, чтобы насладиться видом родных просторов, так как вагон с караулом во время движения был закрыт.

  В центре товарного вагона стояла буржуйка, цвет её был малиновым от сгораемого угля, запасы которого пополняли на остановках из грузовых вагонов соседних составов.
 
  Караул был дружный, подобранный для ответственного задания лично начальником эшелона майором Кырпа. Солдаты с большим уважением относились к нему. Родом он был из Молдавии. На службе являлся примером для личного состава как батареи, так и дивизиона. Был профессионалом своего дела, всегда доходчиво объяснял устройство сложных систем, никогда не позволял себе повысить голос на солдат, общался как с равными. Всегда аккуратен: начищен, побрит, подстрижен. Высокого роста, крепкого телосложения, с красивой военной выправкой. Человек старой закалки, говорили о таких. Да и солдаты тех шестидесятых призывались с девятнадцати лет, служили три года, слово «труд» познали во всей красе ещё до призыва в ряды вооружённых сил. А служба в армии была мечтой каждого парня и являлась гордостью
 Поезд остановился на станции в десять часов. У каждого были свои обязанности. Разводящий направился для смены часовых, за ним семенили два караульных с карабинами. Было прохладно, поэтому на посту несли службу в шинелях.

  Рядовой Ковалёв торжествовал, что ему выпало время заступать на пост. Следующая смена часовых предстояла в Барнауле, а это значит, что около шести часов он мог смотреть на просторы своей малой родины, сам он был родом из Бурлы. Приняв пост на последней платформе, на которой стояла кабина «У» (мозговой центр управления ракетным комплексом),начинённая сложной дорогостоящей аппаратурой.

  Вдоль состава шли осмотрщики вагонов, один из них, в возрасте, с добродушной улыбкой на лице поинтересовался:
 - Сынок! Это что за орудия с квадратными стволами? Я войну прошёл, а не видел таких – прямо-таки чудеса да и только.
- Батя! Часовому запрещено разговаривать на посту, коль Вы служили, то должны знать это, - заулыбался Ковалёв в ответ, чтобы не обидеть земляка. Как же ему хотелось поговорить с этим человеком, прошедшим войну, а вдруг он воевал с его отцом, ведь всё же может быть. Отец Ковалёва воевал под Сталинградом, чудом остался жив. Полгода назад его не стало, тяжела была утрата для солдата, но жизнь продолжалась.

  Обходил состав и начальник эшелона с разводящим, осматривая крепление техники на платформах. Он то и пояснил любопытному осмотрщику, шутя:
- Стволы квадратные для того, чтобы стрелять квадратными снарядами, а когда они закончатся, можно стрелять кирпичами.
 Земляк рассмеялся, понял, что пошутили и продолжил осмотр вагонов.

 В конце состава, рядом с военным грузом, подцепили четыре вагона с дарами Узбекистана. Торговцы в тюбетейках сразу начали предлагать купить у них арбузы, дыни и виноград. В воздухе стоял приятный аромат. Один арбуз продавали за три рубля, а денежное содержание солдата в то время было три рубля восемьдесят копеек, естественно, об арбузе можно было только мечтать и глотать слюнки, вдыхая аромат насыщенного воздуха.

 Ковалёв мечтал об одном, чтобы состав поскорее тронулся и исчез манящий и раздражающий запах.

  Загремели сцепки вагонов с нарастающим гулом. Платформа резко дёрнулась и состав стал набирать скорость. На полевой дороге махали ребятишки, увидев часового на платформе. Ковалёв тоже махал им в ответ. Вспомнил своё детство голодное и босое с заплатами на штанах, когда они с дружком ходили в степь ловить сусликов. Как сладок был дым костра из сухих кизяков. Весной, когда появлялись всходы молодой пшеницы, суслики были жирные. Они с Вовкой отваривали их в котелке, жарили на металлическом листе и с зелёным луком и пресными лепёшками уплетали готовое жаркое. Утоляли жажду из дождевых луж, всасывая воду через мокрую майку. Высушённые шкурки сдавали заготовителю, получали небольшие деньги. Но какие это были деньги! Деньги, заработанные потом и недетским трудом. Сколько нужно было пройти километров по степи босиком, по дорожной бархатной тёплой пыли и горячего песка. Теперь приятно было вспоминать время мальчишеских лет. Нет ничего дороже на свете. Чем тот пятачок земли, на котором ты родился и вырос. А когда, по воле судьбы, находишься в разлуке с малой родиной – ценишь это втройне.

 Состав мчался по правой колее двухпутки на тепловозной тяге. Локомотив был очень далеко, так как состав был длинным. Периодически Ковалёв смотрел за состоянием
техники, высунув голову по ходу движения. Солнце пригревало по-настоящему, но ветер нёс прохладу. Ковалёв прислонился спиной к кабине комплекса, которая прогрелась на солнце и где ветер не хозяйничал под шинелью. В чистом небе прогуливались идеально белые облака.
  В очередной раз Ковалёв стал смотреть вдоль состава и был поражён, когда справа по ходу движения увидел отражатель пусковой установки, выступающей за габариты платформы, с размахивающимся чехлом на ветру. Он бросился на левую сторону, от увиденного прошёл озноб по телу. Слева состава торчала стрела пусковой, направленная на встречный путь. Закрепив красный флажок на штык карабина, он начал размахивать, выставив карабин за габариты состава.
 
  Поезд мчался, не сбавляя ход. Перешёл на другую сторону, но никто его не видел, тогда осталось последнее – открыть стрельбу из карабина вверх. Израсходовал первую обойму, перезарядил карабин и вновь начал стрелять с другой стороны состава. Закончились патроны, а поезд шёл с прежней скоростью по прямой дороге.
 Всполошились соседи из Узбекистана, подняли крик, махали какими-то тряпками. Надо было принимать решение. Ковалёв понял, что нужно пробираться к пусковой установке, он знал систему поворотного устройства пусковой установки, вращения её по азимуту и углу. Во время службы он частенько бывал на боевой позиции стартовой батареи, навещал земляков во время регламентных работ. Интересно было вращать маленькую рукоятку, приводя в движение пусковую, с тяжёлой, двенадцатиметровой ракетой.
 
  Ковалёв оставил на платформе карабин и, сняв шинель, пополз под пусковыми установками. Клиринс был небольшой и в шинели ползти было невозможно. Расстояние между ходами пусковой и полом платформы менялось от покачиваний. Местами пришлось ползти на спине, хватаясь за ходовую часть, но когда в одном месте зацепился за гвоздь, вбитый в пол платформы, порвал гимнастёрку и расцарапал спину, пополз на животе. Вот она злосчастная пусковая. Ковалёв был мокрый от напряжения. Расчехлив часть пусковой, он, лёжа на спине, тянулся к крышке люка.
- Батя! Господи! Помогите мне, - шептал солдат, вспомнив в трудную минуту о них.
 С большим усилием ему удалось дотянуться до крышки люка и ухватиться за скобу. Теперь одной ногой он стоял на платформе, вторая висела в воздухе. Отвернул крышку люка и открыв его, запустил левую руку внутрь, надёжно держался. Вот она спасительная рукоятка, толкнув её от себя, начал вращать. Вращал быстро, но система кинематики медленно двигала стрелу в сторону платформы. Пот застилал лицо, от волнения было трудно дышать, учащённо билось сердце. Только бы успеть.
 
 По встречному пути шёл локомотив. Он быстро приближался. Ковалёв уже видел лица машинистов в кабине тепловоза. Один из них отшатнулся в сторону при приближении выступающего груза, но только бьющимся на ветру брезентом задело кабину локомотива. Быстро замелькали окна пассажирского состава. Рука затекла, так как упиралась подмышкой в край проёма люка.Хорошо, что он был обрамлён по периметру круглым металлом. Состав начал тормозить, сбавляя скорость. Чтобы не сорваться вниз, Ковалёв повис на обеих руках и наполовину почти залез внутрь люка.

  Состав остановился, послышались приближающиеся голоса – это бежали на помощь начальник эшелона с караульными. Его приподняли и вытащили наружу, поставив на землю – матушку. Майор Кырпа был белый как снег. Ребята растирали Ковалёву затёкшие руки, кто-то пытался зашить порванную гимнастёрку. Начальник караула отчитывал часового рядового Терёхина, который спал на посту.

  В сторонке стояли узбеки, что-то лопотали на своём языке, но в знак благодарности арбузом не угостили.

 Наконец-то прибежал машинист локомотива и когда узнал, что произошло,волнуясь
 обнял спасателя от крушения.
- Сынок! Ты спас столько жизней. Встречным был пассажирский поезд, - и назвал его номер.
 – Молодец! –на глазах машиниста выступила скупая слеза.
 - Ковалёв! Я должен тебя подменить, - обратился к нему начальник караула.
 - Товарищ майор, оставьте меня на посту, только патроны дайте, я все израсходовал.
 
  Майор Кырпа от волнения смотрел на Ковалёва и только качал головой, думая о чём-то своём, возможно о том, что перед самой отправкой в командировку зачитали приказ о крушении на Октябрьской железной дороге с таким же комплексом, когда сошла пусковая установка.
 Застопорили стрелу и зачехлили пусковую установку. Что же всё-таки случилось? Стрела крепилась серьгой, поднимающейся с рамы, которая стопорилась большим пальцем с собачкой на конце. Собачка была согнута и её не повернули, в результате, палец от колебаний выпал на платформу, а серьга опустилась вниз, предоставив стреле свободу вращения – куда ей захочется. Халатность, на первый взгляд, совсем небольшая, но какая страшная трагедия могла произойти из-за неё.
 
  Миновали степные просторы с бескрайними полями. С двух сторон железной дороги стоял хвойный лес. Состав прибыл на станцию Барнаул. Пришла смена караулов и Ковалёв без особого желания поплёлся в вагон, где только стены, нары для отдыха и малиновая буржуйка.

 Начались расспросы, кто-то предлагал покушать. Ныло плечо. Сняв гимнастёрку, обработали рану, напоили крепким чаем. Майор Кырпа предложил выйти прогуляться на вокзал. Ковалёв лихо накинул шинель, выпрыгнул из караульного вагона.
- Спасибо Вам, товарищ майор, хочу посмотреть вокзал, ведь я не был в Барнауле.
 
 Когда вышли на перрон, майор Кырпа закурил и отошёл подальше от прохожих. Опускался вечер. На небе показался маленький, похожий на ноготок серп.
 - Ковалёв! Спасибо тебе, огромное спасибо. Ты сегодня совершил подвиг, предотвратил страшное крушение. Спас жизни многих пассажиров и не дал возможности вселиться горю в души людей. Сейчас пойдём к коменданту и ты напишешь объяснительную, изложишь в ней всё как было. Меня обязаны отстранить от командования эшелоном, а тебя представить к правительственной награде. Ты понял  это?
 - Спасибо Вам, товарищ майор, за такую оценку! Пусть будет всё так, как было прежде до отъезда. Подвига я не совершал. Мы с Вами вместе принимали одну присягу. А сегодня я просто выполнял служебный долг, согласно устава.


Рецензии