В буфете

 
               
        « Баня здоровит, разговор веселит» (русск. пог.)

         Я сижу после бани в буфете и пью пиво. С рыбкой. Позволяю себе иногда. Чувствую, как промытое тело дышит всеми порами, и благодушествую. За соседним столиком – большая семья. Субтильная старушка лет семидесяти, на которую я ещё в бане обратила внимание, совсем ветхая, и четыре молодых здоровенных  бабы – дочери ли, внучки ли? В бане тощую старушку мылили, парили  и полоскали все четыре  бабенции, только что в таз не садили, как ребёнка. Диву даёшься - это тощее, изжитое тело породило такой праздник плоти?  Думаю я  это, глядя на аппетит участвующих в пиршестве. Стол завален всякой вкуснятиной, бабы дуют пиво со всякими «кириешками», а  старушка лакомится пирожным, осторожно его откусывая маленькими кусочками, и добродушно поглядывая на свою здоровую поросль.
Видно, что семья у них большая, дружная, любящая, понятно, что встречаются часто и друг друга понимают. Даже завидно становится! А я всё одна, да одна…
       Ещё я наблюдаю за молоденькой тоненькой девушкой, Викой. Я видела её маленькой девочкой на празднике в спортивном комплексе, в красивом, бальном платье, тринадцать лет назад. Она – внучка моей подруги Нины, которая, увы, давно умерла. Умерла, приобретя стойкую привычку к пьянству. Умерла, споив сожителя, который был моложе её намного, но «убрался» вслед за женой через два месяца.
Вика меня, конечно, не помнит, и  я  молча любуюсь ею – красивая девушка!
       Недавно я навещала её маму, Ирину,  которую нашла через паспортный стол. Первое, что она мне предложила, когда я переступила порог их квартиры:
       - Ой, тётя Люба! Давно не виделись! Как вы меня нашли? Выпьем по писярику! – она взяла в руки начатую бутылку. И когда я отказалась, ушла с рюмкой на кухню и «пропустила» там. Недавно Ирина перестала получать из Ханты- Мансийска хорошие алименты от первого мужа, отца своей дочери Виктории, и подумывает – не устроиться ли на работу? Но не торопится. По-моему, она давно или никогда не работала. У неё есть сожитель – уже не первый.
       А вот внучка моей подруги, Виктория, которую Нина взрослой так и не увидела, дочь Ирины, в свои восемнадцать  работает… банщицей. И уже три года сожительствует с каким-то взрослым парнем. Она закончила только девять классов. В буфет Юля пришла «подкрепиться» - до конца смены ещё далеко, и «уплетает» яичницу. Спроси её, как называется столица Украины – не назовёт. Из нынешнего, малограмотного поколения… Они не знают, кто такой Чкалов, Гоголь, Мопассан… Гитлер... Ленин... Общество деградирует… Разве дети не должны добиваться большего, чем родители? Почему дети путаются в жизни, как мухи в паутине?

        Итак, я сижу в буфете  бани, сибаритствую, и наблюдаю жизнь вокруг. За третьим столиком в буфете сидит худенький- худенький, детского сложения, татарин. Видно, что он тоже из бани. С наслаждением, смакуя,  он пьёт плохо заварившийся жиденький чай. Зачем же он вынул заварной пакетик? И чего там смаковать? Одет он бедно, но чистенько, в светлых брюках. Худенькие ноги-палочки, проваленная грудь, обтянутые щёки. Может, туберкулёзник, бывший уголовник, пристрастившийся в тюрьме к  «чифиру»? Только какой  же это «чифир»?
Но вот с чаем  покончено, татарин сходил к буфету с опустевшим стаканчиком, взял кипятка, и снова опустил в него мокрый холодный пакетик с заваркой. Заварится ли?
        Сидим все в буфете,  кайфуем. Кто над пивом с копчёной пелядью, кто – над пустым чаем, а кто и над водочкой…  Всё-таки баня и депрессия – несовместимы.
Ну, вот и я закончила. Проходя мимо татарина, наклонилась над ним:
        - А почему не пиво?..
        - Я  инвалид. Какое пиво? На хлеб пенсии не хватает! Вот на баню едва наскрёб…   Позволяю себе иногда в баньку сходить…
        Что-то у него неладное с речью. И с ногами. Оказалось – полиомиелит. С детства.
       - Пиво будете? – решила я его угостить. Пусть все вокруг будут счастливы!
       - Мне нельзя. Я мусульманин! Пять раз в день молюсь. Спасибо. Ничего не надо!
        - О чём же молитесь?
       - Чтобы все были здоровы. Тяжело жить больным калекой…
       Подхожу к буфету:
       - Вон мужчина сидит, бедный. Второй раз одним пакетиком чай заварил. Что бы ему купить?
        - А-а, то-то он у меня кипятка попросил. Дайте ему вот это от меня! – И  буфетчица  протянула  какое-то лакомство а запечатанном пакетике. От себя я взяла большую плитку чёрного шоколада, положила оба пакета перед посетителем и поспешила уйти, не желая  его смущать и слушать слова благодарности.

           Разве  сама жизнь нас не наградила? Здоровьем!

           И почему иногда слаще отдать плитку шоколада, чем съесть её?

           На фото мужчина, который только что около городской бани купался в снегу.Пока фотоаппарат из сумки доставала - убежал.Надо носить в кармане!