Как я рожала дочку

               


1989 год, 30 марта.

Ровно 29 лет назад утро мое началось в роддоме №2, где я находилась на сохранении в ожидании рождения долгожданной дочери. Собственно, именно из-за желания иметь доченьку после двух мальчишек я и решилась на третьи роды. Но что-то пошло немного не так, и в начале марта меня уложили в больницу.

 Появление девочки, и это дважды подтверждалось обследованиями, назначили на первые числа апреля. Меня уже ничего не тревожило, но решили оставить в роддоме уже до самого свершения родов. Последняя неделя марта удалась на редкость весенней: за окном стояло жаркое для этого времени тепло, на деревьях даже почки набухли. А окна палаты были настежь открытыми с утра до вечера.

 В 10-00, как положено, начинался утренний осмотр будущих рожениц. В палату вместе с нашим ведущим доктором Натальей Андреевной зашли еще три молоденькие симпатичные докторши. Наталья Андреевна объявила, что это интерны, они будут под ее руководством вести нашу палату, назвала их по именам и вышла.
 
Очень хорошенькая, не высокого роста девушка направилась ко мне. Я видела, что она волнуется, и поэтому заулыбалась ей, легла так, чтобы было удобно меня обследовать. Девушка, стараясь выглядеть солидно, с самым серьезным видом стала
прослушивать мой живот. Через пару секунд она вдруг заволновалась, даже лицо ее покраснело, и спросила давно ли я слышала ребенка. Я, еще не подозревая ничего плохого, честно сказала, что час назад примерно. Интерн вскочила и, ни слова не говоря, выбежала из палаты.
 
  Вернулась она с Натальей Андреевной. Та сама начала меня слушать и почти сразу же сказала мне, что срочно необходимо сделать УЗИ, так как ребенок не прослушивается.
 
  Кабинет УЗИ находился прямо напротив нашей палаты, и туда я пролетела, даже не обувшись. Врач уложила меня на кушетку.Я почти не слушала докторшу, положила руку на глаза и плакала. Мне вспоминалось, как я долго решала быть или не быть этому ребенку.


За семь месяцев до этого.


Беременность прошла через месячные. Чувствовала я себя прекрасно, и в этот раз, и в прошлые обходилась безо всяких токсикозов, поведенческих и пищевых выкрутасов. Поэтому, когда мой участковый гинеколог объявил мне, что  я беременна и времени на остановку беременности практически нет, я просто опешила. Передо мной сразу выстроилась стройная цепочка причин против появления малыша.

 Во-первых, в моем окружении в то время считалось, что иметь более двоих детей - плодить нищету. Во-вторых, мы жили в однокомнатной махонькой квартирке, а ожидаемое расширение по очереди на работе мужа всё время передвигалось на неопределенные сроки. В-третьих, я должна была в год появления малыша сдавать госы в педагогическом институте. Появление второго сынишки итак заставило меня перевестись на заочное. Решила все обсудить с мужем.

 Честно сказать, я все эти причины уже по дороге домой благополучно удалила. Мнение окружающих можно всегда составить самой – это я умела. Расширимся когда-никогда мы все равно, так как муж стоит вторым в очереди на четырехкомнатную квартиру. А госэкзамены сдадутся, в этом я нисколько не сомневалась, потому что работала в школе, практических знаний хватало, да и сессии заканчивались до сих пор удачно. Ну, а в одобрении мужа я нисколько не сомневалась.

  Мы были молоды, полны сил и желания жить хорошо по тем меркам. Не боялись ни какой подработки и брались за все, чтобы наша семья не испытывала нужды. У нас даже дачка была, которая давала нам место отдыха и не плохой урожай овощей и ягод. Всё, как у людей – фраза того времени хорошо характеризует нашу семью в далеком 1988 году.

 К моему удивлению муж не запрыгал от радости, даже не улыбнулся в ответ на мои слова о беременности. Он молча ушел в кухню, а потом вернулся в комнату, где я стояла, вся озадаченная неожиданной реакцией супруга, и только сказал, что бы я решала сама.

 Сказать, что я обиделась - ничего не сказать. Очнувшись от неожиданного ответа, я полетела к ближайшему телефонному автомату, чтобы позвонить своей подруге Маринке. У нее были связи  в гинекологической клинике, а без этого ничего бы не получилось, так как срок беременности уже не позволял воспользоваться обычным в таких случаях путем. Конечно, она меня поддержала, пообещала поговорить с кем надо, и уже через день я, прикупив через знакомых бутылочку хорошего коньяка и коробку конфет, поехала в клинику вместе со своей подругой. Маринка молчала, потому что отговаривать она меня не решалась, зная, что все вопросы я все равно решу по – своему.

  Сама же я в это время была настолько в какой-то сумбурности, что толком и не понимала где мы идем, к какому кабинету подходим. В какой-то момент нам сообщили, что доктор меня ждет. Я толкнула дверь и зашла.

 За столом спиной ко мне сидел мужчина в белом халате. Он повернулся, осмотрел меня снизу доверху и спросил, с чем я пришла. Я сходу выпалила, что с коньяком и конфетами. Он округлил глаза и сказал, едва сдерживая смех: «Срок какой, я спрашиваю». Потом уселся , облокотившись руками на спинку стула и как-то по-домашнему спросил: «Муж пьет?», я ответила, что нет. Тогда он задал вопрос: «Денег не хватает?», я опять сказала, что нет такого. Доктор потер рукой подбородок, потом встал, подошел к какому-то плакату на стене и, указывая на него, стал говорить про то, что у ребенка в этом сроке уже есть и чего с его помощью не станет. Буквально так и говорил: « Представьте себе, что я выскоблю ручки, ножки…». Тут я не выдержала и прервала его: «Хватит!», развернулась и вышла из кабинета.

 Возвращались мы в старом дребезжащем и пустом трамвайчике. За его окнами шел августовский дождь, но для меня весь мир был улит солнечным светом: моя девочка ( а в том, что будет девочка я не сомневалась) будет жить. И ничего нам не помешает.

1989 год, 30 марта 2018 г.

  Из воспоминаний меня выдернул голос врача – узиста: « Ваша девочка мертва, - услышала я,-надо срочно вызывать роды». Услышав мои рыдания, заявила мне, что нечего расстраиваться, дома же уже есть два сына.

 И началось. Сначала меня осмотрел один, доктор, потом другой, третий. Решили уложить напоследок перед вызовом родов под аппарат, прослушивающий тоны. И вот лежу я вся несчастная с какими-то прилепленными к животу штуками. Периодически ко мне подходит доктор, что-то поправляет и, отрицательно покачав головой, отходит.
 
 В это время началась положенная влажная уборка предродовой палаты. Зашла санитарочка, такая пожилая женщина со шваброй в руках. Натирает она пол под моей кушеткой, а голову ко мне, получается, наклонила, и вдруг произносит: «Ишь, как серчишко-то стучит! Сразу видно: парень наружу просится». Я чуть с кушетки не свалилась вместе с этими штуковинами, через которые врачи не могли услышать то, что простым невооруженным ухом, услышала санитарка. Заорала, что есть сил доктора. Меня тут же перевели в отдельную палату и установили капельницу. Через пару часов я уже была в родовой, и мне показывали славного мальчика с кулачком во рту: мы же с ним не ели с самого утра ничегошеньки, а время уже было половина шестого вечера.
 Когда акушерка показала мне сына, я спросила с недоумением: «А почему мальчик?», на что тут же получила веселый ответ: «А девочек сегодня не выдаем!».