Лето и ласточки. День 7

16 июня

Утром открылся только один глаз. О втором я пытался не думать. Было ощущение, что на нем подушка. Хотелось посмотреть, но зеркальца не было естественно. На животе нащупал что-то прямоугольное – книжка. Поднеся её к неопухшему глазу прочитал: – «Над пропастью во ржи» Дж. Сэлинджер. Прочту, когда глаз откроется – и с улыбкой подумал о Маше. Выходить из палатки было страшно. Там кто-то бухал резиновыми сапогами, шуршал кроссовками, слышались разговоры, разобрать которые было трудно. С кухни просачивался запах подгорелой каши. Значит завтрак не проспал – и начал натягивать сырые кроссовки.

Внезапно пришла в голову мысль, что стал замечать то, на что раньше не обратил бы внимание. Вот берёзки в лагере все пожелтели, несмотря на разгар лета. А от чего? Видимо мы топчем их корни, им от этого плохо. Ноги путались в объятьях травы и едва просохшие за ночь кроссовки опять намокли от выпавшей утром росы. День обещал быть солнечным и жарким. За столом уже стучали ложками наши юннаты. Дежурный что-то помешивал в стоящем у костра котле. Михалыч со Степанычем покуривали в сторонке о чем-то тихо переговариваясь. Увидев меня они сделали паузу. А потом прозвучала знаменитая фраза Михалыча: – «Откуда ты прелестное дитя?» Стук ложек прекратился. Все повернулись в мою сторону, ожидая продолжения.
 
- Вчера вечером вышел в туалет, темно было, споткнулся и налетел на пенёк… Всё – пробормотал я.
Послышалось сдавленное хрюканье. – Что за смех – одёрнула смешливых Арнольдовна.
- Пенёк — это ничего. Внимательнее надо быть. Так – обращаясь к ко всем скомандовал Михалыч – вечером чтобы у всех были фонарики. А ты после завтрака ко мне подойди, мы тебя подлечим.
Дежурный бросил половник рисовой каши в протянутую миску черпанул кружкой чай, и я побрёл на лавку завтракать. Ко мне подсела Машка. Секунду помолчав – болит?
- Нет – буркнул я в ответ.
- Книжку читал?
- Нет ещё, не успел.
- Почитай – про тебя, прямо.
- Хорошо, сегодня вечером начну – ответил, как можно более загробным голосом, чтобы отвязалась, но потом вспомнил – Маша, пожалуйста, у тебя нет зеркальца?
- Сейчас в палатке посмотрю - поднялась, но добавила более миролюбиво – давай до обеда подходи – будем рисовать схему ласточкиных норок. Все-равно сегодня никуда не пойдём. Махалыч строго настрого приказал по одному на маршрут не выходить. – Хорошо, Маша, как скажешь – ещё более миролюбивей отозвался я. - Тогда я за зеркальцем и бумагой, а ты потом подходи – и ушла, помахивая хвостиком из-под бейсболки. Я подошел к Михалычу. Он, прищурившись, посмотрел на мой бланш. Пенёк, говоришь? А эти чего лодку клеят? – Кивнул он на берег, где Лёха со Славцом расправляли распоротую лодку – объясняют, что за корягу зацепились. – Ладно, подойди к Степанычу. он тебе мазь даст, да, и холодную тряпочку к глазу приложи. Побрёл к палатке Степаныча, по пути заметив, что Арнольдовна принесла ноут на кухню и что-то там набирает. Лагерь живёт своей жизнью. Снуют озабоченные наукой юннаты, Славик со студентами упакованные в камуфляж с рюкзачками, с биноклями на тощих шеях собираются куда-то в поход. Его жена собралась делать постирушки. прихватив до кучи маленького Борю заодно и помыть.
Подошел к палатке Степаныча. Оттуда доносился бодрый храп. «Ночью не выспался, наверное,» - решил я, и отправился назад в столовую. Там ко мне подбежал Фуцик, излучавший всяческий позитив. Я наклонился над ним, чтобы погладить, а он облизал мой подбитый глаз. «Все-таки собаки самые добрые в этом злобном мире» – подумалось мне. Как ни странно, но после этой процедуры глаз разлепился. Вскоре вернулась Маша с рулонами ватмана и всякой канцелярией. Разложив всё на столе, она протянула к моему глазу зеркальце – Вот, полюбуйся на себя. Приглядевшись, пришел к выводу, что не так всё плохо. Глаз был опухший, с фиолетово синим ореолом, но не такой, как я себе представлял.

- Не дрейфь, до свадьбы заживёт – приободрила Маша, - кстати, кто тебя так?
- Маш, можно я не буду говорить?
- Хорошо, сама узнаю. Склеивай ватманы, а я буду наносить на них норки – скомандовала она – и мы принялись за работу.
 
На ужине ко мне подсел Лёха. – Михалыч про нас спрашивал?
- Нет, - буркнул я, продолжая есть кашу с тушенкой.
- А ты ничего не говорил ему?
- Нет.
- Мы со Славцом лодку заклеили. Михалычу сказали, что на корягу напоролись. Он вроде поверил. сказал осторожнее надо. Ладно, прости погорячился – примирительно добавил Лёха – на рыбалку с нами пойдёшь? С удочками!
- Пойду – согласился я, добавив для солидности, - когда время будет.
- Лады, ты подорожник лучше приложи – посоветовал Лёха и протянул руку. Я пожал, и он двинул к палатке. 

Следующий день http://www.proza.ru/2018/06/05/1775